***
Когда я возвращаюсь домой, то чувствую себя ужасно виноватым из-за того, что так внезапно потащу Агату в Бразилию. А если у неё были какие-то планы на эти дни? Если дела её бизнеса, благотворительность? Вечерние огни Лондона, мелькающие мимо меня, не помогают мне отвлечься от моих безрадостных мыслей. У этой потрясающей женщины невероятное терпение. Диву даюсь, как она меня ещё не бросила. Некоторое время спустя за ужином я решаюсь сообщить жене о внезапной поездке в Бразилию. — Агата, завтра я лечу в Бразилию. Срочное дело. Нужно найти дочь одного моего клиента. — Бразилия? — счастливое лицо жены мгновенно становится растерянным и грустным. — Это надолго, Сэм? — Не знаю, милая… — Но как же? Я же буду ужасно по тебе скучать! Нельзя же так сразу надолго бросать свою молодую жену! Я улыбаюсь самыми уголками губ и хитро с прищуром смотрю на жену: — А я тебе ещё не сказал? Ты летишь со мной. Мой клиент пообещал перелёт частным рейсом и виллу с частным пляжем в полном нашем распоряжении. Так что… Лицо жены озаряется неподдельным восторгом, она вскидывает руки, чуть не опрокидывая со стола свою тарелку, радостно восклицает и стискивает меня в своих объятиях так крепко, что я закашливаюсь. — Аааа! Сколько я мечтала побывать в Рио-де-Жанейро! Да всё никак… Океан, солнце, пляжи, самба, бразильские сериалы, статуя Христа-Искупителя, Сахарная голова… И лучший бразильский кофе. — Я боялся, Агата, что тебе не понравится… Что так внезапно. — Ничего! Если вечно откладывать, можно так никогда и не дождаться. А я давно мечтала там побывать. — Но помни, мой ангел. Что ты там будешь отдыхать и веселиться, а я буду работать. Я не позволю тебе участвовать со мной в расследовании и не смогу всё время быть с тобой. Возможно, мы сможем видеться с тобой только по вечерам. — Рио-де-Жанейро? — улыбка с лица жены спадает, когда она продолжает. — Фавелы, банды, наркомафии… — Агата, не волнуйся, я тебя в такие районы не потащу. Будешь отдыхать в богатых безопасных районах. — Но… Как же ты? — Агата, ты прекрасно знаешь про мою работу. Суваться в самые опасные места — это моя работа. Но тебе не стоит волноваться, я буду осторожным. И в конце концов, мы едем не в Каракас. Хотя и там люди как-то живут. А в самый красивый мегаполис у океана, куда приезжают миллионы туристов. — Я ненавижу твою работу. Никогда не знаю, вернёшься ли ты ко мне целым и невредимым. И вернёшься ли вообще. Но я люблю тебя. — И я тебя люблю. Всё будет хорошо, Агата. Я прижимаю жену к своей груди, утыкаясь в ее макушку, и успокаивающе глажу её по спине. Она зарывается в моих руках, греется в них несколько минут, затем грустно говорит: — Но если тебе по работе надо было бы лететь в Каракас, ты бы полетел. И дело не в деньгах, а в том, что ты просто не можешь отказать, когда тебя просят о помощи. И когда идёт речь о человеческой жизни. Такой уж ты. Я снова крепко обнимаю жену, целую её в висок и утыкаюсь в её волосы. Улыбаюсь, вспоминая, как обнимал её и целовал на обрыве в Японии под фейерверками. И говорил, что она пахнет домом… Моя интуиция меня не подвела, когда я поцеловал Агату в Патели Бридж в её секретном месте с видом на зелёные холмы и позволил этим чувствам полностью овладеть мной и перекроить мою жизнь. Наполнить её светом и счастьем. — Милая, доедай. И будем собираться. Лететь в Рио 11 часов, дорога будет долгая и тяжёлая. Поэтому мы вылетаем рано утром, чтобы успеть добраться до виллы до ночи. Поэтому нужно всё сегодня собрать и ещё поспать, чтобы набраться сил перед дорогой. — Да, любимый… — жена обнимает меня и устало кивает головой. — Мне нужно собрать свои платья и купальники, чтобы быть красивой на пляже… — Агата, ты в чём угодно будешь самой красивой на пляже, — говорю я жене, нежно убирая её непослушные пряди с лица. Жена лишь возмущённо фыркает в ответ: — Ты не можешь быть объективным! Потому что ты меня любишь. Я для тебя красивая и лохматая, и ненакрашенная, и уставшая. А бразильянки очень красивые, будут ходить перед тобой в купальниках, показывать свои идеальные формы. Не хочу, чтобы ты на них засматривался. — Что? — я начинаю хохотать. — Агата, когда я на других женщин засматривался? И я абсолютно объективен! А может быть, ты там будешь засматриваться на загорелых накачанных бразильцев? — Глупый! — у жены такой возмущённый вид, а глаза смеются. — Ты самый сексуальный. Какое у тебя шикарное тело, я прекрасно знала ещё до того, как стащила с тебя рубашку и штаны тогда в Патели Бридж. А ещё ты самый добрый, самый заботливый и романтичный мужчина. Непростительно было бы мне тебя упустить. — А я до сих пор задаюсь вопросом: за что я заслужил такое счастье? — Сэм… — Агата ласково поднимает своими тонкими пальцами моё лицо и смотрит мне в глаза. И столько в этом взгляде любви и нежности… — Поверь мне. Ты заслужил счастья, как никто.***
На следующий день мы уже летим в частном самолёте. Агата с восторгом смотрит в иллюминатор, смотрит на дорогую обстановку салона. К нам подходит стюардесса и спрашивает: — Будут ли какие-то пожелания, что вы хотите на обед? — А у вас есть что-то прямо бразильское? — спрашивает моя жена. — Да, миссис Макото. Есть фейжоада и ватапа параенсе. Это блюдо из моллюсков. Из сладкого есть конфеты бригадейро и банановый пирог с карамелью. — Отлично! Принесите нам всё это. А шампанское есть? — Да. — Вот, и шампанского нам. Спасибо. Когда стюардесса уходит, то Агата, старавшаяся держаться с английской сдержанностью, мгновенно расслабляется, тянется ко мне и шепчет: — Сэм, я никогда не летала на частном самолёте! Это так здорово! — Я тоже никогда раньше не летал на частном самолёте. Но у меня такая интересная работа. Кто знает, куда нас из-за неё занесёт в следующий раз? Долгий одиннадцатичасовой перелёт из столицы Англии в столицу Бразилии. За это время Агата начала знакомиться с бразильской кухней, смотрела в иллюминатор на облака, за которыми ничего не было видно, включила на телевизоре какой-то бразильский сериал с английскими субтитрами, где разворачивалась настоящая драма по дележке мужчины, и попыталась учить португальский с помощью разговорника, но быстро бросила это занятие со словами: — Языки — это вообще не моё! Не моё! За столько времени с тобой мои знания стремятся к нулю, ну японский — очень сложный язык. Но и с португальским мне сложно! Надеюсь, там нормально у местных жителей с английским, чтобы я хоть немного могла их понимать. — Не волнуйся, милая, — говорю я жене, переплетая наши пальцы. — Сложно это для тебя и не нравится — и не надо себя мучить. Агата грустно вздыхает и продолжает: — Но наши дети обязательно будут знать японский! Как иначе, если их папа — японец? Дети? Мы с Агатой раньше не обсуждали о том, когда нам заводить детей. Ну я рад, что она хочет детей. — Будут знать, тенши. Я их научу японскому. После долгих часов перелёта самолёт уже идёт на посадку. Облака вокруг нас расступаются, и мы наконец видим то, что заставляет замереть нас от восторга и прилипнуть к иллюминаторам. Рио-де-Жанейро в лучах закатного солнца. Невероятной красоты мегаполис, раскинувшийся у самого океана в окружении гор. Загорающийся вечерними огнями в то время, как на него падают сумеречные тени, а закатное небо вспыхивает пламенем. От такого вида кажется, что мы забываем даже как дышать. — Как же красиво, Сэм… — шепчет Агата. — Согласен. Это невероятно. Более красивого расположения города я никогда не видел. — И мы здесь будем отдыхать! Ура! Лицо жены светится детским восторгом, а я виновато улыбаюсь и отвечаю: — Ты будешь отдыхать, мой ангел. А я буду работать. — Да ну тебя! Не порти мне настроение! И тебя я заставлю хоть немного отдохнуть. Не 24/7 же ты будешь бежать по следу. Будешь возвращаться по вечерам в нашу виллу, на пляж, к океану… И эти уличные тусовки на Копакабана! Они как раз по вечерам проходят. Сэм, ты в Рио-де-Жанейро! Тебе там от праздника не сбежать! Когда мы покидаем здание аэропорта и выходим на стоянку, то Бразилия встречает нас тяжёлым влажным и жарким воздухом. Непривычно после Англии… Я высматриваю кое-кого, Агата удивлённо смотрит на меня. Наконец, увидев то, что я ожидал, я довольно улыбаюсь и машу рукой. К нам подъезжает Ferrari, откуда лихо выпрыгивает молодой бразилец в майке и шортах. Он подносит мне бумаги и вручает ключи от машины, затем идёт загружать наши чемоданы в багажник. Я расписываюсь в документах, когда жена дёргает меня за рукав. — Ferrari, Сэм? — Ну да. По легенде мы богатые туристы, которые приехали сюда сорить деньгами. Надо соответствовать. Но в фавелы я на нём не буду ездить… — я хочу сказать, что это потому, что за такую машину там легко могут убить, но вовремя прикусываю язык и замолкаю, чтобы не нервировать Агату. — Сэм! Но почему именно Ferrari? — Зато прокатимся с ветерком, — увидев рассерженные глаза жены, я спешу её успокоить. — Агата, я о том, что поедем с тобой в кабриолете! С местной духотой это наиболее комфортно будет. Не волнуйся, не буду я превышать предельно допустимую на этих дорогах скорость. Пока мы едем через Рио-де-Жанейро, солнце уже окончательно скрылось за горами, город утонул в сумерках, чьи тени разгоняют электрические огни. А моя жена с горящими глазами смотрит на улицы, на которых грохочут звуки самбы, на пляж Копакабана и пальмы, компании девушек в бикини и парней с голыми тросами, гуляющих по пляжу. Жена смотрит на это с таким восторгом, но старается изо всех сил быть по-английски сдержанной, тогда я кричу ей, стараясь пересилить шум двигателя: — Агата, расслабься! Порадуйся на полную! Ты не в Англии. Здесь тебя за это точно никто не осудит. Тогда жена, радостно улыбаясь, вскакивает, высовывается из кабриолета, снимает платок с шеи и, размахивая им, кричит: — Óla, Рио-де-Жанейро! Юхуууу! Привет, океан! Привет, Бразилия! Я смеюсь, потому что радуюсь, видя жену такой счастливой. На улице люди восклицают и машут нам, приветствуя нас и улыбаясь. Девушки танцуют самбу прямо на тротуарах в парео, моя жена пытается повторять их движения. Но вот уже на светофоре загорается зелёный, и я газую вперёд, оставляя танцующую компанию далеко позади. Современные высотки, стремящиеся ввысь и контрастирующие с постройками колониального времени. Вскоре огни вечернего города остаются позади, а мы петляем на загородной трассе мимо зелёных гор. Вскоре мы сворачиваем с трассы и едем некоторое время по узкой дороге. Выныриваем из-за густой зелени и видим особняк у океана. Старый особняк колониальной постройки из белого камня, располагающийся у небольшого уютного пляжа. Шум океана, морская свежесть и крики чаек. Нас встречают женщина с мужчиной средних лет и девушка крепкого телосложения. Мужчина представляется: — Добро пожаловать, дон и донья Макото! Меня зовут Рауль Диаз. Я повар и садовник в этом поместье, моя жена Паола — горничная и домоуправительница, а это наша дочь — Карла. Она будет водителем и телохранителем для вашей жены, дон Макото. — Водитель и телохранитель? — удивляется Агата. — Зачем? — Любимая, я же буду мотаться по делам по всему городу, а ты будешь отдыхать и ходить по туристическим маршрутам. Но одну я тебя не отпущу. Будешь с Карлой, я верю, что вам будет весело в такой женской компании проводить время. Она покажет тебе город как местная жительница. Тебе понравится. — Но как же ты… — Я буду, буду с тобой! Когда смогу оторваться от дел. — Господа! — говорит Рауль. — Я сейчас унесу ваши вещи. Моя жена покажет вам особняк, а после краткой экскурсии я приглашаю вас на ужин. После сытного ужина я обнимаю жену, целую её в лоб и спрашиваю: — Пойдёшь спать? Дорога была очень долгой и тяжёлой. Масса новых впечатлений… Тебе нужно выспаться и отдохнуть как следует. — Спать? Ни за что, Сэм! Я не лягу спать, пока не сделаю одно важное дело. — Какое? — Поплавать в океане. И жена скрывается за дверью спальни, игриво стреляя глазками. Когда я захожу, то она уже стаскивает с себя бюстгальтер и совершенно обнажённая начинает рыться в своём чемодане в поиске купальника. Развернувшись и увидев, как внимательно я за ней наблюдаю, она коварно улыбается и говорит: — Я знаю, о чём ты думаешь, Сэм! Но океан меня сегодня получит сначала, а потом уж ты! — Хорошо. Но я не отпущу тебя одну плавать в океане. Тем более ночью. — Тогда переодевайся, Сэм! Скорее! А то я убегу, пока ты копаешься. Вскоре Агата бежит по песку, радостно смеясь, песок от её бега летит во все стороны. Она забегает в тёмные воды океана, освещаемые одинокой луной, и начинает плыть куда-то далеко. Отрывается от меня, но я мощными гребками быстро догоняю её, тёплые воды океана омывают нас, солёные брызги попадают в глаза, из-за чего их начинает щипать. Мы отплыли от берега уже достаточно далеко, как я вижу, что жена разворачивается и плывёт ко мне. Отплевываясь от солёной воды, она испуганно шепчет дрожащим голосом: — Сэм… Мне страшно! Здесь так глубоко, а у меня совсем нет уже сил грести назад. — Мой ангел, не бойся. Я же с тобой! Хватайся за мои плечи, я поплыву не к пляжу, а на ближайшие скалы. Там отдохнешь и пойдём до особняка. Она послушно кивает, хватается за меня из последних сил, и я, одной рукой крепко держа любимую, другой гребу к скалам… Выбравшись на большой плоский камень, Агата тяжело дышит и обнимает его, словно не верит, что под её ногами твердая земля, а не бездонная пучина океана. А я обнимаю жену и успокаивающе глажу её по спине. — Всё хорошо, любимая… Я не позволил бы тебе утонуть. Но не уплывай одна на безлюдном пляже, где нет спасателей. Никогда. — С тобой так хорошо, Сэм… Так безопасно, — шепчет Агата, прижимаясь к моей груди. А я поднимаю глаза к небу и говорю ей: — Ты только посмотри! Такого звёздного неба в черте мегаполиса не увидишь из-за светового загрязнения. Я ложусь на спину, Агата кладёт голову на мою грудь и мы долго смотрим на бескрайнее тёмное небо, усыпанное звёздами. — Смотри, Агата! В этом полушарии совсем другое звёздное небо. Не такое, как у нас. Здесь нет Большой медведицы, зато есть Южный крест. И с этими словами я беру ладонь жены в свою ладонь, выпрямляю её указательный палец и обвожу на ночном небе самое известное созвездие южного полушария. От этого я слышу и чувствую, как замирает дыхание жены, она поднимает на меня глаза, блестящие в темноте. — Океан… Звёздное небо. И ты рядом. Это идеально, мой тенши. — Согласен. Это идеально, что мы здесь и ты рядом со мной. И мы тянемся друг другу одновременно, наши губы сливаются в нежном поцелуе. Поцелуе двух любящих до безумия супругов, чья любовь уже прошла испытания временем, разлукой и невзгодами. Жена ловко забирается на меня, изящно выгибаясь, я расстегиваю её бюстгальтер, который падает на камни. Мои губы алчно припадают к её груди, мои пальцы сжимают её грудь, скользят наверх по ключицам к шее. Солёная после океана кожа… Когда одна моя рука настойчиво зарывается в волосах жены, зубы прикусывают нежную кожу шеи, а другая рука скользит в её бикини, она уже постанывает в нетерпении и тянется к моим плавательным шортам. Я прикрываю глаза от удовольствия, и кажется, что мы читаем мысли друг друга, потому что понимаем, что на долгие прелюдии у нас сейчас нет ни сил, ни времени, ни какого-либо терпения. И мы шепчем одновременно, удивляясь такой синхронности: — Я хочу тебя… Остается лишь избавиться от оставшейся одежды. И я легко приподнимаю жену и опускаю на себя, она вскрикивает и прикрывает глаза от наслаждения. Под нами у скал плещется океан, наши тела обдувает лёгкий тёплый морской бриз, а мы сходим с ума в объятиях друг друга, нетерпеливо двигаясь в унисон. Наши руки переплетаются, мои губы осыпают поцелуями лицо жены, затем спускаются к её шее и впиваются с такой силой, что я думаю, как бы ей потом не пришлось прятать следы моей несдержанной страсти. Агата так плавится в моих руках, что я останавливаюсь, чтобы ненадолго отстраниться и посмотреть на её довольное лицо, нежно провожу ладонью по её щеке и спрашиваю: — Как ты, тенши? — Это невероятно, Сэм… Пожалуйста, не останавливайся. Мне так хорошо… И снова: переплетенные руки, жадно блуждающие по телам друг друга, горячие губы, которые не могут друг другом насытиться. Агата стонет, царапает мою спину, прикусывает моё плечо и всхлипывает, полностью отдаваясь этому безумию под звёздным бразильским небом. Когда нас накрывает волна удовольствия, Агата так сладко кричит, и её крик теряется среди шума волн, бьющихся о скалы. Она тяжело дышит, сползает с меня, устраивается рядом, устало обнимает меня и прикрывает глаза. А я ласково перебираю её мокрые после плавания волосы, чувствуя, как тяжело стучит моё сердце. — Не засыпай, тенши. Не засыпай! Нам надо ещё по этим скалам добраться до особняка. — Я устала… — грустно вздыхает жена, лениво открывая глаза. — Я понимаю. Отдохни. Куда нам сильно торопиться? И потихоньку пойдём назад. Пока нас не потеряли. Мы лежим в обнимку на камне, на котором только что занимались любовью, смотрим на звёздное небо, на тёмные воды океана, в которых отражается луна. Совершенно обнажённые, потому что ещё не добрались до купальников, разбросанных на камнях. — Ты — сияние звёзд В летнем ночном небе. Кто-то скажет: Всего одной, — Отвечу: всех до единой. — Сияние звёзд? Ну какой же ты романтик, Сэм! Глаза жены светятся счастьем, а я хитро улыбаюсь, обнимаю её, целую и виновато говорю: — Ну в оригинале там говорится о зимнем ночном небе, но сейчас лето, так что я посмел взять на себя дерзость одно слово заменить. — Мой тенши… Ты самый лучший. Не хочу отсюда уходить. — Но нельзя нам оставаться спать на этих камнях, — усмехаюсь я. — Пошли, Агата. Могу тебя на плечо закинуть и отнести. — Ну уж нет! На мокрых камнях мы так грохнемся об эти камни и что-нибудь себе сломаем. Давай одеваться и пошли потихоньку назад. Пока моя телохранительница не подняла тревогу и не устроила целую спасательную операцию. — Пойдём, Агата.