Sang Alpha

***

— В ответе будет «десять», — повторял Сынмин для своего соседа по парте, которым оказался новый знакомый. — Я думаю, что здесь будет «пять», — мальчик выводит в тетради цифру, кладет ручку на стол и просит выйти. Получив одобрение, он покидает класс. Воспользовавшись моментом, Ким наклоняется к чужой тетради и зачеркивает ответ Хенджина, ставя над ним «десять» и по-доброму улыбаясь. — Дети, сдаем тетради, — в начале класса слышится голос преподавателя, и Сынмин поднимается с места, взяв в руку свою тетрадь и тетрадь соседа с проверочными работами. Мальчик садится на место как раз в тот момент, когда в класс возвращается Хван. — Я исправил твой ответ, — хитро улыбаясь, признается Сынмин. — Что? Зачем? — мальчишка расстроенно опускает голову, боясь получить плохую отметку в первый учебный день. — Джинни... — Это был первый раз, когда ты назвал меня так. Можешь считать меня дураком, но я готов был отдать все, лишь бы снова услышать это слово из твоих уст. — Это правильный ответ, поверь мне. — Я верю, — не врет. В конце урока преподаватель возвращает тетради ученикам, которые сразу же открывают их в надежде увидеть желанную отметку. — Солнышко! — Что? — переспрашивает Сынмин, не расслышав сказанное. — Мне поставили «солнышко»! Ты был прав, спасибо! — расчувствовавшись, Хенджин заключает одноклассника в объятия, но, опомнившись, смущенно отстраняется назад. — Не за что, — щеки мальчика приобретают розоватый оттенок и, кажется, слегка увеличиваются в размерах от искренней улыбки. — В первый же день ты показался мне очень добрым и милым, и я решил подружиться с тобой. — Сынмин, осторожно! — кричит Хенджин, подбегая к парнишке, который, потеряв равновесие, падает на асфальт вместе с велосипедом. Тот жмурится от боли, но не произносит и слова. — Даже тогда ты не хотел показывать окружающим, что тебе больно. Хван помогает Сынмину подняться и усаживает его на лавочку. — Я сейчас, — говорит он и убегает к себе домой. Через минуту мальчик выбегает из дома с небольшой аптечкой в руках и направляется к другу. Присев на корточки, Хенджин медленно дует на образовавшуюся на колене Кима ранку и берет в руку йод. — Не бойся, это не больно, — смотря в глаза, произносит он и обрабатывает место удара. Затем парнишка приклеивает на ранку пластырь и, улыбаясь, поднимает свои шоколадные глаза на Сынмина, который все это время молча наблюдал за действиями друга. — Вот и все. — Спасибо, — улыбается в ответ и поднимается на ноги, чтобы крепко обнять за проявленную заботу. — Вместе с тобой я был веселым мальчишкой, который все время улыбался, вместе с тобой я мог забыть об ужасах, происходящих в моем настоящем доме. Но только на время. Плохо освещенная комната без окон, бетонные стены песчаного цвета и металлическая дверь. Темноволосый и до ужаса худой мальчик сидел на полу у кровати и своими маленькими ладошками закрывал уши, дабы не слышать устрашающие вопли, доносящиеся из других комнат. На столе, стоявшем напротив кровати, лежал небольшой запаянный пакетик с алой жидкостью внутри. — Да, Сынмин. Это кровь. Я отказывался пить ее, обрекая себя на смерть. С противным скрипом дверь в комнату, если ее можно так назвать, отворяется и в нее заходит невысокого роста мальчик, с опаской осматриваясь по сторонам. — Я сбегал в город и купил это, — он достает из-под кофты сверток и отдает его Хенджину. — Спасибо, Чанбин, — благодарит Хван и берет в руки нормальную еду, которую сразу же уплетает за обе щеки. — Ты тоже поешь. — Нет, — отрицательно машет головой. — Я уже поел, а это для тебя. — Даже не знаю, что бы со мной было, если бы Чанбин тайно не приносил мне обычную еду, рискуя своей жизнью. Сынмин, меня растили монстром, но я не хотел им становиться. Я хотел быть таким же, как и ты, быть настоящим, быть живым. Каждый день я скрывал правду под маской жизнерадостного мальчика, боясь, что ты, узнав ее, возненавидишь меня. Я не говорил тебе, но, Сынмин, ты — смысл моей жизни. Я терплю этот ужас каждую чертову ночь, чтобы утром снова увидеть твою милую улыбку и наполненные детской любовью глаза. Наверняка, ты задавался вопросом: "Почему он бросил нас, когда правда раскрылась?" А что еще мне оставалось делать, Сынмин? Разве ты бы продолжил со мной общаться, зная о том, кто я на самом деле, и что такие, как я, убили твою мать? Хенджин отстраняется от губ Сынмина и делает шаг назад, заранее жмурясь. Но вместо ожидаемой пощечины, парень чувствует тепло чужих рук на талии и тихое шмыганье носом у своего уха. — Прости, — шепчет Сынмин, а Хван не верит своим ушам. — Это я должен просить прощение, Минни. — Может хватит сопли распускать, или вы забыли, где находитесь? — грубо, но справедливо замечает Чанбин. — Действительно, — подхватывает Феликс. Он, конечно, рад, что Сынмин и Хенджин наконец-то помирились, но сейчас не самое подходящее время для душевных разговоров. — Вы видели Криса? — спрашивает Джисон, и парни понимающе отстраняются друг от друга. — Да. Он разговаривает с альфой насчет Чонина. — Разговаривает с альфой?! — восклицают двое парней и широко раскрывают глаза. — Вы можете незаметно отвести нас к нему и к Чонину? — серьезность Сынмина даже немного пугала. — Да, — отрезает Хван. — Хенджин, ты уверен? — спрашивает Чанбин, понимая, какая опасность будет угрожать им всем, если они перешагнут порог дома. — Нет, но нам ничего больше не остается делать, — с этими словами парень поварачивается лицом к Со, и юноши направляются к особняку.