***
— К нам Астрид идёт. — А? Друзья сидят в столовой и обедают, когда Астрид медленным, боязливым шагом подходит к их столу. Иккинг не сразу замечает зарево, но потом стразы шепчут ему в уши: «Золото рядом», и он, будто видит, поворачивает голову в её сторону. Она стоит совсем близко к столу, около сидящих Сморкалы и Рыбьенога, явно мнётся. — Иккинг, можно тебя? Переговорить надо, — говорит Астрид ему, и ангел тут же встаёт, будто ошпаренный. Зачем он ей нужен сейчас? О чём переговорить? Стразы странно бренькают в этот момент, будто о чём-то предупреждают. Иккинг идёт за золотом до самых колонн около буфета, туда, где никого нет и никто их не услышит. Демонесса останавливается около одной из колонн, облокачивается о неё спиной. — Прости, что вчера так резко ушла, — говорит она виновато, даже чуть грустно, — Ты как, выбрал тему? — Угу, — кивает Иккинг, — «Слепота в жизни ангелов». — А по ней есть публикации? — Ну, мне родители помогают с поиском информации, вроде что-то есть. — А исследовать тогда что будем? — Меня, — чуть усмехается Иккинг, — Я же слеп… — Интересно, — тоже усмехается Астрид, — То есть, других ангелов мы спрашивать не будем? — Отец спросит своих знакомых, потом расскажет. Запишем их в теорию, а практика тогда на мне. — Поняла, — кивает демонесса, — А когда планируешь начинать работу? — Хотелось бы уже сейчас, честно сказать, — признаётся Иккинг, по привычке чешет затылок, хоть он и прикрыт шляпой, стразы звенят: «Не трожь», — Но пока что мне помогают с книжками. Как найду источников пять, тогда можно начинать. — Я тоже могу поискать. Мой дедушка — профессор вуза, у него большая библиотека дома… Может мы как-нибудь свяжемся и сходим к нему, поищем что-нибудь на твою тему? — предлагает Астрид. — Был бы рад, но… У меня нет телефона сейчас. — Через родных?.. — Можно… — Можешь дать номер мамы, я ей всё объясню про проект. — Угу, — кивает Иккинг, Астрид достаёт свой телефон и просит продиктовать номер Валки; ангел говорит номер матери, и демонесса записывает его в контакты. — Всё, записала, спасибо… Я тогда пойду. — Да, конечно!.. До скорого. — Угу. Пока, Иккинг. И золото уплывает. Неужто они сейчас вдвоём разговаривали? По-нормальному, будто так и надо? Так обыденно, так приятно… Про проект, но всё же. Ангелу совсем чуточку льстит, что Астрид сама к нему подошла; после вчерашнего казуса с «как появится зрение, пусть и приходит» Иккинг больше не надеялся увидеть её около себя до самого конца учебного года. Иккинг идёт к друзьям за стол, и они начали его расспрашивать, и он всё рассказывает. — Вот видишь? У неё теперь есть номер твоей мамы! Это круто! — восклицает Сморкала радостно. — Будет ещё круче, когда вы вдвоём пойдёте в библиотеку. Тет-а-тет, — игриво говорит Задирака, трёт указательные пальцы друг о дружку, — Интимная обстановочка, тишина, никого нет… Ну, ты понимаешь, о чём я. — Прекрати, — просит Иккинг твёрдо. — Уже пошутить нельзя, — фыркает чуть обиженно Задирака, — Ты же знаешь, мы любим шутить про подобное. — Знаю… После утренней «бури», Иккинг уже не знает, что и думать. С ним что-то не то происходит. Этот сон… Неужто он всё-таки встал на путь Греха?.. Но он же молится, крестится, всё как надо, но странности не прекращаются. А вдруг Бог уже покинул его?.. Нет, если бы покинул, он бы не был сейчас ангелом. Странно всё это до безумия. «Господи, можно мне хотя бы зрение вернуть, даже если я буду дальтоником?..» — смеет думать и просить Иккинг. Всего лишь одна вещь! Уже не смеет просить взаимности Астрид, не смеет просить полного возвращения зрения, каким оно было ранее… Весь вечер проходит в подобных тяжёлых думах. За стеной Иккинг слышит, как Валка с кем-то разговаривает по телефону, но ему всё равно. А потом вспоминает об Астрид, и как-то стало чуточку легче. Но потом сразу начинает нервничать, невольно вскакивает с кровати: «Астрид с мамой общается!..» — Угу, поняла тебя, Астрид… Хорошо, передам обязательно… Не переживай, мой муж подвезёт его, он знает, где эта улица… До свидания, Астрид, — и Валка отключает телефон. Иккинг уже стоит около дверного проёма, будто выглядывает маму, — Что же ты сразу не сказал мне, что Астрид тебе с проектом помогает?.. — Не знаю, — уклончиво отвечает Иккинг Валке. — Она просила передать, что договорилась с дедушкой о встрече на четверг. Он поможет с материалом. Так что папа отвезёт тебя. — Угу, спасибо… — Иккинг, а кто она?.. — Фея, — тут же отвечает Иккинг. — Фух, слава Богу, — выдыхает с явным облегчением Валка, даже улыбается, — Ещё одного демона в твоём кругу общения я не переживу. Иккинг натянуто улыбается, осознавая, что намеренно лжёт матери. Но он же лжёт во благо, это не считается за Грех, правда ведь? Ангел садится к Валке на диван, и она приобнимает сына, целует в голову; шепчет что-то про Господа Бога, про то, что всё будет хорошо: зрение вернётся, он хорошо закончит школу, поступит в вуз, прекрасно его окончит, станет ветеринаром или зоологом, найдёт хорошую девушку-ангела, женится, и будет у него с ней много детишек-ангелочков… — Пообещай мне, что всё будет хорошо и ты никогда не будешь грешить, сынок. — Обещаю, мам. — Точно? — Точно, мам, — повторяет Иккинг твёрдо. — Хорошо. Я верю тебе… Ещё кое-что, Иккинг. Я понимаю, что Астрид тебе нравится, но… Услышь мой совет: не думай, что она — та единственная. Жизнь такая вещь… Я ведь до твоего папы со многими мужчинами общалась, и я о каждом новом думала, что вот он — точно мой единственный. А оказалось, что нет. Поэтому будь осторожен. — Понял тебя, мам, — кивает парень. — Это хорошо… Ну, пошли ужинать.***
Четверг наступает быстро. Иккинга сразу после школы забирает Стоик и везёт к дому дедушки Астрид, где у того массивная библиотека. Отец и сын едут молча всё это время, но когда подъезжают, Стоик задаёт странный вопрос: — Сынок, а ты не видишь случаем сны странные? — В каком смысле странные, — смутился Иккинг, даже чуть хмурится. — Эротика, — говорит тихо Стоик. — Нет! — сразу же отвечает ангелок, даже чуть краснеет, — Не было такого! — Просто спросил, прости, что смущаю, — извиняется Стоик, — Просто ворочаешься нехорошо… Надеюсь ты мне не врёшь. — Я не вру тебе, пап. Правда. — Хорошо, — кивает Стоик; теперь он спокоен, — Пусть Астрид позвонит мне, когда вы освободитесь, я тебя заберу. — Угу… Иккинг выходит из машины, и Стоик спустя мгновения уезжает. Ангел несвойственно себе трясётся от злости и хочет что-то подле себя пнуть или ударить. Все будто сговорились против него, подозревают что-то. Да, он врёт, отрицает, понимает, что это плохо, но он не хочет заставлять своих родителей переживать. Пусть будут спокойны, он сам со всем справится. Господь Бог спасёт его от Греха, услышит и поможет. Из близстоящего дома показывается золото, оно идёт Иккингу навстречу. На входе в дом появляется ещё одно пятно, крайне странное. Оно переливается из красного в жёлтое, а уже из жёлтого в белое, а из белого опять в красное… — Привет, Иккинг, — ангел отвечает ей тихо: «Привет, Астрид»; демонесса вдруг берёт его за ладонь и ведёт в сторону дома, — Пойдём, дедушка ждёт. — Угу, — Иккинг хочет отдёрнуть руку чисто по устоявшейся привычке, но сдерживает себя. Не каждый день выпадает такая возможность: потрогать Астрид. Тем более когда она сама это делает, и то из вежливости и понимания, что слепыша надо довести. — Какая ты вежливая, внучка, — говорит приятный мужской голос, — За руку ведёшь… — Иккинг, знакомься, это мой дедушка, Агст Маулер, — Астрид отпускает руку ангела, проходит внутрь дома; Иккинг неуверенно проходит за ней и её дедушкой, — он в нашем меде преподаёт. — «Медицинский университет имени Дитриха Браго», профессор, заведующий кафедрой «Офтальмология», — уточняет красиво господин Маулер, — А вы, мой друг, если мне не изменяет память, сын Валки Корхонен. — Это её девичья фамилия, — глуповато улыбается Иккинг, чуть смущён, — Она Хэддок. — А, понял… Я давно её не видел, — извиняется таким образом Агст, — Астрид, завари чаю, пожалуйста. — Как скажешь, дедуль, — золото уходит в одну из многочисленных комнат. Иккинг присаживается на диван, рядом с ним, в кресло-качалку, садится профессор. — Итак, Иккинг. Когда вы начали терять зрение? — Ну, у меня как у всех: много читаю, много за компьютером сижу, — говорит ангел, — но близорукость поставили где-то год назад… — А какой у вас визус на обоих глазах? — интересуется Маулер. — Сэр, я далёк от этого, — виновато усмехается Иккинг. — Понимаю… Ну, это числа такие десятеричные. — А, вроде… Ноль шесть и ноль семь. — Ещё не критично. Но как тогда вы совсем зрение потеряли? — На мне технику применили… Альтерианцев. Стал слепнуть постепенно. — В магии я не силён, — говорит Агст, — Но звучит ужасно. — Мне меняли хрусталики глаз, — продолжает Иккинг, — Недавно мой врач лечащий сказал, что зрение вернётся, но у меня большая вероятность быть дальтоником… — Сочувствую, друг мой. У вас скорее всего катаракта, но раз была операция, значит остаётся лишь восстановиться. Самое главное не отчаиваться и верить в силу науки. Мои студенты как раз работают над новым препаратом… — Деда, тебе какой чай?! — кричит с кухни Астрид. — Чёрный, пожалуйста!.. Иккинг, а вам какой? — Зелёный, если можно, — тихо просит ангел. — Иккингу зелёный!.. И вы решили связать тему проекта со слепотой ангелов, так? — Угу, — кивает парень, — Больная тема как раз. — Вы обратились по адресу, Иккинг, у меня много публикаций на вашу тему. Я помогу вам с Астрид, медицина дело серьёзное, но интересное. Золото выплывает из-за стены с подносом в руках, на котором стоят чашечки чая и лежат овсяные печенья. Астрид ставит всё на кофейный столик, убирает поднос куда-то в сторону, садится к Иккингу на диван. — Иккинг, я хоть и писал о слепоте ангелов, потому что у меня были такие пациенты, но они так ловко как вы не ходили. И эта ваша прекрасная шляпа… — У меня хорошее чутьё, сэр, — поясняет Иккинг, — Я вижу пространство, но по-особенному. А существ вокруг в виде пятен. — Пятен?.. — переспрашивает Агст удивлённо. — Угу. Я вижу, как они иногда тускнеют из-за чего-то, или наоборот становятся ярче. Вы у меня вообще переливаетесь. — Интересно… Это, видимо, зависит от вида. Я по природе своей вампир. Каким я у вас цветом? — Красно-жёлто-белое, — чуть усмехается Иккинг, нервничает. — Это очень интересно, Иккинг. Я крайне удивлён, потому что впервые слышу о подобном. То есть, вы видите пятнами только? — Ну, знаете, когда чертежи рисуют инженеры? На синем листе белые линии всякие?.. У меня так же, только на чёрном. И в линиях есть пятна. — Теперь понял, — кивает Маулер, — Всё равно с таким сталкиваюсь впервые. Наверное потому, что тут дело связано с магией. В которой я, к сожалению, не силён. Астрид, дорогая, а ты не в курсе о «технике альтерианцев»? — Запрещённая магия какая-то, — лениво отвечает демонесса. — Иккинг утверждает, что её на нём применили. — Быть такого не может, — тут же отрицает твёрдо Астрид. — Флинн Райдер, — шепчет Иккинг. И он замечает, как золото, сияющее до этого во всю свою мощь, тут же гаснет. Потом чередуется: сияет, гаснет, причём ритмично и будто испуганно. — Знакомая фамилия, — отмечает профессор задумчиво, — Астрид, ты-то должна знать. — Не знаю, — тут же говорит демонесса, испуганно глядит на Иккинга, потом переводит глаза на дедушку и мотает головой в ужасе, говоря: «Давай не будем говорить об этом, умоляю». — Предлагаю в проекте о магии не говорить, раз эта техника запрещена. Укажем, что такая особенность обусловлена генетической предрасположенностью: ангельское чутьё помогает ориентироваться в пространстве, — переключается Агст, — Астрид, подай Иккингу чай, а то остынет. Вы как, любите кипяток? — Очень, — усмехается Иккинг. Астрид исполняет просьбу дедушки, берёт чашку в руку и подносит её к вытянутой ладони ангела; не коснулись друг друга, — Спасибо большое. Они мило разговаривают обо всём на свете, Астрид же тактично молчит, слушает диалог Иккинга и Агста о цветах, музыке, книгах и любви. Иккингу стало комфортно рядом с профессором; Маулер зовёт парня на «ты», в то время как тот, из уважения к старшему, продолжает говорить на «вы». — А тебе кто-нибудь сейчас нравится? — мило интересуется профессор. — Это, конечно, личное, но… Да. — А зовут как? — Золото, — лучезарно улыбается Иккинг. — Ты что, чёрный копатель? — вклинивается в разговор Астрид, чуть усмехается. — Нет, просто… Я вижу её такой. Имя не скажу, — уклоняется от ответа Иккинг. — Как тебе может кто-то нравится, если ты не видишь, — смутилась Астрид. — Слепые ангелы любят иначе, Астрид, — говорит мягко Агст, — Может нравится голос, аура… — Всё равно странно. Это как… Любить в пустоту. — Психея же любила Амура, хоть и не видела его, — улыбается Маулер внучке. — Она просто тупая, — фыркает демонесса, скрещивает руки на груди. — Не разбрасывайся словами, дорогая. Она ради возлюбленного претерпела адские испытания, чтобы в конце быть счастливой. — Не меняет моей позиции, дедуль. Любить надо за что-то важное. А не за голос или… Пятно. Иккинг сильно грустнеет в этот момент, и Агст это замечает. Астрид же не смотрит на ангела, она уткнулась в свой телефон. Профессор вздыхает на это. — Иккинг, тебе случаем не пора домой? — Ой, и правда, — чуть оклемался Иккинг, — А сколько сейчас времени? — Семь вечера. Тебя кто заберёт? — Отец… Астрид, а можно… — Уже звоню, — демонесса вскакивает с дивана и уходит куда-то, прикладывает телефон к уху, звонит матери Иккинга, — Валка, здрасте, я по поводу… Агст, всё-таки он дедушка, даёт Иккингу пакетик вкусных овсяных печеньев и конфеток. Ангел отнекивался как мог, но всё же сдался и взял пакет сладкого с собой. — Спасибо за гостеприимство, сэр, до свидания… Пока, Астрид!.. — Пока, Иккинг, — говорит Астрид нейтрально. Ангел скрывается в машине, уезжает… — Ты какая-то дёрганая стала, — отмечает Агст. — Ты зачем вообще начал про симпатии говорить?! — восклицает Астрид, — Тебе это прям надо было знать?! — Чисто из любопытства, внучка. Тебе разве самой не интересно?.. Хороший, симпатичный, милый парень, вдруг не занят. — Я думаю об учёбе, а не о любовном интересе, — цедит сквозь зубы демонесса, бесится. — Ну конечно, — улыбается профессор, — А сама непонятно по кому сохнешь, мне мать сказала твоя. — Д хватит, блять!.. Всё! Закрыли тему! — Астрид собирается зайти в комнату, чтобы забрать вещи и уйти к себе домой. — Мне кажется, что ему нравишься ты. И она останавливается около двери, замирает. Стоит мгновения, потом срывается с места, заходит в комнату, кладёт кучу книжек, что нашёл Агст по проекту Иккинга, к себе в рюкзак, стремительно выходит из помещения и твердит деду, что важно: крайне неуверенным голосом, проходя мимо на выход: «Мне плевать». Агст лишь усмехается на это и закатывает глаза. Уж внучку-то он хорошо знает. Астрид будет отрицать до последнего, и не признается никогда, такова она по природе. Но со временем она раскроется, Агст уверен. Время лечит… И она будет ворочаться весь вечер, прокручивая в голове фразу Иккинга. Она её слышала, и не раз. Такая простая, но такая таинственная, красивая, льстящая слуху и сердцу. И услышит вновь, когда во сне к ней снова явится красное как кровь зарево и скажет: «Я скучал, Золото».