Ласковый Ветерок Океана Полыни

Лань Сичэнь резко распахивает глаза, видя над собой размытый силуэт и глухой, будто из-под воды голос, приобретающий более четкие звуки. — Эргэ! — расплывчатые контуры приобретают знакомые очертания — над ним склонился Цзинь Гуанъяо с выражением сильного испуга на лице. — Эргэ, — он замахнулся, явно намереваясь поддать Цзэу-Цзюну еще одну пощечину, но Лань Хуань успел перехватить запястье под облегченный вздох Мэн Яо. — А-Яо! — очнувшись, Сичэнь притянул его к себе, попутно ощупывая спину любимого на наличие шрамов и следов крови, но руки скользили по идеально гладкой коже и заметно выпирающим от истощения лопаткам и позвонкам. — Эргэ, — Ляньфан-Цзюн грустно улыбнулся. — Это всего лишь кошмар. — А-Яо, я… — со стороны небольшой колыбельки раздалось забавное хмыкание. — Я разбудил А-Шенга. — Ничего. Наверное просто проголодался, — кроватка малыша стояла рядом, Цзинь Гуанъяо легко дотянулся до сына, устроив его у себя на коленях. — Вы позаботились о кормилице? — Она нам ни к чему, — Мэн Яо чуть ослабил пояс халата, приспустив ткань с плеча. — … — Я сам не знал об этом, пока не прочитал в одном из свитков Чэнмэя, — Цзинь Гуанъяо обнажил грудь и поднес к ней малыша, который тут же деловито присосался к родителю. Лицо Лань Сичэня покрылось румянцем то ли от смущения, то ли от милоты происходящего, то ли вообще от желания сделать то же самое, что и сын. — Эргэ, — рассмеялся Мэн Яо. — Ты такой забавный, когда смущаешься… Заклинатель высунул из-под одеяла хвост, пушистым кончиком обведя скулы Сичэня. Лань Хуань мягко перехватил полюбившуюся ему часть тела, легонько гладя по серебристой шерсти. Услышав тихий вздох он поднял глаза на Цзинь Гуанъяо. — А-Яо, я сделал тебе больно? — Нет, эргэ, — на щеках Мэн Яо расцвел розоватый румянец. — Просто это очень приятно. Продолжай. Лань Сичэнь запустил пальцы в мех, чуть сжимая отливавшие позолотой мягкие пряди. Цзинь Гуанъяо закусил губу, пытаясь отогнать бесстыдные картинки перед прикрытыми глазами. Гуанлин все еще не хотел отпускать свою «маму», беспечно продолжая поглощать свою порцию молока. Когда малыш наконец-то оторвался от Мэн Яо, он тут же потянул ручки к отцу. — Кажется, умом он пошел в тебя, — улыбнулся Лань Хуань, принимая сына из рук Цзинь Гуанъяо. — Надеюсь, что он будет распоряжаться им иначе, — грустно улыбнулся бывший Верховный заклинатель. — Эргэ, ему нравится твоя лента. Край налобной ленты Сичэня соскользнул с плеча, оказываясь в зоне досягаемости Юшенга — крохотные пальчики тут же схватили белоснежную ткань. Не успели новоявленные родители и глазом моргнуть, как ее кончик был самым безбожным образом запихан в рот и обслюнявлен. Цзэу-Цзюн несколько растерялся, услышав хриплое бульканье со стороны Мэн Яо — заклинатель прикрывал рот рукавом, усердно пытаясь спрятать улыбку. — Эргэ! — в конце концов он уже не мог сдержаться. — Не думал, что в Гу Су даже ткань такая вкусная! Лань Сичэнь невольно улыбнулся, радуясь, что небожители подарили ему второй шанс, возможность вновь услышать этот переливчатый, словно звон колокольчика чистого сердца, смех. Ямочки на щеках Мэн Яо сейчас выделялись сильнее обычного и выглядели, словно лепестки пионов солнечным июньским днем. Лань Гуанлин, чувствуя рядом присутствие обоих родителей вновь начал потихоньку засыпать, и, спустя несколько минут тихого укачивания, уснул на руках Цзэу-Цзюна. — Давай я его уложу, — Лань Сичэнь сам встал с кровати и присел возле колыбельки, аккуратно укладывая в нее сына. Мэн Яо откинулся на спинку невысокой кровати, чуть улыбаясь уголками губ, достал из-под подушки гребень и принялся расчесывать свой хвост. Он настолько увлекся этим занятием, что невольно вздрогнул, когда его руки накрыли другие, чуть мозолистые. Цзинь Гуанъяо поднял взгляд, тут же утопая в янтарном сиянии, светящимся безграничной нежностью и любовью. Несколько минут они так и сидели, просто смотря друг на друга, запоминая все до мельчайших деталей, от едва заметных складок на переносице, до аккуратного контура соблазнительных губ. Первым сдался Лань Сичэнь — заклинатель подхватил за талию выдохнувшего Мэн Яо, усаживая его на колени. Цзинь Гуанъяо тонкими ладонями обвил шею Цзэу-Цзюна, скрытую легким шарфом. Он хотел было потянуть за шелковые концы, но его остановили. — Эргэ? — А-Яо… — Лань Хуань опустил взгляд вниз. — Я… я пока не готов… — К чему? — аккуратные брови Мэн Яо птицами устремились ввысь. — Это просто шарф… или ты от меня что-то скрываешь, эргэ? — А-Яо, — Сичэнь с трудом посмотрел в любимые миндальные глаза. — Ты не представляешь, как мне стыдно перед тобой… — Эргэ… Цзэу-Цзюн прикрыл ладонью губы Мэн Яо, другой рукой развязав узел. Едва белый шелк упал на колени Ляньфан-Цзюня, как его глаза расширились от ужаса, после чего остекленели от навернувшихся слез. — Эр…эргэ…т-ты… Дрожащими пальцами Цзинь Гуанъяо провел по толстому бледному шраму, опоясывающему шею Лань Хуаня. Чуть грубоватая из-за рубца кожа возле него чуть стягивалась к затылку, и Мэн Яо не составило особого труда догадаться о происхождении увечья, ведь ширина перекинутой через плечо налобной ленты говорила о многом. — Когда… — Цзинь Гуанъяо прикрыл глаза, сглатывая ком в горле, по щеке скатилась сверкнувшая в огне свечи слеза. — Когда это произошло? — Через три дня после случившегося в храме Гуаньинь, — Лань Сичэнь вновь опустил взгляд. — Я не мог себе простить то, что сделал. Просто встал посреди ночи, привязал конец ленты и затянул пет… Договорить он не успел — мягкое касание заставило его распахнуть глаза. Мэн Яо прижался губами к изувеченной шее, поцелуем отслеживая всю неровную дорожку. Худые пальцы чуть сжали волосы на затылке Цзэу-Цзюна, не давая отстраниться, чего он, впрочем, и не хотел. — А-Яо… — Т-ш-ш, — Цзинь Гуанъяо прижал палец к губам. — Просто позволь вдоволь насладиться тобой… Лань Хуань аккуратно уложил возлюбленного на кровать, нависая над ним, словно облако над вершиной горы, и распахнул полы пао, любуясь прекрасным телом своей родственной души. Мэн Яо чуть прикусил губу, миндальные глаза вспыхнули огнем. — Возьми меня, — прошептал он. — Я так скучал по твоему теплу, эргэ. Возьми меня так, как брал только ты. — Как? — Как любимого. Повторять дважды Лань Сичэню было не нужно — спустя пару минут Цзинь Гуанъяо ахнул и выгнулся дугой, поддаваясь ему навстречу. Лань Хуань выцеловывал хрупкую шею, не пропуская ни цуня белой кожи, руки беспорядочно блуждали по слишком стройной для мужчины талии, пальцы проходились по ребрам, словно по струнам гуциня, извлекая понятную только им мелодию из томных вздохов и сладких стонов. Мэн Яо кое как избавил Цзэу-Цзюна от нижних одеяний, любуясь шикарным телом Первого Нефрита. Лань Сичэнь переплел их пальцы и начал медленно двигаться, вырывая из Цзинь Гуанъяо прерывистый вдох. Они двигались в едином ритме, не скованные рамками правил и приличий. Здесь и сейчас, только они вдвоем вместе с плодом обоюдной любви. Несколько резких движений, и Мэн Яо пробила дрожь всепоглощающего удовольствия. Сичэнь последовал сразу за ним, прижимаясь пересохшими губами к влажному виску. Заклинатель откинулся на простыни рядом с будущим мужем, медленно восстанавливая дыхание, сжав в своей ладони все еще дрожащую руку возлюбленного. — А-Яо, — несколько минут спустя Цзэу-Цзюну пришла в голову весьма милая мысль, которой он просто не мог не поделиться. — М? — Мэн Яо с усилием повернул голову, чтобы встретиться с янтарными глазами. — Только не бей, — Сичэнь выдохнул и выпалил на одном дыхании. — Яхочучтобытыподарилмнедочь. Естественно, после непродолжительного молчания, под возмущенное «Эргэ!» ему на лицо приземлился распушившийся хвост, а сверху него бахнулась подушка. Спасибо Сюэ Яну, который терпеть не мог твердые валики, предпочитая им мягкую перину.