Путь к самому себе

Весь день Сара намеренно игнорировал присутствие Вольфрама. Привыкший к тому, что полубог воспринимает слуг как некое продолжение интерьера, мадзоку не обратил на это внимания. В отличие от прежнего Вольфрама, глубоко страдавшего от малейшей невнимательности со стороны бывшего жениха, телохранитель короля Сарареги четко осознавал свою роль и не претендовал ни на что другое. Вечером, как обычно, он проводил короля до спальни, молча помог их величеству переодеться (хейка Юури всегда раздевался сам) и собирался пойти к себе. Голос короля прозвучал как гром среди ясного неба: – Останься. Мирно спавший золотой дракон заинтересованно поднял голову. Черный рыкнул, недовольно махнув хвостом. – Зачем? – настороженно спросил мадзоку, надеясь, что неправильно истолковал намерения господина. – Ты распугал всех моих девиц. Тебе придется меня развлекать. – Я не думаю, что это хорошая идея, – хмуро отозвался Вольфрам. – Дурак! – засмеялся король, ему явно нравилось поддразнивать Бильфельда. – Я не это имею в виду. Я хочу видеть Бериаса. Ты ведь позволишь? Вольфрам не возражал, хотя каждый раз, проникая в его сознание, Сара наталкивался на воспоминания, которые для самого Бильфельда были не очень приятны. Он искренне считал, что полубог делает это случайно: вряд ли Сару действительно интересовала судьба слуги. Он ошибался, он почувствовал это в тот миг, когда, находясь под действием магии, осознал, что наобщавшись с дядей, полукровка двинулся дальше, цепляя зорким, пристальным взором обрывки супружеских отношений Бильфельда и фон Гранца, к тому самому дню, когда состоялась их первая ссора… Он никогда не противился, спокойно позволяя племяннику Бериаса хозяйничать в своем сознании, но это было слишком. С огромным трудом Вольфрам оторвал взгляд. Сара не привык к сопротивлению, и потому сбился, невольно возвращаясь к реальности. Мадзоку глубоко дышал, пытаясь прийти в себя. – Давай без твоих штучек, – хрипло произнес он. – Спроси, что хотел узнать. Вопрос оказался настолько странным, что выбил телохранителя из колеи. – Ты любил Адальберта? – Почему ты спрашиваешь? – На твоем теле много следов. Это ведь не военные шрамы… Ответ бы очевиден, но Вольфрам не собирался посвящать короля в подробности. – С чего ты взял, что это был Адальберт? – Но ведь не братья же, – пожал плечами король. – И уж точно не Юури. Был еще Валторана, но Вольфрам скорее дал бы отрезать себе язык, чем позволил бы оклеветать дядю: несмотря на буйный нрав и постоянные ссоры, Бильфельды никогда не трогали близких. – У него было достаточно поводов, – не хотя пробурчал Вольфрам. – А главный – то, что ты брат Конрада. Все три его дракона немедленно поднялись в полный рост. Изумрудный взгляд полыхнул огнем, жаль, что магия маздоку не действует в землях людей, Вольфрам с удовольствием сжег бы и ненавистный город, и слишком любопытного короля. – Жить надое… Он не договорил, его внезапно обдало сладостным запахом карамели и незнакомых трав, он ощутил на губах нежное, но при этом властное чужое прикосновение. Неимоверным усилием преодолев резкое и тягучее чувство тепла, разливавшееся внизу живота, мадзоку осторожно обхватил изящные тонкие запястья и отстранился. – Я недостаточно хорош для тебя? – с вызовом спросил уязвленный король. – Нет, не в этом дело, – Вольфрам чувствовал, что его щеки заливаются краской. – А в чем? – Ты муж мао. Я достоин смерти уже за то, что мое тело посмело тебе ответить. – Разве ты боишься? – лукаво прищурился собеседник. – Нет. Но я не могу оскорбить Юури. Он доверяет нам. Это бесчестно. Сара вздохнул, поправляя выбившуюся светлую прядь. – Доброй ночи, Ваше величество, – демон честно хотел уйти. – Не уходи, – прошептал человек ему в спину. – Я не могу спать один. Я обещаю, что больше тебя не трону. Я не настолько глуп, чтобы из-за минутной слабости потерять единственного верного человека. Это была чистейшая правда: кроме покойного Бериаса и Вольфрама, в королевском дворце Малого Шимарона некому было доверять. За четыре года службы Бильфельд успел это осознать. Истинный, сколько же еще в мире несчастных существ, которым скребущие на душе монстры не дают спокойно заснуть! Он остался, уступив не властному повелителю, но глубоко несчастному человеку, чье сердце было погружено в печаль. Ничего скандального не случилось. Король Сарареги мирно спал рядом, уткнувшись ему в плечо, как когда-то Гизела. – Спасибо, – искренне прошептал правитель, прежде чем заснуть, прекрасно зная, что на следующий день будет вести себя так, будто ничего между ними не изменилось. – Тебе нужно вернуться к мужу, – ответил Вольфрам, осторожно проведя ладонью по длинным мягким прядям, до боли напоминавшим светлые косы бога. – Разве я могу вернуться? Четыре года я изменял ему с женщинами, которых даже не помню. Думаешь, он простит… – Юури любит тебя. Он сделает все, чтобы тебе помочь. – А как же ты? – О чем ты? – Я видел черного дракона в твоей душе… – Это старая история, она давно не имеет смысла. Сара грустно улыбнулся, он знал, что мадзоку не договаривает, но возлюбленного супруга все равно не было рядом, и им нечего было сейчас делить. Утром Фердинад зашел в королевскую спальню, чтобы разбудить Сарареги. Картина, которую он увидел, повергла юношу в шок. – Теперь понятно, почему он разогнал всех девиц, – недовольно проворчал юноша, закрывая за собой дверь. Пока король предавался любовным утехам с девчонками из борделя, дворецкому нередко перепадало от королевских щедрот, но он слыхал, что мадзоку ревнивы и не склонны к изменам, противный телохранитель точно не допустит девчонок до королевской спальни. Он удалился, стараясь не шуметь, но и король и Вольфрам услышали легкий скрип закрывающейся двери. – Ну вот, – весело съязвил Сарареги, распахивая фиалковые глаза, – теперь твоя репутация испорчена. Мао будет думать, что ты мой любовник. – Сара, – тон телохранителя, напротив, был очень серьезен, – зачем ты пытаешься казаться хуже, чем есть? Король не ответил. Однажды ему уже задавали этот вопрос. Тогда все кончилось слишком страстным для первого раза сексом и бурным потоком слез. Ни к тому, ни к другому мадзоку был явно не расположен, не в привычках человеческого короля уламывать слуг. – Вставай и помоги мне одеться, – приказал он. Несчастный, опечаленный человек ушел вместе с первыми лучами рассвета, расчетливый, капризный правитель слугам не доверял. Слуга должен знать свое место. Даже, если это верный телохранитель, единственный, кто может бросить правду в лицо, не боясь королевского гнева, кто осмелится отказать правителю, а после разделить с ним постель, зная, что может вызвать ревность жестокого древнего существа. Даже если это Вольфрам, все больше напоминавший полукровке покойного дядю. Уловив настроение господина, мадзоку фыркнул, но промолчал, поспешив выполнять приказ. Фиалковые глаза довольно сверкнули на телохранителя из-под очков.