***
— А о чём у тебя был проект? — «Язык цветов». Иккинг и Астрид встречаются теперь почти каждый день в школьной библиотеке: либо демонесса сама ангела находит, либо они заранее устанавливают место встречи посредством общения с Валкой, либо с друзьями Хэддока. Первая эти встречи нарочно начала Забияка: она наврала Астрид, что Иккинг хочет поговорить с ней о проекте, хотя они всё уже обсудили до этого. Вышло несколько подозрительно, но ангел смог вовремя прикинуться, что ему действительно надо обсудить проект ещё раз. — Тебе интересна флористика?.. — Очень, — слабо улыбается Астрид для себя, — У меня мама работает в цветочном магазине. И она любит всякие секреты, загадки, говорит постоянно, что значение цветов очень важно, особенно если это на день рождения, свадьбу или похороны… Ну, есть, например, гвоздика. Она бывает разных цветов, и в зависимости от цвета она несёт разный смысл, — объясняет она, — В одном случае означает «да», в другом — «нет». Типо такого. — М-м-м, понял, — тоже улыбается Иккинг, — Мне тоже было бы интересно узнать об этом побольше. Вокруг столько красивых цветов… — Ты же слепой. — Я помню, как выглядят некоторые цветы, Астрид, я не всю жизнь слепой, — чуть усмехается Иккинг, нервничает, — А тебе какие цветы нравятся?.. — Хм-м-м, — мычит в раздумиях Астрид, — Мне много цветов нравится. Самые любимые, наверное… Незабудки только. — Не забудь меня… — шепчет еле слышно Иккинг. — М? — Ничё, ничё! — лепечет он спешно, мотая резко головой, и стразы на шляпе звенят с укоризной: «Ты что творишь, идиот?!» — А тебе какие цветы нравятся?.. — спрашивает Астрид при этом чуть щурясь; рассматривает ангела, что несколько покраснел. — Сирень, васильки, мальва… Но больше сирень, — отвечает Иккинг с заминкой. — А какой оттенок предпочитаешь? Их множество у сирени всё-таки. — Фиолетовый, — говорит он тихо. — Классика для фей, но чтобы для ангела, — размышляет вслух Астрид, всё подозрительно разглядывает Иккинга; кажется они говорят шифрами друг с другом, — У тебя странное предпочтение в цветах, Иккинг. — Спасибо, наверное?.. — и он посмеивается глуповато, потом успокаивается, чуть молчит, — Я ещё хотел сказать, что завтра иду к окулисту… — У тебя всё в той же поре? — Угу, — кивает Иккинг. — А глаза как?.. — У меня глаза открыты под повязкой. Капаю раствор специальный, веки не смыкаются поэтому. — Жуть… А можно посмотреть? — вдруг спрашивает Астрид. Иккинг чуть икает в этот момент. Зачем ей это?.. — Мне немного некомфортно, но если ты так хочешь, — чуть усмехается ангел, принимается снимать шляпу, кладёт перед собой на стол, потом чуть дрожащими руками тянется к узелку, и вдруг линии петляют, начинают исчезать, пятно расплывается, и перед глазами появляется привычное тёмное полотно без всего на нём. На Астрид смотрят стеклянные зелёные глаза с узкими зрачками. И правда жутковато: взгляд будто в душу, хотя на самом деле Иккинг смотрит в темноту. Потом глаза двигаются налево, направо, опять в середину… — Я не вижу, — чуть кривит губы Иккинг, — Чутьё пропало почему-то… Такое ощущение, что дело в повязке. Когда я её снимаю, всё пропадает, — размышляет вслух ангел. — Без неё и шляпы ты совсем слеп, получается, — делает вывод Астрид. — Видимо так, — Иккинг грустно вздыхает, и он снова прикрывает повязкой глаза, надевает шляпу; чутьё потихоньку возвращается. — У тебя красивый цвет глаз, Иккинг. — Хех, спасибо, — губы ангела сложились в особую улыбку, которую трудно описать: он и смущается, и очень рад комплименту. — Ну, раз мы всё обсудили, я пойду тогда, не против? — Астрид, у меня чутьё ещё не прояснилось, — вдруг взволнованно лепечет Иккинг. — Тебя отвести куда?.. — он кивает ей. Астрид лишь для себя пожимает плечами: не оставлять же его тут одного торчать. — В столовую, пожалуйста. Иккинг встаёт с места, кое-как соображает, как обойти стол. Астрид тут же берёт его за руку и молча ведёт за собой. Она не догадывается, что Иккинг всё уже видит и просто хочет, чтобы она отвела его в столовую за руку. Они вдвоём идут по коридорам школы, где мелькают разные пятна, в особенности тёмные, видимо, омикроняне бродят туда-сюда от скуки. Или ищут Астрид. — Не думал, что ты у нас по ангелам, Ас, — усмехается кто-то со стороны. — Иди на хуй, Лесли, — ругается Хофферсон вполголоса, и проходит мимо болотно-зелёного пятна. — С радостью схожу туда с тобой, — парирует одноклассник. — У тебя проявилось чутьё, нет? — спрашивает Астрид у Иккинга, поворачивает голову в его сторону, и он мотает отрицательно головой, — Блять, — ангел уже второй раз крестится свободной правой рукой. — Прости, пожалуйста, — извиняется Иккинг тихо. — Такой стыд… Наконец доходят до столовой. Там, среди кучки пятен, Иккинг различает Сморкалу. Астрид доводит ангела прямо до Йоргенсона, буквально передаёт на руки. — До скорого, Иккинг, — говорит обыденно Астрид. — Пока, Астрид, — с милой улыбкой говорит Иккинг, и демонесса уходит из столовой. — Э-э-э-э, — тянет Сморкала, — Что это было? — Я попросил её привести меня сюда, — объясняет Хэддок, — Чутьё пропало. — Опять упал где? — Нет… Я снял повязку со шляпой, потом снова надел, а чутья всё нет. — Погодь, а зачем ты их снимал? — продолжает расспрашивать друга Сморкала, всё недоумевает, — И вообще, где ты был? — В библиотеке… И Астрид попросила. Сморкала делает крайне удивлённое лицо. С каких это пор Астрид Хофферсон интересно поглядеть на слепого беззащитного ангела без повязки и шляпы? У демона к ней появилась масса вопросов… — Оке-е-е-ей, — тянет Сморкала, — Вы двое, похоже, неплохо ладите. — Можно и так сказать, — соглашается Иккинг, — Она оказывается делала проект про язык цветов. — А это что ещё за херня такая? — В цветах есть смысл. Каждый означает фразу, или чувство какое-то. Очень интересно как по мне. — Ну да. Послать на хуй цветочком, чтобы никто кроме тебя это не понял, — усмехается Сморкала, и Иккинг опять кривит губы, крестится третий раз за день, — Она хоть и бой-девка, но любовь к цветам даже у неё есть… Тебя куда отвести? — На химию. Астрид тем временем сидит на математике и переписывается с мамой по мессенджеру. — Мам, переведи, пожалуйста, с языка цветов фиолетовую сирень. — Сейчас гляну в книжку, подожди чуток. Демонесса терпеливо ждёт. Ей кажется, Иккинг очень знатно хитрит с ней. И ещё ей кажется, что он знает значение сирени по языку цветов. «Никогда бы не подумала, что ангелы умеют так хорошо врать. Они ж Бога боятся как огня», — размышляет про себя Астрид. Мама присылает ей скопированный с электронной книги текст про значение сирени. Астрид пробегает текст глазами: «нимфа Сиринга и Пан… первая любовь… дарят один раз в жизни… вечная любовь… Моё сердце принадлежит тебе!» — Спасибо, мам! — А зачем тебе это? Неужто этот твой дружок что-то знает об этом? — Не знаю… Просто интересно было сравнить. — Поняла тебя. В голове полно самых разных мыслей, лицо начинает потихоньку краснеть, а руки холодеть от пота и чуть дрожать. «Неужто и правда?..» — проносится фраза в голове, но потом она отправляется в пропасть, именуемую «Отрицанием». Ладони сжимаются в кулаки, брови хмурятся, краска с лица исчезает — она спокойна и холодна, как и раньше. Ну и что, что она нравится ангелу? Обычное дело, она хороша собой и все это знают; грех не влюбиться. Только в этом и загвоздка: она демонесса, а Иккинг — ангел. Между ними не может быть любви априори, таковы заповеди Мироздания. Поэтому она будет глушить в себе чувства к красному зареву, что называет её во снах «Золотом» и иногда «Незабудкой», будет отрицать и терпеть, терпеть, пока не наступит момент, когда она просто сорвётся от переизбытка накопившейся энергии.***
— Восстановление затянулось, Иккинг. Состояние прежнее. Продолжайте курс препаратов. — Да сколько можно?! — кричит Иккинг, вскакивает со стула. Берг широко раскрывает глаза и пялится на парня в откровенном ужасе, — Я не могу уже так жить! Есть что-нибудь более действенное, нет?! — Я прописал вам самые лучшие лекарства… — Иккинг также резко садится на стул, как с него встал, складывает руки на груди; хочет заплакать, но не может из-за того, что закапал глаза раствором, — Могу только пожелать вам терпения… Можете идти, приходите через месяц. — Да чтоб вы все пропали пропадом, — чеканит Иккинг, срываясь с места и буквально выбивая дверь рукой. Стразы грозно звенят на шляпе: «Он зол, не стойте на его пути!» Валка сказала сыну, чтобы он зашёл в регистратуру и попросил позвонить ей у кого-нибудь, но он уже стоит на улице и люто злится на всё и вся. Перед ним две дороги: направо и налево. Иккинг всегда ходил направо. На этой стороне у него дом, друзья, школа, всё самое светлое и приятное. В этот раз он идёт налево. Туда, куда он никогда не ходил и где не ведал света. Гнев руководит им, и он не может его побороть. Бурлит в венах, в голове, даже в стеклянных глазах, что всегда открыты и всегда смотрят в темноту. Иккинг свернул на ту самую дорожку, которую раньше боялся до безумия, будучи крайне набожным, но теперь он сам ринулся к ней в порыве справедливого гнева. Он основательно ступил на дорожку Греха.***
Эта улица ему незнакома, но плевать. Вернётся также спокойно обратно, чутьё ангела точно не подведёт. Дома разной высоты, со шпилями, деревья крайне причудливой формы. Над улицей витает тяжеловатый воздух, во дворах домов резвятся маленькие тёмные пятнышки, мимо ангела проходят пятна побольше, такие же тёмные, и он чувствует, как они его разглядывают, даже смотрят вслед. Он знает, что заявился на район демонов. Доходит до небольшого перекрёсточка, останавливается. Как гласит закон Божий, ангел должен покреститься, прежде чем перейти перекрёсток. Иккинг стоит, колеблется. Воздух давит на него всё сильнее, демоны вокруг зыркают на него: что же ангел будет делать. Иккинг высоко поднимает голову и делает смелый шаг вперёд, не дёрнув руку в молильном жесте. Он будто проходит какой-то барьер, потому что после этого шага ему стало намного легче. Делает ещё пару шагов, и останавливается. Линии и пятна исчезают. Веки расслабляются. Чувствуется холодный ветерок на коже, стразы на шляпе бренчат не так загадочно и звучно, а просто как глухое стекло. — Какой ты молодец, — говорит кто-то перед Иккингом явно с довольством. Голос кажется знакомым. — Флинн? — смутился парень на долю секунд. Рука незнакомца ловко снимает с головы Иккинга шляпу, кидает её куда-то в сторону, и стразы тихо бьются об асфальт. — Снимай эту тряпку, Иккинг. Она тебе больше не понадобится. И Хэддок повинуется, развязывает узелки… Всё ещё держит повязку на глазах, немного боится. Чужие тёплые ладони накрывают его ладошки и стягивают повязку вниз. На Иккинга смотрит лицо Флинна Райдера. Красные улыбающиеся глаза, милая игривая улыбочка… Погодите, красный цвет!.. — Я вижу?.. — неверяще шепчет лишь губами Иккинг; они сильно дрожат от волнения. — Видишь, Иккинг, — подтверждает тихо Флинн, всё ещё улыбается, — Ты сделал правильный выбор и заслужил свою награду. Следуй за мной. Флинн Райдер берёт его за руку и ведёт за собой дальше по улице. Сворачивают налево, потом ещё налево, и ещё, и ещё… Ради зрения. Ради Незабудки. Ради Золота.