Психей

Эрот слонялся по дворцу матери. Рана уже почти затянулась, крылья отросли, но ему это было совершенно безралично, – ничто его не занимало, ничто не радовало. Хорошо, хоть мать прекратила эти свои уловки и перестала подсылать к нему своих самых красивых прислужниц. Как удобно было, меняя перевязку, невзначай прижаться упругой грудью, словно забывшись, начать поглаживать или же дать руке скользнуть вниз по телу. Эрот на эти ухищрения лишь молча отодвигался и отворачивался. Но когда Афродита умудрилась откуда-то доставить к нему рыжеволосую прелестницу, издалека поразительно похожую на Психея, Эрот взорвался и высказал ей все. Но больше всего он был зол на самого себя, на затопившее его ощущение безудержной радости и счастья, которое схлынув, оставивило после себя лишь черную тоску и опустошение. Почему Психей не пытается призвать его? Не может же Эрот, бог, делать первый шаг? Тем более после всего, что тот натворил. Или он его забыл?! А как же клятвы любви? Хотя на самом деле в его любви Эрот не сомневался. Психей был и до этого безумно влюблен в него, но в ту ужасную ночь он еще и умудрился пораниться стрелой, рождающей любовь. Почему-то Эроту не хотелось применять свои волшебные стрелы на Психее, но если тот сам напоролся... Как-то раз он забрел в сад и устроился в тени раскидистого дерева. Неподалеку журчал фонтан, убаюкивающе жужжали пчелы, а настроение у Эрота было мрачнее некуда. Тут к фонтану подошла стайка прислужниц его матери — девушки скинули сандалии и стали плескаться в воде. От их щебета у Эрота разболелась голова и он уже собирался было пойти поискать более спокойное место, как вдруг прозвучавшее имя «Психей» заставило его насторожиться. — Все забыть не могу, как же был жалок смертный, когда ползал в грязи перед госпожой! — Да-да! И как она все ловко придумала, теперь-то ему не выбраться! А жаль, одной потехой меньше, — рассмеялась другая. И тут же перескочила на другое: — Ой, а вы знаете, какую диадему Гефест подарил госпоже, после того, как она позволила ему провести с ней ночь? Никто из ее товарок новую диадему увидеть еще не успел и поэтому она принялась во всех красках расписывать новое творение Гефеста. Все заохали, заахали и зачирикали дальше про наряды и украшения. Вдруг перед ними вырос Эрот, перепугавший всех своим появлением и рассерженным видом. Девушки пискнув, разбежались кто куда, но Эрот успел ухватить одну из них за локоть: — А ну-ка расскажи, что там с Психеем? — Он навис над ней и нетерпеливо дернул за руку. — Ну, отвечай, где он сейчас? Прислужница побелела, видя так близко от себя лицо разгневанного хозяина. — Н-не знаю, господин мой, ничего не знаю. — Тот еще больше навис над ней. Девушка сдалась и зачастила: — Психей сейчас в рабстве у твоей матери. Она его у себя на Пафосе держит. Дней пять-шесть назад госпожа послала его к Персефоне, и с тех пор его никто не видел. И волшебное зеркало его не показывает... Эрот сразу же помчался в спальню к Афродите. Та сидела перед зеркалом, а несколько прислужниц колдовали над ее прической. — Ты же обещала мне, что не будешь ему мстить. Афродита не стала делать вид, что не поняла, о ком речь. Она склонила голову, посмотрела на Эрота, как на неразумное дитя, и ответила: — Конечно же, обещала. Я и не мщу ему, кто тебе такую глупость сказал? Я, в отличие от тебя, свое слово держу. Мальчишка сам пришел и сам вызвался мне служить. И все, кто там был, подтвердят тебе это. Фалло, — обратилась она к одной из ор, перевивавших ее золотые локоны жемчужными нитями, — ты, кажется, там была. Подтверди, что смертный сам у меня в ногах валялся и просил взять его на службу? — Та испуганно кивнула. — Вот видишь? — с видом оскорбленного достоинства сказала она уже Эроту. — И прямо сам явился, сам начал упрашивать? С чего бы это? Афродита слегка пожала плечом — кто же их разберет, этих смертных. Она взяла зеркало, придирчиво осмотрела себя со всех сторон и, оставшись довольна, знаком велела подавать ей на выбор серьги. Эрот продолжал маячить в проеме двери и сверлить ее взглядом. Она вздохнула: — За это он попросил перенести его сюда на Олимп. Дорогой мой, но я же в самом деле не могу всех твоих любовников и любовниц на Олимп таскать! Ты только представь, что начнется. Пусть сначала заслужит... Оставь меня. Мне сегодня нужно на пяти свадьбах поприсутствовать, а ты меня задерживаешь. Поняв, что больше ничего от матери не добьется, Эрот ушел к себе, чтобы хорошенько все обдумать. Афродита же отбыла на землю в самом прекрасном расположении духа. Всем известно: из царства Аида не возвращаются, а мальчишка вот уже несколько дней как сгинул. Эрот же выждал какое-то время, а затем вылетел в окно и направился прямиком к Гермесу, чтобы попросить того вывести Психея из царства мертвых. — А за мною должок будет. Я же поспешу к Зевсу, напомню ему, кто для него Ганимеда влюблял. Нужно еще придумать, как бы мою мать отвлечь, — сказал он больше про себя. Гермес посмотрел на него искоса и бросил небрежно: — Хочешь, могу по старой дружбе взять на себя внимание Афродиты? А за тобой двойной должок будет. — Ха-ха! Нашел дурака. Думаешь я не помню, как ты хотел оказаться на месте Ареса, «будь там хоть трое сетей», — передразнил Эрот Гермеса. — Или не вижу, как ты пожираешь ее глазами? Пока она еще в твою сторону не глядела, но могу подсобить, если хочешь. Так и рассчитаемся. Ну что? Гермес толкнул Эрота плечом и рассмеялся: — А тебя не проведешь. Ладно, договорились, по рукам. Посейдона Афродита уже одарила своей милостью, а я чем хуже? — При мыслях об Афродите у Гермеса загорелись глаза и он, еле сдерживая нетерпение, мигом надел свои золотые крылатые сандалии. —Полечу-ка я к сестрице Персефоне, а ты же, смотри, не забудь воспламенить для меня Афродиту! И они разошлись, условившись встретиться неподалеку от входа в царство мертвых.

***

Эрот еще издалека заметил Гермеса, ждущего у входа в ущелье. Он опустился вниз, размахивая луком, и не обратил поначалу внимания на расстроенный вид Гермеса: — Я пустил стрелу, мать тебя уже ищет. Ты меня очень обяжешь, если ваша встреча пройдет не на Олимпе. А где Психей? Ты его нашел? — Нашел, но случилось несчастье. Я не знаю, что с ним. Он не живой и не мертвый. — Где он?! Гермес указал на дуб неподалеку. Под ним в неудобной позе застыл Психей. Эрот вскрикнул и кинулся к распростертому телу. Он начал осыпать Психея поцелуями, тормошить и трясти, и все это одновременно, а потом, поняв бесплодность всех своих усилий, прижал к груди и стал баюкать, как ребенка. Психей был теплым, но, увы, сердце его не билось. Эрот обернулся к Гермесу: — Что с ним? — Говорю же, не знаю. Но одно точно: он — не мертв. Я расспросил сестрицу Персефону. Да, Психей был у нее пару дней назад, она передала ему ларец твоей матери, а затем он благополучно покинул Подземное царство. Она поклялась водами Стикса, что его нет среди теней. Тогда я прошел тем же путем, что и он, и вот... Эрот положил Психея обратно на землю. Он был так прекрасен! Казалось, он просто заснул — глубоко и безмятежно. Эрот стал гладить его лицо, отвел упавшие на лоб волосы и тут заметил едва заметную дымку на его глазах. Он зачерпнул ее рукой и попробовал рассмотреть поближе — это было почти прозрачное вязкое вещество, которое почти сразу растаяло на его руках, будто ничего и не было. — Это еще что такое? — Взгляд Эрота выхватил валявшийся на траве ощерившийся пустотой ларец. — Что за гадость была в том ларце? — бормотал он, снимая слой за слоем с глаз Психея. Гермес выглянул из-за его плеча. — А-аа, вот и объяснение: вечный сон. Ларец долго стоял открытым, и воздух Аида сгустился в нем. Эрот снял всю дымку с глаз Психея, но тот продолжал спать. И тогда он приник к его рту и, целуя, вливал в него свое дыхание — дыхание бога, пьющего бессмертный нектар. Ресницы Психея затрепетали, легкая дрожь прошла по телу и он открыл глаза. Сначала все вокруг было мутным, расплывчатым. Психей сморгнул раз-другой и увидел Эрота, глядящего на него с тревогой и надеждой, а за ним темноволосого незнакомца, облегченно вздохнувшего и нарочито вытершего лоб рукой. Психей еще не вполне пришел в себя, и не веря, что все происходит на самом деле, потянулся к Эроту: — Эрот, Эрот! Ты здесь! Ты нашел меня, ты простил меня! — Тебя же нельзя оставлять одного. Вечно твое любопытство... Они целовали друг друга, гладили, восклицали что-то бессвязное, ахали и охали, опять целовали. Эрот глядел на чумазого, в обносках, худого мальчишку, как на величайшую драгоценность мира, а тот лишь дрожал и прижимался к нему. — Я, пожалуй, пойду, — вклинился было Гермес. Влюбленные не обратили на него никакого внимания и он поспешил удалиться, весь в предвкушении встречи с объятой желанием Афродитой. —Так ты меня простил? — Я не могу без тебя, — просто сказал Эрот. —Я тебя люблю. Эрос сильнее меня. — Он задумчиво погладил лицо Психея. — Что с тобой было? Ты похудел, осунулся... Зачем ты вообще к моей матери полез? — Я хотел увидеть тебя, хотел попробовать вымолить прощение. А Афродита обещала, что если я буду ей верно служить, она даст мне с тобой встретится. Мне не жить без тебя, я люблю тебя больше жизни. — Он поцеловал ладонь Эрота и прижался к ней щекой. — А просто позвать меня ты не догадался? — Я думал, ты слишком зол на меня и не придешь на мой зов. А ты правда не злишься больше? — Поначалу, да, злился сильно, но потом понял, что всему виной твоя наивность и доверчивость... Но, поспешим же скорее ко мне на Олимп, у нас есть в запасе немного времени. — А твоя мать, — встрепенулся Психей. Эрот широко ухмыльнулся и подмигнул: — О, ей сейчас не до тебя, поверь. Психей был еще очень слаб. Он закинул руки на шею Эрота, тот крепко обхватил его и взмыл со своей ношей в небо. У Психея кружилась голова и он слабо замечал, как расступились облака, и как их взору открылись величественные и прекрасные дворцы Олимпа; как оры распахнули перед ними ажурные золотые ворота, и как Эрот внес его во дворец и передал в руки верных слуг. Психея сразу накормили-напоили досыта; нежные руки выкупали и умастили тело, и уложили на шелковую постель отдыхать. Психей сам не заметил, как заснул, а проснулся уже оттого, что кто-то нежно перебирал его волосы. Он открыл глаза и увидел Эрота, растянувшегося рядом. Психей потянулся навстречу и попал в плен таких родных, таких долгожданных объятий. Он вздохнул счастливо — ему не привиделось, они действительно снова вместе! Чуть позже любовники с лихвой восполнили долгие месяцы разлуки. Наконец-то Психей мог любоваться Эротом и его шальными от страсти глазами; плавиться под его горящими, жадными взглядами; ловить момент, когда это прекрасное лицо исказится в экстазе, чтобы самому взлететь следом. Эрот старался быть нежным и внимательным, заботился, чтобы Психей поспевал за ним, хотя в первый раз его и хватило лишь на пару движений. Он опять уменьшился до размеров смертного и казался уже не таким огромным. Это с одной стороны успокоило Психея, однако же легкое разочарование от неудовлетворенного любопытства он все же ощутил. Эрот правильно истолковал его взгляд: — Когда-нибудь, ты сможешь принять меня и в моем настоящем виде, а пока мы не будем торопиться. Психей поспешил спрятать разом вспыхнувшее лицо и пробормотал что-то в живот Эрота. Тот, не обратив никакого внимания на его смущение, быстро перекатился, подмяв его, одним выверенным движением вошел в него и Психею стало не до смущения. Однако, Психей еще не до конца окреп и потому вскоре затребовал передышки. Передышка была ему милостиво предоставлена. Он отдыхал, пристроившись на плече Эрота, вздыхал счастливо и лениво перебирал серебристые перья на его крыльях, время от времени погружая пальцы в мягкий пух. Эрот млел и разве что не мурлыкал, а затем нехотя обронил: — На твоем месте я бы оставил мои крылья в покое. Это очень чувствительное место. Ты ведь хотел передохнуть? Так вот, еще немного, и ты мигом снова окажешься на спине и с ногами на моих плечах. Психей сразу же отдернул руку. Эрот рассмеялся и поцеловал его. — Кстати, хотел тебе сказать. Через два дня мы идем на пир. Зевс перед всеми богами благословит наш союз и свяжет нас навсегда. Психей встрепенулся испуганно: — Пир? Перед всеми богами? Значит и Афродита на нем будет? — Не бойся. Я уже все продумал и обо всем договорился, так что она не сможет нам помешать. Ты поднесешь ей у всех на виду ларец, и так докажешь, что выполнил все ее задания. Кроме того, Зевс на нашей стороне. Она не посмеет открыто возразить. — А-а... Тяжело было уговорить Зевса? — Пустячное дело, — рассмеялся Эрот, но Психей этому смеху не поверил. — Я напомнил ему, кто наполнил безудержной страстью сердце Ганимеда. Мальчик-кравчий, — пояснил Эрот в ответ на непонимающий взгляд Психея. — Еще припомнил ему, как он велел Афродите убить меня... Кроме того, он выторговал у меня свидания с десятью самыми прекрасными смертными, какие только будут рождены в ближайшую сотню лет. — А как же его любовь к Ганимеду? — Одно другому не мешает. Такова его натура, хотя Ганимеда он и в самом деле любит. Теперь он будет скрываться не только от Геры, но уже и от него. Но, хватит о них. Ну как, ты отдохнул уже? Психей вместо ответа потянулся к его губам и их снова утянуло в водоворот наслаждений.

***

Приглашение на пир от царя богов Зевса равносильно приказу. Эрот с Психеем пришли одними из первых. Психей с интересом осматривался вокруг: все во дворце Зевса сверкало и подавляло роскошью. Отделывал дворец отца богов сам Гефест, и уж он не пожалел золота и драгоценных камней. Постепенно чертог Зевса заполнялся богами: все они были прекрасны, эти бессмертные — молоды, расслабленны и веселы. Афродиты пока не было. Психей полулежал на ложе за Эротом и чувствовал себя за его спиной в относительной безопасности. Некоторые из богов, которые подходили перекинуться парой слов с Эротом, бросали на Психея любопытные взгляды. Один из них уже открыл было рот, но затем наткнулся на взгляд Эрота, просто кивнул, улыбнулся и отошел. Наконец появилась раскрасневшаяся и слегка растрепанная Афродита. Не успела она прилечь на ложе рядом со своим мужем, Гефестом, как со скучающим видом зашел Гермес. Послышалась пара смешков. Афродита нахмурилась было в сторону шутников, но тут появились Зевс с Герой и все было забыто. Боги встали и низко поклонились своим царю и царице. Те опустились на золотое ложе и сделали знак продолжать пир. Пока все снова занимали свои места, заводили прерванный разговор, Афродита обвела глазами собравшихся и за спиной своего сына обнаружила Психея. Она подскочила с ложа, будто ей раскаленных углей насыпали, и уже открыла было рот, как глубокий властный голос Зевса ее опередил: — Да, милая Афродита, у меня для тебя подарок. Ты беспокоилась наверняка, куда же твой ларец задевался, а я счастлив тебя обрадовать, что он здесь, на пиру. Он кивнул Психею и тот, выполняя полученные наставления, с поклоном поднес ларец Афродите и сразу же отошел обратно. Она хотела было возмутиться, но, глянув на сдвинувшиеся брови Зевса, сочла за лучшее промолчать и кисло улыбнулась. А царь богов и людей продолжил: — Психей доказал свою верность, ум, бесстрашие и любовь, и тем самым заслужил свое место рядом с Эротом. Подойди ко мне, смертный, и ты, Эрот тоже подойди... Они теперь связаны вместе — Эрот и Психей, любовь и душа, объятая любовью. Прими же этот кубок с божественным нектаром, смертный, и стань одним из нас. Психей выпил из кубка и — о, чудо! — за его спиной выросли радужные прозрачные крылья, крылья бабочки. Зал наполнился одобрительными криками. — Как гусеница сбрасывает ненужную оболочку, чтобы взлететь бабочкой, так и ты, Психей отбросил свою смертную сущность и переродился в бессмертного! Эрот смотрел на него сияющими влюбленными глазами, затем не удержался и приник в поцелуе. Психей засмущался было, но как всегда с Эротом, дал себя увлечь и забыл обо всем вокруг. Боги еще больше зашумели, застучали чашами. — Афродита, поприветствуй своего нового сына. Обнимитесь! — приказал Зевс. Психей подошел к ней и неловко приобнял. — Я еще с тобой не закончила. Не думай, что то, что меня в глупом свете выставил, тебе просто так с рук сойдет, — прошипела она, впиваясь ногтями ему в плечо и мило улыбаясь при этом. Психей испуганно отпрянул, а она шутливо потрепала его по голове: — Мой новый сынок так застенчив. — И все грохнули в новом веселье. Зевс велел Эроту и Психею занять почетное место подле себя. Пока они проходили к нему, Эрот приобнял Психея и делая вид, что целует за ухом, прошептал: — Что бы моя мать ни сказала — ничего не бойся. Она больше ничего тебе сделать не сможет. Кроме того, ей сейчас не до тебя. И действительно, Афродите было сейчас непросто. С одной стороны на нее кидал мрачные взгляды Арес, с другой стороны Гефест так и сверлил глазами, а тут еще и Гермес обжигал страстными взорами. Гермесу она нет-нет да умудрялась послать томную улыбку, пряча ее за край пригубливаемой чаши. О да! Гермес открылся для нее совершенно с неожиданной стороны — такой выдумщик оказался, даже ее поразить смог! И почему она раньше не обращала на него внимания? Она чувствовала, что зачала после этих безумных дней и ночей, и в лоне ее поселилась новая жизнь. Она была уверена, что это будет сын, и она назовет его именем их обоих — Афромес... нет, некрасиво звучит, пусть лучше будет Гермафродит. Боги продолжали свой веселый пир. Ко всем пирующим подносил золотые кубки и кувшины с вином сам Дионис. Он весело подмигнул Психею, наполняя его кубок. И только Зевсу прислуживал Ганимед — очень красивый мальчик с длинными золотистыми кудрями и немного капризным выражением лица. Он стоял рядом с ложем царя богов, и очень изящно, кончиками всего трех пальцев, протягивал ему чашу за чашей. Чаша, вместе с пальчиками красавца-виночерпия, неизменно тонула в широких ладонях Зевса, и он не отпускал рук Ганимеда, не отблагодарив того поцелуем в уста. Иногда он подносил чашу ко рту виночерпия, заставляя и его отведать хмельного напитка, а потом, не таясь, прикладывался к месту, которого Ганимед коснулся губами, пил и при этом так пожирал его глазами, что казалось едва сдерживался, чтобы не взять любовника посреди пира. От этих взглядов Ганимед краснел до ушей и опускал голову, но потом взгляд его падал на лежащую рядом с Зевсом Геру и кровь сразу же отливала от его лица, оставляя смертельную бледность. Гера старательно делала вид, что ничего не замечает, а сама нет-нет, да косилась в их сторону ненавидящим взглядом. Долго пировали боги, до самого утра. Оры осыпали всех розами, хариты окропляли благовониями. Аполлон пел под кифару, ему хором вторили музы. Потом и Пан начал играть на свирели, и тут уже все пустились в пляс — во главе всех шла Афродита, за нею хариты, оры и музы. Эрот же с Психеем с молчаливого разрешения Зевса уже давно незаметно ускользнули и отправились во дворец Эрота на Земле. Здесь мы их и оставим. А побольше узнать об истории настоящей Психеи из сказки Апулея Вы можете из «Послесловия».