Огненный Феникс

      Я подвожу Агату к пирсу, она видит катер и удивлённо смотрит на меня. — Сэм, ты угнал катер?       Я ошарашенно смотрю на неё и начинаю хохотать. — Агата, ты думаешь, я всегда закон нарушаю? Я автомобили-то никогда не угонял, когда жил в Америке… Только переделывал угнанные, когда был нелегалом, и никто другой не хотел брать меня на работу в автосервис. Ещё один тёмный факт моей биографии. И ещё один повод разочароваться во мне.       Агата решительно смотрит на меня, крепко сжимая мою ладонь. — Нет, Сэм! Ничто меня не заставит разочароваться в тебе. — Я не угонял катер. Я взял его в аренду. Я хочу отвезти тебя на экскурсию в замок… В общем, какой-то шведский замок с труднопроизносимым названием. А добраться туда отсюда можно только по воде. Так что забирайся, поплывём. Хоть какая-то передышка среди всего этого безумия, которому ни видно ни конца, ни края.       Я забираюсь в катер, который колышется на водах озера Меларен, помогаю забраться Агате. Поворачиваю ключ зажигания, тарахтение двигателя, и мы отчаливаем от берега. Нас обдувает холодный озёрный ветер, а я говорю Агате, чтобы она достала плед из моего рюкзака. Мисс Харрис кутается в плед и прижимается ко мне, положив голову на моё плечо, когда я держу руль катера. Катер рассекает ледяные воды северного озера, а я слышу такой прекрасный и такой любимый голос у самого уха. — Сэм, я не знала, что ты умеешь катером управлять. Может быть, ты ещё умеешь управлять вертолётом или самолётом? — Нет, — усмехаюсь я ей в ответ. — Этого я не умею. Я не Джеймс Бонд. А катером управлять намного проще, чем быть уличным гонщиком на оживлённых улицах мегаполиса. Чтобы не разбиться насмерть и никого не убить. Здесь больше пространства и гораздо меньше движения и людей.       Видя, как помрачнело моё лицо, Агата крепко обнимает меня и целует в висок, вызывая у меня улыбку. Над нами летают чайки, катер набирает скорость, а холодный ветер развевает прекрасные волосы Агаты, которые ласкает солнце своими золотистыми лучами. Мои волосы тоже безнадёжно разлохмачены, но моей любимой так нравится даже больше.       Когда мы причаливаем и покидаем катер, то видим величественный замок. Кругом цветут яблони пышным белым цветом, небольшие группы туристов ходят в окрестностях замка. Кафе, сувенирные лавки. Я поворачиваюсь к Агате. — Прежде, чем мы пойдём в замок, я тебя накормлю. Потому что мы там можем надолго застрять. А я не видел, чтобы ты сегодня ела.       Мы заходим в небольшую закусочную со шведским столом. Я нагребаю раков, каких-то салатов, вижу какой-то интересный торт с зелёным марципаном сверху и сахарной розой и сразу вспоминаю о том, какая Агата сладкоежка, поэтому беру и его. Когда я приношу еду Агате, она радостно хлопает в ладоши, увидев торт. — Традиционный шведский торт «Принцесса»! Давно мечтала его попробовать. Бисквит, малиновый джем, взбитые сливки… — Я знаю, Агата, какая ты сладкоежка. Специально взял его для тебя. А какой был твой любимый пирог в Америке? — Черничный. — Что? Черничный? Но его почти никто не любит. — Ну и что, что не любят? Другие его просто не понимают. Главное, что я люблю его. Он вкусный и самый лучший. А у тебя? — Шоколадный. «Грязь Миссисипи». Чаще остальных брал его в придорожных забегаловках, когда ездил на очередные соревнования. Южные штаты, дорога, пустыни Техаса, болота Луизианы. Такой колорит юга Америки…       Когда мы, подкрепившись, покидаем закусочную, то идём в замок. Там ходят небольшие группы туристов, но гид почему-то ведёт экскурсию только на шведском, поэтому я закатываю глаза перед Агатой и показываю всем видом, насколько мне скучно. Мы стоим за толпой, поэтому нас никто не видит, но Агата начинает смеяться, прикусывает губу, чтобы сдержать смех. А я смотрю на неё и понимаю, что хочу утащить её отсюда в какое-нибудь укромное место. Уже садится солнце, скоро замок закроют для посещений, а я увожу её по длинным коридорам. Не знаю, куда мы идём, но мисс Харрис послушно идёт за мной. Она подворачивает ногу, начинает падать, но, прежде чем я успеваю её поймать, хватается за канделябр на стене, и стенка со скрипом отходит, открывая перед собой тайный проход. Я усмехаюсь: — Агата, тебя тянет к тайным проходам магнитом. Ну что, пойдём, посмотрим, что там?       Девушка решительно улыбается и идёт вперёд, а я следом за ней. Мы долго петляем по потайным проходам, наконец, рука Агаты снова что-то нажимает, и мы оказываемся в богато обставленной комнате. Я подхожу к двери, дёргаю за ручку, дверь не открывается. — Сэм, здесь мы не были с экскурсией. — Да. И дверь закрыта. Похоже, эта секретная комната закрыта для посещений. Но мы посетили её. — Сэм, я знаю, для чего ты меня увёл от экскурсии. — И для чего же? — Для того же, чем у нас всё закончилось на Биг-Бене.       Агата решительно подходит ко мне и обхватывает мою шею руками. Наши губы сливаются в страстном поцелуе, в то время, как мои руки спускаются с затылка девушки по шее к спине и изящной талии, я прижимаю Агату ближе к себе. Она замирает в моих руках и почти не дышит, затем наваливается на меня, и мы падаем на кровать. Мисс Харрис оказывается сверху, не разрывая поцелуй, переплетает наши ладони и поднимает их вверх. Я чувствую холод металла на запястье, щелчок и… Я не могу опустить правую руку, чтобы обнять Агату. Отстранюсь от неё и смотрю, что она наделала. Мисс Харрис торжествующе смотрит на меня и хищно улыбается, а я пытаюсь понять, что происходит. — Что за шутки, Агата? Где ты взяла наручники? Это же мои наручники! — Стащила из твоего чемодана, когда собирала его в Лондоне. Для чего они тебе, как не для этого? — Но уж точно не для этого! Агата, я копом был пять лет! И тут приехал защищать тебя. Они были на случай поимки злодея, который охотится на тебя. — И что? Одно другому не мешает. Это моя месть тебе за то, что не даёшь мне быть сверху.       Я начинаю злиться. Чувствовать себя таким уязвимым, пристегнутым к изголовью какой-то древней кровати… — Отпусти меня немедленно, Агата! Ты этого у Александра понабралась?       Агата тоже сердится, её глаза пылают гневом, она, всё ещё сидя на мне, хватает меня за ворот рубашки и приподнимает к себе, злобно шипя в губы: — Ни. Слова. Об этом. Невыносимом. Шведе! Ещё раз приревнуешь меня к нему, ещё раз заподозришь, что у нас что-то было, я… — Что ты сделаешь, Агата? Прогонишь меня? Я никуда от тебя не уйду. Никогда. Даже из моих окоченевших мёртвых рук тебя не вырвут.       Шевелю рукой, словно наручники волшебным образом расстегнутся, и я освобожусь, но нет. — Прости меня, Агата. Я знаю, что у вас ничего не было. Но не могу перестать ревновать, такой уж я собственник. Алекс постоянно выводит меня из себя. Отпусти меня. — Не будем сейчас о нём. Пошёл он к чёрту, Сэм! Я отпущу тебя, только когда мы закончим. — Отпусти меня, Агата! Я позволю тебе быть сверху. — Я тебе не верю. Скажи, что не хочешь меня, только тогда я тебя отпущу.       Я резко выдыхаю, на моём лице уже играют желваки, но я не буду лгать Агате. Как я могу её не хотеть? Я лишь гневно смотрю на неё, на такую непредсказуемую, импульсивную, но безумно любимую, избалованную, мстительную девчонку. Мисс Харрис наклоняется ближе к лицу, и я уже чувствую её горячее дыхание, вижу озорные огоньки в её глазах. — Я так и думала, Сэм. Что ты снова не устоишь передо мной. И не сможешь мне отказать.       Я безуспешно дергаю рукой, хмурю брови, Агата склоняется ко мне и шепчет: — Зря пытаешься. Я тебя не отпущу, пока мы оба не получим то, что хотим. И пока я тебе не отомщу как следует за всё твоё доминирование в постели. — Агата, я с тобой справлюсь одной левой. — Ах так?! Не зли меня, Сэм, а то я привяжу и твою левую руку.       Она стягивает с меня галстук, начинает расстёгивать пуговицы рубашки, сладким голосом шепча мне: — Сэм, ты такой горячий, когда злишься… Как же я люблю раздевать тебя.       Агата распахивает мою рубашку, проводит своими горячими изящными пальцами по моему прессу, груди, останавливается на Фениксе на моём плече, а от её нежных прикосновений у меня уже бегают мурашки. То, что она говорит, заставляет меня на секунду забыть о том, что я прикован к изголовью кровати. — Какой же ты красавец, Сэм… Ты мужчина моей мечты. Нет, о таком я даже и не мечтала. Ты целиком и полностью только мой. — Агата…       Она кладёт свой палец на мои губы и шепчет: — Тшшшш… Ничего не говори. Сколько раз, Сэм, ты мучил меня. Тебе так нравится видеть, как я изнываю по твоим губам, рукам, по твоему дыханию, по твоему сердцебиению? Тебе нравится наблюдать, какой властью ты надо мной обладаешь? Поэтому ты с меня глаз не сводишь, когда я извиваюсь в твоих руках? — Агата… — Тшшш! Молчи. Сэм, ты мой наркотик. Ты подсадил меня на себя, и я уже не могу без тебя. И не буду.       Моя левая рука скользит по талии Агаты к её бёдрам, я проникаю в карман её джинсов, на что девушка гневно выдергивает мою руку и злобно шипит: — Я тебе душу изливаю, а ты ищешь ключ от наручников, чтобы сбежать от меня? Ну всё, Сэм! Ты меня разозлил! Будешь умолять меня о пощаде. Только будь тихим, чтобы охрана этого замка нас не нашла. — Тихим? Ты сама постарайся не кричать, мой ангел. Мой прекрасный мстительный ангел.       Агата коварно смотрит на меня, склоняется к моим губам, лёгкое касание, и я подаюсь вперёд, желая углубить поцелуй, на что она ловко отстраняется, звонко смеётся, запрокидывая голову. — Сэм, вкусного понемножку, м?       Видя досаду на моём лице, Агата склоняется снова совсем низко, её мягкие волосы падают на моё лицо, аромат J'adore окружает меня со всех сторон, а в её глазах вспыхивают тёплые огоньки. — Не волнуйся, милый, сегодня будет много вкусного. Очень много.       Она спускается к моей шее и настойчиво впивается в неё, а я хочу сгрести её в охапку, но моя правая рука лишь бессильно висит, прицепленная наручниками, поэтому я только левой рукой обнимаю Агату, поднимаюсь по её спине к нежной шее и зарываюсь в её волосах. Она спускается к Фениксу, дразня меня своим жарким дыханием, и выписывает на нём замысловатые узоры языком. А я пробираюсь левой рукой под её свитер и расстёгиваю застёжку бюстгальтера. Агата поднимается и ревниво смотрит на меня. — Одной рукой? Я так понимаю, раньше тебя уже приковывали наручниками? — Нет, милая, совсем нет. Ты первая. У меня никого не было, когда я приехал в Англию, до тебя. Вот только одной рукой я не смогу тебя раздеть. Очень жаль, ведь я очень люблю тебя раздевать.       С облегчением наблюдаю, как взгляд девушки смягчается, она стаскивает с себя свитер, кружевной бюстгальтер и отбрасывает это в сторону. Моя рука медленно проходится по её талии, поднимается к её груди, сжимая её. Агата улыбается, снова наклоняется ко мне, медленно целует мою шею, спускается к груди, резко кусая меня за сосок, я вздрагиваю, на что она смеётся и говорит с нескрываемым злорадством: — Сколько раз ты меня кусал за соски, Сэм! Пора тебе отомстить. — Какая же ты мстительная, Агата, — усмехаюсь ей в ответ.       Она спускается ниже, дразня меня своими затвердевшими сосками, осыпая мой пресс поцелуями, спускается ниже и расстёгивает ремень. — Агата, что ты делаешь? — А ты как думаешь, Сэм? Не бойся, я буду нежной. Ничего тебе не откушу, это мне ещё пригодится. У меня на тебя большие планы. На всю жизнь.       Она спускает с меня штаны и коварно смотрит на меня. — Ого, Сэм! Как сильно ты меня хочешь. — А ты как думала?       Агата дразнит меня своим горячим дыханием, хитро сверкая глазами. Когда она начинает свой глубокий поцелуй, то я с трудом сдерживаю свои стоны, зарываюсь рукой в её волосах, закрываю глаза от удовольствия и выгибаюсь ей навстречу. Агата никуда не торопится, она ласкает меня, а у меня уже никакого самообладания не хватает. Так и хочется сгрести её в охапку и полностью овладеть её прекрасным желанным телом. Но я не Халк, чтобы разломать наручники. Они саднят кожу запястья, впиваясь в мою руку в то время, как я крепко сжимаю другой рукой её волосы. — Агата…       Она поднимает своё прекрасное личико с огромными зелёными глазами, мутными от желания, тяжело дыша. На её прелестном лице расцветает коварная улыбка. — Что, Сэм? Сдаешься? Умоляешь меня?       Я молчу, на что Агата стаскивает с себя джинсы и трусики, совсем близко садится, но не торопится, а я чувствую её жар, её влагу, но она дразнит меня, придавливая бёдрами и не давая проникнуть в неё. — А теперь, Сэм?       Я шумно выдыхаю, нервно дергаю прикованной рукой, а свободной тяну девушку за талию ближе к себе, на что она сопротивляется. — Сэм! — Да, Агата! Я тебя хочу. Пожалуйста, сделай уже это! Я безумно тебя хочу!       Торжествующая улыбка не сходит с лица Агаты, она наконец-то медленно насаживается на меня, словно всё ещё дразнит. Когда она медленно начинает двигаться, я двигаюсь ей навстречу, на что девушка обиженно фыркает, как самая милая лисичка, и придавливает меня бёдрами. — Сэм! Я сама! Какой же ты любитель всё контролировать!       Мне ничего не остаётся, кроме как покориться мисс Харрис. Когда она двигается на мне, я наслаждаюсь ей, я наслаждаюсь её нежной кожей, её пышной грудью, которую сжимаю свободной рукой. Агата выгибается, стонет, роняет голову, её прекрасные волосы свешиваются на грудь. А я вижу, с каким трудом она заглушает стоны, чтобы нас не услышали и не обнаружили в этой комнате, затерянной в шведском замке. Она наклоняется ко мне, целуя меня, стонет мне в губы, проводит ладонью по моей прикованной руке, по наручникам, переплетает наши пальцы.       Я вижу, как она уже выбивается из сил, чувствую, что больше не могу терпеть, что моё сознание уже улетает, спускаюсь свободной рукой к её лону. Удовольствие яркой вспышкой накрывает нас: мой глухой стон, Агата дрожит и обмякает на мне, целуя меня, чтобы заглушить крик. После этого мы лежим, закрыв глаза: Агата уткнулась в моё плечо, я прижимаю её к себе, глажу горячую спину, расправляю спутавшиеся волосы. И понимаю, что уже не чувствую руку. Сердце Агаты бешено бьётся, моё любимое сердце, она пытается восстановить дыхание, оставляет невесомый поцелуй на моём плече. — Тенши, теперь-то ты меня отпустишь?       Агата с явным нежеланием отстраняется от моего плеча, смотрит на меня с обожанием, а я, не выдерживая, подаюсь вперёд и нежно целую её сладкие губы. Когда она отстраняется, то шепчет мне: — Сэм, я никогда-никогда тебя не отпущу. Но если ты о наручниках, то сейчас я тебя освобожу.       Когда Агата находит ключ в кармане своих брошенных на пол джинсов и освобождает мою руку, то она падает безвольной плетью, я разминаю её, морщась. — Милый, тебе не понравилось? — с беспокойством спрашивает Агата.       А я притягиваю её к себе ближе, обнимаю, зарываясь лицом в её волосы и вдыхая их аромат. — Агата, но как мне может хоть что-то с тобой не понравиться? Я готов тебе простить даже такое. Но больше не делай так, — видя вину в таких любимых глазах, я добавляю, — Без предупреждения.       Агата хитро улыбается, одевается, когда она видит, что я застегиваю пуговицы на своей рубашке, она мягко отстраняет мои руки и говорит: — Я сама, Сэм… Я тебя раздевала, мне тебя и одевать.       Когда нежные пальцы Агаты ловко застегивают мои пуговицы, поднимаясь вверх, я резко выдыхаю, осознавая, что хочу затащить её на второй заход. Мисс Харрис словно читает мои мысли, поэтому быстро завязывает мой галстук, целует в уголок губ и спрашивает: — Мы застряли в этом замке. Он уже закрыт. Как мы будем выбираться отсюда? Чтобы охрана нас не заметила. — Агата, нам придётся остаться здесь на ночь. — Но почему? Ты же умеешь вскрывать замки. — Умею. Но у меня нет с собой отмычек. И к тому же, выбраться отсюда мы можем только по озеру. А ночью плыть по озеру, мне кажется, не лучшая идея. Поэтому дождёмся утра и проскользнём отсюда, когда замок откроют для посещений. — Хорошо, Сэм, — нежно улыбается мне Агата. — Доверюсь тебе. Как всегда. — Нам надо поспать, милая. Хоть сколько-нибудь.       Агата прижимается ко мне, мы падаем на кровать, на которой только что занимались любовью, и погружаемся в безмятежный сон. В объятьях друг друга. Я сплю очень чутко, так как часто спал в своём дорогущем Bugatti в разных непонятных местах, прекрасно понимая, что меня за него могут убить. Спал чутко на дежурствах в патрульной машине, потому что часто мне и кофе не помогал бодрствовать целые сутки. Спал чутко, дожидаясь звонка от Кристофера посреди ночи насчёт очередного убийства. И сейчас сквозь сон я услышал тяжёлые шаги за дверью и разговоры. Поэтому я бужу Агату: — Тенши, похоже, они идут сюда, в эту комнату. Нам нужно срочно уходить.       Агата лишь рычит сквозь сон, на что я её встряхиваю. — Пошли быстро отсюда.       Но она совсем сонная, я подхватываю её на плечо, поправляя постель. Отлично, надеюсь, они не приведут сюда криминалистов и не будут искать следы нашего пребывания здесь. Когда мы скрываемся в потайном проходе, и стенка за нами закрывается, я ставлю её на пол и включаю фонарь на телефоне. Обуваюсь и надеваю туфли на Агату. Как хорошо, что хотя бы сегодня она не на своих высоченных неудобных каблуках. Балетки намного тише каблуков, и бегать в них намного удобнее. — Пошли быстрее отсюда, пока нас не обнаружили.       Агата протирает сонные глаза, лениво зевая. — Но как мы выберемся из замка? Как же открыть дверь? — Не знаю, ключ стащу. Я же спец по стаскиванию ключей. Хорошо, что у них камеры не стоят в замке, нас не засекут. Я видел, где здесь комната охраны. Они могли оставить ключ там.       Когда мы выбираемся из потайного прохода, то идём по тёмным коридорам замка, мы идём очень тихо и стараемся даже не дышать. Я прошу Агату подождать за углом, а сам бесшумно следую к комнате охраны. Повезло, никого здесь нет. Вот и ключи висят подписанные. Какой ужасный непрофессионализм — их так оставлять. Беру ключ от входной двери замка и быстро направляюсь к Агате. Когда мы покидаем его, я протираю ключ краем рубашки и оставляю на полу замка. Мы уже спускаемся к катеру, как слышим громкую ругань за нами на шведском: пара суровых охранников бегут за нами, я завожу двигатель катера, и мы отчаливаем.       Катер набирает скорость, рассекая тёмные воды озера Меларен, Агата кутается в плед из-за холодного северного ветра и жмётся ко мне. Когда мы отплываем достаточно далеко от замка, то я глушу двигатель катера, остановив его в какой-то небольшой бухте. Где-то далеко светят огни Стокгольма, большая яркая луна отражается на тёмном полотне озера. А я слышу прекрасный звонкий смех, рассекающий ночную тишину. — Агата, ты так напугаешь какого-нибудь шведского рыбака. Подумает, что приплыла прекрасная русалка, чтобы утащить его на дно озера. — А ты меня не боишься, Сэм? Что я утащу тебя? — Тенши, я уже прыгнул в твой омут с головой. Прыгнул с разбега и ни о чём не жалею. — С тобой, Сэм, не соскучишься. Вечно ты находишь себе приключения, — продолжает смеяться девушка, игриво сверкая глазами в темноте. — Уж кто бы говорил, Агата. Уж кто бы говорил… Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Кстати, насчёт шампанского…       Я достаю спрятанную на катере бутылку, открываю её штопором своего швейцарского ножа. Я держу бутылку за бортом, пока пена вырывается, падая и смешиваясь с водой озера. — У меня тут была заначка. Видишь ли, я не планировал оставаться в замке, твоё соблазнение не входило в мои планы. — Не входило? Но ты не остался недовольным. — Естественно, не остался. Как я могу быть хоть чем-то недовольным рядом с такой невероятной девушкой? А ещё когда она вся моя… Когда она такое вытворяет, что сводит меня с ума… — Прекрати соблазнять меня, Сэм! — смеётся Агата, — Я всегда не против, но здесь слишком холодно. — Согласен, — виновато улыбаюсь ей в ответ, — Но я не взял бокалы. Придётся пить из горла, как простолюдины. Позволит ли это тебе воспитание такой благородной английской леди в лучших английских традициях?       Агата усмехается, выхватывая у меня бутылку: — Давай сюда, мальчик. Я покажу тебе, как надо пить. — Мне оставь хоть немного! Агата, ты совсем не умеешь пить! Но я не буду много пить, мне ещё нужно доставить тебя в целости и сохранности.       Мы сидим в обнимку, согревая друг друга, мисс Харрис накрыла и меня пледом, воды плещутся о борта катера, а на озере такая звенящая тишина, которая обостряет все чувства до предела… Агата жмётся ко мне, потягивая из бутылки шампанское, и устало спрашивает меня: — Сэм, где ты научился катером управлять? — Я не расскажу тебе. — Но почему? — Ты очень ревнивая. И тут будешь меня ревновать. Хотя совершенно не за что. — Не буду ревновать! — Обещаешь?       Агата с досадой прикусывает губу, а я еле сдерживаюсь, чтобы не впиться в её эти такие соблазнительные губы. — Не могу такое обещать! Но и не отстану, пока не расскажешь! — Ладно, — вздыхаю я. — Тогда слушай.