Контракт

На дворе стояла глубокая ночь когда Саске бродил по больнице. Ему до чёртиков опостылело лежать на кровати и принимать помощь, словно он немощный старик. Ситуацию усугубляла гиперопека Харуно, что ни на шаг не отходила от брюнета. Плюс Наруто не давал продыха, заявляясь в больницу раз пятнадцать на дню. Ему казалось важным чтобы Саске знал, как вкусно отобедал блондин ароматным раменом, или как кошка свалилась с крыши прямо на голову какому то зеваки. Однажды он даже поймал себя на мысли, что ему хотелось бы чтобы Химицу одна лечила его. Немногословная, она редко появлялась в палате. Лишь когда он спал, она тихо брала кровь и уходила. Либо просила об этом Сакуру, даже не появляясь у него. Зрение немного вернулось и брюнету хотелось бы заглянуть в глаза нахальной куноичи, чтобы прочитать в них страх. И эта одержимость пугала его. Словно маньяк, он вернулся в те времена когда ему доставляло удовольствие читать страх в глазах людей, на которых он отрабатывал техники. Тогда он был глуп и наивен, не видел очевидных вещей. Брат старался уберечь его, а он его ненавидел. И это вызывало такую досаду и тоску, что хоть волком вой. — Да твою ж мать! — больничную тишину нарушил крик, грохот мебели и разбившегося стекла, доносившийся от одной из дверей. Голос он определённо узнал. За время отсутствия зрения, его слух обострился и он с лёгкостью мог прочитать все по голосу, что тревожит человека. Но что могло так раздосадовать Химицу Но в столь поздний час? Не раздумывая Саске толкнул дверь. В лаборатории царил хаос. Мебель была перевернута, колбы, реагенты, техника, все было разбросано по помещению. И виновница сего творения стояла у стола, уперев в него руки и тяжело дыша вглядывалась в бумаги. Она была явно чем то недовольна и это её злило. Саске не сомневался, что-то пошло не так и девушка в порыве злости разнесла тут все. Неспроста они с Сакурой дружат. Сакура говорила что Химицу импульсивна и агрессию свою выплескивает на окружающих предметах. Сакура вообще мало изменилась со времен академии. Она осталась все той же болтушкой если была чем то увлечена. Они наперебой с Наруто рассказывали каким человеком была Химицу и Саске уже имел небольшое представление о ней. Что же она сама думала о нем? — Учиха- сама? — её тон отличался от того, каким она обдала его в прошлый раз. Сейчас её голос звучал мягче и нежнее что-ли. — Зачем вы встали, вам отдыхать нужно. — Наотдыхался уже. — холодно ответил Саске. — Что произошло? — А, это. — усмехнулась девушка осматривая свою работу. — Это я так работаю. Не беспокойтесь. Как вы себя чувствуете? И словно в ответ на этот вопрос желудок Саске предательски издал характерный звук, словно мольбу о помощи. Стыдно было признаться, но Саске не спал из-за банального голода. Больничная еда была пресная и безвкусная и мало приносила чувство насыщения. — Оу. — словно смутилась девушка. — Да, больница кормит хуже, чем в плену, хотя откуда мне знать я же ни разу там не была. Хотя может и была, только не помню. — затараторила куноичи. — Всё в порядке. — ответил Саске чтобы хоть как то прервать словесный поток. — Я сейчас. Подождите меня тут. Девушка словно чёрная молния пронеслась мимо Саске, оставив после себя, свежий, словно цветочные поля шлейф. Странно, от неё пахло не так как от Сакуры. Все кто приходил к Саске, за исключением Наруто пахли больницей, словно этот запах впитался в нутро работников. Но Химицу пахла иначе. Она по словам Сакуры торчала в больнице днем и ночью, изредка выходя чтобы, отдохнуть, принять душ и набедокурить в каком нибудь баре. Видимо привычку посещать злачные заведения ученица унаследовала от своего легендарного учителя. О нетрезвых похождениях Саске наслушался от Наруто. Этот человек катастрофа даже умудрилась затащить в бар тихоню Хинату где напоила до полусмерти и надоумила её взять инициативу в отношениях с Наруто в свои руки. Насколько у человека хватало моральных и физических сил, чтобы вести такой образ жизни и успевать везде, парень не понимал. Саске подошёл к столу и стал рассматривать бумаги. На них были неведомые ему формулы и каракули, выведенные аккуратным почерком. Многие листы были скомканы и расчириканы с особой злобой. Кого она там пыталась вызвать оставалось загадкой. — Вот. — в кабинет вошла Химицу и несла в руках тарелку с чем то горячим. — Он не такой вкусный как свежий, но все же лучше, чем больничная стрепня. Девушка поставила тарелку на стол и до Саске дошёл аромат рамена. Медик положила рядом приборы и отошла. И впервые Саске смог её разглядеть. Излишне худая, среднего роста, из-за постоянного недосыпа под глазами образовались синяки. А глаза были живые, озорные, словно перед ним стояла маленькая девочка. Длинные чёрные волосы она завязала в небрежный конский хвост, отчего она ещё больше походила на шалтай болтая. Странно. Но не такой её представлял себе Саске. В его голове был образ дерзкой девчонки, которая знает себе цену и оттого бесила его больше. А на деле перед ним стоял замученный работой и ночным образом жизни медик, не утративший своей теплоты и заботы. Она непонимающе смотрела на Саске, словно растерянный ребёнок. — Мне выйти? — пропищала Химицу. — Если тебе этого хочется. — ответил Саске и сел за стол. Девушка стояла в смятении и не знала куда ей податься. Наконец решив, она стала приводить в порядок кабинет, пока Саске наслаждался едой. После больничной, так называемой пищи, разогретый рамен казался ему вкуснейшим блюдом, которое доводилось ему есть. Лишь когда он доел, он осознал что девушка отдала ему свой тормозок. Наверняка она оставила его себе на перекус. И она отдала его капризному пациенту, лишив себя нормальной еды. От этого ему стало неловко и не по себе. Саске не знал как себя вести и что сказать. — Спасибо. — только и всего сказал он и вышел из кабинета, оставив в недоумении девушку. Всю дорогу до палаты он корил себя за то что не подумал раньше, откуда девушка могла в два часа ночи взять готовый рамен и принести ему. Кретин, причём полнейший. И как же он её отблагодарил? Сухое спасибо? Ну серьёзно. Даже для него это слишком. Теперь она ещё больше будет ненавидеть его и заколит до смерти. Стоит вернуться и извиниться? Будет выглядеть еще глупее. Ладно. Это он решит завтра, с отдохнувшей головой. И сытым желудком — подначила его совесть.