Прошло полтора года. Многое изменилось за это время…
Беверли закончила одиннадцатый класс, на днях сдав последний экзамен, на «удивление» на высший балл. Фил и Ди уже успели закончить первые курсы в институтах. Ди, как и хотел, поступил в научно-технический ВУЗ, закончив курс с отличием. Фил же поступил на иллюстратора, о чем мечтал с самого детства и, как ни странно, добился того, чего хотел. Эти полтора года, быстро пролетевшие в комфортной обстановке, были одинаково весёлыми и сложными. Сначала экзамены парней и их поступление, после одиннадцатый класс Беверли, концерты, снова экзамены. Даже Хэви пришлось несладко, ведь девятый класс, как ни крути, тоже выпускной, даже не смотря на то, что Хэви никуда так и не выпустился. Экзамен за экзаменом, концерт за концертом, сессии… Все крутилось бешенной каруселью и можно было свободно думать, что все это время приносило только плохие эмоции, усталость, рутину и тд. Нет, это не так. За этот не долгий год с лишним, Беверли поняла, что на самом деле означает слово «семья».Семья — это вечная поддержка, любовь и понимание.
Семья — это то место, где ты чувствуешь себя собой, где тебе не нужно лгать и добиваться чего то непонятного, чтобы чувствовать себя любимым.
Это место, где тебя примут любым и где помогут добрым словом.
Ну, или не менее добрым пинком, для большой мотивации, которые часто прилетали от Виктории. Дома всегда было шумно, ведь такие холерики как Хэви и Виктория, без приключений на свой зад и дня прожить не могли. Они часто ввязывали и саму Беверли во всякие истории, показывая, что жизнь может быть разной: весёлой, быстрой, яркой, местами пугающей… Но в этом и вся прелесть! Бэви учили кататься на байке, но успехом это не увенчалось, ведь девушка была очень неуклюжей. Хэви часто звал сестру попробовать покататься на скейте или поиграть в приставку, и искренне радовался, когда побеждал её, не догадываюсь о том, что Беверли специально поддавалась, чтобы лишний раз увидеть очаровательную улыбку брата. Глэм и Ди чаще принимали более тихую сторону жизни, где нужно было лишний раз подумать. С блондинами Бэви часто играла в настольные игры, собирала огромные замки из мелких деталей, иногда даже помогала в готовке, не смотря на то, что в жизни не бралась за нож. Пусть у неё получалось не всегда хорошо, её все равно все любили, ведь не столь важен результат, сколько сам процесс, приносящий только удовольствие. Часто они, не побоюсь этого слова, всей семьёй выходили в свет, будь то фильм, спектакль или тоже же излюбленный Викторией бар «дневные бобры». С ними всегда было весело и приятно проводить время, даже несмотря на то, что такого рода выходы, местами пугали Бэв. Для неё это все было так ново… Но так интересно! Иногда, после тяжёлого дня, лежа в кровати и слушая музыку, Бэви невольно задумывалась о том, как же много всего она потяряла, живя с матерью в четырёх стенах, видя мир через «чёрные очки», показывающие все вокруг не достойным, грязным, противным, не приемлемым… Благо все это в прошлом… Кстати о матери. Лидия все это время ни разу не приехала проведать дочь и семью Глэма. Хотя как и обещала, каждый месяц переводила определённую сумму денег сначала Глэму, а после, мужчина отдавал деньги Беверли. Они обычно шли на карманные расходы, музыку, одежду и так далее. В общем, использовала их Швагенвагенс в своих интересах. Как оказалось, после того не самого приятного разговора с Глэмом, Лидия придумала историю о том, что она отправила дочь жить самостоятельно, будто это помогает ей привыкать к взрослой жизни. Врать приходилось для того, чтобы не дай бог не упасть в глазах коллег, друзей и знакомых. Всё-таки бизнес по производству бильярдных шаров, это вам не хухры-мухры. Да и врать у Лидии всегда получалось плохо, поэтому в этой неприятной истории с Бэви, она изменила только то, что дочь сама сбежала, на то, что Лидия сама её отправила и то, что она живёт у брата, изменила на то, что живёт она сама, в собственной квартире. Так и выглядит ложь во благо. Во благо Лидии и её интересов… конечно… Летом Лидия часто оставалась дома и вместо того, чтобы сидеть в кабинете и чётко контролировать производство, она отдыхала. Годы берут свое, поэтому блондинка часто запиралась у себя в комнате и занималась делами в нем. После того, как дочь ушла, в доме стало куда тише и спокойнее… Хорошо ли это? Лидия могла днями и ночами на пролёт читать документы, просматривать биографии рабочих, читая их как книги, пересчитывать свое огромное состояние, но ещё чаще всего она смотрела на семейный гобелен… Он висел прям перед её лицом, стоило лишь чуть выше поднять взгляд. Древо семьи Швагенвагенс… Оно мозолило ей глаза… Род блондинов начался очень и очень давно, и никогда не мешал кровь с простыми и не достойными людьми, которые были с плохими, «не чистыми» генами и без огромного состояния за плечами. Не стоит отвергать того, что в их роду скорее всего были и братья с сёстрами, состоящие в браке, ведь дети должны быть талантливыми, блондинесты и голубоглазы… А по близости не могло быть более подходящих персон… Первым из «бракованных» был Себастьян… Как он мог связать свою жизнь с этой… Викторией…? Так ещё и сделать двоих детей… Пф… Благо их никогда не будет на этом гобелене… Веснушчатых, а тем более рыжих в их роду не было и не будет никогда. Глэ… Себастьян должен был поступить так же, как и Лидия… Слушаться отца. Жениться на блондинке и родить «чистых» детей. Жить богато и…Несчастливо…
Черт, как он мог взять, бросить все и уйти к этому… Отбросу… Бомжу… Грх… Как он мог взять и забыть про семью, про неё, отца, мать… Как Лидия могла забыть про семью, про Беверли… Взгляд голубых глаз девушки, часто давил матери на душу. Бэви выглядела ужасно на этом полотне: запуганная, несчастная, вечно напряжённый в ожидании очередной гнилой выходки со стороны матери взгляд… Да, Лидия не просто не любит дочь, она её ненавидит. Но неужели за все это время, пока Беверли жила с ней, Лидия привыкла к ней…? Она привыкла к ней как к дочери, или как к животному, которое нужно бить и воспитывать…? Как к чему то, неодушевленному, не заслуживающему банальной похвалы? Как к чему то, не имеющему право на мнение, голос и выражение себя?Лидия - монстр?
Слова Глэма тогда сильно разозлили женщину и заставили задуматься, хоть ненадолго, но заставили. Что если бы она сказала «нет» отцу раньше? Она ведь делала против его воли аборты, не желая рожать наследников и… Ничуть не жалеет об этом решении. Что если бы, она была чуть более сильной… Как Себастьян… Как Беверли… Жила бы она так богато, если бы не слушалась и не потакала отцу…? А нужны ли ей эти богатства? Да, нужны! Будем откровенны, как бы Лидия не пыталась понять то, что она поступала ужасно по отношению к дочери, брату, его семье, деньги для неё были выше. Выше любви, счастья, жизни… Жажда денег и наследства рано или поздно сведут её в могилу, заставила сначала повиноваться отцу, а потом и вовсе родить нелюбимого ребёнка, только для того, чтобы получить состояние Швагенвагенс. Карьера всегда была важна ей куда больше, чем все остальное… Все было пылью… Лидия даже не любила и не знала, каково это… В её семье её не любили, Джефф не любил, Беверли не любила… Лидия даже не могла сравнить любовь и деньги, и что ей больше приносит счастья. Она никогда не узнает и так и умрет с купюрами в руках. Она всегда была падкая на деньги… Мерзость… Снова глянув на древо её многолетней семьи, глаза невольно поползли вниз, находя дочь… Если бы не курносый нос, более белая кожа и форма бровей, Беверли вылитая Лидия в молодости… Это жадность превратила такую красивую Лидию в это ничтожество, которому нужен только достаток и статус… Глаза дочери смотрели на женщину с презрением и обсуждением, пусть в них и скрывался страх…Столько времени прошло… Год с лишним…
Если Лидия не разучилась считать, что очень врятли, держа в голове все состояние этой женщины, дочь должна была уже закончить школу. В голове сразу же появился фрагмент, который напомнил Лидии о том, что она ручалась задушить Бэви, если вдруг она станет хуже учиться.Стоит ли проверить?
Невзначай пообщавшись с другими богатыми родителями одноклассников Беверли, Лидия узнала, что на днях, скорее всего завтра, будет выпускной. Стоит ли зайти после него к Глэму? Наверное да, ведь это будет совсем неправильно, если Лидия раньше так волновалась за оценки, а потом даже не пришла проверить их. Хотя оценки только её и интересовали… Да и не сказать, что Лидия сильно задумывалась о том, что правильно, а что — нет.Так и случилось.
Ближе к девяти часам вечера Лидия начала собираться. Непонятно в какой отрезок жизни она решила, что фиолетовые тени до бровей и глянцевая красная помада, будут сильно красить её. Это было совершенно не так, но Лидия делала только то, что сама считала нужным. Надев зелёное платье и под стать каблуки, она выехала к дому некогда любимого братца. Благо это все в прошлом. Остановившись у калитки дома, Лидия вальяжно вышла и, хлопнув дверью собственного лимузина, нагло прошла к входной двери. На этот раз с ней не было ни дворецкого, ни охранника, поэтому женщина пару раз постучала в дверь и, перенеся вес на левую ногу, скрестила руки на груди и стала ждать. Прошло около тридцати секунд, до того, как дверь открыла Виктория. Гостья немного удивила женщину, но рыжая виду не подала: — Че надо, выдра? — Вики облокатилась о прохладную рамку двери и тоже скрестила руки на пышной груди. Её напрягало то, что любимая золовка начала ни с того, ни с сяго приезжать к ним домой. Пусть последний визит был год с лишним назад, это все равно ни капли не радовало. — Где моя дочь? — коротко и выдержанно спросила Лидия и подняв ровный нос выше, начала заглядывать Виктории за спину. — Эээ-э, — рыжая заметила, что Швагенвагенс начала нагло рассматривать их дом изнутри. Прикрыв дверь, чтобы Лидия меньше смотрела туда, куда не надо, Вики продолжила, — тебя чёт раньше это не особо ебало. — Что? Да как ты… — вдруг взбесилась блондинка, начиная размахивать пальцем. Всё таки это семейное. Вдруг её прервал знакомый голос. — Ох, Лидия. Проходи, — Глэм подошёл к Вики сзади и обняв жену за талию, вежливо заткнул сестру. Лидия только фыркнула и прикрыв глаза, гордо зашла в дом. Сев за большой круглый стол, Лидия начала оглядываться. — Где она? — Кто? — Глэм снова бесил сестру, причём намеренно. Это была очередная тактика, чтобы посмотреть, что творится у этой женщины в голове. — Моя дочь, Себастьян, моя дочь, — Лидия сжала кулак под столом и начала скрежетать зубами от злости. Её просто выводило из себя, когда Глэм притворялся дурачком. — Ах, Беверли. Как ты не вовремя, Лидия. Она на концерте, — Глэм бросил взгляд на часы и спокойно сложил ладони, будто в молитве. — На каком, к черту, концерте? — Лидия не поняла, что за бред рассказывает брат. Может он вовсе и не притворяется дурачком? — Как на каком? На их с мальчиками концерте. — Глэм выдержал паузу, наблюдая за тем, как до сестры доходит та забытая информация, — Ах, да… Ты наверное не знала. Они успешная группа, выступающая в «Chelsy». Сегодня концерт. Ох, большой концерт. — Глэм гордо закатил глаза и невольно улыбнулся, — если ты помнишь, то твоя дочь закончила одиннадцатый класс. Их спонсор и владелец клуба, в честь золотой медали, на которую вышла Бэви, устраивает огромный концерт. Не хочешь навестить дочь? — Ха, — Лидия хмыкнула с издевкой, намекая на то, что и ноги её не будет в потном, вонючем клубе. Как быстро поменялось её мнение когда Глэм сказал, что пять минут и они уходят смотреть концерт своих детей, поэтому Лидия либо ждёт и идёт с ними, либо выметается из дома. С неприязнью выбрав первый вариант, Лидия зло закинула ногу на ногу и рассматривая ноготки, стала ждать. Глэм снова вырядился в своём репертуаре, показывая что он и есть полное олицетворение «Glam-style». Вики тоже была одета так, чтобы всю ночь зажигать в клубе под любимый метал. Лидия конечно скривилась, подумав о том, что «каждой твари по паре» и гордо села в лимузин, езжая за братом, которые были на байке Виктории. Спустя минут двадцать быстрой езды, они оказались около большого, двухэтажного клуба, из которого прям били киловатты музыки и света. Из двери выбежал чувак и махнув Глэму и Вики, начал было блевать куда-то в сторону… Лидия не оценила данную картину и уже начала представлять, что ждёт её внутри… Аккуратно обойдя бедного человека, дабы не испачкать каблуки, Лидия зашла. В уши начал бить перегруз гитары и оглушительный стук барабанов. Ох, не такое будущее Лидия представляла для Беверли… Клуб был полон людей и был забит так, что одно неверное движение и люди начнут падать, словно карточный домик. Музыка уже играла во всю, пока на сцене весело колбасился рыжий гитарист, играя, закрыв глаза. За барабанной установкой было видно лишь часть блондинистых волос, собранных в тугой хвост. Узнав в этих двух…музыкантах… Сыновей своего никчемного брата, Лидию передернуло так, будто её ударили током. Нет… По середине сцены, с микрофоном в руке, прыгала девушка… У неё были пышные, белые волосы остриженные по плечи. Девушка была в чёрной, длинной футболке, будто с мужского плеча с непонятной группой и скелетом на ней. На этой футболке были будто пятна крови, ярко выделяющиеся на основном фоне образа. На ней были клетчатые штаны и грубые ботинки, которыми она топала в такт, помогая себе петь. Это была песня «grlwood — nice guy». Как только она подняла голову, чтобы завершить песню, под аплодисменты, девушка пыталась отдышаться и начала бегать глазами по залу. Она знала что сегодня должны были пойти Глэм с Вики. Это не могло не радовать. Отойдя к колонке, девушка села на неё и кинув парням по бутылке воды, открыла свою. — Народ! — ей ответили свистом и аплодисментами, — какую песню вы ходите?! Девушка слушала как люди наперебой начали кричать названия групп, песен, музыкантов и тд. Проведя глазами по залу снова, Бэви все-таки нашла Глэма и Викторию. Она им мило помахал пальцами, но заметила как Вики начала показывать рукой влево, кривя лицо в отвращении, призывая перевести взгляд туда. Бэви насторожилась, но взгляд перевела.«Мама…»
Девушка встретилась глазами с Лидией, которая была удивлена не меньше неё. Только не это, только не моя дочь… В этой экстравагантной девушке, Лидия узнала Беверли… Взгляд матери говорил о многом: о разочаровании, о гневе, о не понимании… — Народ! Тише! — Беверли все ещё смотрела на мать не отводя взгляд. Когда люди умолкли, девушка продолжила, — у меня есть предложение лучше! Релиз! Беверли спрыгнула с колонки и пройдя на середину сцены, кивнула парням, давая знак. Сейчас она выскажет матери все то, что хотела сказать все семнадцать лет её жизни.Берегись, Лидия.