Огненный Феникс

      Летний знойный день в Лондоне. Я прячусь от палящего солнца под большим зонтом во дворике The Lodge cafe, у самого Гайд-парка. Красивое небольшое здание в виде античного храма в самом центре Лондона. Дворик, окружённый деревьями, благодаря чему ты ненадолго забываешь о том, что находишься в самом центре мегаполиса. Я размешиваю сахар в своём чёрном кофе, со звоном кладу ложечку на блюдце, бросаю взгляд на бейгл с лососем и маскарпоне и делаю пару глотков обжигающего крепкого кофе. — Спасибо тебе, Сэм… У меня не хватит никаких слов, чтобы отблагодарить тебя! Да и что я могу для тебя сделать?       Бетани сидит напротив меня, заправляя выбившуюся белокурую прядь за ухо и бросает на меня смущённый взгляд. Она флиртует со мной что ли? Да брось, Сэм! То, что она признавалась мне в своих чувствах и требовала взаимности, было очень давно. Всё это давно позади. А ты, Сэм — не центр Вселенной, и не все девушки вешаются на тебя. — Бетани, меня совершенно никак не нужно благодарить. Твой отец сделал очень много для меня, он открыл мне дорогу к моему призванию, без него я бы вообще не оказался в Англии, — пока я говорю это, то думаю о том, что тогда и не встретил бы свою любимую Агату, но Бетани я об этом не говорю, — Найти убийцу твоего отца и посадить его — меньшее из того, что я мог сделать для него и для тебя. Сенатор, заказавший убийство своего оппонента, а потом заказавший и мистера Олдриджа, когда он это раскопал… Такие люди не должны быть у власти, они должны гнить в тюрьме до конца своих дней. Я рад, что справедливость восторжествовала и что смерть твоего отца не оказалась напрасной. — Сэм, спасибо тебе! Я не могу не благодарить тебя! Я тогда, когда… папу убили, все слёзы выплакала. Думала, ослепну от слёз. Но я же актриса! Я играла свои роли безупречно, никому не показывала, что у меня творится на душе, никому не могла показать. Но мне годами не давало покоя, что убийца… не понёс никакого наказания. И только ты…       Из глаз девушки предательски прорываются слёзы, но она достаёт платок, зеркальце и поправляет макияж. Дальше обед проходит в молчании, Бетани допивает кофе, просит у официанта счёт, встаёт из-за стола, я тоже встаю. Девушка подходит ко мне и обнимает так неожиданно, что я ничего не успеваю сделать. За объятьем следует короткий поцелуй в щеку, я отшатываюсь от неё и в этот момент вижу своего бывшего начальника с телефоном. Кристофер Джексон. Он смотрит на эту картину с хищной ухмылкой и фотографирует? Что?! Я не подаю вида Бетани, что что-то случилось, она прощается со мной с кокетливой улыбкой, надевает свои солнцезащитные очки, шляпу и убегает, а её лёгкое платье винного цвета развевается.       Как только она скрывается в суете улицы, ко мне вальяжно подходит мой бывший начальник с самодовольной ухмылкой и крутит в руках свой телефон. Я смотрю на людей, сидящих сейчас столиками у кафе, и понимаю, что мне нельзя сейчас закатывать скандал своему бывшему начальнику в таком людном месте. — Сядь, Сэм. У нас с тобой будет долгий разговор.       Я сажусь за столик и смотрю в наглые карие глаза Кристофера с таким гневом, словно мечтаю испепелить его взглядом. — Что тебе нужно от меня? И как ты меня здесь нашёл? — Сэм! Ты забыл, какую высокую должность я занимаю? Комиссар — ничто, по сравнению с тем, кто я сейчас. Вся полиция Лондона в моих руках. Выяснить, где ты постоянно обедаешь — для меня секундное дело. А вот, что нужно… Это потом. Сначала расскажи мне, утоли моё праздное любопытство… Что, не устоял всё-таки перед звездой Голливуда Бетани Олдридж? — Если вся полиция Лондона в твоих руках, то ты прекрасно должен знать, что не ты, и не твои подчинённые нашли убийцу отца Бетани и раскрыли крупный заговор, а я. Её отец открыл мне дорогу в полицию, я не мог оставить это дело просто так! Я слишком многим ему обязан. С Бетани у меня ничего нет и быть не может. Я ей просто рассказывал о ходе дела, а она меня благодарила. — Поцелуем и объятиями. — Не по моей воле! — я говорю это так громко, гневно ударяя кулаком по столу, что люди за соседними столиками начинают оборачиваться, а я прикусываю губу до боли.       Чёрт! И как меня угораздило снова попасть в такую нелепую ситуацию?! Я просто профи по притягиванию к себе проблем. — Да ладно, тебе Сэм. Я верю. Верю, что ты настолько правильный мальчик и никогда не изменишь своей жене. Хотя представь: вот ты, мечта всех мужчин мира Бетани Олдридж и твоя обожаемая Агата… И ты бы и с одной, и с другой одновременно… Это, наверное, и изменой не будет. Да и актрисы такие раскрепощенные, думаю, Бетани могла бы на такое согласиться. А вот с твоей ревнивицей — Агатой будет сложнее договориться… — Ты издеваешься?! — закипая от ярости, я гневно сжимаю кулаки, — Да я жалею, что меня тогда отправили в твоей отдел проходить практику! Связался с тобой и никак не отделаться от такого «друга».       На последнем слове я изображаю пальцами кавычки и устало прислоняю пару пальцев к переносице, прикрывая глаза. — Лучше бы пошёл в транспортную полицию, а не в отдел убийств. — Ты бы сдох там со скуки. И не попал бы в Патели Бридж к своему старому детективу, и не встретил бы свою обожаемую Агату. — Зачем ты вообще пришёл? — Ты поможешь мне с одним делом. Нужно найти убийцу в необычном месте. Завязаны очень важные люди, поэтому нельзя поднимать шумиху. А ты прекрасно умеешь перевоплощаться, вживаться в роли и незаметно проводить расследования. Мне нужен как раз такой человек. Можешь взять с собой Агату, она, я уверен, будет без ума от такой романтики.       Когда Кристофер рассказывает мне обстоятельства дела, а также то, что от меня требуется, я протестующе мотаю головой. — Да ты издеваешься! Мне нарядиться вот так?! Круто, а может быть ещё на утренник в детский сад пойти? — Если ты этого не сделаешь, если ты не согласишься мне помочь, Агата увидит это фото, — мужчина достаёт свой смартфон и показывает мне фото, запечатлевшее, как Бетани меня целует. — Ты не сделаешь этого, — отвечаю я, закипая от ярости. — Проверим? — Я не поддамся на шантаж! Я сам всё расскажу Агате. Она верит мне, она не поверит, что я мог изменить ей. А я считал тебя другом, Кристофер. Но с такими друзьями и врагов не надо. — Я. Твой. Друг, Сэм! И сколько бы ты ни отталкивал от себя людей, не всем плевать на тебя. Ты должен уже это уяснить. И чтобы доказать тебе это, я удалю это фото. Потому что я в тебя верю, Сэм. И я прекрасно тебя знаю. Ты лучший детектив из всех, с кем мне приходилось работать. Ты самый честный и самый неравнодушный. Никто так не болеет за свою работу, за своё призвание, как ты. И когда тебя просят о помощи, ты никогда не можешь отказать. Не откажешь мне и в этот раз.       С этими словами Кристофер демонстративно удаляет то злосчастное фото и показывает мне результат. — Видишь? Я твой друг, Сэм. Сколько бы ты меня ни отталкивал. Я твой друг.       Я грустно вздыхаю, бросаю равнодушный взгляд на официантку, бегающую от одного столика к другому с подносом и тряпкой, и устало смотрю в глаза друга, в которых не осталось и следа от прежней нахальности. Теперь там только сплошная просьба. — Вся королевская конница, вся королевская рать… Не может убийцу, не может злодея, не может убийцу-злодея поймать, — с усмешкой я говорю ему, — Ладно, ну куда я денусь? Когда полиция Лондона не хочет делать свою работу, в дело вступаю я. Куда деваться? Отправлюсь с Агатой туда. Надеюсь, ей понравится, она любит безумные романтические свидания, а тут целое путешествие с романтикой того времени. Уверен, она будет в восторге. — Другое дело, Сэм! Я в тебе нисколько не сомневался, — радостно улыбающийся друг подзывает официантку и делает заказ. — Ты у Моники научился меня шантажировать? — спрашиваю я. — Моника? — удивляется офицер, — Сто лет не видел эту рыжую бестию, но она сейчас просто звезда журналистики, о ней невозможно не слышать. — Дааа… Борец за права женщин, международный репортер, ездит по всему миру по арабским странам и горячим точкам и освещает, как там живётся женщинам. Идеал феминизма в наше время. Я помню, как она нелестно о тебе отзывалась, — усмехаюсь я, бросая взгляд на недовольное лицо бывшего начальника. — Ой… И я был о ней не лучшего мнения. Считал её собирательницей сплетен для жёлтой прессы, только каким-то чудом попавшую в The Guardian. Теперь хотя бы полезным делом занимается. — И в кого ты такой получился, Крис? — сердито смотрю я на своего бывшего начальника, — У тебя прекрасные родители, а твоя сестра Мэри — ангел во плоти. Вот почему ты не получился таким, как она? — Не знаю, — пожимает плечами Кристофер, проводя ладонью по своим белокурым волосам, — В семье, как говорится, не без…       Мужчина не заканчивает фразу, потому что официантка приносит его заказ и ставит на стол, а он её беззастенчиво рассматривает её декольте и провожает взгляд, останавливая взгляд на её кокетливо покачивающихся бёдрах. — Дааа… Кое-что никогда не меняется. — Ты это о чём? — удивлённо смотрит на меня Кристофер. — Да так… Ничего особенного. Как, кстати, Мэри поживает? — Да всё там же, в Саутволде. Заправляет рестораном родителей. Собирается замуж… — как-то невесело отвечает Крис. — А ты почему не рад? Считаешь, что этот парень её недостоин? — Да нет, парень хороший, я пробил его по всем базам, копал под него, всё абсолютно чисто. Отличник в школе и универе, работа на благотворительность, не бабник, в отличие от меня. — Тогда почему ты не рад? — Моя маленькая сестренка слишком быстро выросла.       Услышав это, я начинаю громко смеяться, не обращая внимания на недовольные взгляды людей за другими столиками. — Что поделаешь, Крис? Они вырастают. Если Мэри с ним счастлива, ты должен её благословить и отпустить во взрослую жизнь. Ты всё равно не перестанешь из-за этого быть её любимым братом.       Поговорив ещё недолго о моей работе, о работе Кристофера, о моей семейной жизни, мы с моим бывшим начальником прощаемся, а я направляюсь в свой офис, чтобы оставить распоряжения своим детективам и получить по почте от Криса все материалы дела.       Когда я возвращаюсь домой, то с порога меня встречает Агата, бросаясь на шею так неожиданно, что я еле сохраняю равновесие. Я смеюсь, обнимаю жену, зарываясь лицом в её волосах, мои пальцы проходятся по её скулам и щёкам, а она подставляет лицо моим рукам, прикрывая глаза. В то время, как её пальцы тянутся к пуговицам моей рубашки, губы настойчиво тянутся ко мне. Я обнимаю Агату и жадно целую её сладкие губы, в то время как мои руки блуждают по её телу, забираясь под халатик и поглаживая её грудь сквозь кружевную ткань белья. С нежеланием разорвав поцелуй, я смотря в глаза жены, блестящие от желания, и склоняюсь к её ушку: — Так сразу с порога? Какая же ты нетерпеливая… — А ты разве меня не хочешь? — Хочу… Но мне нужно тебе кое-что рассказать. — Потом, Сэм. Потом расскажешь… — и жена снова нетерпеливо снова тянется ко мне за поцелуем.       Поспешно разуваюсь, обувь летит в сторону, галстук, стянутый Агатой, тоже, пуговицы рубашки одна за другой расстегиваются ручками любимой в то время, как мы, не разрывая поцелуя, идём в сторону спальни. Белая рубашка тоже летит на пол, а я подхватываю жену, она обхватывает мои бёдра ногами, я крепко держу её, в то время как мои губы спускаются к её шее, оставляя багровые следы от моих несдержанных поцелуев, она запрокидывает голову, прикрывая глаза. С её прекрасных уст слетает короткий стон, такой соблазнительный, что мне напрочь сносит голову, и мы поспешно скрываемся за дверью нашей спальни.       После такого желанного воссоединения Агата лежит на животе, обнимая подушку и прикрыв глаза, а я смотрю на неё, подперев голову рукой, и не могу налюбоваться: разметавшиеся волосы, упавшие на лицо, румянец на щеках и длинные ресницы, которые лениво распахиваются, и жена хитро смотрит на меня, лукаво улыбаясь. Её зелёные глаза смотрят на меня с такой нежностью, а рука тянется ко мне, зарываясь в волосах и притягивая мою голову ближе к себе. И так мы лежим какое-то время: глаза к глазам, дыхание к дыханию, между губами пара сантиметров, а мы просто лежим и смотрим друг на друга и не можем насмотреться. — Сэм, так что ты хотел мне рассказать? — спрашивает Агата, глядя на меня удивлённо.       Когда она задаёт мне этот вопрос, я сразу вспоминаю, как после нашего первого настолько неожиданного раза она спросила меня о том, зачем я вообще зашёл в её комнату. Я усмехаюсь, вспоминая это, и тут же мрачнею из-за того, что мне придётся рассказать жене о Бетани. — Сэм, почему ты такой грустный?       Я резко выдыхаю и рассказываю жене всё о встрече с Бетани в кафе у Гайд-парка, о её объятии и поцелуе в щеку. О встрече с Кристофером, не рассказывая пока о деле и о том, где будет проходить расследование. Рассказав всё, не упоминая об очередном непристойном предложении от Кристофера, чтобы совсем уж не расстраивать и не гневать Агату, я замолкаю и направляю на жену виноватый взгляд. Она отстраняется от меня, некоторое время смотрит мне в глаза, затем проводит ладонью по моей щеке и порывисто обнимает меня. Я от неожиданности замираю на секунду, затем глажу её по спине и удивлённо спрашиваю: — Ты не злишься на меня? — За что мне на тебя злиться, Сэм? Я знаю, как сильно ты меня любишь и что ты никогда бы мне не изменил. Ты вообще мог мне об этом не рассказывать, но ты рассказал. Я очень ценю твою честность, Сэм. И я доверяю тебе, я же тебя безумно люблю. А вот Бетани я бы глаза выцарапала и повыдергивала бы её крашеные волосёнки! — Агата… — я начинаю нежно целовать лицо жены, зарывась пальцами в её волосах, — Мой ангел… Никто и никогда не займёт твоё место в моём сердце. — Я знаю, Сэм. — Тебе совершенно не стоит об этом беспокоиться. — Я знаю, что ты мне только с работой можешь изменять, — усмехается Агата. — Милая, завтра мы с тобой поедем на новое место для моего расследования. Но там ты ещё точно не бывала. И там я постараюсь уделить тебе достаточно времени и внимания, которых ты заслуживаешь. — Сэм, а куда мы поедем? — жена умоляюще смотрит на меня своими прекрасными глазами цвета нефрита.       А я лишь ласково провожу пальцами по её скулам, спускаясь к нежной шее, и хитро улыбаюсь. — Пока что это секрет. Не хочу испортить тебе сюрприз. Ну как я могу отказать себе в удовольствии видеть восторг на твоём прекрасном личике, когда ты увидишь всё своими глазами?       Девушка устало вздыхает, но потом ласково улыбается мне и взъерошивает мои волосы своими изящными пальцами под свой заливистый смех. Я смеюсь, сгребаю её в охапку и переворачиваюсь, оказываясь сверху. Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, я вижу, как вспыхивают игривые огоньки в глазах моей любимой, и мы одновременно тянемся друг к другу за поцелуем.

***

      На следующий день мы едем в такси в то место, откуда отправимся в наше романтическое путешествие и где будем проводить расследование по совместительству. Мы едем по шумным лондонским улицам мимо Лондонского глаза, мимо Биг-Бэна, мимо Вестминстерского аббатства, покидая центр Лондона, покидая его окраины. Останавливаемся у шумного порта. Крики чаек, шум прибоя и люди, снующие, как муравьи, по пристани. Таксист выгружает наши чемоданы, я беру их и решительно направляюсь вдоль пристани, внимательно глазами выискивая то, что нам нужно. Я обгоняю людей, только каким-то чудом с ними не сталкиваясь, потому что, увлечённый поисками нужного судна, не замечаю никого вокруг. Лишь слышу удивленный крик Агаты: — Сэм! Ты куда?!       Она догоняет меня, хватает за предплечье и, крепко держась за него, быстрым шагом идёт за мной, удивлённо озираясь по сторонам. — Да куда же ты так несешься?! И ничего мне не говоришь!       Возмущенный голос Агаты заглушает гомон толпы, шум портовых рабочих, а я, наконец-то увидев то, что искал, крепче прижимая к себе руку жены, мои руки заняты чемоданами, и быстро бросаюсь вперёд, а миссис Макото за мной еле поспевает. Когда мы останавливаемся у судна, её глаза округляются от изумления, дыхание замирает, а на прекрасном личике невероятно быстро сменяются недоумение, изумление и восторг. — Сэм… Это… Пиратский корабль?!       Я бросаю быстрый взгляд на алые паруса и флаг с «Весёлым Роджером». — Ну да. Если точнее, то галеон. — С алыми парусами?! — Невероятное совпадение, да? Честно говоря, я не знал, что этот самый корабль окажется с алыми парусами. Но получилось такое прекрасное напоминание о том кораблике, который уплыл от тебя в детстве, и о том, который мне пришлось тебе дважды дарить. — И что это? Здесь будет экскурсия? Что? О каком расследовании ты говорил? — Не экскурсия. Лучше. Это круиз по Ла-Маншу в полной обстановке пиратской эпохи. Мы будем одеваться как пираты, питаться, как они, учиться морскому делу, развлекаться, как они, и так далее. С инсценировками боёв и прочего. Не без современных удобств, тем не менее. Такой аттракцион для богачей, которым уже всё наскучило. Но мы здесь для расследования убийства, это дело годовалой давности и давно зашло в тупик. Но никто здесь не должен знать, что я частный детектив и провожу расследование. Мы такие же, как и другие пассажиры, богачи, прибывшие сюда за пиратской романтикой, чтобы отвлечься от серых будней. Такая у нас легенда. — Это невероятно…       Агата жадно осматривает галеон, скользя взглядом по мачтам, парусам и палубам, наблюдая за людьми, одетыми в пиратскую одежду и снующими по палубе с ящиками и снастями. Моя жена стоит, открыв рот, её глаза горят детским восторгом, и она бросается мне на шею, забыв о сдержанности благовоспитанной английской леди, которой её учила покойная тётушка Аннет. Я еле выстаиваю под натиском жены, когда она обнимает меня так крепко, что у меня перехватывает дыхание. Она целует меня, её горячие губы оставляют следы красной помады на моём лице, я улыбаюсь, а она восторженно шепчет мне: — Спасибо, спасибо, спасибо, любимый! Это самое необычное путешествие в моей жизни. Я уверена, что это будет самым замечательным приключением! — Я рад, что тебе нравится. Но не забывай, что мы здесь в первую очередь для расследования! И где-то там, вероятно, ходит убийца, которого мы должны найти. — Ура! А я и не надеялась, что ты меня допустишь к расследованию! Я так соскучилась по этому… Наскучил мне мой бизнес! — Агата, поумерь свой пыл. Ты у меня — отважная умница, но не забывай, что я здесь профессиональный детектив, ты должна будешь слушаться меня во всём и не лезть никуда без моего ведома, чтобы всё не испортить и не подвергать свою жизнь опасности. Помнишь, к чему привела твоя самодеятельность с инсценировкой отравления в Швеции?       Я вижу, как мрачнеет Агата, и начинаю жалеть о том, что вызвал у неё такие болезненные воспоминания. Поэтому я ставлю чемоданы и кладу ладони на плечи жены, они скользят по плечам, ключицам, шее, приподнимают опущенный подбородок, а я виновато заглядываю ей в глаза и ласково улыбаюсь: — Договорились? Будешь хорошей девочкой, тенши?       Миссис Макото утвердительно кивает головой, затем коварно улыбается и тянется к моему уху, обжигая его своим жарким дыханием: — А ты действительно хочешь, чтобы я была хорошей девочкой?       Она прикусывает мочку моего уха, затем, не дожидаясь моей реакции, бежит вперёд, махнув своими волнистыми волосами, а её лёгкое летнее белое платье развевается от бега. Агата торопится в очередь на посадку на корабль, а я, подхватив чемоданы, еле поспеваю за ней. Догнав жену, я осматриваю очередь, и мой цепкий взгляд выцепляет тех, с кого должно начаться моё расследование: супруги Томсон. Эмилия и Эдмунд. Молодые супруги из невероятно богатых семей, их семьи владеют автомобильными корпорациями. Мужчина с каштановыми волосами и ледяными голубыми глазами высокомерно смотрит на служащих круиза, которые принимают его чемоданы. — Остолопы! С этим нужно обращаться осторожнее! Неудивительно, что вы работаете здесь. Даже с чемоданами не можете нормально обращаться!       Его жена Эмилия, темноволосая утончённая девушка, со страхом смотрит на эту картину и что-то нерешительно пытается сказать мужу, на что он не обращает никакого внимания, затем настойчиво тянет её вперёд на судно. Агата дёргает меня за руку, я, качнувшись, склоняюсь над ней и удивленно смотрю, а она достаёт платок из кармана. Она начинает вытирать моё лицо со словами: — Я тебя зацеловала, и ты весь теперь в моей помаде. Нельзя же тебе в таком виде являться в приличное общество. — Ну как теперь? Готово? — Готово. Пошли навстречу невероятным морским приключениям! — Агата, мы здесь по моей работе! Для расследования! Помни об этом. — Да-да, конечно! Да и ты постарайся не забыть, Сэм. А то увидишь меня в пиратской одежде и мигом забудешь, зачем ты сюда прибыл.       Я удивлённо выгибаю бровь, а моя жена, усмехнувшись, решительно идёт вперёд. На посадку на корабль. Посмотрим, что из этого выйдет.