Саундтрек: Beyonce — Halo
***
— Осталось еще семь ступенек, — Сяо Синчень аккуратно поддерживал Сюэ Яна за предплечье и талию, ведя по самому дальнему во дворце узкому коридору, слабо освещенному лишь несколькими магическими сферами. — Осторожно. — Ты почти десять лет слепым проходил, — прошипел юноша, отбивший уже пару пальцев на ногах. — Легко говорить. — А ты жил здесь, неужели тебе не знаком каждый уголок этого дворца? — Прости, даоджан, но на четвертом повороте я уже сбился с маршрута. Едва они вышли из церемониального зала, как Сяо Синчень размотал одину из широких лент на запястье, завязал супругу глаза и повел за собой, следуя указаниям Вэнь Нина и Сун Ланя. Лютые довели их до самой дальней части дворца, после чего удалились. Пара дошла до небольшой двери, которую Синчень отворил касанием ладони. Чары вспыхнули, пропуская визитеров и тут же активировались вновь, стоило им закрыть за собой двери. Даоджан оглянулся — они оказались в просторной комнате бирюзовых тонов, с видом на безлюдные долины Ланьлин Цзинь. В центре стояла огромная круглая кровать, застеленная вопреки традициям Поднебесной шелковым нежно-голубым бельем. Прозрачный балдахин струился, будто облако, плавно перетекая в более плотные золотые занавески, способные полностью скрыть предмет убранства от любопытных взоров. Сяо Синчень еще раз осмотрел комнату и нашел, что искал — возле туалетного столика в стене был еще один потаенный ход, который открывался простым ключом. Он лежал как раз на этом самом столике. — Синчень? — Сюэ Ян слепо замотал головой, настороженно прислушиваясь к окружающим звукам. — Я здесь, — даоджан подвел юношу ближе к стоящей рядом со столом тахте. — Ты мне доверяешь? — Мы совершили три поклона на глазах у всех кланов, — улыбнулся Чэнмэй, обнажив жемчужные клычки. — Это не доказательство моей верности? — Дело не в верности, а в доверии. — Доверяю. Тебе — доверяю. — Хорошо. Сяо Синчень коснулся рукой виска, плавно проводя пальцами по линии скул, уходя прикосновением на затылок. Нащупав завязки, одним движением развязал узел. Прозрачная ткань красным туманом струится вниз, к ногам, полностью открывая лицо. За все время свадьбы, да и вообще, за все вместе проведенное время они ни разу так и не поцеловались. Вернее, Сюэ Ян целовал. Когда до него уже дошло, что даоджан не вернется. Целовал и плакал в голос, умоляя вернуться и прося прощение. Сейчас же Синчень смотрел на лицо Чэнмэя, отмечая профессиональную работу с помадой — Вэй У Сянь лишь акцентировал внимание на красоту черт, остальное природа уже сделала все сама. Сяо Синчень немного наклонился и едва легко коснулся своими губами лепестков Сюэ Яна. Все тормоза полетели в преисподнюю. Сюэ Ян едва слышно всхлипнул и поддался навстречу, даже не пытаясь перехватить инициативу. Просто подставлялся под ласки, которые он так долго жаждал получить. Даоджан притянул его к себе одной рукой за талию, другая подцепила край церемониального ханьфу, стягивая уже лишнюю ткань. Чэнмэй не разрывая поцелуй развязал пояс и выскользнул из рукавов всего облачения. Одежда еле держалась на талии, но нетерпеливые движения старшего заклинателя исправили ситуацию. Теперь Сюэ Ян остался только в легких штанах и полоске на глазах — обувь сняли еще у входа. Проклиная отсутствие мизинца, Чэнмэй ладонями заскользил по телу даоджана, вслепую стягивая алый шелк. Пару минут, и оба заклинателя стоят почти обнаженные, губы Синченя скользят по доверчиво подставленной бледной шее, оставляя за собой россыпь бутонов, а слух улавливает тихие стоны. Терпеть больше не было сил — исхудавшая ладонь А-Яна впервые коснулась черного шелка волос заклинателя, осторожно, боясь, что его оттолкнут, ударят, растопчут… Но ничего подобного не случилось: Сяо Синчень на миг оторвался от ключиц мужа, только для того, чтобы вновь нежным поцелуем смять грешные уста, впитывая в себя аромат розы и вкус личи до последней капли. Он аккуратно взял в свои руки тонкие, ставшие почти девичьими, запястья и положил их себе на плечи. — Ты можешь коснуться меня, — даоджан поцеловал каждый глаз, скрытый тканью, после чего коснулся лба, двумя пальцами заправляя выбившуюся прядь за ухо. — Будто я имею на это право, — горько усмехнулся Сюэ Ян, проведя раненой рукой до шеи супруга. Ладонь наткнулась на какую-то неровность, пересекающую поперек горло. Юноша вздрогнул, вспомнив собственный порез на правой щеке. Шанхуа. Шрамы от «морозной свежести» не заживают никогда, изредка тупой болью напоминая о себе. Он собирался было отстраниться, но Синчень не позволил ему это сделать. — Чэнмэй, — даоджан сжал его четырехпалую кисть, чувствуя нарастающую дрожь. — Успокойся. Он отпустил талию юноши и потянул за собой. Сюэ Ян ничего не видел, только услышал звук отпираемой двери, из-за которой подуло теплым сквозняком. Заклинатели двинулись дальше, но теперь каждый их шаг отдавался эхом, звучащим в унисон журчанием откуда-то взявшейся воды. В воздухе ощутимо запахло пионами и благовониями. Сяо Синчень отпустил руку и обошел супруга, встав позади. Пальцы нежно прошлись по шее, пуская волну мурашек, красная лента ослабла и полностью освободила из плена вишневые глаза. Сюэ Ян приоткрыл веки и тут же охнул, уставившись на «сюрприз». В центре небольшой комнаты, сплошь уложенной нефритовой плиткой, стояла весьма просторная ванная, выточенная из того же камня. Купальню окружали зажженные свечи и ароматические палочки, пол был сплошь покрыт лепестками пионов. В воде плавали несколько распустившихся бутонов. — Нравится? — горячий шепот опалил ухо, сильные руки легко справились с завязками шнурков, шелковая ткань водопадом скатилась к ногам. Параллельно с этим лента и шпилька из прически оказались на ближайшей тумбочке, рядом с полотенцами. Чэнмэй остался полностью обнаженным, только распустившиеся до самых бедер густые волосы почти полностью скрывали исхудавшее тело. Юноша обхватил себя руками, закрыв ладонью грубый рубец на плече, еще сильнее закутавшись в длинные пряди. Он пытался отвлечь себя мыслью, когда же даоджан успел раздеться сам и распустить свою прическу. В это время Синчень только улыбнулся и заколол свои волосы в самый простой пучок. Заклинатель подошел ближе и развернул супруга к себе лицом. Тот старательно отводил глаза, и ему пришлось двумя пальцами подхватить лицо за подбородок, молча вынуждая посмотреть на него. Сюэ Ян нехотя встретился с ним взглядом, и Сяо Синчень невольно восхитился, насколько алые тени делают его выразительнее, придавая вишневому цвету необычные оттенки. Он еще раз поцеловал юношу в лоб, прямо в филигранный рисунок, и подхватил несолидно для самого себя пискнувшего от неожиданности Чэнмэя на руки. — Даоджан!.. — Не шевелись, а то уроню. Сюэ Яну ничего не оставалось, кроме того, как обвить руками хрупкую сильную шею и прижаться головой к груди заклинателя, где сердце ровно держало свой ритм. Живое сердце. Он вновь невольно вспомнил, как одинокими холодными ночами прижимался головой к мертвой груди, моля о возвращении. И каждый день проклятый орган отвечал глухим молчанием… Вода была теплой, на ощупь, приятной. Синчень поднялся по трем небольшим ступенькам и перешагнул через бортик, аккуратно опускаясь в ванну. Сюэ Ян хотел сесть напротив, но у даоджана были другие планы — облокотившись спиной на теплую каменную стенку он настойчиво потянул мужа за собой, укладывая его на свой торс. Взяв с края небольшое полотенце, заклинатель смочил ткань в воде и нежными движениями начал смывать косметику с лица разомлевшего от приятной истомы юноши. Он послушно прикрыл веки позволяя делать с собой все, что вздумается. Он верит Сяо Синченю. Доверяет. Когда последний штрих теней вместе с краской от узора на переносице смыло водой, перед заклинателем предстало вновь уже знакомое лицо. Признаться честно, Вэй Ин поработал на славу, но Синчень ценил истинную красоту, не приукрашенную дополнительными аспектами вопреки природному замыслу. Еще в первую встречу он отметил весьма необычную для юноши внешность и непропорциональное соответствие физической оболочки и духовного воспитания. С виду Сюэ Ян напоминал наследника какого-нибудь клана, чьей гордостью были красота и гармония, но характер заклинателя говорил абсолютно об обратном. Колючий, как чертополох, снаружи, и хрупкий, словно первый снег внутри. Сяо Синчень отложил полотенце и провел кончиками пальцев по родным чертам, вспоминая, как вслепую пытался составить хотя бы примерный образ облика юноши. Чэнмэй вытащил из воды левую руку, мягко обхватил запястье и поднес кисть к губам, нежно целуя каждый палец даоджана, чуть мозолистые из-за практик с мечом. Легко освободив руку под тихий разочарованный вздох Синчень откинул на одну сторону волосы мужа и коснулся губами пульсирующей жилки на шее. Сюэ Ян дернулся от неожиданности, но другая рука заклинателя крепко припечатала его к своему телу, не давая сдвинуться ни на миллиметр. Цепочкой поцелуев он поднялся выше, за ухо, к подбородку, к уголку губ Чэнмэя и, наконец, властно сминая покрасневшие лепестки, впитывая каждый выдох и стон. Держащая Сюэ Яна рука начинала медленно опускаться вниз, скрываясь за границей воды, пока палец второй не очертил ареол розовой горошины соска, постепенно зажимая его в несильных тисках. Пальцы под водой обхватили естество заклинателя, от чего Чэнмэй резко запрокинул голову назад, упираясь в плечо, с губ сорвался протяжный стон. Где-то, на краю сознания, у него промелькнула мысль, что даоджан уж слишком хорошо знает, какими должны быть такие ласки — пусть в мире и не нашлось представительницы прекрасного пола, которая могла бы сбить его с праведного пути — но про себя он явно не забывал. Легкий прострел чуть выше ключицы вытянул юношу из размышлений — Синчень легко прикусил бледную кожу на открывшейся шее, тут же оставив легкий извиняющийся поцелуй на наливающемся красном цветке. Рука на плоти задвигалась чуть быстрее, от чего Сюэ Ян вскинулся навстречу прикосновениям, бедром чувствуя даосский самоконтроль. Пальцы на груди уже не стесняясь доводили до высшего наслаждения, но Чэнмэй почти не чувствовал этого — для него все слилось в единую нить блаженства. Ему не хватало совсем чуть-чуть, всего пары движений. Он вцепился руками в края ванны, но захлестывающее волнами с головой удовольствие полностью отбирало контроль над телом. Пальцы соскользнули обратно в воду, издав громкий всплеск, обдав пару тучей брызг. — Даоджан… — казалось, что воздух за мгновение стал вязким, прерывистые вздохи не расыщали легкие нужной порцией кислорода. — Синчень… — Прости, — Сяо Синчень с наигранной виной в голосе резко убрал руки, буквально за секунду до финала. — Немного увлекся. Сюэ Ян непонимающе развернулся к мужу, в глазах уже бушевало пламя страсти, постепенно меняющееся на исчадие неудовлетворенности. Заклинатель с улыбкой посмотрел на это чудо и мягко провел по жестким чертам лица пары. — Ты же не хочешь закончить раньше времени? — тонкий намек на середине предложения сделали свое дело — недовольный юноша отстранился от прикосновения, вылез из ванны и прохлюпал мокрыми ногами до тумбочки, взяв первое попавшееся полотенце, начал с силой вытирать уже назойливые капли, сплевывая лезушие в рот волосы. Он не слышал, как даоджан, одетый в легкое пао, подошел к нему сзади и резко нажал несколько акупунктурных точек на обнаженной спине. Последнее, что почувствовал Сюэ Ян, до того, как тело перестало ему подчиняться — тонкие пальцы прошлись по лопаткам, блокируя каналы ци. Юноша рухнул прямо в заботливо подставленные руки супруга, прожигая его яростным взглядом. — Прости, но ты не оставил мне выбора, — глаза заклинателя светились нежностью, а на губах была все та же мягкая улыбка. — Не хочу, чтобы наши недоразумения испортили нашу первую ночь. Синчень подхватил несопротивляющееся тело на руки и вынес из ванны. В комнате было прохладно, за окном первые звезды уже осветили ночное небо. Аккуратно уложив пару на кровать, даоджан отошел погасить основное освещение, оставив только одну сферу ненавязчивым светом сиять над кроватью. Он взял со стола сверток и пустой талисман, после чего неторопливо направился к кровати. Сюэ Ян остался лежать в том же положении, в котором его оставили: на спине, одна рука на животе, вторая вторая туловища, ноги изящно чуть согнуты в коленях, накинутый черный пао очерчивал каждый изгиб исхудавшего, но от этого ставшего еще более привлекательным тела — темный шелк не скрывал только вздымающуюся грудь и красивые ноги ниже колена. Единственное, что портило всю красоту композиции — вредный и недовольный ситуацией взгляд. Сяо Синчень мягко улыбнулся и разблокировал каналы — Чэнмэй тут же подскочил и зверьком свернулся в шипящий клубок. — Святой даоджан познал прелести власти над другими? И как тебе? — А ты бы дал донести тебя на руках? — заклинатель даже не обратил внимание на тон голоса юноши, просто продолжил спокойно сидеть на краю кровати. — Нет. — Ты боишься. — Не боюсь. — Тебе страшно. — Нет. — Тебя что-то смущает. — Даоджан, есть три вещи, которых во мне нет: стыд, смущение и милосердие. Я убийца, если помнишь. — Теперь нет. — Тебя хоть чем-то можно выбить из этого дзэна?! — Сюэ Ян потихоньку начал приходить в бешенство. — Только если что-то случится с тобой. Чэнмэй уже собирался разразиться самой отборной бранью, но слова застряли в горле, едва до него дошел смысл сказанных слов. Весь запас злости вдруг мгновенно иссяк, не оставив после себя и следа. За всю его жизнь еще никто не волновался о том, что с ним может что-то произойти. Сюэ Ян привык с детства к борьбе за выживание и еще тогда усвоил простой урок — каждый сам за себя. Даже Мэн Яо особо не переживал, потому что даже если с нанятым уличным босяком что-то пойдет не так — у него был запасной план в виде Су Ше. И только спустившийся с-черт-знает-какой горы святой даоджан искренне заботился о том, до кого никому толком не было дела. И сейчас Чэнмэй сидит перед ним и с недоверием косится на дурацкий алый сверток. В конце концов, какое ему до этого дело? Он сейчас вообще мог валяться в тюрьме с раскуроченной дисциплинарным кнутом спиной, зализывая никогда не заживущие раны. А он здесь, с человеком, который против его воли забрал черствое сердце, наполнив чувством защиты, заботы и любви. — Чэнмэй? — Соэ Ян даже не заметил, как высушенные талисманом волосы водопадом скрыли его лицо, так низко он склонил голову. — Если ты не хочешь, я не буду заставлять. — Ну нет уж, гуль вам, — юноша наплевал на все свои принципы, как и на чье-либо мнение, и придвинулся ближе. — Если для того, чтобы остаться с тобой навсегда мне пару часов придется побыть связанным — потерплю. Мне это не в первой. Не смотри на меня так, — он закатил глаза в ответ на настороженный взгляд. — Цзинь Гуанъяо любил по-развлекаться со мной, когда я забрал осколок печати. Чего он только ни делал. Не сам, конечно, все делали специально обученные адепты но, признаюсь, делали весьма непрофессионально. — Расскажи. — А? — Что они делали, — лицо даоджана было мрачнее горы Луань Цзан. — А, это… ну избивали, топили, резали, даже над огнем зажарить пытались, сын шлюхи не позволил, мол запах горелого мяса трудно выветрить, вонять на весь клан будет. Потом перешли к более тонкому методу воздействия на каналы ци, здесь уже Гуанъяо сам старался техникой запретной песни на гуцине. Стражники только связывали, притаскивали в тайную комнату и бросали на коврик, чтобы следов не оставил. Только сын шлюхи не знал, что эта техника на меня не действует, из-за темной ци. Во потеха была, пришлось все актерское мастерство приложить! — Сюэ Ян горько рассмеялся. — А потом меня он просто едва не раскрошил техникой убиения струн, решив, что я передал осколок кому-то другому. Стражники проткнули в парочке мест и выбросили в канаве. Дальше ты знаешь. — Мне жаль. — Ой, вот только жалости твоей мне и нехватает, — огрызнулся Чэнмэй. — Не отведи я тебя на суд в клан Не, этого бы не случилось. — Еще скажи, что если бы с племянником названным остался, то он бы не стал Старейшиной И Лином, — Сюэ Ян окончательно расслабился и протянул сложенные запястья. — Связывай давай, я уже умираю от любопытства. Сяо Синчень покачал головой и сел на кровать в позу лотоса, задвинув плотные занавески, скрыв их обоих от всего мира в этом своеобразном коконе. — Что? — Чэнмэй разочарованно опустил руки. — Повернись спиной, — голос Синченя становится серьезным, будто он становится сосредоточен только на одном деле. — Придумаешь стоп-слово? — Зачем оно? — Сюэ Ян медлит, но послушно исполняет просьбу, смотря на пару через плечо. — Я не такой слабак. Выдержу. — Это для твоей же безопасности, — даоджан разворачивает сверток и так и замирает с ним в руках, ожидая ответа. Все таки даже он не может гарантировать, что все пройдет гладко и Синчень сможет контролировать весь процесс. Взору открывается некогда сильная, худая спина с несколькими старыми шрамами и остро выступающими позвонками. Сюэ Ян уже достаточно настрадался, большей боли причинять ему заклинатель не хотел. — Раз ты так настаиваешь, — Чэнмэй на секунду запнулся. — Шанхуа. — Шанхуа? — Мгм. — Хорошо. Пусть будет Шанхуа. Сяо Синчень оставляет сверток на коленях и плавно, обеими руками спускает с плеч супруга ткань пао, полностью оголяя бледную кожу. Сюэ Ян чуть ведет плечами, развязывая пояс, и через миг ткань оказывается отброшена на самый край кровати. Синчень сперва берет белоснежную полоску ткани и аккуратно завязывает паре глаза. Только после этого касается первого мотка и разглаживает веревку в своих руках, складывая пополам. Мягкие нитки прочно стянуты между собой в толстый жгут. При должном обращении они не могут ранить кожу, максимум оставят покраснения. Заклинатель мысленно благодарит Вэй Ина за выбор — веревка качественная и хорошая. — Заведи руки за спину. Сюэ Ян подчиняется — исхудавшие запястья оказываются перед ним в считанные секунды, даоджан нежно берет их в свои, очерчивая костяшки. Чуть надавливая он направляет руки в нужную позицию, так, чтобы пальцы одной могли касаться локтя противоположной руки. Веревка первым обхватом ложится вокруг предплечий, стягивая, но не сдавливая. Закончив с руками, Синчень чуть привстает, подтягивая концы к плечам, проводит через грудь и вновь возвращается к спине, обвязывая край веревки, идущий от связанных запястий и заново через грудь. Потом еще раз, снова обвязка, и так раз за разом. Вместе с этим он касается кожи так легко, как только может. Он не затягивает веревки слишком туго — это может быть опасно для Сюэ Яна, который может внезапно дернуться — но не настолько, чтобы от них можно было легко избавиться. Красные полосы обвивают плечи, мягко нажимают на предплечья, не задевая сгибов, и переходят ниже, сильнее скрепляя руки. — Как ты себя чувствуешь? — Синчень проверяет, чтобы в узлах не запутались волосы, Сюэ Ян чуть наклоняется вперед, прислушиваясь к ощущениям. — Ново, — спустя минуту отвечает он. — Ново и… приятно. — Хорошо. Сможешь развернуться? Я помогу, — даоджан откладывает в сторону сверток, придерживая супруга за плечо и туловище. Рука соскальзывает и случайно задевает чувственное место вздрогнувшего Чэнмэя, пуская по телу электрический разряд. Оба замерли на мгновение. — Ты возбужден, — Сяо Синчень не задает вопрос, скорее констатирует весьма льстящий факт. — Конечно, — Сюэ Ян улыбается, демонстрируя закушенную клычками губу. — За моей спиной ведь сам свет луны и ласковый ветерок Сяо Синчень. Даоджан беззаботно улыбается и помогает мужу откинуться на подушки, темные пряди чернилами разливаются по голубому шелку, красиво обрамляя лицо и грудь. — Если затекут руки, не молчи, — заклинатель отстраняется и тянется к следующему мотку. — Как скажешь, — Чэнмэй чуть раздвигает колени. — А-Ян… — Что? — он упирается ступней в чужое бедро и позволяет подхватить себя под щиколотку. — Ничего, — Синчень понимает, что спорить бесполезно, поэтому просто продолжает. Сяо Синчень сгибает его ногу в колене и поднимает выше, чтобы связать бедро и голень. Сюэ Ян перед ним раскрывается, словно цветок лотоса, связанный одними только веревками, обнаженный, возбужденный. Заклинатель старательно игнорирует всё, заручаясь даосским терпением, пока вяжет последние узлы и берет в руки вторую ступню. Он целует каждую коленку, выпирающую косточку, ощущает мягкость кожи губами. Тело Чэнмэя покрывается мурашками — отсутствие зрительного контакта делает ощущения острее. У него сбивается дыхание, и он вдыхает полной грудью, когда даоджан целует поистине женственные бедра. Теперь он полностью связан. Нет возможности пошевелиться, ни руками, ни ногами — узлы сковывают движения слишком сильно. Сяо Синчень перехватывает веревку на груди и тянет ее на себя. — Поднимись на колени. Он помогает супругу подняться. — Все хорошо? — Честно? — Сюэ Ян слепо разворачивается на голос. — Сейчас расплавлюсь. Синчень улыбается. — Как ты хочешь? — Впервые в жизни я не знаю. — Что именно ты хочешь? — Тебя, даоджан. Я хочу тебя. Заклинатель облегченно выдыхает — самое сложное уже позади. Он просто снимает халат и распускает пучок, позволяя волосам беспорядочно заструиться по телу. Одежда больше ни к чему. Чэнмэй прислушивается к даоджановой возне, улавливая каждый шорох. В воздухе запахло чем-то цветочным. Мягкий поцелуй в щеку со шрамом от Шанхуа заставляет его вздрогнуть, приняв еще один в скулу со шрамом от Фусюэ. Утонченная, слегка шершавая ладонь зарывается в густой шелк волос несильно оттягивая голову назад, заставляя открыть беззащитную шею. Теплые воздух опаляет бледную кожу, нежные губы выцеловывают каждую мышцу, каждую жилку, заставляя дыхание учащаться, а сердце сбиваться с ритма. Рука с затылка опускается ниже, оглаживая выступающие позвонки, спускаясь все ниже, царапая ногтями связанные руки, и еще, пока длинные пальцы не нащупывают ямочку едва ниже поясницы. Кисть останавливается, цепочка прерывается, но только для того, чтобы настойчиво смять покусанные клычками лепестки в настойчивом поцелуе. Сюэ Ян подскочил, едва удержав равновесие — прикосновение другой руки заклинателя к соску заставляет сжать пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней. Неожиданно из горла вырывается полу-стон полу-всхлип, потонувший в поцелуе — тонкий палец даоджана достиг самого сокровенного, вторгаясь в его тело, оставляя за собой влажный след. До Чэнмэя дошло, что за аромат заполнил все пространство. Масло. Сяо Синчень сейчас начнет делать то, от чего возбуждение станет нестерпимым, оно так уже причиняло дискомфорт, а прижавшееся к нему тело заклинателя ситуацию никак не облегчало. Сюэ Ян разорвал поцелуй и вскинулся, запрокинув голову — к первому пальцу добавился второй, касаясь небольшого уплотнения внутри, от чего тело прошила сладкая судорога. Голова закружилась — он не сразу понял, что вновь лежит на подушках, уже во всю комкая под собой простыни, пока пальцы даоджана творили нечто, от чего хотелось просто кричать в голос. Сяо Синчень продолжал свои бесстыдства уже тремя пальцами, спускаясь поцелуями ниже, оставляя за собой россыпь следов, доходя до груди и втягивая напряженную горошину, чуть прикусывая, вырывая из Чэнмэя вскрик. Возбуждение достигло своего апогея. — Д-даоджан, — Сюэ Ян пытался связать свои мысли воедино. — Синчень… Юноша не сдержал разочарованного вздоха, когда почувствовал внутри себя пустоту. Вместо этого пришло ожидание чего-то нового, что не заставило себя долго ждать — Синчень опирается на руки по обе стороны от пары и прижимается к губам в умопомрачительно головокружительном поцелуе. Сюэ Ян чувствует сильный толчок и резкий болезненный прострел в пояснице. Непрозвучавший крик застревает в горле, вырываясь приглушенным всхлипом меж губ. Даоджан не останавливается, продолжая медленные размеренные движения, и Чэнмэй чувствует, как боль отходит на второй план, принося за собой пульсирующие вспышки острого, словно лезвие Цзянцзая и тягучего, словно воск на догорающей свече, удовольствия. Сяо Синчень отстранился, хватая ртом воздух, утыкаясь лбом во взмокшую шею. Руки уже давно не держали его, скользя по хрупкому связанному телу, касаясь самых чувствительных мест, не прерывая движений ни на секунду. Он вновь припал к губам Сюэ Яна, пока рука двигалась меж их тел лаская и распаляя бушующее внутри пламя. Поймал его дыхание, уловил ритм бешено бьющегося сердца и прижал сильнее к кровати, раскрываясь и прося раскрыться в ответ. Ци Сюэ Яна поддалась ему мгновенно, без толики сомнения — их энергия слилась воедино, окружая обоих золотым свечением, соединяя, связывая, сплавливая. Синчень совершил последний толчок — Сюэ Ян под ним вскинулся, прижимаясь, насколько позволяли веревки, впечатываясь кожей, и зарыдал ему в рот, захлебываясь. Внутри него разлилась огнем лава, сжигая все на своем пути. Этого было слишком много, настолько, что его собственная темная энергия черным сгустком покинула тело, впитываясь в золотой кокон, скрывая супругов от внешнего мира. Большего Сюэ Ян вынести был уже не в силах — неясный тугой узел в животе взорвался прошивая каждую медиану тела непонятным энергетическим разрядом. Последнее, что он почувствовал — упавшего на него Сяо Синченя и сильное жжение в руке с браслетом. А дальше была темнота, принявшая заклинателя в свои беспросветные объятья. Hit me like a ray of sun Порази меня, как луч солнца, Burning through my darkest night Освещающий мою самую тёмную ночь. You're the only one that I want Ты единственный, кто мне нужен, Think I'm addicted to your light Думаю, я зависим от твоего света. I swore I'd never fall again Я поклялся, что больше никогда не упаду, But this don't even feel like falling Но это даже не кажется падением. Gravity can't forget Гравитация не забывает To pull me back to the ground again И снова притягивает меня к земле…