Ласковый Ветерок Океана Полыни

— Твою мать, да дыши ты нормально! — Сюэ Ян покрывал корчащегося от боли на полу сыхэюаня Цзинь Гуанъяо с ног до головы отборной руганью, слов которой и не в каждом переулке Куйджоу найдешь. — Нашел время, когда рожать! Ну дал бы приделать девчонке язык с глазами и тогда бы устроил праздник… Дыши глубже, я сказал! — Это…не так…прост…просто… — Мэн Яо намертво вцепился руками с предплечье бледного Лань Сичэня, пытаясь дышать, на пальцах выросли коготки. — Сам…через пару…месяцев…узнаешь… — Цзэу-Цзюн, контролируйте его дыхание, или он сыграет в перевертыша прямо во время процесса, — Чэнмэй с помощью Сяо Синченя быстро подготовил место для всех необходимых операций. — Сейчас он должен дышать глубоко и медленно, как только схватки усиляться — плавно увеличивайте до быстрых и поверхностных. — Откуда вы это знаете? — обтирая лоб Мэн Яо влажным полотенцем, Лань Хуань сейчас всячески пытался сохранять спокойствие, но стоны Ляньфан-Цзюня практически разрушали все его старания. — Самоподготовка или как не загнуться, пока эти, — Сюэ Ян указал пальцем на свой живот. — Чревогрызы появляются на свет. Трактаты, свитки, записи… все, что смог найти. Нам нужно переложить его. Крови будет много. — Почему? — лицо Цзэу-Цзюна окончательно потеряло всю краску. — Потому что он мужчина. Магия помогает сформировать необходимый «кокон» для зачатия и вынашивания ребенка, но при родах эта трансформация усложняет ситуацию. Тело возвращает себе прежнюю форму прямо во время процесса, что чревато неконтролируемым кровотечением. — Как это предотвратить? — Или рожать естественным путем, или через операцию, — Синчень подошел ближе, закончив с приготовлениями. — Цзэу-Цзюн, перенесите его на кровать. Кое-как уложив Цзинь Гуанъяо на подготовленные простыни, Лань Сичэнь тут же сел рядом, продолжая обтирать покрытый испариной лоб. — Что за операция? — Через разрез внизу живота. Это крайняя мера, но если будет необходимо, я ее проведу. Этот кинжал, — Сюэ Ян развернул сверток, который он захватил с собой. — Имеет свойство убивать, не причиняя боли. Даоджан нашел ему более подходящее применение. — Я не позволю тебе потрошить мои внутренности… — прошипел сквозь зубы Мэн Яо, чередуя каждое слово со вздохом. — Мне не надо повторять два раза, я еще в первый не слушал. А твоего мнения никто и не будет спрашивать, верно, Цзэу-Цзюн? — Ведешь себя, как последняя сволочь… — Это я-то последняя сволочь?! Да за мной все твои родственнички родные и названные, что ни личность, то двуличность, занимали очередь еще несколько лет назад. — Говорит тот, кто может психануть, за треть ароматической палочки успеть возненавидеть весь мир и вырезать целый клан, а к концу палочки улыбаться, как ни в чем не бывало, и говорить, как прекрасна эта жизнь… — Будь добр — прикуси свой язык и рожай уже наконец. Мэн Яо хотел что-то ответить, но лицо его исказилось от боли и он надрывно закричал, схватившись руками за живот — А-Яо! — Лань Сичэню стало дурно, едва на белой простыне появились крупные кровавые разводы. — Больно… — глаза Цзинь Гуанъяо затуманились от боли. — Эргэ… — Цзэу-Цзюн, возьмите себя в свои гусуланьские рукавицы ледяного спокойствия и следите за дыханием, — рявкнул Сюэ Ян. Лань Сичэнь старался. Честно старался. Вытирал испарину, тихим голосом успокаивал и говорил, когда делать вдох, а когда выдох. Он не знал, сколько времени прошло, пока они были в этой комнате, полной боли. Сяо Синчень готовил разные отвары, пока Чэнмэй избавлялся от лишней крови и всячески ругался и дразнил Мэн Яо, параллельно следя, чтобы не пришлось брать кинжал. До Сичэня не сразу дошло, что Сюэ Ян специально провоцировал Цзинь Гуанъяо, отвлекая от боли и желания отключиться. Он боялся, что тело Мэн Яо не выдержит колоссальной нагрузки, к тому же, все осложнилось болезнью, которую тот подхватил после дождя. Наконец Цзинь Гуанъяо задышал гораздо чаще, чем во все предыдущие разы и чуть ли не насквозь прикусил губу. — Сейчас будет очень больно, — предупредил Сяо Синчень. — Господин Лань, вам лучше держать его крепче… Душераздирающий крик разрезал все окружающее пространство до звона в ушах — все тело Мэн Яо натянулось тетивой и тут же обмякло, из носа потекла тонкая струйка крови. — А-Яо… — Лань Сичэнь осекся на полуслове — со стороны Чэнмэя раздалось капризное хмыканье, переросшее в детский плач. Цзинь Гуанъяо откуда-то нашел в себе силы кое как приподняться на локтях, буквально заползая на колени к Лань Сичэню и через силу улыбнуться. Сюэ Ян, простой босяк из Куйджоу, самый жестокий безжалостный убийца среди мира заклинателей на шатающихся ногах подошел к Цзэу-Цзюну. На его окровавленных почти до плечей руках лежала маленькая кроха с пушком темных волос на макушке, откровенно таращась на перламутровые клычки улыбающегося юноши. — Мой поздравления главе клана Лань, — Сяо Синчень тщательно вытер малыша от следов крови и наскоро запеленал, перекладывая на руки родителям. — С рождением наследника. Мэн Яо слабыми руками придержал голову сына, завороженно глядя в медовые глаза. — Он прекрасен, — чуть пошатнувшись, Сичэнь поцеловал любимого в висок. — Наше чудо… — У него глаза моей матери, — по щеке Цзинь Гуанъяо скатилась прозрачная слеза. — Но как он похож на своего отца… — Спасибо тебе за наше счастье, А-Яо… — глаза Лань Хуаня закатились, и он белым кулем начал заваливаться на бок. Сяо Синчень еле успел подхватить в падающее тело прежде, чем Первый Нефрит ордена Гу Су Лань разбил бы себе голову об твердый пол сыхэюаня. И именно в это время в дом влетел визжащий тонким голосом ураган, кинувшийся прямиком к Сюэ Яну, размахивая на ходу длинным бамбуковым шестом.