Путь к самому себе

Много лет назад они часто тренировались вместе. Оба были еще детьми, не знавшими ни смертельных обид, ни рутенбергской славы. Старший учил младшего правильно держать меч и отвечать на удары. Получилось не очень: страстный и нетерпеливый ученик отвлекался и психовал, то и дело швыряясь огненными шарами в окружавшие их предметы, но Конрад был великодушным учителем. Он уже тогда был недосягаем. Вольфрам смотрел на него с обожанием – разумеется, когда не злился, – чувство было взаимным, хотя в отличие от брата немного подросший Бильфельд стеснялся выражать его вслух. Первая трещина между ними легла в ту ночь, когда Веллер принял отчаянное решение руководить отрядом, обреченным на смерть. Вольфрам с радостью сжег бы ради него замок вместе со Штоффелем, но все вокруг – мадзоку и полукровки, – как один, твердили священное слово «долг»; ради этого слова любой из них был готов пожертвовать жизнью и не только своей. Пример горько рыдавшей матери убедил мальчика, что истинные мадзоку и здравый смысл не совместимы. Но явление короля Юури разбило привычную Вольфраму картину вещей. Мао руководствовался чувствами, понятие «долга» у него было своеобразное, идущее в полный разрез с правилами аристократической жизни. Неудивительно, что Вольфрам принял новоиспеченного правителя в штыки, а после – чуть приглядевшись – совершенно потерял голову от эмоций. Мао доказал ему, что Веллер имеет право на второй шанс. Да что там второй… Сколько угодно шансов. Что бы ни случилось, Конрад всегда останется братом Вольфрама. Даже Адальберту не удастся это сломать. *** Поединок длился уже больше часа, Конрад, для которого бой начался с первыми лучами солнца, постепенно начинал уставать. Техника, которой владел соперник, была ему до боли знакома и это были не те приемы, которым он учил брата в детстве. Вольфрам дрался решительно, хладнокровно, легко отражая удары и нападая внезапно, когда Веллер почти не ждал. Его прежний противник, владевший этими же приемами, был гораздо массивнее, гибкое, легкое тело брата уворачивалось и нападало стремительно, словно хищный зверек. На миг Конраду показалось, что он пытается поймать пламя. Зрелище было восхитительным и трагичным. Все знали, что лучшего королевского мечника нельзя победить, но то, с каким достоинством противостоял ему Бильфельд, не могло не вызывать уважения. Зрители затаили дыхание. Даже королевский маршал не смел мешать. – Что происходит? Конрад, Вольфрам, что вы творите? – мао Юури единственный, кто мог их остановить. – Прошу прощения, Ваше величество, но это семейное дело, – отозвался Веллер, через силу улыбнувшись крестнику. В ту же секунду случилось невероятное: фамильный меч Веллеров вылетел из его руки, со звоном упав на землю. Присутствующие – даже король Юури – ахнули, не веря своим глазам. – Теряешь сноровку, – невозмутимо произнес Вольфрам, кончиком своего меча приподняв клинок брата, чтобы вернуть хозяину. – Меч принадлежит победителю, – покачав головой, отозвался Веллер. – Не считается. Хейка Юури тебя отвлек. И я не настолько тщеславен, чтобы принять поражение соперника, которого измотал другой. Фамильный меч Бильфельдов направился в ножны. Вольфрам отдал честь брату, как того требовал воинский этикет, словно все случившееся было лишь тренировкой двух давно знакомых и слегка приятельствующих солдат, и, развернувшись, покинул площадку.