Путь к самому себе

В соседней каюте царил полумрак, они застали там Конрада, заботливо менявшего догоревшие свечи. – Ваше величество, Вольфрам, – приветствовал их полукровка, он, как обычно, казался невозмутимым, но в серых глазах, взглянувших на брата, светилась печаль. – Я хочу побыть один. – Но Вольфрам, – попытался было возразить Юури, Веллер, мягко положив руки на плечи королю, вывел его из каюты. – Прости Юури, он имеет право. – Я понимаю, но я боюсь, что он натворит глупостей, – взволнованно прошептал король. Маздоку молча смотрел на завернутое в саван тело, бывшее когда-то прекрасным богом. Вольфрам подошел ближе и осторожно коснулся белоснежной ткани, покрывавшей холодные руки, из которых вместе с теплом уходили сила и нежность. Юноша опустился на колени рядом с кроватью, тихонько поглаживая скрытую под тканью ладонь, и простоял так до самого вечера, не отрывая взгляда от мертвого друга. В его душе была тишина: восставшие в полный рост драконы спокойно наблюдали картину. Их было трое: белый, как снег, древний гигант с суровым янтарным взором, иссиня-черный жестокий молодой монстр с раскосыми обсидиановыми глазами и изящный золотой зверь, в золотом взгляде которого лучилась небывалая сила. Последний родился совсем недавно: в тот самый миг, когда Бильфельд пришел в себя. *** Выйдя из каюты, где поилось тело друга, Вольфрам поднялся на палубу. Он хорошо знал эту шхуну: «Адельхарда» – любимый корабль дяди. Когда-то в детстве, когда он не страдал еще приступами морской болезни, наследник Бильфельдов часто гостил у Валтораны и обшарил тут каждый уголок, стараясь подслушать отца и дядю. Братья часто ругались, и маленький Вольфрам, чувствуя, как надвигалась очередная гроза, обняв колени, напряженно вслушивался в слова взрослых, пытаясь понять, что заставляет обожавших друг друга мадзоку кричать до одури, до сжатых кулаков и звона бокалов, расставленных на столе. Успокоить упрямцев могло лишь вмешательство матери, но она не всегда была рядом, предпочитая более веселую компанию Замка-на-крови. Лишь однажды плачущий мальчик смог остановить ссору. Они услышали всхлипы и, обнаружив его укрытие, синхронно наклонились к ребенку, ласково обнимая и произнося слова утешения. Спустя несколько лет корабль отца взорвался во время битвы с людьми. Говорили, будто судно было обречено и гордый огненный лорд врезался в стан противника и сам подорвал шхуну, чтобы прихватить к праотцам врага. Когда в следующий раз Валторана забрал мальчика к себе, Вольфрам и шагу не мог ступить по палубе: его отчаянно, до полусмерти тошнило.