Огненный Феникс

      Я снова возвращаюсь поздно домой… Да, я обещал Агате возвращаться раньше, и чаще всего я стал раньше уходить с работы, но иногда просто не могу решить свои дела так быстро, как хотел бы. Сейчас мне не хочется разбираться с документами, всё потом. Я хочу быстрее к своей жене, я хочу обнять её, почувствовать её тепло, аромат её волос, бархат её кожи и уснуть с ней в обнимку. Агата сегодня спит в нашей спальне, снова укутавшись одеялом. Когда я забираюсь к ней, я слушаю её мирное дыхание, я смотрю, как луна бросает свой свет на её волосы, и не могу устоять перед тем, чтобы не наклониться и не поцеловать её в висок. Дыхание перестаёт быть размеренным, и я понимаю, что моя жена проснулась. Она поворачивается ко мне, устало улыбается и шепчет мне: — Я так скучала по тебе, Сэм… — И я ужасно скучал по тебе, моя родная. Прости, что сегодня так поздно вернулся.       Агата нежно касается ладонью моей щеки, зарывается ею в моих волосах и притягивает меня ближе к себе. — Сэм, почему ты так загоняешь себя? Почему? Почему ты постоянно душу рвешь, пытаясь всем помочь? Не всё зависит от тебя, милый. Или ты до сих пор винишь себя в гибели девочки? Ты до сих пор считаешь виноватым себя и не простил себе этого? Поэтому не жалеешь себя, пытаясь всем помочь?       Я замираю, перевожу дыхание, потому что я не знаю, что ответить. Да так, чтобы не расстроить Агату. Пока я обдумываю, что сказать, перебирая пальцами её упавшую в мою ладонь прядь, то слышу, как её дыхание становится прерывистым, я вижу в темноте комнаты, как блестят её глаза, и пара слезинок скатывается по щекам. И моё сердце обрывается. Я спешу аккуратно смахнуть их с этого прекрасного личика. — Агата, мой ангел… Почему ты плачешь? — Сэм, пожалуйста, перестань себя винить. Не могу представить, как можно годами жить с таким грузом. Я не хочу, чтобы ты страдал. Ты, как никто, заслуживаешь счастья. Сколько времени прошло, я думала, что смогу залечить эту твою душевную рану, но нет… — Не говори так, любимая. Только ты и смогла её залечить, только ты и заставила меня быть счастливым. Не хочу даже представлять, какой была бы безрадостной моя жизнь без тебя. Это всё, что тебе стоит знать, тенши.       И прежде, чем Агата успевает возразить мне, я притягиваю её лицо к себе, глажу её нежные щёки, чувствую её горячее дыхание, вижу печаль в её прекрасных глазах, выдыхаю ей в губы: — Пожалуйста, не грусти, я люблю тебя. Я с тобой невероятно счастлив. И не смей никогда проливать слёзы из-за меня. — Я никогда не видела твоих слёз, Сэм. Когда-нибудь в сознательном возрасте ты плакал? — Да, лишь раз наяву. И много раз во сне. — Это тогда… — её голос дрожит, а глаза снова наполняются слезами. — Да, когда девочка умирала на моих руках. Не плачь, любимая, не плачь. Не рви себе душу. Это только мой груз, ты не должна нести его вместе со мной. Я достаточно сильный, чтобы не сломаться под ним. А ты мой ангел, Агата, ты спасение для моей проклятой души. Я и не мечтал о том, что меня кто-то когда-нибудь полюбит. Настолько искренне и преданно. Думал, что всю жизнь буду одиночкой. — Ты просто запрещал себе быть счастливым. — Но ты всё изменила, тенши, — улыбаюсь я, нежно гладя мягкие волосы Агаты. — Я бы совершила самую непростительную ошибку в своей жизни, если упустила бы тебя.       Я притягиваю к себе жену, несколько секунд смотрю в её печальные глаза, и наши губы сливаются в чувственном поцелуе, в котором мы стараемся показать всю глубину нашей любви. Он уносит печаль, он уносит тоску, и мы растворяемся в объятьях друг друга.

***

      Почему именно я? Сколько раз в жизни вы задавались этим вопросом? А сколько раз я задавался этим вопросом? Почему именно я оказался на той гонке, почему именно я был там первым, почему именно я остался там последним, и почему именно на моих руках умирала маленькая Сара Миллер? Я прокручивал в своей голове снова и снова события той ночи, снова и снова и приходил к неизменному выводу: это не время и случай, туда меня привели мои осознанные решения, когда я мог много раз пойти по другому пути, но отправился на эти гонки в Лос-Анджелес. И именно я виноват в этой аварии и в страшной смерти маленькой девочки.       Если можно было бы загадать одно желание, одно-единственное в жизни, самое заветное, то что бы вы пожелали? А чего бы я пожелал? Ну это же очевидно! Я бы пожелал, чтобы белокурая голубоглазая девочка была жива, здорова и счастлива со своей семьёй… Чтобы она не попала в ту чудовищную автокатастрофу. Не знаю, чтобы она успела перебежать дорогу, чтобы не забегала на неё… Как тогда сложилась бы моя жизнь? Увидел бы я ребёнка, который чуть не попал под колёса спорткара моего друга, задумался бы, одумался и бросил гонки? Или же я даже не обратил бы на это внимания, продолжал бы участвовать в уличных гонках и разбился бы насмерть в очередной? Даже если так, даже если бы я погиб, то я готов был бы заплатить такую цену, лишь бы спасти ту девочку. Но это невозможно. Время не повернуть вспять, жизнь нельзя отыграть назад. И я мчался, мчался, не думая ни о ком, кроме себя, и разбил свою жизнь вдребезги. Всё, что мне оставалось потом - покинуть эти руины прошлой жизни, потому что нельзя было пытаться склеить эти осколки, и отправиться вперёд к неизвестности, надеясь, что в этот раз я поступаю правильно. — Почему именно я? Почему он выбрал меня? — мой потухший взгляд направлен на криминалиста Итана, который ищет отпечатки на почтовых ящиках. — Вот и я задаюсь этим вопросом, — цедит сквозь зубы Кристофер, — Я здесь детектив! Я! И это моё дело! А ты всего лишь мой помощник! Ты ещё даже из колледжа не выпустился и года не проработал со мной! Но этот психопат видит именно в тебе достойного противника, а не во мне! Почему?! — Ты хоть слышишь себя?! — спрашиваю я, сжимая кулаки, — Он похитил девушку с тяжёлым психическим расстройством. Он, может быть, уже отрезает от неё по кусочкам, а, может быть, насилует её! И тебя в это время волнует, что он затеял игру не с тобой, Крис, а со мной?! Что с тобой не так?! Так и хочется тебе сейчас врезать, хоть ты и мой начальник. — И друг, Сэм. Ещё я твой друг. Успокойся, дыши. Мы найдём этого ублюдка, мы спасём Анджелу. — Как он узнал, где я живу? Это же засекреченная информация. Ты же не думаешь, что… — Что в нашем отделе есть утечка? Исключено. Скорее всего, он просто следил за тобой. И как ты этого не заметил, Сэм? — Не знаю. Не знаю, как полицейский может не заметить слежки за собой. Видимо, я худший полицейский.       Я мрачно осматриваю парадную, в которой работают криминалисты, смотрю на заградительную ленту и выдыхаю. — Я сейчас соберусь. И не вернусь в свою квартиру, пока мы этого убийцу не найдём. — Ты его испугался, что ли? — насмешливо смотрит на меня детектив. — Ты серьёзно думаешь, что мне есть хоть какое-то дело до своей ничтожной жизни? Просто я буду жить на работе, пока мы его не найдем. Успеть бы найти Анджелу. В его планы не входит оставлять её в живых, он просто решил поиграться перед ее убийством, показать свою значимость. Показать, что он умнее детективов. Вряд ли мы успеем спасти её. — Я назову его Фобос. — Что? — я вскидываю голову и удивлённо смотрю на детектива. — Этот психопат питается человеческими страхами. Фобос — древнегреческое божество, олицетворяющее страх. Он кошмарил девушку с агорафобией, смотрел на неё с улицы и сводил с ума, подпитывая её фобию. Теперь он взялся и за тебя. — За меня? — Он понял, какой у тебя страх. Больше всего ты боишься не свою жизнь потерять, как все нормальные люди. Тебе вообще плевать на свою жизнь. Но больше всего ты боишься не успеть кого-то спасти, когда спасение зависит от тебя. Это твой самый сильный ужас. И он это понял, поэтому затеял игру именно с тобой, а не со мной. У меня такого страха нет. А у тебя, Сэм, невероятная эмпатия. Даже не могу представить, насколько тяжело с таким качеством быть полицейским и работать в отделе убийств.       Я грустно вздыхаю и поворачиваюсь в сторону лестницы, чтобы подняться в свою квартиру и собрать нужные вещи. Когда я только собираюсь сделать первый шаг на ступеньку, то чувствую, как Кристофер останавливает меня своей крепкой ладонью, положив её на плечо. — Не отчаивайся, Сэм. Я верю… я знаю, что мы успеем её спасти. Потому что мы профессионалы своего дела, потому что я уже собаку съел на таких психопатах… И потому что ты — лучший мой напарник из всех, с кем мне приходилось работать. — Спасибо, Кристофер. Спасибо тебе за поддержку. Ты отличный друг. И прости, что раньше этого тебе не говорил.       Детектив добродушно улыбается и подмигивает мне. — Ты у меня подмигивать научился? — С кем поведёшься, как говорится, — усмехается Кристофер.       А я скрываюсь, поднимаясь в свою квартиру. Когда я возвращаюсь с рюкзаком, и мы с детективом покидаем парадную, то он говорит мне: — Я распоряжусь, чтобы установили слежку за твоим домом и за твоей квартирой. Если он снова явится сюда. — Хорошо. Но я не думаю, что он сюда вернётся.       Мы садимся в BMW Кристофера и едем в наш полицейский участок по утренним весенним улицам Лондона, попадая в привычные утренние пробки. Работать, работать, искать монстра. Ничего особенного, мои обычные рабочие будни. Кроме одного: раньше убийца не затеивал со мной игру. Я вижу, как хмурится детектив, наблюдая за пробкой, его пальцы нетерпеливо барабанят по рулю. Поэтому он нетерпеливо бьёт по рулю и достаёт полицейскую сирену, включая её и устанавливая её над нами. — Что ты делаешь, Крис? — спрашиваю я, пытаясь перекричать этот пронзительный завывающий звук, — Мы сейчас не ведём погоню, мы не мчимся на место преступления. — Но это в твоих интересах — скорее попасть в наш офис и продолжить работу. Для Анджелы может быть важна каждая минута. — Ты прав, Кристофер. Поэтому мчи на полной. Не останавливаясь на светофорах, мчи, и будем копать под этого ублюдка.       Мы залетаем в наше отделение и несёмся к лифту в наш отдел убийств, в наш кабинет. Там включаем компьютеры, достаем папку с делом и полностью погружаемся в работу. — На рецепте препаратов, которые принимала Анджела, есть имя врача. Я посмотрел в интернете и нашёл контакты этого психиатра, — сообщаю я, — Это Чарли Тёрнер, 55 лет, работает в больнице Найтингейл в районе Лиссон Гроув. Необходимо поговорить с ним и разузнать о болезни Анджелы, о том, что её спровоцировало. — Хорошо, Сэм. Созвонимся с ним и поедем в Лиссон Гроув. Всё равно сейчас компьютером Анджелы занимаются в отделе киберпреступлений, потому что так разломать этот ноутбук… С жёстким диском им придётся повозиться, чтобы хоть что-то с него достать. — Ты думаешь, похититель разломал ноутбук или она? — Не знаю. Но для неё этот ноутбук был единственным окном в мир после автокатастрофы и того, как она отгородилась от всего мира. Зачем ей его ломать? — Только если там было что-то, что напугало и расстроило Анджелу. — Ладно, созваниваюсь с психиатром, и погнали к нему. — Погнали.       Пока мы едем по шумным лондонским улицам к психиатрической клинике, то обсуждаем обстоятельства нашего дела, я спрашиваю начальника: — Телефон Анджелы так и не нашли? — Патрульные облазили все близлежащие помойки и обошли ломбарды, телефона нигде не было. — Значит, убийца мог унести его с собой. — Да, но не засечь, где находится телефон.       Я печально вздыхаю и достаю из кармана телефон, там у меня уже есть все записи звонков Анджелы в службу спасения, выбираю первую запись и включаю. — Вы позвонили в службу 999. Что у вас произошло? — Пожалуйста, отправьте полицейских! Мне так страшно! — Расскажите, что произошло. — Какой-то мужчина стоит у моего дома и смотрит в окно уже полчаса. Он просто стоит и смотрит. — Не волнуйтесь, полицейские уже выехали к вам. Как вас зовут? — Анджела Оливер. — Хорошо, Анджела, опишите, как он выглядит. — Я не вижу, это молодой мужчина, он во всём черном, в капюшоне, я не вижу его лица, он закрыл его маской. Я вижу одни глаза, которые смотрят на меня. Мне так страшно! Когда полиция приедет?       Этот дрожащий от ужаса нежный девичий голос… Дослушав запись, я прикрываю глаза, нервно провожу ладонью по лицу и по волосам. Решительно выдыхаю и включаю следующую запись, и так одна за другой. Все они похожие, но этот ужас в голосе мне никогда не забыть… И как работают операторы в службе спасения? Как с такой работой не сойти с ума?       Мы приезжаем в психиатрическую клинику в Лиссон Гроув и ждём в приемной психиатра Чарли Тёрнера. Он выходит из кабинета: невысокий, седовласый, в очках, которые поправляет, и делает приглашающий жест в сторону своего кабинета. Мы проходим в кабинет и садимся в удобные мягкие кресла. Кристофер откидывается на спинку своего кресла и блаженно прикрывает глаза: — Какие же удобные кресла… И почему в нашем отделение нет таких? Вот стану комиссаром и всё там поменяю, и у всех детективов будут удобные кресла! — Чем я могу вам помочь, детективы? — вопрос психиатра прерывает мечты моего начальника. — Ах, да… Доктор Тёрнер, нам нужна вся информация о вашей пациентке Анджеле Оливер. Вся история болезни и аудиозаписи всех приемов, если они у вас есть, конечно. И поскорее, — отвечает Кристофер. — Что? — мистер Тёрнер так ошарашен, что кажется, что его глаза вот-вот полезут на лоб, а очки упадут с переносицы, — Мистер Джексон, вы никогда не слышали о врачебной тайне? О конфиденциальности пациентов? — А вы, доктор Тёрнер, никогда не слышали о маньяках, которые похищают девушек, издеваются над ними, а потом зверски убивают?       От слов детектива мне становится совсем не по себе, а психиатр от изумления только и может прохрипеть: — Что?! — Анджелу похитил психопат! — вмешиваюсь я в допрос, — Он же убил бедную соседку, которая пыталась ему помешать. Хладнокровно перерезал ей горло. И затеял с нами… со мной игру. Поэтому, пожалуйста, помогите нам! Чтобы мы успели её спасти! Расскажите нам о её болезни, о круге общения и предоставьте нам карту и записи приёмов. — Конечно, я всё вам расскажу и предоставлю. Сказали бы сразу нормально… — с этими словами он осуждающе посмотрел на Кристофера, — Что именно вас интересует?       Я вопросительно смотрю на детектива, одним взглядом спрашивая его, могу ли я сейчас вести допрос. Он ловит мой взгляд с хитрым прищуром и кивает мне головой в знак того, чтобы я начинал. — Доктор Тёрнер, расскажите о болезни Анджелы. Когда и после чего она возникла? — Полгода назад. Практически сразу после гибели родителей в автокатастрофе. Она стала панически бояться выходить из дома, это всепоглощающее ощущение паники, которое она совершенно не могла контролировать. Но дело было не только в гибели её родителей в автокатастрофе. — А в чём же? — Анджела винила себя в их смерти. — Но как? Почему? Объясните, она ведь не была в машине, это был несчастный случай. — У Анджелы после аварии возникла навязчивая идея, что из-за того, что она пожелала смерти родителей, они и погибли. — Но почему она пожелала им смерти? — Обычная ссора. Анджела не хотела учиться на банковском деле, хотела бросить учёбу, отправиться в путешествие по миру, чтобы понять, что ей нужно. Родители были категорически против, они обеспечивали её и поэтому хотели, чтобы она соответствовала их ожиданиям. — И когда и где произошла эта ссора?       Доктор начинает быстро стучать по клавиатуре и сосредоточенно что-то искать на мониторе. — Я не помню таких подробностей, мистер Макото. Подождите немного, я найду записи разговоров с Анджелой и скажу вам точно. — Конечно же, мы подождем.       Доктор погружается в свои документы, а я жду. Я заметно нервничаю, кажется, что время тянется невыносимо долго. Пока мы сидим здесь, что же Фобос может делать с похищенной девушкой? Перед глазами вспышками встают изувеченные тела, которых я множество уже успел повидать за свою недолгую службу в полиции. Нельзя, нельзя поддаваться этому! Мой разум должен оставаться холодным, только так я могу спасти Анджелу. Наконец, невыносимое ожидание заканчивается, когда я слышу голос психиатра: — Тааак… Вот, я нашёл запись нашего разговора с ней, где она рассказывала об этом. Как понимаете, она проходила лечение в нашей клинике, потом была всё время дома, и я навещал её там. — Ну рассказывайте уже! У нас может быть очень мало времени, — вмешивается Кристофер, нетерпеливо ерзая в своём кресле.       Что это с ним? Неужели он всё-таки боится, что мы не успеем спасти Анджелу? Не видел раньше в своём начальнике такого сочувствия к людям, всё-таки оно в нём есть, только было тщательно скрыто за его шутками и маской безразличия. — Да, сейчас… За две недели до аварии семья Анджелы ужинала в ресторане Cheneston's. Они там часто ужинали с родителями, это было их любимым заведением. Во время ужина Анджела снова завела разговор о том, что хочет бросить университет и отправиться в путешествие. Она из-за этого поссорилась с родителями, потому что они были как всегда категорически против. Завязался спор, обстановка накалилась, и Анджела в приступе гнева выкрикнула: «Я вас ненавижу! Я хочу жить своей жизнью! Лучше бы вас не было!» И через пару недель её родители попали в смертельную автокатастрофу, а Анджела из-за тех слов стала винить себя в их гибели. — Что? — усмехается Кристофер, — Невозможно убить словами. Ну только если довести до суицида или сердечного приступа, но это не тот случай! Если бы все умирали после пожеланий смерти, то всё человечество уже давно бы вымерло. — Но у неё возникла такая навязчивая идея, и никакая терапия не помогала её искоренить. Как и победить развившуюся агорафобию. — А что насчёт круга общения Анджелы? — спрашиваю я, — Был ли кто-то, с кем она постоянно общалась, кто навещал бы её? Какие-то друзья, знакомые, родственники… — Насколько я знаю, родных у Анджелы не осталось, по крайней мере, в Лондоне. Друзей тоже не было, по крайней мере, не стало после развития её агорафобии и того, как она бросила учебу. Весь её круг общения ограничивался такими же, как она, людьми с агорафобией со всего мира. Это я посоветовал ей найти людей с такой же проблемой, чтобы она не чувствовала себя совсем одинокой и изолированной. Она общалась с ними на форумах, но, как вы понимаете, лично они ни разу не встречались. — Спасибо вам, доктор Тёрнер, вы отправите все материалы нам на электронную почту, я вам напишу адрес? — Конечно, сейчас же отправлю. — Спасибо ещё раз за помощь. Если что-то ещё вспомните, то обязательно позвоните.       Я оставляю психиатру свою визитку, и мы с детективом покидаем уютный кабинет, покидаем клинику и направляемся в наш участок. Когда мы приезжаем туда, то дежурный офицер подаёт мне конверт со словами: — Какой-то курьер передал именно тебе, Сэм. — Что? От кого?       Когда я вижу конверт, то всё внутри меня холодеет. Потому что я помню этот почерк, которым написано моё имя на конверте. Быстро достаю перчатки и надеваю их, чтобы не уничтожить потожировые следы и отпечатки, если они есть на нём. Осторожно открываю конверт своим ножом и то, что я вижу в нём, чуть ли не заставляет меня выронить его из рук… Два окровавленных ногтя и записка. Я разворачиваю записку и читаю вслух безжизненным голосом: — Анджела так сексуально кричит, когда ей больно! Удовольствие от криков девушки, когда ей больно, намного ярче, чем удовольствие от криков девушки, когда она кончает. Сможете расшифровать моё послание? Вы уже умный, мистер Макото? — Какое послание? Что тут расшифровывать? Типичный психопат, которого больше возбуждают чужие страдания, чем раздетые девушки. Ну он и садист! Выдирать ногти — даже не могу представить, как это больно… — Садист, возбуждают страдания… — непроизвольно я озвучиваю ход своих мыслей, пытаясь усмирить пугающие образы в своей голове. — Сэм, я прямо слышу, как закрутились шестерёнки в твоей голове! Говори, нам сейчас очень нужна твоя светлая голова. — Ну смотри, Кристофер. Он психопат, он садист, у Фобоса, как у любого психопата, просто отсутствует чувство сострадания. Его нет совершенно. Он получает удовольствие от чужих слёз и страданий, ему неведомо раскаяние. Так почему он остановился? — Ты о чём? — Почему он выдрал только два ногтя? Что его остановило? Он бы с огромным удовольствием выдрал бы все, но ограничился только парой. И он говорит о послании… Но что если разгадка не в самом письме, а в количестве ногтей?       Я перевожу взгляд на дежурного офицера и спрашиваю его: — Когда курьер доставил письмо? Ты его разглядел? — Примерно часа 3 назад. Сразу, как вы уехали. Я не разглядел его лица. Обычный курьер! У него была кепка надвинута на глаза. — И на камеру он точно лицо не показал… А ты идиот! Это был не курьер, а убийца и похититель, скорее всего! Нам надо было сразу сообщить об этом письме! Но раз три часа назад… — То что это значит, Сэм? — спрашивает Кристофер. — Это значит, что он убьет Анджелу через два дня, скорее всего. Два ногтя — 2 дня, не часы, иначе Фобос позаботился бы о том, чтобы мы сразу получили послание. Иначе его игра закончилась бы слишком быстро, а он этого не хочет. У нас осталось два дня на то, чтобы найти Анджелу и спасти её. — Надо посмотреть запись с камеры. Вдруг, я увижу какую-то деталь. И информацию с ноутбука Анджелы уже должны были достать. Так что нам нужно навестить кибернетический отдел. — Не нам, а тебе. Ты к ним пойдёшь. — Что? — А я поеду в Cheneston's. Нам нужно разделиться. Времени очень мало осталось. — Зачем тебе ехать в этот ресторан? Что ты там хочешь найти? Из-за того, что там Анджела пожелала смерти родителей? Но это бред. — Нет, это не бред. Если там кто-то услышал эту ссору, то мог исполнить «желание» девушки. Психопаты часто выслеживают свои жертвы, для них этот процесс охоты зачастую важнее, чем само убийство. И Фобос именно из таких. Сколько месяцев он кошмарил её и только пару дней назад похитил. — Сэм, но это такая ничтожная зацепка… — Я чувствую, что мне нужно идти в том направлении. — Чувствуешь? Снова твоя интуиция? — детектив вздыхает, устало проводя ладонью по своим белокурым волосам, но он уже много раз видел, что моей интуиции стоит доверять, поэтому не сопротивляется моему решению, — Ладно, Сэм, поезжай. И надеюсь, тебе удастся узнать что-то важное. А я посмотрю запись с камеры и файлы с компьютера девушки.       Я выбегаю из полицейского участка и ловлю чёрный кэб. — К ресторану Cheneston's у Гайд парка. На пересечении Кенсингтон корт и Кенсингтон Хай-стрит. И побыстрее, пожалуйста. Вопрос жизни и смерти.       Когда я приезжаю к этому респектабельному пятизвездочному ресторану и пытаюсь пройти в помещение, меня останавливает метрдотель средних лет в очках. — Вы заказывали столик?       Я бросаю на него рассерженный взгляд, показывая свой значок, и отвечаю на ходу: — Считайте, что да. И подскажите, где я могу найти управляющего этим заведением.       Когда я прохожу мимо зала ресторана в сторону кухни, то врываюсь в эту атмосферу кипения, шипения, стука ножей, разговоров поваров, звона посуды. И ароматы блюд традиционной британской кухни, которые заставляют меня вспомнить, что я почти ничего ещё сегодня не ел. Быстрые, отточенные движения, как отлаженный механизм: повара, которые подают приготовленные блюда, официанты, которые забирают их. Когда я нахожу кабинет директора ресторана, то читаю имя на табличке на двери: — Брайан Бэйкер.       Врываюсь в кабинет без стука и вижу директора ресторана, рыжеволосого мужчину около 35 лет, который стоит ко мне спиной и ведёт какие-то переговоры о поставке продуктов в ресторан. Он так увлечён разговором, что даже не слышит, что я вошёл в кабинет. Когда мистер Бэйкер поворачивается ко мне, его лицо выражает недовольство, которое затем сменяется растерянностью, когда он видит мой полицейский значок. Я делаю ему знак о том, что разговор пора прекращать. Когда Брайан завершает разговор, то вопросительно смотрит на меня. — Полиция? В нашем респектабельном заведении? Даже не могу представить, по какому вопросу сюда может приехать полиция. — Помощник детектива из отдела убийств. — Отдел убийств? Даже так? Но что произошло? — Думаю, такое я не могу разглашать. Но вы можете оказать содействие следствию. — Да, конечно. Что от меня требуется? — Среди ваших сотрудников есть молодой черноволосый мужчина? Он должен был работать у вас как минимум ещё полгода назад. — Черноволосый… Полгода… Сейчас у нас нет брюнетов, но полгода назад уволился как раз один. Я ещё тогда удивился, потому что он проработал два месяца, а потом внезапно уволился, хотя в таком престижном заведении с такими высокими зарплатами такого не бывает, чтобы так мало работали и увольнялись. — Вот он как раз может подойти. Как его зовут? У вас есть его фото? — Уилл Барлоу, ему было 25 лет. Сейчас найду в сейфе документы, там должно было быть его фото.       Когда директор ресторана подаёт мне фото, я внимательно смотрю на этот холодный непроницаемый взгляд, хищную полуулыбку. Интересно, если бы я не подозревал Уилла в убийстве и похищении, увидел бы я всё это на фото? На людях никогда не написано, что они убийцы, если было бы всё так просто… — Где могу я найти его сейчас? Где он живёт? Куда он устроился на работу после вашего ресторана? — Вот этого не знаю, — мистер Бэйкер задумывается, затем срывается и увлекает меня за собой, — Наша официантка Джулия Донован обычно всё обо всех знает. Может быть, она сможет что-нибудь вам рассказать.       Мы находим в помещении ресторана Джулию, она слушает вопрос Брайана и отвечает, растерянно глядя на меня: — Уилл… Но зачем он вам? Он такой хороший молодой человек! Знаете, такой харизматичный, такой притягательный… Я тогда так удивилась, когда узнала, что он уходит из нашего элитного Cheneston's в какой-то ресторан доставки. Где наше заведение, а где тот итальянский ресторан? — Откуда вы узнали об этом, мисс Донован? — спрашиваю я, — Уилл вам об этом рассказал? — Не то, что бы он специально рассказал об этом… Так, случайно обмолвился. — А какой именно ресторан? Вы знаете? — Вот этого я не знаю. — Хорошо, — вздыхаю я, — Спасибо за помощь.       Когда я уже подъезжаю к нашему участку, то мне поступает на телефон вызов от Кристофера: — Сэм, тут извлекли файлы с ноутбука. Ты должен это видеть… — Что там? — Сам увидишь. — Ладно, я уже почти приехал. — А у тебя что-то есть? — Есть имя и фото подозреваемого. Но ещё рано говорить о его вине. Нужно больше фактов, больше доказательств. Помнишь, мы находили чеки у Анджелы? Я помню, что там были чеки на доставку из ресторана. Но я не помню, какой именно ресторан. — Хорошо, я сейчас спущусь в хранилище для улик и найду там.       Я слышу шум шагов, звук открытой двери, такой звук, словно Кристофер положил телефон в сторону и что-то достаёт. Шорох пакетов для улик, пока детектив увлечённо копается в коробке по этому делу, то я слышу, как он начинает что-то напевать себе под нос. — Кристофер, ты поёшь? — удивляюсь я. — Что? Нет! — Видимо, ты забыл, что включил громкую связь, — усмехаясь я. — Нашёл! Я нашёл, — переводит тему разговора мой начальник, — Анджела постоянно заказывала еду в одном ресторане. По крайней мере, по чекам именно так. Название — «Римские каникулы». — Ресторан итальянской кухни… Ладно, я уже подъезжаю, сейчас всё обсудим.       Когда я залетаю в наш с Кристофером кабинет, я чувствую, как у меня пульсирует в висках, а к голове приливает жар. Я чувствую, что мы на верном пути, но успеем ли мы спасти девушку? Успеем ли? Мой взгляд останавливается на экране монитора детектива, когда я подхожу к его столу. Анджела… С закрытыми глазами. Я слышу за спиной шаги детектива и спрашивая его, не отрывая глаза от экрана. — Что это? Это то, что удалось извлечь с разломанного ноутбука Анджелы? — Да. У неё это было просто в корзине на ноутбуке. — Но… Я не понимаю. Это значит, что он пробирался в её дом и раньше? Тайком, ночью, фотографировал её, а потом… Скинул ей с флешки на ноутбук? Поэтому она расстроилась и испугалась, когда увидела это? Поэтому разломала ноутбук? Почему она не сообщила об этом в полицию? — Видимо, после прошлых вызовов, когда ей не поверили, Анджела решила, что и в этот раз ей не поверят. Скажут, что она сама себя сфотографировала. Видишь, как близко — человек мог бы так сам себя сфотографировать с закрытыми глазами, чтобы имитировать сон. Вопрос в другом: как он пробирался в квартиру? Ты же осматривал замок, Сэм! Ты не заметил на нём следов того, чтобы его вскрывали. — Их и не было. Только самые профи могут не оставлять никаких характерных следов. — Такие, как ты, Сэм? — Крис… — я стыдливо отвожу глаза в сторону, потому что я не горжусь преступными методами, которые мне порой приходится применять в своей работе. — Ладно, тогда как? — Только если был сделан дубликат ключа. Преступник был хорошо знаком Анджеле, был вхож в её дом, легко мог стащить её ключ из сумки и сделать слепок. И всё: отдать мастеру по ключам, и ключ готов. И мог беспрепятственно проникать в этот дом, сколько пожелает. — Ясно. Но так ты же говорил, что у тебя есть имя и фото подозреваемого! — Да, нужно пробить его по всем базам, — я достаю из кармана пиджака фото и протягиваю его детективу, — Уилл Барлоу, 25 лет, работал официантом в Cheneston's как раз тогда, когда произошла ссора Анджелы с родителями, и уволился сразу после их гибели. Пошёл работать в итальянский ресторан доставки. Если он работал в том ресторане, где делала заказы Анджела, то всё сходится. Поэтому я быстрее созвонюсь с менеджером того ресторана и всё у него узнаю. — Отлично, а я пока пробью его по базе. Может, удастся найти информацию, где его искать.       Мы напряжённо работаем каждый за своим столом, я, получив, нужную информацию, подбегаю к столу Кристофера и смотрю на его монитор. — Документы об усыновлении… Что? — Рассказывай сначала, что там у тебя. — Уилл Барлоу действительно работает в «Римских каникулах». И обслуживает тот район, в котором жила Анджела. Обслуживал, но два дня назад, как раз примерно, когда произошло её похищение, не появился на работе, а его телефон стал недоступен. — А я узнал, где мы можем как раз найти его. Сведенья об усыновлении — такая закрытая информация, но мне удалось раздобыть её благодаря своим связям. — Об усыновлении? — удивляюсь я. — Да, после смерти родителей в пожаре он сменил 5 семей. Ни в одной долго не приживался, его возвращали в приют, потом определяли в новую семью. Одна его бывшая приемная мать заявила, что он убил их кошку. Просто засунул живьём в духовку, насчёт остальных не знаю. — Убийство животных в детстве… Типичный психопат. Так где же его сейчас найти? — Последние его приёмные родители были очень богатыми, жили в Челси. Но их фармацевтический бизнес рухнул после скандала о препарате, вызывающем бесплодие, завод закрылся, приёмный отец покончил с собой, а мать на все оставшиеся деньги уехала на Ибицу, видимо, не желая мириться с бедной жизнью. И там утонула в море на яхте во время шторма. Яхту потом нашли, а тела нигде не было. Дом всё ещё числится в собственности Уилла Барлоу. — Погнали туда. — Погнали, мой помощник. Но мы возьмём с собой группу захвата. Этот ублюдок не должен уйти.       Мы приезжаем к дому в Челси. Сразу по нему видно, что его некогда былое величие позади. Кристофер делает знак рукой, чтобы группа захвата окружила дом. Мощным движением, повторяемым до этого годами, детектив выбивает дверь ногой и стремительно врывается в помещение. Пока другие полицейские в масках и бронежилетах рассредоточиваются по всем помещениям дома, поднимаются на второй этаж, я осматриваю гостиную и обращаю внимание, на то, какое здесь запустение: практически никакой мебели и вещей, кругом пыль. По рации получаю сообщения о том, что в доме везде: «Чисто». В это время моё внимание привлекает что-то на обеденном столе. Когда я подхожу к столу, то вижу отрубленный женский мизинец на записке. Сжимаю челюсть, тяжело вздыхая, а моя рука до хруста сжимает пистолет, когда ко мне подходит Кристофер: — Его нигде нет. — Зато этот монстр оставил очередное послание мне. — Что?       Я киваю в сторону отрубленного пальца и вслух читаю: — Как же Анджела эротично кричит… Один час — палец раз! Вы же умный, помощник детектива Сэмюэль Макото? Вы же поймёте, через сколько часов она лишится всех пальцев? Что имеем — не храним…       Нечеловеческий вой раздается из моей груди, я бью кулаком по столу со всей силы так, что всё содрогается. — Я убью! Я убью этого ублюдка! Я убью этого монстра! Я лично пущу ему пулю в лоб!       Кристофер хватает меня за плечи и встряхивает, пока я пылаю от невыразимой ярости, которой не чувствовал до такой степени очень давно. — Смотри в мои глаза, Сэм. Смотри в мои глаза! Не позволяй Фобосу залезть в твою голову! Не позволяй ему взять над тобой верх! Послушай меня, мы спасём Анджелу! Мы успеем её спасти, успеем! Послушай, я, кажется, знаю, где нам ещё стоит искать Уилла со своей жертвой. — Где? — спрашиваю я бесцветным голосом, облизывая пересохшие губы и пытаясь усмирить внутренних демонов. — Помнишь, у его последних приёмных родителей был фармацевтический завод? — Да, но они разорились. — Здание опустело, но всё ещё числится в собственности у их семьи, то есть у Уилла, ведь он единственный наследник. — Поехали туда. Быстрее, поехали туда! — Ты уверен, Сэм? Что готов? Ты в таком состоянии… Не натвори глупостей. — Я. Абсолютно. Готов. Я держу себя в руках. Хватит болтать! Поехали уже!       Вой сирен, чтобы беспрепятственно мчаться по Лондону, мы едем с группой захвата на полной скорости. Но как же невыносимо медленно тянутся эти минуты! Я задумчиво смотрю на сменяющиеся городские виды за окном, уже смеркается. — Крис, я понял мотив Уилла. — Что? Он просто психопат! Какой у него может быть мотив? Ему просто нравится убивать и мучить других. — Нет, дело не только в этом. Смотри, Уилл лишался одной семьи за другой, по понятным причинам, но он мог расценивать такое как предательство. И с последней семьёй ему повезло: у них он был дольше всех, стабильность, богатство. Но они разорились, семья развалилась, родители умерли, и ничего не осталось. И тут Уилл работает в элитном ресторане, слышит очередную ссору Анджелы с родителями и гневается из-за того, что у неё есть семья, есть богатство, но она этого не ценит. «Что имеем — не храним», — это было в записке. Пальцы все принимают как должное и начинают ценить только когда их теряют. И он считал, что Анджела принимала всё, что у неё было в жизни, как должное, поэтому и решил ее лишить всего, убив её родителей, лишив покоя, а потом и свободы. И хочет лишить жизни. Но как доказать убийство родителей? — Только если удастся получить от него признание. Потому что всё выглядело как несчастный случай за городом. Но он мог их столкнуть с дороги. Правда, столько времени прошло… Уилл легко мог избавиться от автомобиля за это время.       Наконец, мы приезжаем к заброшенному зданию фармацевтического завода за городом. Группа захвата врывается на территорию и расходится по периметру. Когда мы с Кристофером залетаем в здание, то за нами другие полицейские рассредоточиваются по нему, следуя совершенно бесшумно, как синоби. Мы тоже с Кристофером с пистолетами наготове и фонарями обследуем помещения пустынного заброшенного завода. В одном помещении я нахожу Анджелу, прикованную цепями к батарее с завязанным ртом. Она плачет, увидев меня, начинает звенеть цепями, а я подлетаю к ней и снимаю грязную повязку с её рта. — Он убежал направо! Вверх по той лестнице! Я так верила этому Уиллу! Он был таким милым. Я знала его с Cheneston's, а после он посоветовал мне его новый ресторан, и я постоянно делала там заказы, которые он мне привозил. Я поила его чаем, он чинил мой ноутбук... Но он убил моих родителей! И несчастную Флоренс, и издевался надо мной…       В помещение забегает Кристофер, а девушка захлёбывается в своих рыданиях, мой взгляд падает на ту страшную кровавую рану, где раньше был её палец… — Кристофер, останься с Анджелой, а я пошёл за Уиллом.       Быстрые шаги по лестнице, сердце, которое бешено стучит и пистолет наготове, палец лежит на курке. Я поднимаюсь на крышу и вижу парня, который убегает от меня. — Стоять! Полиция!       Но он не останавливается, а убегает, я стреляю, целясь ему в ноги, но пули пролетают мимо. Мы огибаем вентиляционные трубы, шаги разносятся по кровле крыши, а фонарь у моего пистолета пытается хоть что-то осветить в поле моего зрения. Я бегу изо всех сил, пули с рикошетом отлетают от металла кровли, наконец, я его нагоняю. И Уилл загнан в угол, ему некуда уже бежать: впереди — край крыши, позади — я. Он тяжело дышит, но загнанный хищник самый опасный. — Уилл, сдавайся! Тебе некуда бежать!       Он медленно разворачивается и смотрит на меня с безумным блеском в глазах и дьявольской улыбкой. В его руке окровавленный нож, а одежда испачкана кровью девушки. — А ты умным оказался, помощник детектива Сэмюэль Макото. Нашёл меня. — Ты хотел, чтобы я тебя нашёл. Иначе не затеял бы эту игру. — Игра… Вся жизнь — игра. Хотел ли я быть пойманным? Вряд ли. Мне просто было скучно. — Ах да, скучно. Как всем психопатам, им постоянно скучно. Поэтому ты убил родителей Анджелы? — Она не ценила то, что имела. И поэтому я это отнял, чтобы она почувствовала хоть немного, каково пришлось мне. — Тебя не сводили с ума, не похищали и не отрезали от тебя по кусочкам, Уилл. — Ну и что? Я не люблю полумер. — Ты её… трогал? — еле заставляю я себя выговорить это. — В смысле насиловал ли? Нет, мне не нужно кого-то насиловать, чтобы самоутвердиться. — Конечно. Потому что для самоутверждения ты похищаешь и убиваешь. Хватит разговоров! Сдавайся! И пойдёшь под суд и в тюрьму до конца своих дней. — Нет. — Что? — Я не хочу в тюрьму. — Но тебе некуда бежать. — Я знаю. Поэтому убей меня.       Он поднимает руки, в одной играючи держит нож и с хищной ухмылкой вертит его в своих пальцах. Я лишь в замешательстве стою и не могу и слова вымолвить от неожиданности. — Не ожидал? Застрелил убийцу при задержании, потому что тот оказал сопротивление и подверг опасности твою жизнь. Тебе ничего за это не будет. Но если тебе так сложно на это решиться, то я брошусь на тебя с ножом, а ты стреляй на поражение. — Нет. — Почему? Разве ты не мечтал убить меня, когда получал мои послания? Идеальная возможность очистить мир от очередного чудовища. — Нет, — на моём лице играют желваки, а я резко выдыхаю, — Я не убийца! — Да? А жаль, думал, что мы с тобой больше похожи.       С этими словами Уилл делает прыжок в мою сторону, замахиваясь ножом, а я резко опускаю пистолет, делая выстрел в его ногу и одновременно отшатываясь в сторону. Он взвывает, хватается за ногу и отшатывается назад, ближе к краю крыши. — Не убийца… — усмехается он, встаёт у самого края, раскинув руки, и делает шаг назад, не отрывая от меня глаз.       Когда я подбегаю к краю крыши, в то же мгновение слышу звук упавшего тела, скрежет металла и звон разбитого стекла. Он упал на полицейскую машину, которая освещала тёмную территорию завода своими мигалками…       Некоторое время спустя мы стоим с Кристофером у разбитой машины, тело Уилла уносят в пластиковом пакете, а Анджелу сажают в машину скорой помощи. — Это к лучшему, что этот ублюдок покончил с собой, — говорит детектив, — Анджеле так будет спокойнее. Он превратил её жизнь в ад, и ей было бы тяжелее жить, если бы он продолжил жить и дышать, хоть и за решёткой.       Я смотрю пустым взглядом на всю эту картину, а Крис продолжает, усмехаясь и вдыхая свежий вечерний воздух полной грудью: — Ну и денёк сегодня! Но мы устранили убийцу, спасли девушку. Чувствуешь себя победителем, Сэм? — Не чувствую.       На это детектив хлопает меня по плечу: — Ну ты чего раскис? Я понимаю, устал, смена выдалась тяжёлой. Поэтому мы сейчас, как только тут всё закончим, пойдём в кино. Ещё должны успеть на ночной сеанс. — Кино? — удивляюсь я, на секунду забывая обо всём кошмаре, который только что здесь произошёл. — Да. Отвлечься — это именно то, что тебе так нужно, Сэм. Сколько раз я тебе об этом говорил! Когда ты в последний раз был в кино? — Да ещё подростком в Японии… — Вооот! Это никуда не годится! Сегодня показывают новую часть «Пиратов Карибского моря», а можем пойти на британский «Меч короля Артура». Выбирай! — Постой, я так сразу не могу переключиться на другое… А как же Анджела? — А что она? Мы сделали всё, что от нас зависело. Теперь дело за врачами. Ну если хочешь успокоиться, то можешь навестить её завтра. Думаю, она будет очень рада видеть своего спасителя. Только смотри, не влюбляй её в себя. Девушки часто влюбляются в своих спасителей. — Ладно, я постараюсь не влюблять, — слова детектива вызывают у меня невольную улыбку, и мы идём дальше делать свою работу…