Ласковый Ветерок Океана Полыни

Утро Сюэ Яна началось с ощущения резкого порыва холодного ветра, ледяным потоком обдавшего все тело и пронзительного радостного визга А-Цин. — Братцы! — девчонка самым бесцеремонным образом ввалилась в дом глав клана и стянула с них теплое одеяло, принявшись тормошить заклинателей. — Братец Чень, братец Ян! Просыпайтесь. — А-Ци-и-ин… — Синчень, вымотанный после ночной ненасытности супруга со стоном спрятал голову под подушку. Чэнмэй последовал благородному примеру мужа. — Сколько можно дрыхнуть! — А-Цин не пожалела силы и буквально содрала с обоих несчастный мешок с периной, хорошенько пройдясь по головам. — Просыпайтесь! Снег пошел! — И что? — Сюэ Ян все еще пытался спрятаться от холода, потому попросту развязал ночное пао даоджана и, под возмущенное пыхтение последнего прижался к теплому телу. — А то, что практически все двери в городе завалило сугробами. И вашу тоже. — Но ты же здесь. И как ты вошла тогда? — Через дыру в крыше. — ЧТО?! — оба заклинателя резко подскочили, точнее, подскочил Сяо Синчень, Сюэ Ян же сыграл в перекати-поле, чуть не рухнув с кровати. — Что-что, — запричитала девушка, указав пальцем на крышу. — Вон, дырка зияет. Супруги взглядами проследили за рукой и горько вздохнули — действительно, на месте целого полотна циновки, укрепленной досками сейчас виднелся кусочек пасмурного неба и недовольная физиономия Сун Ланя на его фоне. — Слепышка, тебе жить надоело? — Хватит меня так называть! У меня имя есть… — Ах да, точно, ты же уже не слепая. Ну тогда Врунишка. — Ты! С крыши послышался скрежет, напоминающий звук царапания тонких когтей по дереву. Вся троица синхронно подняла голову — стоящего у края дыры Цзыченя снесло серебристой вспышкой. До ушей донесся заливистый хохот, рык упавшего с крыши в ближайший сугроб монарха и чуть произнесенное с укором и тщательно скрываемым смехом «А-Яо», прежде, чем в отверстии показалась довольно крупная для представителей сего вида лисья морда. — Чэнмэй, Чэнмэй… — Цзинь Гуанъяо улыбнулся, показав клыки. — А ты все такая же соня. Доброе утро, господин Сяо, дева Цин. — Проваливай из моего дома, пока шкуру с тебя не содрал на коврик, — буркнул Сюэ Ян, Мэн Яо, хихикнув, скрылся в тумане. — Мне показалось, или у Мэн-сюна вместо одного хвоста — девять? — Сяо Синчень чуть протер глаза. — Кажется, у Цзэу-Цзюна была веселая ночка. Ты тоже иди отсюда, — Чэнмэй злобно посмотрел на А-Цин, на что девчонка надулась, но весьма проворно ушла тем же путем, что и пришла. — Нахалка. Сила есть — ума не надо. — Она еще ребенок, — Синчень привычным жестом потрепал супруга по макушке. — Как и ты. — Дети не обладают силой дюжины мужиков и не ходят пузатыми, — шикнул юноша, но под ласку подставился. — Ненавижу смотреть на себя в зеркало. — Почему? — Потому что толстый. — А мне нравится, — даоджан прислонил обе ладони к животу, чувствуя равномерную ци все четырех детей. — Смотришься весьма… мило. — Охренительная милота, — рассмеялся Сюэ Ян и принялся загибать пальцы четырехпалой руки. — Спина болит, ноги отекают, жрать хочу безмерно, Цзянцзай не слушается, и уж прости, на мизинец не хватает аргумента. — Говоришь — не любишь смотреть на себя в зеркало? — Ну да, — Чэнмэй отвел взгляд на четырехместную колыбельку, стоящую в угле комнаты Синчень улыбнулся и подсел ближе к супругу. Двумя пальцами он легонько прощипал скулы и губы Чэнмэя, прошелся подушечками по бровям и, чуть щелкнув по носу, протянул ему зеркало. — А так? Сюэ Ян немного неуверенно принял из рук мужа атрибут — на него смотрели пара вишневых глаз с живыми чертами и легким румянцем, лицо буквально светилось жизнью и нежностью, распущенные волосы на фоне белого халата придавали облику обманчивой хрупкости и невинности. — Ну? — Ну красивый, — стушевался Чэнмэй, пряча лицо. — Вроде. — Иди сюда, — Синчень притянул супруга к себе, укладывая его голову к себе на колени. — Счастье мое. — Скорее уж несчастье. — Почему? — Потому что… — заклинатель осекся, в глазах промелькнуло беспокойство. — А-Ян? — Даоджан… — Чэнмэй положил руки на живот, его стошнило кровью. — Что-то не так… — О чем ты? — Сяо Синчень нахмурился. — А-Ян… Лицо Сюэ Яна искривилось в болезненной судороге, он крепко сжал зубы, пытаясь сдержать стон. Не получилось. Вместо этого заклинатель часто задышал, рухнув на кровать, придерживаемый руками мужа. Даоджан принялся передавать ему духовные силы, но опустив взгляд вниз увидел, что простыни окрасились красным. — Зови Мэн Яо… — это было последнее, что прошептал Чэнмэй прежде, чем он зашелся диким криком, хватаясь обеими руками за живот и потерял сознание. Сяо Синчень не успел даже отойти — окно в доме резко распахнулось, впуская серебристую вспышку, на ходу превратившуюся в Цзинь Гуанъяо. — Чэнмэй! Что с ним? — бывший Верховный заклинатель присел возле кровати, нащупывая пульс, но едва завидел кровавые разводы, как громко выругался. — Проклятье! Следом за ним вбежали Лань Сичэнь, Сун Лань и А-Цин. — Что происходит? — девушка выглянула из-за плечей заклинателей, тут же закрыв рот руками. — Братец Ян! Лань Хуань пересекся взглядом с Сяо Синченем и Мэн Яо. Последний покачал головой, отпустив руку Чэнмэя. — Выйдите, все. Эргэ, уведи даоджана Сяо. — Мэн-сюн… — От вас сейчас никакого толку, — такой стали в голосе от Цзинь Гуанъяо еще никто не слышал. — Уходите. — Господин Сяо, думаю, лучше послушаться А-Яо, — Цзэу-Цзюн подошел к Синченю и мягко поднял его за предплечья, уводя слабо сопротивляющегося заклинателя. — Мэн-сюн… — Я знаю, что делаю, даоджан Сяо, — Мэн Яо вынул цянькунь. — Ваш спутник в надежных руках. Бледный Сяо Синчень понуро опустил голову и последовал прочь из дома, придерживаемый Лань Хуанем и Цзыченем. Едва за заклинателями закрылась дверь, как Цзинь Гуанъяо вытащил из мешочка терпко пахнущий пучок трав и сунул его под нос Сюэ Яну. Тот тихо застонал, но глаза через силу открыть смог. — Очухался? — заклинатель встал на колени и положил одну руку на лоб, а другую на живот Чэнмэю. — Что произошло? — Живот…живот б-больно…очень…больно… — Сюэ Яна снова скрутили судороги. — У тебя преждевременные роды. Если не сделать операцию, ты можешь потерять их. — Сделай это… — Чэнмэй похоже уже не соображал, о чем говорит. — Ты можешь погибнуть от потери крови… — Да чтоб тебя, Мэн Яо! Мне плевать на себя! Сделай уже это! Вытащи их! Цзинь Гуанъяо никак не отреагировал на оскорбление. Сжав зубы он за доли секунды извлек все, что нужно, и занес руку с кинжалом. — Я не могу использовать дурманящие травы. Будет больно. Рука опустилась. Ответом послужил полный боли вопль.

***

— Почему так долго… — за прошедшие почти сутки Сяо Синчень уже подмел весь снег во дворе, мотаясь из угла в угол. — Заглушающие талисманы обновлялись три раза. — Глава клана И, думаю, вам стоит успокоиться, — Лань Сичэнь сжимал до побеления костяшек Лебин. — С вашим супругом будет все хорошо. Преждевременные роды в таких случаях — весьма нормальное явление. — Тут что-то не так, — даоджан продолжал накручивать себя, пока к нему не подошел Сун Лань и не залепил с тихи рыком легкую пощечину. «Угомонись!» Синчень ошалело уставился на друга, но взгляд более менее прояснился. Он присел на скамью рядом с местом лютого, прикусывая костяшки пальцев. Спустя полчаса дверь наконец-то отворилась, выпуская Мэн Яо, с которого пот бежал в три ручья. Все трое мигом подлетели к Лянфань-Цзюну, окружив плотным кольцом. Благо, А-Цин отправили следить за Юшенгом. — А-Яо, — Цзэу-Цзюн придержал возлюбленного. — Как ты? — Мне нужно поговорить с Сяо Синченем, — Мэн Яо с усилием отстранил от себя Лань Хуаня и упал на колени перед даоджаном. — Мэн-сюн! — А-Яо! — Глава клана И, — Цзинь Гуанъяо низко опустил голову. — С Чэнмэем все в порядке. Он потерял много крови, но его организм быстро восполнит все ресурсы. У вас родились четыре дочери, даоджан, но… Мэн Яо поднял на Сяо Синченя заплаканные глаза. — Двое родились бездыханными. Мне хватило сил спасти только одну из них.