Путь к самому себе

Чувства нахлынули внезапно, мощным и ярким потоком, как будто вновь сорвался ледник в далеких горах Швейцарии, прорвав одну из огромнейших плотин мира (о трагедии более чем полувековой давности Юури знал благодаря родственным визитам к нынешнему мао Земли). В отличие от наивного подростка, каким он когда-то был, возмужавший король легко определил природу бушующих в его сердце страстей. Но определить и признать – не одно и то же. Оставшуюся часть пути задумавшийся и непривычно тихий король пытался понять, как подобное могло с ним случиться. Выходит, и Вольфрам, и Сара, постоянно упрекавшие его в потенциальных изменах, были правы. Правителям позволено многое, вседозволенность и распущенность охотно следуют друг за другом. Неужели он ничуть не отличается от напыщенных акул бизнеса и глав некоторых человеческих государств, с которыми пересекался несколько раз на приемах у Шори и от которых честного и неискушенного короля Шин-Макоку тошнило? Юури всегда воспринимал Вольфрама как друга. Когда-то они были почти неразлучны, но в те годы Шибуя был слишком неопытным, чтобы как-то иначе воспринимать отношения с горячим молодым лордом. Юури искренне верил, что ему нравятся девушки. Даже сейчас, после семнадцати лет брака он был уверен, что Сара – лишь яркое исключение в его замысловатой королевской судьбе. Перед обольстительной грацией правителя Малого Шимарона тяжело было устоять – все-таки полубог. Их роман развивался стремительно. Уже при первой встрече Сарареги показался Юури неотразимым. Мао Шин-Макоку до сих пор смущался, вспоминая тот вечер, когда он сам, одетый в женское платье, оказался в объятиях хрупкого изящного юноши, кружившего его по залу в волшебном вальсе. Обман быстро раскрылся, но то мгновение пошатнуло привычные представления японского школьника об отношениях между мужчиной и женщиной. Он еще не был готов это признать (по крайней мере вслух), но мир вокруг светился разноцветными красками, и безнадежно влюбленный король никого и ничего другого не видел. Сара-Сара-Сара – заморское (ужасно похожее на женское) имя звенело в его ушах. Юури хорошо помнил тот день, когда, краснея и запинаясь, впервые собрался духом, чтобы признаться будущему мужу в своей любви. Правителю Малого Шимарона пришлось изрядно постараться, чтобы вытащить застенчивого приятеля на тот памятный разговор. Все вокруг давно догадались, что именно к этому и идет, хотя реакция окружающих оказалась неоднозначной. – Хоть король Малого Шимарона и похож на девчонку, твой прежний жених мне нравился больше, – прямолинейно заявил Шори, не желавший, чтобы у брата были какие-либо общие дела с загадочным юношей, в очаровательной улыбке которого чувствовалась опасность. Юури обиделся, всерьез и надолго, до такой степени, что в течение последующего за неприятным разговором свадебного торжества не общался с братом, благо все остальные предпочли промолчать, а мама с Гюнтером и вовсе только и делали, что расточали хвалебные речи по поводу возмужавшего 27-го мао и его прекраснейшего избранника. Госпожа Шери на королевской свадьбе не появилась, сославшись на недавнее материнство; за несколько лет до этого она действительно встретила идеальную любовь во время путешествия по землям людей и с тех пор ни разу не возвращалась на родину. Юури никогда не задумывался о том, что уехала она практически сразу после того, как они узнали о свадьбе Вольфрама. Но самый тяжелый разговор ждал признавшего свое счастье короля с Гретой. – Ты хочешь сказать, что ЭТО будет моим новым отцом? – недовольно, в типично подростковой манере спросила девушка. Как и дядя Шори, она терпеть не могла женоподобного правителя Малого Шимарона и категорически не понимала, что отец мог в нем найти. – Грета, разве королевской дочери пристало так выражаться? – отругал ученицу фон Крист. – Грета, милая, мы любим друг друга, дай ему шанс, Сара станет прекрасным отцом. – А как же папа Вольфрам? – Вольфрам выбрал фон Гранца, и ты прекрасно про это знаешь. Он очень расстроится, если узнает, что ты до сих пор не можешь принять его решение. – Выбрал он, как же! – взорвалась принцесса, на секунду Юури показалось, что еще немного и всегда скромная и послушная девочка начнет швыряться огненными шарами. – У меня еще мало навыков, но поверь, однажды я научусь фехтовать как следует, и тогда я вызову на дуэль фон Гранца и сама верну Вольфрама домой, раз ты не в состоянии это сделать! – Что за дикие идеи? – сокрушенно покачал головой обескураженный ее словами отец. – Слабак! – фыркнула девушка и, умчавшись в свою комнату, громко хлопнула дверью. – Где-то я это слышал, – удрученно вздохнул правитель. – Не обращайте внимания, Ваше величество. Подростки такие неуправляемые…, – расстроенно развел руками фон Крист. Аниссина многозначительно хмыкнула и удалилась в лабораторию. Она как раз трудилась над изобретением, которое научило бы подданных короля Юури признавать правду хотя бы перед самими собой. К сожалению, эксперимент в очередной раз оказался неудачным и едва не стоил любознательной изобретательнице жизни. Что же до Греты, то новоявленного родителя девушка так и не приняла, при первой же возможности сбежав в Субереру. По словам Йозака, которого просили время от времени приглядывать за принцессой, по дороге она пережила множество интересных приключений, с истинно королевским достоинством преодолела все трудности, обрела огромное количество нежно любивших ее друзей и стала прекрасной и мудрой правительницей родной земли. В Шин-Макоку она тоже больше не появилась, хотя часто присылала отцу вполне ровные и теплые письма. Имена Вольфрама или Сары в них не упоминались ни разу. Все эти истории немало огорчали правителя, но не повлияли на его чувства к мужу. Первые годы брака они никак не могли надышаться друг другом, но слишком существенная разница во взглядах на жизнь то и дело приводила к скандалам. Юури относился к чужим слабостям снисходительно, но его сильно царапала мысль, что за годы жизни в Шин-Макоку возлюбленный супруг не сделал ни единой попытки подружиться с его людьми. Окружавшие их мадзоку, даже те, в ком сам Юури души не чаял, для соправителя оставались лишь недостойными доверия слугами. Сарареги подпускал к себе только Бериаса, да и тот, являясь ближайшим родственником и неоднократно доказав свою преданность господину, оставался на положении полуслуги и всегда соблюдал субординацию. В отличие от Конрада или Гвендаля, Бериас ни разу не сел с ними за один стол во время праздников или переговоров. Юури списывал все на тяжелое детство возлюбленного, который вырос, практически не зная любви, хотя случайно подсмотренная вчера сцена убедила мао, что Бериас умеет выражать заботу о близких. Королевского крестного Сарареги открыто терпеть не мог, а уж возвращение Вольфрама и вовсе принял в штыки. – Какого дьявола ему здесь понадобилось?! Отправь его охранять границы или пусть едет караулить фамильный замок, – в бешенстве кричал соправитель, едва они остались одни, швыряя в мужа все, что только под руку попадалось. – Сара, дорогой, успокойся. Вольфрам – мой друг я не собираюсь его выгонять. – У тебя все друзья, изменник несчастный! – надулся супруг, выставив короля из его собственной спальни, и несколько дней стойко выдерживал осаду, игнорируя комплименты, цветы и разные мелкие подарки, которыми осыпал его заботливый и любящий муж. Золотой браслет с бриллиантами, изящно смотревшийся на тонкой белой руке, помог супругам прийти к примирению. И все же… Юури прекрасно помнил, что Сара очень хотел, чтобы именно Вольфрам поехал на переговоры с королем Онезимом. Юури ненавидел интриги, особенно когда они касались его семьи. Он действительно считал народ Шин-Макоку своей семьей и не понимал, как король может мыслить иначе. Нужно серьезно поговорить с Сарой по возвращению. Юури нежно любил супруга и не собирался его терять. Что касается внезапно нахлынувших чувств к Вольфраму… Для самого короля они оказались не очень-то приятным сюрпризом, хотя дух мао, в последнее время все чаще подававший голос в его сознании, был категорически не согласен с его человеческими принципами. – Ты не уважаешь древние законы и не ценишь своих людей. – Если древние законы означают супружескую измену, мне они не нужны, – отозвался Юури. – Когда-то ты уверял, что и парней не любишь. Юури отчаянно покраснел. – Я люблю не парней, а Сару. – А на Вольфрама ты уставился из дружеских чувств. – Вовсе я не уставился. Мао хмыкнул. Вопреки королевской воле, раскосый обсидиановый взгляд действительно направился на предмет желаний. – Разве ты не видишь, что ему и без тебя хорошо? – Ты король, Юури, даже гордый Бильфельд не посмеет тебе отказать, а чужого телохранителя всегда можно подвинуть. Древняя правда была чудовищной. Честный король Юури отказался ее принять.