Путь к самому себе

На следующий день король Сарареги объявил о своем отъезде. – Почему? – глухо спросил опечаленный Юури. – Я давно не был дома и мне нужно побыть одному, – отозвался бледный, ставший еще более тонким супруг. Он наотрез отказался от помощи и сопровождения. – Ты вернешься? – Я не знаю, – честно ответил Сара, глядя в обсидиановые очи супруга. – Ты уверен, что хочешь ехать один? – снова спросил встревоженный Юури, когда все было готово к отъезду и возлюбленный муж садился в карету. – Это небезопасно. – Великому Шимарону не до того, а остальные народы не посмеют меня обидеть. – Но разбойники… – Я мужчина в конце концов. Я не настолько беззащитен, как ты считаешь, – грустно улыбнулся Сара. Его легкая нога поднялась на ступень. – Хейка Сара, – раздался из толпы звонкий голос огненного мадзоку. Вольфрам приблизился к королям и, не глядя на Юури, опустился на одно колено перед правителем Малого Шимарона. – Позволь занять его место. Он не назвал имя Бериаса, но это было и так понятно. – Я плохой хозяин, – отозвался бог-полукровка, окинув юношу задумчивым взором. – Я плохой слуга, – ответил мадзоку. – Но я дал тебе слово. – Как хочешь. Я не могу тебе отказать. У тебя полчаса, чтобы собраться. Вольфрам кивнул и отправился седлать Айю. *** К удивлению Вольфрама, его решение вызвало бурный протест со стороны братьев. – Ты сошел с ума, – заявил Вальде, наблюдая, как младший брат снова седлает лошадь. – Я поеду вместо тебя, – сказал Конрад. – Бериас был мне другом, и я много лет был телохранителем Юури. У меня больше опыта. – Не нужно меня оберегать, – хмуро ответил Вольфрам. Белоснежный дракон снова царапал его когтями. – Вольфрам… – начал было великий мечник. Бильфельд не выдержал. – Я ждал тебя двадцать лет. У тебя была возможность проявить свои чувства. А теперь я буду действовать сам. Конрад побледнел. Пальцы Гвендаля невольно легли на переносицу. – Вы могли бы не ссориться хотя бы на прощанье, – грустно сказал королевский маршал. – Ты его отпускаешь? – с вызовом спросил мечник. – Оставь его. Вольфрам прав, нам следовало вмешаться раньше. А теперь уже ничего не сделать. – Спасибо, брат, – Бильфельд искренне улыбнулся маршалу. – Я рад, что ты на моей стороне. – Береги себя, – отозвался Вальде, осторожно обняв его на прощанье. Веллер мог показаться невозмутимым, но хорошо знавшие его братья легко читали недовольство в серых глазах мечника. Вольфрам вздохнул, усилием воли преодолевая фамильную гордость и упрямство. – Конрад, – смущенно спросил он, подойдя к полукровке. – Так и расстанемся врагами? Неожиданно для себя всегда сдержанный Веллер притянул брата и накрыл его губы сильным, но целомудренным поцелуем. – Если с тобой что-нибудь случится, – пообещал он, глядя в блестевшие изумрудные глаза, так похожие на глаза их матери, – я клянусь, что от Малого Шимарона и его правителя не останется и следа и даже мао меня не остановит. Он отпустил ошеломленного юношу и развернулся, чтобы покинуть конюшню. – Я тоже люблю тебя, Конрад, – тихо ответил мадзоку ему во след. Веллер остановился на пороге и, обернувшись, ответил: – Мы бы вмешались, если бы ты не сбежал из дома. После, единственное, что я мог сделать, – оставить тебя вдовцом. – Вряд ли я стал бы плакать. – Юури доверял Адальберту, его убийство разбило бы королю сердце, – глухо произнес Вальде. Вольфрам усмехнулся. – Конечно, долг и мао прежде всего. Веллер покачал головой. – Дело не в том, что он мао. Он мой крестник, и я несу за него ответственность. У тебя когда-то была дочь, ты хотел бы разбить ей сердце? В глазах Веллера светились нежность и грусть. Когда-то он также смотрел на леди фон Винкотт, принимая ее трагический выбор, и на самого Вольфрама, наотрез отказавшегося признавать право брата пойти на смерть. Больше сорока лет прошло с той страшной ночи, когда пропасть легла между братьями, наконец-то они сумели понять друг друга.