***
— Эта последняя, — Лань Сичень закрепил золотую заколку, фиксируя пряди на висках Сяо Синченя. — Ванцзи. Второй Нефрит кивнул и вынес из-за ширмы алое ханьфу из легчайшего шелка, расшитое золотыми нитями, узор которых складывался в китайского дракона. Синчень невольно залюбовался сдержанной роскошью облачения, гадая, как же будет оно смотреться на Сюэ Яне. Он знал, что образ Чэнмэя будет отличаться лишь шалью и отсутствием каких-либо золотых тонов, как знак низшего сословия и положения «невесты» в браке. «Синчень?» — его плеча коснулся Сун Лань, задавая вопрос через прикосновение. — «Все в порядке?» — Да, — даоджан вышел из внезапного оцепенения. — Все хорошо. — Пожалуй, мы сходим проверить, готово ли все к отправлению. Дорога до Ланьлин Цзинь займет не менее двух часов на мечах. Господин Сяо, господин Сун, — братья синхронно поклонились и удалились, оставив даоджанов наедине. «Мне отвернуться?» — Цзычень, перестань. Сколько раз ты спасал мне жизнь и промывал раны? Разве можно считать бесстыдством помощь старому другу? «Я просто спросил», — мужчина пожал плечами и взял в руки нижнюю полупрозрачную рубаху. Синчень снял халат и зябко пожал плечами, то ли от прохлады, то ли от раздирающих противоречий происходящего. Цзычень помог надеть первый предмет одежды и снял с ширмы само церемониальное ханьфу с поясом. На облачение ушло добрых двадцать минут. Сун Лань постоянно расправлял несуществующие складки и смахивал невидимые пылинки, на что даоджан пытался шутить и отмахиваться. Настала очередь последнего аксессуара — плотно завернутого в такую же алую ткань толстого и вытянутого в длину шелкового свертка. Сяо Синчень надеялся, что этого, заключительного этапа церемонии удастся избежать, но к сожалению судьба решила иначе. Как и главы кланов. — Никогда не думал, что первый раз будет таким, — даоджан с нескрываемой злобой посмотрел на ткань. — Сюэ Ян и так пережил слишком многое. Боюсь, такое унижение от меня его окончательно сломает. «Это произойдет лишь раз, Синчень,» — Сун Лань в поддержке сжал плечо друга. — «Хоть я и считаю его босяком, негодяем и мерзавцем, каких поискать, но такого он не заслуживал. И лучше это сделаешь ты, чем кто-то другой. В любом случае, он любит тебя. Я вижу, как ты к нему относишься, и как он относится к тебе. И пусть эта любовь слишком извращена в нашем понимании, но она настоящая. Знак родственных душ тому подтверждение, как Вэй У Сянь и второй господин Лань.» Сяо Синчень еще раз посмотрел на друга, после чего взял из его руки сверток и спрятал в потайном кармане церемониальных одежд. — Он сказал, что хочет вернуться в город И после церемонии. «Зачем ему это нужно?» — Я не знаю. Он просто сказал, что хочет вернуться домой. «Если и ты этого хочешь, как я могу останавливать тебя?» — Я хотел, чтобы ты поехал с нами. В первое время Сюэ Яну будет не легко. Господин Лань предупредил о возможных панических атаках, как последствие всего, что с ним произошло. «Если нужна помощь проследить за возвращением отступника на светлый путь, я помогу. Вопрос в том, как Сюэ Ян это воспримет.» — Я уговорю его, — слабо улыбнулся даоджан. — Цзычень, спасибо тебе. Что не отвернулся. «Синчень,» — лицо Сун Ланя осветила слабая улыбка. — «Как я мог отвернуться от своего лучшего друга?» Сун Лань мягко притянул даоджана к себе и обнял, пытаясь поделиться своей поддержкой, доказывая, что между ними ничего не изменится. Раздался стук в двери — сквозь них можно было узнать силуэты Вэнь Нина и Сычжуя. «Пора,» — Цзычень отстранился и протянул другу золотой цветок лотоса — дар своей второй половинке, как знак чистоты помыслов и искренности намерений. — Пора, — согласился Сяо Синчень и спрятал цветок в рукаве.***
В главном церемониальном зале башни Золотого карпа собрались главы кланов и адепты со всех орденов заклинателей в Поднебесной. В основном, такие сборы осуществлялись на судах и особо важных совещаниях, свадьбы были редкими причинами таких встреч. Сюэ Ян нервно осмотрел присутствующих из-за дверей специально отведенной комнаты, проклиная Вэй У Сяня, удравшего, едва они прибыли в орден. Он знал, что мероприятие больше сойдет за суд, нежели чем за торжество: зал не был украшен, все пришли в своих привычных одеждах, никто не наряжался специально для такого случая. Единственное, что указывало на будущий ритуал трех поклонов — небольшой алтарь у трона главы Ланлин Цзинь и бледный Цзинь Лин, которого пытался успокоить Цзян Чэн. В конце концов к ним подошел Лань Сичень с Не Хуайсаном и что-то сказали спорившим заклинателям. В конце А-Лин просветлел, едва не кинувшись на главу клана Лань с объятьями под недовольный взгляд главы клана Цзян. Но стоило ему посмотреть на Сиченя, как черты лица смягчились и лицо озарила неясного света улыбка. Сюэ Ян фыркнул, теперь он понял, куда все время отлучался Цзэу-цзюн, и почему он теперь носит легкий шелковый платок на шее. Юноша отошел от дверей и внимательнее осмотрел кинжал, который стащил у одного неосторожного адепта, сопроводившего его в эту комнату. Лезвие имело волнообразную форму с полоской золота по-центру. Рукоятка была выточена из нефрита и украшена россыпью драгоценных камней, как и ножны, благополучно оставшиеся висеть на поясе неудачливого адепта. Сюэ Ян прокрутил кинжал меж пальцев — балансировка не очень удобная, но в случае чего метнуть можно знатно. Раздались шаги, Чэнмэй спрятал оружие за поясом и развернулся к окну, сделав безучастное выражение лица. Дверь тихо отворилась и в комнату вошел тот, чей шаг Сюэ Ян мог узнать на слух в любой ситуации, будь то бег или медленная походка. — А-Ян, — Сяо Синчень посмотрел на родственную душу, отмечая, что был прав — на одежде небыло ни грамма золота. Красное ханьфу не имело вышивки, только черный узор на рукавах и такого же цвета тонкий пояс, выделяющий хрупкую для юноши талию. Простую, но в тоже время утонченную прическу украшала алая длинная лента и серебряная шпилька ручной работы с бутоном, цветком и листьями лотоса. От частично распущенных волос исходил легкий аромат этого же растения. Даоджан сразу понял, что Чэнмэя готовил Вэй У Сянь — подчеркнул всю природную красоту юноши, без грамма пошлости. Сюэ Ян сделал глубокий вдох, закрыл глаза и развернулся к Синченю, который, оказывается пришел не один. Сун Лань поперхнулся воздухом, а даоджан смотрел на будущего мужа едва ли не с открытым ртом. Если бы Цзычэню показали раньше этого юношу, то он в жизни не узнал в нем Сюэ Яна. Сейчас он больше был похож на наложника какого-нибудь главы богатого клана, а то и вовсе на фаворита Императора. Алые тени лепестками покрывали прикрытые веки, едва заметная подводка подчеркивала красоту формы азиатских глаз. Вся кожа лица сияла, румянцем жизни, переносицу украшал карминный филигранный узор. Острые, но в то же время округлые скулы выделялись из-под полупрозрачной красной ткани, скрывавшей всю нижнюю часть лица. «Оставлю вас наедине. Церемония уже началась», — Сун Лань пришел в себя и выглянул в главный зал. — «Синчень?» — Все хорошо, — даоджан еле оторвал взгляд от будущего супруга, повернувшись к другу. — Ступай. Цзычень кивнул и оставил этих двоих одних. Сюэ Ян наконец-то нашел в себе силы открыть глаза и вздрогнул от неожиданности — секунду назад Сяо Синчень был у дверей, а сейчас уже стоит рядом, разглядывая его, будто видел впервые. Но волчье чутье подсказывало Чэнмэю, что дело здесь не только во внешнем виде — во взгляде даоджана полыхал едва сдерживаемый гнев. Все таки Вэй У Сянь рассказал суть ритуала, который Чэнмэй хотел использовать для воскрешения. — Что? Не нравлюсь таким? Характерный хлопок ладони по щеке заставляет голову Сюэ Яна мотнуться в сторону, левая скула наливается неестественно алым, губа под тканью треснула под напором клычков, пустив по подбородку струйку крови. — Это был не просто ритуал добровольного пожертвования, верно?! — голос Сяо Синченя надломился и почти сорвался в крик. — Ты просил Сун Ланя убить тебя, чтобы силой призвать мою душу обратно, привязать ее к этому миру, а сам бы занял мое место? — А что мне еще оставалось делать?! — сил сдерживаться у Сюэ Яна не осталось совсем, а неожиданная пощечина окончательно вывела его из равновесия. — Твоя душа разбилась бы в вдребезги! Ты никогда не смог бы вернуться на путь перерождения! Ты бы просто развеялся, канул в небытие! — А КТО В ЭТОМ ВИНОВАТ?! — эту фразу Чэнмэй буквально прокричал во всю силу. — Кто перерезал себе горло этим проклятым клинком? Кто решил, что смерть лучше жизни? Кто подобрал меня в той канаве десять лет назад и выходил? Кто приносил мне каждое утро сладости? Кто подарил мне надежду на толику любви, которой у меня никогда не было? ЧЬЮ КОНФЕТУ Я ХРАНИЛ ВСЕ ЭТИ ДЕСЯТЬ ЛЕТ?! ИЗ-ЗА КОГО Я ВОСЕМЬ ГРЕБАНЫХ СТРАШНЫХ ЛЕТ СКРЫВАЛСЯ, ЛГАЛ, ВОРОВАЛ, УБИВАЛ?! Я ПРОНИК В ЛАНЬЛИН, В ЮНМЭНЬ, В ГУСУ ЛАНЬ, ДАЖЕ В КЛАН НЕ, ЧТОБЫ НАЙТИ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬ ТЕБЯ К ЖИЗНИ! Я ОБЛАЗИЛ КАЖДУЮ ГОРУ В ПОДНЕБЕСНОЙ, ДАБЫ НАЙТИ ТВОЮ НАСТАВНИЦУ! И знаешь что? Я нашел ее. Нашел, представляешь? С помощью Тигриной печати, сработало, как магнит. Баошань Саньжэнь почувствовала темную ци и сама отправилась к источнику, чтобы защитить своих учеников. Она нашла меня и забрала цянькунь силой. Я рассказал ей все, как есть и предложил сделку. Добровольная смерть от руки Сун Ланя в обмен на твое воскрешение. Наставница предупредила, что я больше не смогу перерождаться и попросту уйду в забвение. Честно, мне было плевать, я сам удивился, как она вообще согласилась. Но что-то пошло не так. Какой-то из моих ритуалов вернул тебя к жизни раньше, чем я принял решение. И что в итоге? А в итоге получилось так, что человек, которого я, твою мать, люблю заходит ко мне и в день нашей свадьбы отвешивает пощечину. Что ж, значит я заслужил. Понравилось? — здравый рассудок окончательно оставил юношу и его крик перешел в истерический смех. — Давай, даоджан, продолжай. Ударь еще раз. Покажи босяку с улицы, где его место. Ударь, унизь, трахни меня связанным, этого же добились главы кланов… Еще одна пощечина, сильнее предыдущей, заставляет Сюэ Яна замолчать. Прервавшийся смех перешел в слезы, грозившие крупномасштабным нервным срывом. Прозрачные дорожки горным ручейком расчертили лицо, благо, талисман Вэй Ина сохранял все в целости. Синчень в ужасе уставился на свою ладонь, а после на Чэнмэя, голова которого так и осталась повернутой в сторону. Это был первый раз в жизни, когда он поднял на кого-то руку вот таким образом. Все еще не до конца осознав, что натворил, даоджан притянул вздрагивающего юношу к себе и сжал в крепких объятьях. Заклинатель ожидал, что Сюэ Ян оттолкнет его, начнет истерить, попытается сбежать, пырнет в конце концов, вон, клинок уже где-то достал, но вместо этого Чэнмэй лихорадочно вцепился ему в плечи, спрятав лицо в изгибе шеи. Ханьфу моментально стало влажно липнуть к коже. — Ты бросил меня одного, — голос звучал чуть сорвано и приглушенно. — Не делай так больше. Можешь бить, унижать, оскорблять, запереть, но не бросай. Пожалуйста… Сяо Синчень вздрогнул, но не отстранился. Просто продолжил стоять, обнимая бывшего врага. Он упустил момент, когда из крепкого закаленного война Сюэ Ян превратился в хрупкого юношу с ранимой душой и разбитым сердцем. Даоджан чуть повернул голову и мягко коснулся губами виска пары, наслаждаясь едва заметным любимым ароматом полыни из курильницы, который не в силах перебить даже Юнмэньские благовония. — Я тебя больше не оставлю. Обещаю. Сюэ Яну больше и не надо было***
Первая часть церемонии, которую вел Лань Сичень, прошла без инциндентов, стараниями Вэй У Сяня. Старейшина И Лин организовал все на высшем уровне — ни один адепт не посмел взглянуть на Сюэ Яна, как на преступника или босяка, наоборот, юноша слышал безутешные причитания воздыхательниц и воздыхателей о том, как же повезло даоджану, насколько красив его супруг. Действительно, нижняя часть ханьфу Чэнмэя длинным шлейфом тянулось за спиной, делая рост чуть выше. За последний месяц юноша сильно исхудал, но эта худоба была сейчас как нельзя кстати. И пусть его облачения, в отличие от Сяо Синченя, не имели золотых вышивок, цветок лотоса в руке выглядел маленьким солнышком на этом образе. Три поклона пришлось совершать осторожно — раны от Биченя и Фусюэ не до конца зажили, а золотое ядро отдавало пульсирующим дискомфортом при любом неаккуратном движении. Когда дошла очередь до чаш с вином, Сюэ Ян уловил на кончике языка сладковатый привкус и подумал, что оно может быть отравлено, но взглядом он зацепился за все того же Вэй Ина, который с озорными огоньками в глазах и довольной улыбкой на физиономии поднял за них кувшинчик «Улыбки Императора». Чэнмэй решил выбить у него ответы чуть позже. Небольшая трапеза совместила в себе принятие пожеланий и даров, чему Сюэ Ян был очень удивлен. Ладно, если дары Сяо Синченю, но ему… Мероприятие закончилось обсуждением главами кланов насущных проблем, а также возможным участием новосозданной пары в помощи орденам при необходимости. Сюэ Ян поднес к губам нефритовую пиалу с чаем, но почувствовал легкое прикосновение к своему колену под столом. Он посмотрел на супруга, а после на появившихся в дверях Вэнь Нина и Сун Ланя. «Пора» — второй даоджан произнес это одними губами. Сяо Синчень ободряюще сжал руку мужа и потянул его за собой из зала. Никто из глав кланов или адептов этого не заметил, кроме Второго господина Ланя и Вэй У Сяня. Они были уверены, что у этих двоих будет все хорошо, тем более, что им приготовили весьма интересный сюрприз…