Огненный Феникс

      Завтра мы уезжаем в Лондон… Я просыпаюсь, смотрю на Агату, обнимающую подушку. Её лицо такое безмятежное, такое милое… Волосы растрепались, солнце лениво скользит по ним своими тёплыми лучами, по её щекам, губам, шее и плечам. А я завидую солнцу, я сам хочу скользить по её мягким волосам, по её нежной кожей своими пальцами, спускаясь всё ниже и ниже, чувствуя, как мои прикосновения отдаются в её теле трепетной дрожью. Дрожью предвкушения близости со мной. Я хочу целовать розовые губы Агаты, осыпать поцелуями её лицо, спуститься к шее… Но тогда я точно разбужу её, тогда я точно не смогу остановиться на одних поцелуях… Мне нельзя сейчас будить мисс Харрис, я кое-что задумал и осуществлю свою задумку. С большим трудом отрываю взгляд от Агаты и поднимаюсь с кровати, думая о том, что хочу всю жизнь засыпать и просыпаться рядом с ней. Каждый день.       Когда я возвращаюсь из леса, доставая наушники из ушей, иду в спальню и вижу, как Агата лениво потягивается, увидев меня, она прячется под одеяло. Девушка выглядывает из-под одеяла, хитро сверкая глазами, затем снова прячется. Я подскакиваю к ней и пытаюсь стащить одеяло. — Вставай! Я видел, что ты уже не спишь!       На что мисс Харрис звонко смеётся, упирается и не даёт стащить с себя одеяло. — Нет, не встану! Я ещё буду спать! — Ах так… Ну тогда ты не увидишь сюрприз, который я тебе приготовил.       Мгновенно одеяло летит в сторону и передо мной предстаёт растрепанная Агата в сорочке, с круглыми от удивления глазами, в которых пылает любопытство. — Сюрприз? Какой сюрприз? Я люблю сюрпризы! Где он?       Я лишь усмехаюсь, поворачиваюсь к шкафу, достаю оттуда галстук и протягиваю Агате. — Завяжи.       На лице девушки застывает ужас. — Ты хочешь, чтобы… я связала себе руки? Чтобы привязать меня к изголовью кровати, как это сделал Александр, когда я свалилась к нему из тайного прохода? — Нет! Ты не так меня поняла, Агата! — поспешно успокаиваю девушку, яростно мотая головой, — Глаза! Я хотел, чтобы ты завязала глаза!       С облегчением наблюдаю, как девушка успокаивается, хитро улыбаюсь и спрашиваю её: — А ты хотела, чтобы я тебя привязал? — Ни за что! Никакого обездвиживания! — Абсолютно с тобой согласен, — отвечаю Агате, тепло улыбаясь. — Ну так умывайся, одевайся и завязывай глаза. Ты же любишь сюрпризы.       Когда передо мной предстаёт Агата в голубом платье с завязанными глазами, я беру её ладонь, переплетая наши пальцы и осторожно веду. Девушка несмело идёт, схватившись второй рукой за моё предплечье. Мы выходим из дома, я подхватываю девушку на руки, чтобы спустить её аккуратно с крыльца. От неожиданности Агата охает и цепляется за мою шею изо всех сил, а я прижимаю её ближе к себе, шепча на ушко: — Не бойся, тенши. Я с тобой, я всегда буду с тобой. Ты не упадешь.       После этого я ставлю девушку на землю, покрытую прошлогодней листвой и продолжаю её вести. Некоторое время спустя мисс Харрис всё-таки спотыкается, начинает падать, но я подхватываю её и забрасываю на плечо. Она звонко смеётся, колотит меня кулаками по спине и возмущается: — Сэм, ты варвар! Снова забросил меня на плечо! Я сейчас сниму этот галстук с глаз! — Но тогда сюрприз будет испорчен, — нарочито сокрушенно отвечаю я девушке. — Милая, потерпи немного, мы почти пришли.       Под ногами хрустят листва и мелкие веточки, дует лёгкий весенний ветер, наполняя воздух запахами леса, а в кронах деревьев щебечут птицы. Когда мы приходим, я аккуратно ставлю Агату на землю, подхожу сзади, наклоняюсь к её ушку, опаляя его своим горячим дыханием и спрашиваю её: — Ты готова?       Девушка кивает головой, когда я развязываю ей глаза, она замирает в изумлении, прикрывая рот своими изящными пальцами. Несколько секунд спустя она отрывает взгляд от открывшегося вида и восхищенно смотрит на меня. — Сакура… — Да, будет завтрак под сакурой, — подхожу я к девушке, обнимая её, и глажу её по волосам. — Но откуда здесь сакура? — Вот этого я не знаю, — пожимаю плечами. — В Лондоне в парках я часто видел сакуру, но её там специально высаживают. Это не дерево для английских диких лесов. — Но она здесь… — Она здесь. И я здесь. Мне здесь не место, но… — Не говори так, Сэм! Именно здесь, в Англии, и рядом со мной тебе самое место.       Я ласково улыбаюсь девушке и делаю приглашающий жест в сторону расстеленного пледа и корзинки для пикника. Когда она падает на плед, то помогает мне достать и разложить содержимое корзинки, в нетерпении облизывая губы. — Так-так-тааак… Что у нас здесь? Бутерброды, панкейки, а в термосе… кофе! Чудесно!       Когда мы приступаем к завтраку, то я ловлю себя на мысли, что не хотел, чтобы эти безмятежные дни в небольшом доме в лесу близ Патели Бридж заканчивались, но завтра мы уже едем в Лондон, и я чувствую, что там… В общем, у меня плохое предчувствие. Но сейчас я встряхиваю головой, чтобы выгнать из неё плохие мысли. Их подхватывает ветер и уносит прочь, за лес, за холмы… Ветер качает ветви сакуры, и её лепестки прекрасным розовым дождём летят на нас с Агатой. Пять сантиметров в секунду. Скорость, с которой падают лепестки сакуры. Мы заканчиваем с завтраком, а я задерживаю свой взгляд на Агате, и он скользит по её шее, груди и животу… Девушка возвращает меня из задумчивости своим нежным голосом: — Сээээм… О чём ты задумался? — Я… Я думаю о том, что ты будешь изумительно смотреться обнажённая в лепестках сакуры, — отвечаю я и направляю на Агату свой проницательный взгляд.       Мисс Харрис замирает на несколько секунд, затем обольстительно улыбается и шепчет мне: — Думаешь? Ну так давай проверим.       Мои руки тянутся к платью девушки, расстегивая замок на спине, затем она мягко отталкивает мои руки. — Я сама, милый, я сама…       Она медленно стягивает с себя платье, отбрасывая его в сторону, расстёгивает бюстгальтер и снимает его. Снова ветер качает ветви сакуры, и вот, розовые лепестки летят на Агату, падая на её волосы, плечи, грудь и ноги… А у меня перехватывает дыхание. Это прекраснее, чем я себе представлял… Она неземная девушка. Я замираю и, кажется, перестаю дышать, лишь с восхищением рассматриваю Агату. Она смущается, краснеет и робко говорит: — Сэм, я что тут одна буду совсем голая? Так нечестно! Раздевайся.       Я нервно сглатываю, стаскиваю с себя футболку, штаны и предстаю перед девушкой обнажённым, придвигаюсь ближе к ней, а она тянется руками к моему лицу, притягивая его к себе. Мы совсем близко, я чувствую её жаркое дыхание, я вижу тёплый огонь в её глазах, и наши губы сливаются в долгом чувственном поцелуе. Лепестки сакуры падают с волос Агаты, в которых я зарываюсь руками, падают с плеч, когда мои пальцы скользят по ним, падают с груди, когда они проходятся по ней. Я чувствую, как мои нежные прикосновения отдаются в теле Агаты трепетной дрожью. Я разрываю наш долгий поцелуй, осыпаю поцелуями лицо девушки, она закрывает глаза, подставляя мне его, и улыбается. А я спускаясь к её шее. Если я целую шею Агаты, то это значит, что я не собираюсь останавливаться. Я не смогу остановиться, если только мисс Харрис не заставит меня это сделать. Я никогда ничего не сделаю против её воли. Но Агата не останавливает меня, она растворяется в моих ласках, отдаётся моим рукам.       Девушка послушно ложится на плед, усыпанный лепестками сакуры, а я нависаю над ней, с обожанием смотрю на это личико, без которого уже не представляю свою жизнь, на разметавшиеся волосы, в которых запутались розовые лепестки. И припадаю к шее губами, одной рукой обнимая Агату за талию, а другой спускаясь ниже. Девушка охает и запрокидывает голову, когда я ласкаю её, и через стоны, которые она безуспешно пытается сдержать, шепчет мне: — Сэм… Ты для этого привёл меня сюда? — Нет… Наверное. А тебе не нравится? — Нравится... Очень даже нравится. Ты, как всегда, прекрасен, Сэм. И, как всегда... томишь меня. — Ты снова торопишься, — усмехаюсь я, склоняясь над лицом Агаты, и провожу пальцем по её скулам. — Или тебе плохо?       В это время мои пальцы давят на чувствительную точку, девушка всхлипывает, зарывается рукой в моих волосах и жалобно стонет, выдыхая в губы: — Нет, мне хорошо. Мне… очень хорошо.       Я наблюдаю, как Агата закрывает глаза от удовольствия, как выгибается навстречу мне, чувствую, как сжимает ногами мои бёдра, и остатки выдержки покидают меня. Когда наши тела сливаются, у меня кружится голова, и я схожу с ума. Схожу с ума от этой неземной девушки, от её нежных рук, от жара её тела… От её сладостных стонов, от её горячего дыхания. Наши пальцы переплетаются, мы наслаждаемся друг другом и никуда не спешим. Лёгкий весенний ветер обдувает наши обнажённые тела, на которые падают лепестки сакуры после плавного полёта. А я ловлю прерывистое дыхание Агаты своими губами и утыкаюсь в её шею. Кульминация настигает нас неожиданно, довольный протяжный стон девушки теряется среди листвы и цветов сакуры, а я откидываюсь, тяжело дыша и чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.       Агата ложится на моё плечо, а я бережно прижимаю её к себе. Она лежит так некоторое время и, не открывая глаз, говорит мне: — Я люблю слушать, как стучит твоё сердце…       Я крепче прижимаю девушку к себе обеими руками и целую её в макушку. Она берёт своими нежными пальцами мою ладонь, гладит её по старым тонким шрамам, подносит к губам и осыпает её поцелуями. — Эти руки… Сколько плохого они видели в жизни? — Много, Агата, много… Но это уже абсолютно неважно. Потому что сейчас в этих руках самая прекрасная девушка. И я никогда и никуда её из этих рук не отпущу.       Ладонь девушки скользит по моим ключицам, груди и прессу, крепко обнимая меня. — Тенши, тебе не холодно? Всё-таки ещё не лето… — Нет, Сэм, нет! Ты такой горячий… Да и погода по-летнему сегодня тёплая, — она усмехается. — Да и тогда, в реке, вода была прохладная, но ты меня согрел. И напомнил мне о детстве, когда я прыгала в ту реку с разбега. Ты научил меня: что бы ни происходило в жизни, нельзя откладывать на потом, если это твоё. Сейчас или никогда. — Поэтому ты затащила меня к себе в постель? Тогда, в первый раз… — Да и ты не был против. Или тебе что-то тогда не понравилось? — Ну как ты можешь такое говорить, Агата? Ты была прекрасна. Как всегда. Я ни секунды не пожалел о том, что упал тогда в твои объятья. — И я нисколько не жалею, что соблазнила тебя в тот вечер… Это было самое правильное решение в моей жизни. Хоть я и приношу тебе кучу проблем. — Тенши, пожалуйста, перестань так говорить. Ты лучшее, что происходило со мной в моей безумной жизни.       Агата поднимает на меня свой грустный взгляд, а я хитро смотрю на неё. — Будешь грустить, я тебя защекочу. Чтобы больше не смела по этому поводу печалиться.       Мои пальцы тянутся к животу девушки, щекоча его, а Агата начинает заливисто смеяться и отпихивает мои руки. Она пытается пощекотать меня, но я не смеюсь. — Что? Почему? — Я не боюсь щекотки. — Вот же ж! Стритрейсер, полицейский… Ты хоть чего-то боишься?       Я лишь загадочно улыбаюсь девушке, потому что не хочу говорить ей, что единственное, чего я боюсь — это потерять её. Мы лежим на пледе, смотрим на старую сакуру над нами, раскинувшую свои ветви, через которые пробивается ласковое весеннее солнце. Дует лёгкий ветер, и лепестки сакуры падают на нас прекрасным розовым дождём.