Огненный Феникс

      После утвердительного ответа я показываю всем своим видом, что абсолютно готов. В бой — так в бой! Кристофер коварно улыбается, оценивающе смотрит на дверь с хлипким замком, которую в следующую секунду выбивает. Под его мощным пинком замок с хрустом вылетает, я на долю секунды задумываюсь о том, что несмотря, на то, что из-за новой должности у Кристофера стала сплошь офисная работа, он всё равно держит себя в отличной форме. И мы врываемся внутрь, с пистолетами наготове короткими перебежками перемещается по длинным коридорам, врываясь в пустые подсобные помещения. Наконец, мы находим источник шума.       Попав в большое помещение, полное ткацких станков, азиаток в рабочих одеждах и свертков ткани, мы видим, как женщина в традиционном красном китайском платье с безупречно уложенными локонами таскает за волосы другую. Она кричит на японском, а та женщина плачет и пытается освободиться. Женщины рядом испуганно стоят, им страшно наблюдать за этим, но они боятся вмешаться и только и могут, что беспомощно наблюдать за этой картиной. Они так увлечены всем происходящим, что даже не слышат, как мы ворвались.       Но да, мы ворвались бесшумно, за столько лет полицейской службы научишься перемещаться как призрак, если тебе хоть сколько-нибудь ещё ценна твоя жизнь. Ну а я научился быть таким ещё когда сбегал по ночам из нашего старого дома тайком от всей семьи на нелегальные гонки. Так как никто не обращает на нас внимания, то голос Кристофера Джексона громогласно раздаётся среди этого женского гвалта: — Полиция Лондона! Прекращайте это немедленно!       Он замечает, что его пистолет всё ещё направлен на женщин, понимает, как абсурдно это выглядит, и опускает его, но держит наготове, всё-таки мы в логове якудза. Тогда женщина, которая таскала за волосы несчастную, отпускает её, разгибается и идёт в нашу сторону походкой грациозной кошки. Взгляд надменный и непроницаемый, густо накрашенные помадой губы поджаты, она подходит к нам совсем близко, а я замечаю, что в глазах этой женщины нет ни тени страха, несмотря на оружие в наших руках. — Полиция Лондона? И с какой стати полиция Лондона ворвалась ко мне? — А с такой стати, что вы замешаны в краже гравюры из Британского музея. И я найду её и верну! — отвечает глава лондонской полиции.       Лицо женщины искажается в усмешке. — Гравюры? Какой гравюры? Понятия не имею, о чем вы, офицер…       Японка оценивающе смотрит на нас, Кристофер же рассматривает её со смесью деловой отстраненности и любопытства. Что? Что это за взгляд? Ну нееет! Только не это! Не может быть! Неужели Кристофер положил глаз на неё? Неужели его нисколько не смущает то, что эта женщина — глава японской мафии? Что её руки по локоть в крови своих врагов… А если бы я прошёл через то же, что и она, то мстил бы я так же? От неожиданно пришедшей в голову мысли у меня всё холодеет внутри и сжимается, я быстро отгоняю эту мысль. Но, наверное, если ты кого-то так сильно любишь, как я люблю Агату, то от страха потерять любимого человека до конца никогда не избавиться. Кристофер же с вызовом смотрит в глаза Красной вдовы, усмехается и говорит мне: — Думаю, она ничего нам здесь не расскажет. Мне нужно поговорить с ней наедине. Миссис… — Зовите меня миссис Морита. Эйка Морита. У всех есть имя. Даже у Красной вдовы. — Хорошо. Миссис Морита, мы можем пройти куда-нибудь, где могли бы поговорить в стороне от чужих глаз и ушей? — Да. Почему нет? Пойдёмте, офицер. Я покажу вам мой кабинет, вам там понравится.       Женщина грациозно идёт вперёд, покачиваясь на своих высоких каблуках, я стою, совершенно остолбенев и потеряв дар речи, провожаю Джексона глазами. А он ловит мой взгляд, подмигивает и кивает в сторону женщин. Вот, что он задумал! Ну он и молодец! Решил отвлечь Красную вдову, чтобы я смог допросить кого-нибудь из её работниц. При ней они бы ни слова не сказали: бедные запуганные женщины. Надеюсь, кто-нибудь что-нибудь важное мне сможет рассказать, что могло помочь бы мне в моём деле. Миссис Морита и глава лондонской полиции скрываются, а я понимаю, что у меня может быть мало времени. Ну на сколько ему удастся задержать эту явно неглупую и властную женщину, управляющую опасной японской мафией, пустившей корни на улицах Лондона? Всех я не успею опросить, никак не успею, да и только время могу потерять, если возьмусь не за ту работницу. С какой начать?       Женщины возвращаются за свои ткацкие станки, одна из них пока не торопится, она тихо говорит что-то другой и идёт незаметно в сторону коридора и как раз в мою сторону. Так это же та самая девушка, которую таскала за волосы Красная вдова. Девушка проходит мимо меня, направляясь в сторону туалета, когда я прошу её остановиться. — Мисс… Послушайте, да стойте же вы! Вы могли бы мне помочь? Мне нужна информация, — я вижу испуганные глаза девушки, в которых стоят слёзы и спешу её успокоить. — Не бойтесь, пожалуйста! Я не из полиции! Я очень давно там не работаю. — Вы не сдадите нас в иммиграционную полицию? Я здесь работаю, мы здесь… Я с Филиппин, там мне не видать таких зарплат, а я помогаю своей семье, им очень нужна моя помощь! — Нет, я вас не сдам. Но мне вас очень жаль. У вас очень жестокая начальница. — Она вспыльчивая. Но она неплохая! Она нормально нам платит, она не забирала у нас документы, дала крышу над головой и питание. Я могу хорошо помогать своей семье благодаря ей. — Понятно. Пожалуйста, помогите нам. Вы знаете, кто занимается делами вашей хозяйки? Может быть, какой-нибудь её помощник, правая рука… Возможно, он ходит в красной рубашке… — В красной рубашке? Так это Изаму! Но я его уже несколько дней не видела. Это странно… — девушка опускает взгляд, теребит свою рабочую форму, затем что-то вспоминает и поднимает глаза, — Знаете! Я ведь знаю, что Изаму часто посещал заведение Мэйли здесь дальше по улице. Её бордель. — Бордель? И что в этом удивительного? — Не просто бордель, а его хозяйку Мэйли! Постоянно к ней ходил. Мне даже кажется, был в неё влюблён. Правда, я не знаю насколько может быть влюблён якудза. Но она может что-нибудь знать о нем. Только не говорите хозяйке, что я вам это рассказала! — Конечно, это останется между нами. Спасибо за ценную информацию! Большое спасибо, ваша хозяйка ни о чём не узнает, обещаю.       Я протягиваю девушке несколько крупных купюр, она сначала отказывается, а я говорю ей: — Возьмите. Вы нам очень помогли. Отправите своей семье. Я очень хорошо знаю, как нелегко приходится нелегалу одному в чужой стране.       Я очень хорошо об этом знаю, я сам через это прошел. Жизнь в Америке и то, как я был вынужден работать на преступный бизнес. Но там я был сам по себе, а эта филиппинка помогает своей бедной семье, ей еще тяжелее. Девушка кивает, слабо улыбается, берёт деньги, прячет их за пазуху и скрывается за дверью туалета. А я возвращаюсь в зал, где девушки вручную ткут шёлковую ткань. Вскоре туда возвращаются и Кристофер с миссис Морита. Он решительно подходит ко мне, толкая меня в бок и шепчет мне: — Пошли отсюда. — Что? — Не тормози! Пойдём отсюда, на улице я всё тебе расскажу.       Я недоумевающе пожимаю плечами, но иду вслед за своим другом. Мы выходим под тёмное небо, освещаемое огнями Чайна-тауна, навстречу ночной прохладе. Кристофер идёт задумчиво по безлюдному грязному переулку, когда я обгоняю его и перегораживаю ему дорогу. — Стой! Да куда ты побежал так резво? Отвечай мне: что ты узнал у Красной вдовы?       Тогда Кристофер останавливается, поднимает лицо к темному небу и задумчиво взлохмачивает свои пшеничные волосы. — Миссис Морита… Она ничего конкретного мне не сказала, она вообще ничего не хотела мне говорить. Но я пригрозил, что иначе прикрою её лавочку, я вполне могу устроить ей непростую жизнь со своими полномочиями. Тогда она мне намекнула, что у неё был помощник Изаму, её правая рука, и он взял заказ за её спиной, без её ведома. Убил там смотрителя, а она убила Изаму. За то, что посмел вести дела за её спиной и убил невиновного. — Что? Убила? Она прямо так и сказала?! — Ты как меня слушаешь? Нет, прямо она ничего не сказала. Но ответила, что он вёл дела за её спиной, поэтому его никто никогда не найдёт. — С ума сойти… — Да, — цедит сквозь зубы Кристофер, пиная банку из-под пива. — А я думаю, где же нам искать эту несчастную гравюру, если мы снова в тупике! — Не совсем. Есть одна зацепка. Пока ты убалтывал Красную вдову, я поговорил с её работницей, которую она за волосы таскала. И работница дала информацию, которая может быть полезной. — И какую же? — мой друг перестаёт пинать банку и смотрит на меня глазами, полными надежды. — Пойдём в бордель.       Я смотрю на медленно, но неумолимо расширяющиеся глаза друга и еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Он открывает несколько раз рот, закрывает, глупо хлопает глазами и наконец выдавливает из себя: — Сэм… Я хоть и… Но ты разве не понимаешь, что я всего лишь шутил?       И в следующую же секунду мой хохот сотрясает тишину переулка, я хлопаю друга по плечу и еле говорю сквозь смех: — Ха-ха-ха! Крис, это не то, о чём ты подумал! Ха-ха! Работница сказала, что Изаму был влюблен в хозяйку борделя Мэйли, видимо, она китаянка, судя по имени. Мэйли может дать нам ценную информацию о нём. Здесь недалеко. Дальше по улице. — Ну нельзя же так пугать, Сэм!       И смех Джексона присоединяется к моему смеху. Вскоре мы уже идем по коридорам борделя, к залу, где девушки все азиатки развлекают клиентов, распивая с ними алкоголь, разговаривают и звонко смеются. Я осматриваю помещение, увешанное красными занавесками, закашливаюсь из-за дыма из кальянов, и тут ко мне подходит девушка, китаянка, в кружевном эротическом корсетном бельё, она с вызовом смотрит на меня, хватает за галстук и пытается притянуть к себе, но я упираюсь. — Пойдём со мной, красавчик! Тебе понравится…       Я резко вырываю галстук из рук девушки и прежде, чем успеваю что-то сказать, к нам подлетает Кристофер, по-дружески обнимая меня за плечи, оттаскивая от настойчивой проститутки и крича ей на ходу, пытаясь пересилить окружающий шум: — Извини, красотка! За этим не к моему другу! Он самый порядочный семьянин, не получишь ты от него ни удовольствия, ни денег.       Я закатываю глаза, но благодарно улыбаюсь другу, вижу наконец-то девушку, на лице которой прямо написано, что она хозяйка этого заведения, и тяну Джексона к барной стойке. Мы подходим к женщине в чёрном обтягивающем платье, она пьёт какой-то коктейль из высокого стакана, увидев нас, удивлённо выгибает бровь, но кивает и спрашивает: — Добро пожаловать в моё скромное заведение. Что привело детективов ко мне? На обычный полицейский рейд отдела нравов это не похоже. — Мы здесь по другому делу, вы Мэйли? — отвечаю я. — Я. А что такое? — Дело в Изаму. — Изаму? Этот негодник? Что он такое натворил, что вы им заинтересовались? Он в таких делах замешан, что… — А об этом можно поподробнее? — вмешивается Кристофер, — Просто из-за этих дел он попал в беду. Он никогда больше не сможет навестить вас, Мэйли.       Девушка вскрикивает, затем залпом допивает свой коктейль, со звоном ставит стакан на стол, её глаза наполняются слезами, но она отворачивается от нас и смахивает их. — Глупый… Я знала, что когда-нибудь этим всё закончится. Глупый! — затем я вижу, как девушка берёт себя в руки, её губы дрожат, но она изо всех сил старается справиться с горем. — Мэйли, вы можете нам помочь. Распутать то дело, из-за которого погиб Изаму… — с сочувствием говорю я. — Но ведь его убила его хозяйка? Красная вдова? — спрашивает она, а у неё на глазах снова наворачиваются слёзы.       Повисает тяжёлое молчание, мы с моим бывшим начальником не находим, что ответить, потому что прекрасно понимаем, что Красная вдова подчистила все концы идеально. И невозможно будет добыть доказательства против неё и предъявить обвинение в убийстве, как-то же ей удалось безнаказанно убить многих из другого клана, разрушив его до основания, когда она мстила за смерть мужа. Мы служители закона, но не всё в наших руках. Тем временем хозяйка борделя кивает головой, вытирая слёзы, а я решаюсь ответить то, что может либо заставить её помочь нам, либо прогнать нас прочь, оставив ни с чем: — Мэйли, мне не понять ваше горе… Но Изаму убил отчаявшегося человека, который доверился ему, желая спасти свою дочь. — Понятно. Я знала, что когда-нибудь он перейдёт черту. Нельзя быть якудза и не запятнать себя никогда ни в чём настолько ужасном. Чем я могу помочь вам? — Может быть, вы можете знать что-то о его делах? Может быть, Изаму вам что-то рассказывал? — Нет, он… был очень скрытен, ничем таким не делился со мной. Никогда мне не говорил о… своей работе. — А где он жил? Может быть, мы там что-то найдём. Мэйли, вы знаете, где жил Изаму?       Девушка задумчиво кивает головой, достаёт из своего клатча блокнот в кожаной обложке и ручку с золотым пером. Она быстро пишет, стремительным движением вырывает листок из блокнота и подаёт мне. — Этот адрес. Я была там несколько раз, это тайная квартира Изаму. Он держал её в тайне от своей хозяйки.       А я про себя думаю о том, что раз Красная вдова не знала об этой квартире своего помощника, то точно там не была, заметая следы, так что у нас с Кристофером есть реальные шансы что-то там найти. Мы благодарим хозяйку борделя и спешно покидаем её заведение, а я краем глаза замечаю, что Кристофер напоследок оборачивается, с тоской смотрит на проституток, тогда я хватаю его за предплечье и тащу к выходу. — Пойдём! Или ты забыл, что королевская семья доверила тебе найти эту гравюру? А если ты не справишься — лишишься своего поста? И даже сейчас ты думаешь не головой, а другим местом. — Ну всегда можно найти время на то, чтобы посмотреть на таких красоток, да ещё и азиаток… — отвечает Джексон со своей фирменной похабной ухмылочкой. — Пойдём, Казанова! Дело не ждёт! Хочу быстрее покончить с этим и вернуться с этих грязных и холодных переулков к своей семье, к теплу и уюту.       Вскоре мы уже едем на полной скорости по Чайна-тауну, нам нужно покинуть его и отправиться в другую часть Лондона. Но я внезапно кое-что вспоминаю и сокрушенно вздыхаю: — Забыл! Забыл про мороженое Агате… Но пока мы ещё доберемся до квартиры Изаму, а там сколько провозимся, а ещё оттуда куда нас заведет след? Мороженое растает, а мы вообще, похоже, этой ночью не поспим. — И как же? Не исполнишь прихоть своей глубоко беременной жены? — с усмешкой спрашивает Кристофер, с трудом давя в себе зевоту и потирая сонные глаза. — Потом заеду и куплю. А ты следи за дорогой! Не спать! Не спать!       Отвечаю ему я в то время, как сам с трудом давлю в себе зевоту. Заразил меня… А эти тёмные улицы, эти редкие огни только вгоняют в сон… Наконец мы добираемся до обшарпанного дома на безлюдной улице. Это тот самый адрес, который нам написала китаянка-Мэйли. Парковка, подъезд, старый скрипучий лифт, длинный коридор с мигающей лампой, и вот мы уже у самой двери убитого якудза. Что скрывал он там? Удастся ли нам найти хоть что-то? Кристофер оценивающе смотрит на дверь и спрашивает меня: — У тебя есть с собой отмычки? Я бы легко выбил эту дверь ногой, но не хочется поднимать шум. — Конечно же есть, Крис. Обижаешь меня, — усмехаюсь я, надеваю перчатки и достаю отмычки из своего кармана.       Отточенные ювелирные движения, и дверь со скрипом открывается, мы оказываемся в тёмной квартире, освещаемой лишь редкими фонарями с улицы. Достаём фонари и бесшумно начинаем исследовать квартиру. Ничего интересного: обычная неприбранная конура холостяка. На стене висят две катаны. Кристофер дёргает меня за рукав, показывая на них. Его глаза горят любопытством и он тихо говорит: — Ты был прав, Сэм. С самого начала. Насчёт катан и якудза. Откуда у тебя такие знания? — Я же японец.       И я больше не хочу вдаваться в подробности о своем прошлом, о том, как был учеником якудза по нелегальным гонкам и как он учил меня драться на катанах. Об этом знает только Агата. Я иду к компьютеру, включаю его и вижу, что здесь стоит пароль. — Пароль… А этот якудза был не так глуп, в отличие от многих, с кем нам доводилось иметь дело — говорит Кристофер. — Да… Но попытаться подобрать пароль стоит. Вдруг получится? А ты пока поройся в бумагах в этом столе, вдруг что-то найдёшь?       Кристофер кивает и начинает рыться в столах, внимательно изучая содержимое ящиков. — Я подобрал пароль! — сообщаю я другу. — Какой? — Мэйли. Раз он был в неё влюблён, то решил попробовать, и хорошо, что так быстро угадал. Сейчас пошарюсь здесь в почте, посмотрим.       Вскоре я дергаю Кристофера за рукав, он наклоняется к компьютеру и смотрит на экран. — Смотри! Сообщение от Озэму Харада. Они договаривались встретиться в его офисе. Обговаривали, что гравюру заказал магнат газовой промышленности из Японии, мечтающий, чтобы этот шедевр вернулся на родину. Здесь даже адрес указан. Мы должны туда отправиться! Вдруг, гравюра ещё там? А ты что-то нашёл? — Какую-то ключ-карту только. Больше ничего интересного. — А если эта ключ-карта от того офиса? Не узнаем, пока не проверим. Поехали, Крис! У нас может быть мало времени. Лондонский Сити, место высоток и бизнес-центров. Быстрее, думаю, здесь нам больше нечего искать.       И снова мы мчимся по ночным улицам города, только теперь мы едем не на богом забытые бедные переулки столицы, а туда, где жизнь днём бьёт ключом — в самый её деловой центр. Молчаливые высотки встречают нас, а я довольно замечаю у нужной высотки, что не вижу охраны здесь и у чёрного выхода как раз нет камер. Зато в одном окне высоко над нами горит свет. И ключ-карта подходит к этому черному входу. — Чёрт… — остаётся недовольным Кристофер, — Мы не можем ехать на лифте! Иначе Озэму услышит наше приближение и сможет сбежать. Придётся по лестнице тащиться на 30-й этаж! — Что поделать? Я тоже уже устал, но такой уж мы выбрали путь: не считаться со своей усталостью, а вечно жить на пределе. Или ты совсем расслабился на своём посту? Из кабинета не вылазишь, а только за ниточки дергаешь, как кукловод? Придётся поднапрячься, раз уж ты лично решил этим делом заняться. Тебе же не слабо? Покажи, что у тебя есть ещё порох в пороховницах! — Мне слабо? Наглый зазнавшийся щенок! Я тебя из грязи вытащил и сделал настоящим детективом из обычного патрульного, а ты разговариваешь со мной вот так! Погнали!       Тяжёлая дверь закрывается за нами, пистолеты наготове, и стремительно мы поднимается по лестничным пролётам на 30-й этаж, туда, где мы не знаем, что нас ждёт. И вот мы врываемся в офис, Кристофер громогласно оповещает: — Полиция Лондона!       Я вижу мужчину-японца, который убегает вперёд по пустому офисному помещению, он бежит в кабинет, отделенный стеклянными стенами, а в соседнем я вижу гравюру! Я показываю другу жестами, чтобы он шёл за гравюрой, а я тем времен бегу за Озэму. Ворвавшись в кабинет, я еле уворачиваюсь от пули, которая летела в меня из-за шкафа. Увидев прячущегося мужчину, я целюсь по ногам и попадаю, потому что он вскрикивает, и капли крови падают на пол. Но Озэму не собирается так просто сдаваться, потому что пуля снова летит в мою сторону, но попадает в большую бронзовую статую дракона. А мне это уже надоедает, поэтому следующая моя пуля прошивает ладонь Озэму, а его пистолет летит в сторону.       И тут я замечаю, что в углу кабинета стоит баллон, прошитый отрекошетившей пулей. Баллон со знаком бактериологической угрозы. Моё дыхание спирает, в голове разрывается пронзительная сирена. Я молниеносно подлетаю к двери и поворачиваю замок, еле успевая не пустить внутрь Кристофера. Когда я встречаюсь с его недоумевающим взглядом, то показываю в сторону угла с прошитым баллоном. Лицо друга искажается ужасом, он достаёт рацию и вызывает подмогу и команду бактериологической угрозы. А я надеваю маску, прекрасно понимая, что она меня от этого не защитит, и подбираюсь к подстреленному мной Озэму, чтобы оказать ему первую помощь…

***

      Медики в костюмах, скорее похожих на скафандры, белые коридоры, анализы и какая-то стеклянная камера, в которую меня посадили как подопытного кролика. Я даже не знаю, куда меня увезли, это засекреченное место. Я не знаю, сколько прошло времени, потому что я совсем потерял счёт времени. Зато я знаю, что в этом баллоне была сибирская язва. И я знаю, что смертность при лёгочном заболевании сибирской язвой — 90-95%, но неизвестно ещё, заболел ли я. Мучительное, невыносимо мучительное ожидание, и вот я сижу на кушетке, я балансирую между сном и бодрствованием.       В очередной раз открыв глаза, я вижу прекрасный сон… Моя беременная жена, которая стоит за стеклом и грустно смотрит на меня… Но это не сон! Она стоит за стеклом, потому что ей нельзя подходить ко мне, и поднимает трубку для разговора. Я подхожу на ватных ногах к ней и беру трубку. — Сэм, Кристофер мне рассказал… — Я убью его. Он заставил переживать тебя. Ты вообще, Агата, не должна была узнать об этом. — Сэм, я люблю тебя… Только попробуй умереть! Я тебя из-под земли достану! — голос жены срывается, а её прекрасные зелёные глаза застилают слёзы.       Моя жена прижимает ладонь к стеклу, и я прижимаю ладонь со своей стороны. Я так хочу прикоснуться к её ладони, почувствовать её тепло и нежность, но нас разделяет холодное стекло. — Агата… Моя тенши… Ты должна быть сильной! Что бы ни случилось, ты должна быть сильной ради наших детей. Ещё даже не подтвердили, чтобы я заразился, но если вдруг… Послушай, я оставил завещание, по нему всё переходит тебе. Мои агентства… Не думаю, что заниматься ими тебе понравится, мне предлагали их продать за очень крупную сумму, но я отказывался. Продай их, и этих денег вам с детьми хватит на безбедную жизнь. — Ещё слово, Сэм… И я сама тебя прикончу! — глаза жены пылают гневом. — Чтобы не мучился!       И тут к нам подходит развеселый Кристофер, хлопает Агату по плечу, перехватывает трубку и говорит ей: — Убьешь своего мужа-героя, который спас Лондон, а может и всю Англию от эпидемии? А тот парень, Сэм, умирает от сибирской язвы. Вселенная его наказала, зря ты только пытался помочь ему. Слишком много чести этому продажному японцу, который собирался продать террористам бактериологическое оружие. — Террористов нашли? — Отдел по борьбе с терроризмом активно этим занимается, у них прорыв, вот-вот должны их накрыть. — Убирайся, Крис! Ты мало того, что притащил сюда мою беременную жену, так ещё и портишь нам момент. — Какой момент? Прощания? А вам никто ещё не сообщил? Ты здоров, Сэм! Ты каким-то чудом не заразился! У тебя действительно бесконечное количество жизней.       Агата вскрикивает и оседает на пол, но её вовремя подхватывает Кристофер. Она плачет и улыбается, а я не могу поверить, потому что смерть снова дышала мне в спину, но и на этот раз обошла меня стороной. Агата забирает трубку у Кристофера, он отходит в сторону, а я только и нахожу, что сказать ей: — Извини, любимая… Я не успел купить тебе мороженое…       Агата вытирает слёзы, старается унять дрожь в руках и шепчет мне: — Какой же ты дурак, Сэм… К чёрту это мороженое!