***
— Ну, я пошёл. — Угу. Иккинг стоит около соседнего кабинета вместе с одноклассниками, когда недалеко от него стоит Рыбьеног и разговаривает с преподавателем Таёкой — бледно-сиреневым пятном. До ангела доносится: «Ну, хорошо, я скажу ей о замене. Пусть тогда он подойдёт ко мне после этого урока, я буду у мистера Сэвиджа». Кофейное пятно подходит совсем близко, потом касается тихонько плеча Иккинга. Он немного дёргается, но лишь с непривычки. — Договорился? — Да. Я провожу тебя потом к Таёке. Астрид тоже к нему подойдёт. — Угу, — чуть кивает Иккинг, — Спасибо. Рыбьеног уходит на свой урок, а Иккинг на свой. Сидит и думает о проекте. Он даже тему не придумал, а Астрид, наверное, будет спрашивать у него насчёт темы, чтобы она помогла ему в поиске информации и написании работы… Думает о вещих снах, потом о рангах ангелов и демонов, о влиянии музыки на ангелов, и много чего ещё. Так, в глубоких раздумьях, проходит физика. Выходит из кабинета и его уже встречает Ингерман; молча идут по коридору, сворачивают на лестницу, поднимаются на третий этаж… — Рыбьеног, а как Астрид выглядит?.. — Блондинка, голубые глаза… Любит носить всё с шипами. Джинсовки, куртки, юбки, джинсы, кроссовки, балетки, — перечисляет Рыбьеног быстро, — Страсть у неё к этому… Часто ходит с косичкой, иногда с хвостиком высоким. У неё даже ободок на голове с шипами. — Спасибо, — на выдохе печально произносит Иккинг. Шипы, в его понимании, это ужасно. Логическая цепочка по-ангельски: «шипы → терновник → терновый венок → Грех». — Не отчаивайся, — обнадёживает друга Рыбьеног с милой улыбкой, хотя он знает, что Иккинг её не видит, — Всё будет хорошо. — Надеюсь. Иккинг слышит заливистый смех двух мужчин, вероятно, Таёка и Сэвидж сидят, пьют чай и рассказывают друг другу анекдоты, отдыхая от уроков. Рыбьеног и Иккинг заходят в небольшой кабинет со стуком. Бледно-сиреневое пятно уже не такое бледное, оно ярко светится рядом с пятном цвета фуксии. — По поводу проекта? — деловито интересуется Сэвидж, Иккинг неуверенно кивает, — А, понял. Ну, присаживайся, Астрид пока не подошла. Рыбьеног, спасибо, можешь быть свободен, — и Ингерман уходит, до этого тихо шепнув Иккингу: «Пока, удачи». — Как себя чувствуешь? — спрашивает Таёка мягко у ангела. — Нормально… — Каковы прогнозы на будущее? — Возможно потом будет дальтонизм, — признаётся Иккинг. А что скрывать? Он доверяет Таёке, всё-таки с его позволения парня аттестуют по оценкам в этом учебном году. — Это… Ужасно, — с горечью говорит Сэвидж, — Но ты не унывай, Иккинг. Я слышал, что есть очки цветокорректирующие. В кабинет заходит заветное золото, но пятно вдруг потускнело на долю секунд, и Иккинг пугается, хотя виду не подаёт. Неужто она на него так среагировала?.. — Здрасте, — несколько неуверенно говорит Астрид, — Вы просили прийти… — Да, Астрид. Это по поводу проекта, — объясняет Таёка, Сэвидж тут же встаёт со своего места, показывает Астрид рукой, мол, «присаживайся» и молча покидает кабинет. Демонесса присаживается напротив Таёки, рядом с Иккингом, — Ты знаешь Иккинга?.. — Ну… Не особо, но слышала о нём. — Рыбьеног попросил поменять его на тебя. — А он сам не может помочь? — голос Астрид потихоньку грубеет. Ангел нервно потирает потные ладони о колени. — Он кому-то уже пообещал свою помощь, не может поменяться. А ты пока свободна. — А нельзя?.. Освободить его от проекта? Он же слеп, — показывает ладонью на Иккинга Астрид, явно недовольна таким исходом событий. — Я пытался. Мне отказали, — говорит Таёка. — Это несправедливо! Получается, что я весь проект за него писать буду!.. — Все претензии, Астрид, к Гамзи. Я говорю тебе факт, — твёрдо резюмирует преподаватель, и Астрид явно пристыжена Таёкой. Зарево чуть померкло, потом опять засияло прежним светом, — Времени у вас много, возможно, к тому моменту к Иккингу вернётся зрение… — Ну, как вернётся, пусть тогда и приходит, — Астрид вдруг встаёт с места и уходит. Таёка недовольно вздыхает, Иккинг слышит это и видит: сиреневое пятно будто пульсирует в гневе. — Иккинг, прости её… — Я понимаю, сэр. Я для неё обуза. — Не говори так! — восклицает Таёка, потом говорит тише, — Ты не виноват в том, что у тебя проблемы со здоровьем. Я сам сказал некорректную фразу, извини… Можешь быть свободен. Иккинг выходит из кабинета. Золото блестит где-то в правом конце коридора, но ангел идёт в противоположную сторону. На душе такая тоска. И зачем только ребята придумали этот план?.. А вдруг эффект будет другой, и вместо так нужного ему от Астрид внимания он получит лишь безграничную ненависть?.. Он же обуза для неё. Пыхтеть, тратить своё время на то, чтобы помочь какому-то слепому ангелу… И ведь за это она ничего не получит. Если Иккинг сам, конечно, не соизволит её потом как-то отблагодарить чем-нибудь полезным. Деньгами, например. «Нет, она не моя. Я слишком самоуверен, Астрид принадлежит лишь себе и только себе одной. Это её решение, с кем ей быть. Бог не терпит самоуверенности, нужно быть скромным и терпеливым», — размышляет Иккинг, спускаясь по лестнице, но вдруг пропускает ступеньку, поскальзывается… Больно падает и стразы на шляпе буквально кричат ему: «Осторожней надо быть!» Учащиеся охают от испуга, спешат ангелу помочь. Иккинг не видит пятен, не видит полосок. Опять. Боль заглушила ангельское чутьё и пока не намерена отпускать сознание и снова проецировать мир. Его ведут куда-то в сторону медпункта, там непутёвому ангелу оказывают небольшую помощь; выходит, когда чутьё проясняется; колени всё ещё дрожат от падения. По счастливой случайности мимо проходит Сморкала. — Иккинг! А ты что тут делаешь? — восклицает Сморкала удивлённо, — Навернулся что ли где? — Угу… Неудачно спустился по лестнице, — тихо говорит Иккинг, и Йоргенсон тут же берёт его под руку. — Где урок у тебя? — Математика… — Ты мне скажи, про проект поговорил с Таёкой? — Да… И Иккинг всё рассказывает другу, пока демон ведёт его в сторону нужного кабинета. Сморкала молчит, горько вздыхает, когда ангел заканчивает свой монолог. — Похоже на неё… Не отчаивайся самое главное. Тебе повезёт, я уверен. — Из меня плохой оптимист, — усмехается слабо Иккинг, — Было бы лучше, если бы проект я писал с Рыбьеногом… — Поздно уже всё менять. Раз начали, то доведём до конца. Ты тоже не смей сдаваться, слышишь меня? Иккинг, не вешай нос! Я клянусь, у тебя будет хороший финал!***
Иккинг приходит домой и весь вечер обсуждает с Валкой тему проекта. Сошлись на том, что будет интересно изучить его слепоту и видимость с его стороны этой реальности. Валка пообещала найти какие-нибудь аудиокниги на эту тему. Стоик тоже подключился, сказал, что спросит у своих друзей и знакомых с такой же проблемой как у Иккинга о их жизни. Иккинг за это родным очень признателен, и радуется, ведь это заметно облегчит работу Астрид и он не будет выглядеть такой обузой для неё… Не будет же?.. Ложится спать спокойно, никакие ужасные мысли его не мучают, что очень удивительно…***
Иккинг смотрит в тёмно-фиолетовый потолок, по которому медленно плавают лучики дискошара. Чувствует, что лежит на мягчайшей кровати и ему так хорошо, легко, тепло. Приглушённо играет какая-то быстрая танцевальная музыка, явно клубная. Опускает взгляд с потолка и видит впереди себя девушку с золотыми распущенными волосами. Она стоит к нему спиной, нагая, около тумбочки, смотрит в зеркало и что-то делает. Возможно красит губы помадой. — Отдохнул? — говорит незнакомка; до ужаса знакомый голос, правда не очень понятно чей именно, потому что интонация какая-то неестественно… Игривая и мягкая. — Да. Иди ко мне. Иккинг сильно пугается, потому что это говорит кто-то за него, хотя он видит всё от первого лица. Словно его сознание сидит в чуждом ему теле. Осматривает себя и понимает, что это его тело. Веснушки повсюду, шрамики на руках прежние… Стоп. Он тоже голый! Девушка наконец-то поворачивается лицом, и это… Астрид. С красной помадой на губах, с золотыми блёстками на веках, с чуть накрашенными ресничками. Она вальяжно идёт к кровати, забирается на неё. Иккинг видит грудь демонессы как в блюре, не очень чётко (даже в эротических снах у ангелов есть цензура, видимо). Она красиво двигается к нему, миленько улыбается, а в глазах сияет желание, Иккинг это видит. — Только давай пожёстче в этот раз, — воркует она. Он немного усмехается. — Тогда нужно стоп-слово. — Как насчёт… Ангелочек? — Незабудка, блять, — смеётся немного Иккинг, — Просто «нет». — Не хочу говорить тебе «нет», хочу говорить «да», — улыбается широко Ас… Незабудка, — Тогда давай без слова. Я тебе доверяю. — Хорошо, — соглашается парень с кивком; кладёт ладони на лицо подружки, тянет на себя, явно чтобы поцеловать. Прикрывает глаза, чувствует на губах тепло, потом резко открывает, и Незабудка уже стонет под ним так звонко, что в ушах звенит. Внутри всё кружится от этих стонов, от её блаженного лица, сияющих небом и золотом глаз… Золото… «Иккинг! Иккинг! — она восклицает его имя так сладко и так громко, что хочется закричать в ответ: «Да, это я! Я тебя люблю!» Так хорошо, тепло, приятно, — Иккинг!» — Иккинг, сынок, вставай! Парня трогает за руку Стоик, и ангел резко поднимается, перед глазами тут же возникает тьма. В теле, кажется, до сих пор бушует шторм… — Ты будильник проспал, пора вставать, — мягко говорит отец. — Ой, прости, пап, я сейчас, — ангел с перепугу вскакивает с кровати, хватает с тумбочки стерильную повязку, быстро заматывает открытые глаза и бежит мимо отца в зал. Стоик идёт следом, не подозревая, из-за чего его сын так ворочался всё это утро…***
— Ты зачем его совращаешь? — Ты ж крест на нём поставил. — Ещё нет. — Ключевое слово: «ещё»… Пиздаболище. — Прекрати!.. Я ещё не довёл события до нужной точки. — Ты говоришь о неизменчивой предопределённости, при этом её меняешь. — Чара- — Что? Я говорю правду, в отличие от тебя, Данте. Мучаешь пацана да и только. — Так надо. Не лезь, будь добр. — Я буду добр. Настолько добр, что ты пожалеешь об этом!