Безумная канитель

      Наглость — второе счастье. Хотя в случае Танаки Фудомару она была счастьем первым, поскольку именно благодаря наглости он добивался большей части того, что ставил своей целью. В такие моменты в фиолетовых глазах плясали черти, а покрытые едва заметными шрамами от ожогов руки дико жестикулировали, выражая желание и намерение стоять на своём до победного. И если на поле боя оно неимоверно радовало друзей и вводило в ступор врагов, то в мирной жизни доставляло проблемы куда более вредящие чужой психике: на страдальческих лицах имеющих с Фудомару дело людей можно было прочесть такой широкий спектр эмоций, что порой приходилось диву даваться, как только человек способен испытывать их столько сразу.       В последнее время особо не везло на встречи с Танакой Фудомару работникам жилищного ордена: война закончилась, и он решительно принялся осаждать контору с требованиями вернуть ему права на владение домом родителей. Какая разница, что он несовершеннолетний и ещё не скоро будет им считаться? Он, чёрт подери, шиноби своей деревни, пару-тройку раз едва не сыгравший в ящик во время боевых действий в стране Травы!       А ведь когда затяжное противостояние Конохи с Ивагакуре перестало быть простым территориальным конфликтом двух стран, оно привлекло внимание и прочих скрытых деревень, из-за чего война разрослась до неимоверных масштабов, в конце концов, будучи названной третьей мировой. На поле боя не осталось так называемого тыла — сражения шли повсеместно, сталкивая между собой самых неожиданных противников и рождая самые неимоверные легенды… Фудомару успел десятки раз сменить желание встретиться с подобными людьми на вполне обоснованную опаску эту встречу не пережить; благо, обошлось, и «Бешеной команде» не пришлось столкнуться с опасностью, превышающей доступный им уровень.       И вот война закончилась, позволив шиноби вернуться домой… И обнаружить, что они совершенно отвыкли от мирной жизни. Чтобы хоть как-то заполнить слишком спокойные дни, пришлось в срочном порядке искать себе занятие, ибо стандартных миссий первое время не предвиделось, а душевное равновесия после недавних сражений вернуть было порой даже слишком сложно. И из всех возможных способов хоть как-то вернуться в привычную колею Фудомару выбрал планомерный террор жилищного ордена. Видеть его там не были рады и раньше, а сейчас и подавно… Но это лишь добавляло упорства.       — Как будто меня ваш отказ остановит. — Оказавшись снаружи уже изученного как пять пальцев здания, Фудомару зло скрипнул зубами. Он ни к кому конкретно не обращался, но слова всё равно прозвучали достаточно громко, чтобы проходящие мимо люди обернулись на него кто с удивлением, а кто с едва заметным сочувствием или даже пониманием. — Я приду и завтра, и послезавтра… А под моими письмами и заявлениями вас похоронят.       — И под моими тоже! — подхватила возмущение какая-то красноволосая женщина, с неимоверной лёгкостью разорвав довольно внушительную стопку бумаг пополам. — Я в этом доме жила с самого прибытия из Узушио, и чёрта с два вы его так просто снесёте.       Фудомару с ног до головы буквально обожгла чужая чакра: дышать стало на мгновение тяжело, а сидевшая на плече искрящаяся стрекоза просто развеялась, не выдержав напора. Либо вставшая рядом и горящая праведным гневом женщина плохо умела контролировать свою чакру, либо, наоборот, справлялась с этим настолько хорошо и имела её настолько большое количество, что могла без проблем тратить направо и налево как способ снятия стресса.       — Кушина-сан! — Вынырнувшего из толпы Намиаши Райдо, чуть не сбившего его с ног, Фудомару признал быстро, но вот к кому именно он обращался сообразить сумел не сразу. — Я Вас обыскался, Кушина-сан. Вы снова ходили?..       — Изыди, — зло зыркнула на подоспевшего шиноби всё ещё источающая зловещую ауру женщина. И под этим взглядом Намиаши Райдо непроизвольно поёжился.       Кушина немного потопталась на месте, словно взвешивая все за и против какого-то крутящегося в голове решения, после чего, хрустнув пальцами, резко развернулась и вновь скрылась за дверью жилищного ордена. Намиаши Райдо остался на месте, не спеша идти следом, и как-то обречённо вздохнул, похоже, весьма красочно представляя, какой хаос вспыльчивая женщина устроит треплющим ей уже далеко не первый день нервы людям…       Фудомару уже подумывал отправиться в общежитие, чтобы запастись новыми силами для завтрашней словесной битвы, как внутри помещения раздался страшный грохот, словно сразу несколько столов или книжных шкафов оказалось перевёрнуто в одночасье. И одёрнуть себя от порыва любопытства не удалось.       …Кушина стояла посреди комнаты, возвышаясь над столом работника жилищного ордена, а вокруг царил ужасный бардак, которого всего пару минут назад и в помине не было. Бедный и добела перепуганный работник что-то быстро и нервно писал, ёрзая листом по столу, поперёк которого проходила внушительная трещина — похоже, по нему неслабо ударили, скорее всего, кулаком, поскольку оружия на первый взгляд ни у кого не наблюдалось. Фудомару попытался было осторожно подойти чуть ближе, надеясь рассмотреть происходящее получше, как вдруг…       — А ну, иди сюда. — Когда красноволосая женщина оказалась рядом и схватила его за шиворот, Фудомару и не сразу понял, что к чему. А уже в следующий миг заявление, на которое в этот раз даже не взглянули, якобы будучи «занятыми и без детских капризов», выскользнуло из пальцев и оказалось опущено на стол перед моментально поёжившимся мужчиной. — Тебе повезло, парень, — улыбнулась Кушина, опустив ладони на плечи Фудомару и как-то слишком сильно их сжав для жеста доброй воли, — именно сегодня жилищный орден наконец-то работает на благо людей, а не собственного кармана.       Фудомару не помнил, как подписанная бумага вновь оказалась у него и как он сам оказался на улице, но смутно осознавал — произошедшее только что сыграло ему на руку. Никто теперь не сможет оспорить официальные печати, заверяющие переход небольшого двухэтажного дома в руки законного его владельца.       Самую счастливую для себя с момента окончания войны новость Фудомару успел поведать всем и каждому в рекордно короткий срок: кто-то искренне порадовался за его успех, кто-то наигранно улыбнулся и поспешил вернуться к прерванному занятию, а кто-то и вовсе показательно проигнорировал слишком назойливого повествователя. На ответ или отсутствие оного Фудомару всё равно было почти плевать, его собственные мысли были заняты идеей разыскать ту красноволосую женщину и хоть как-то отплатить ей за помощь… Итачи с Дайчи, услышав это, лишь слегка настороженно переглядывались, не веря в подобный порыв. Фудомару хочет сказать кому-то «Спасибо»? И даже без сарказма? Он точно не заболел?       — Я, конечно, не уверен… — задумчиво потерев пальцы, начал Дайчи, — но единственная, кто подходит под твоё описание, это Узумаки Кушина. Она…       — Да-да, Райдо назвал её «Кушина-сан»! — моментально встрепенулся Фудомару, перебивая на полуслове и хватая за Дайчи шиворот, словно тот вдруг мог пожелать сбежать, не рассказав всех деталей.       — Кто вообще такой Райдо? — с трудом выдавил Дайчи, поправляя едва не слетевшие с носа очки.       — Как, ты не знаешь? — искренне удивился Фудомару. — Намиаши Райдо. Намиказе Минато назначил его одним из своих личных телохранителей. Вместе с Генмой. Генму-то ты помнишь? Он в одной команде с Гаем и Эбису.       Дайчи тяжело вздохнул и кое-как высвободился из хватки Фудомару; тот, собственно, лишний раз удерживать его не стал, понимая, видимо, что бежать от него не собираются.       По окончании войны Сарутоби Хирузен объявил имя своего преемника на посту Хокаге, и этим человеком оказался тот самый светловолосый джонин, которого члены «Бешеной команды» встретили в Кусе, когда работали с Изумо и Котецу. Фудомару, казалось, никогда ещё никем из старшего звена так не интересовался, как этим самым Намиказе Минато — в хорошем смысле слова «интересоваться». И теперь Фудомару в равной степени стала любопытна личность встретившейся на днях красноволосой женщины… Вот только Дайчи никак не мог понять, как можно знать о своём кумире едва ли не всё в плане его жизни шиноби и одновременно не знать ничего о нём как о простом человеке.       Хотя, может, удивляться и не стоило — для Танаки Фудомару между человеком и его титулом шиноби всегда лежала гигантская пропасть. И приравнивать эти два понятия при нём было смерти подобно.       — Я опоздал, — невозмутимо констатировал Итачи, выныривая из толпы и приближаясь к товарищам по команде. — Я пропустил что-то интересное? — добавил он, заметив нездоровый блеск в глазах Фудомару.       — Любовную горячку по Узумаки Кушине, — хохотнул Дайчи и поспешил отпрянуть в сторону. Не прогадал: кулак уже в следующий миг пронёсся в опасной близости, но подобные действия Дайчи уже научился предугадывать и пресекать, всё-таки жить ещё хотелось.       — Узумаки? Это ты про невесту Йондайме Хокаге?       Фудомару моментально забыл о неудачной в его понимании шутке Дайчи и воззрился на Итачи едва ли не обезумевшим взглядом, так что тот с трудом подавил в себе желание поинтересоваться, не сошёл ли Фудомару с ума в одночасье. Он, конечно, часто ведёт себя как с дуба рухнувший, но в последнее время странностей в нём значительно поприбавилось…       Было видно, что Фудомару так и раздирало желание умчаться прочь, чтобы проверить столь феноменальные для него знания, но он кое-как пересилил себя. В порыве безграничной радости из-за получения прав жить в доме родителей он пригласил друзей в ставший весьма популярным «Ичираку», открывшийся в начале войны и даже специально скопил лишние деньги на этот поход, так что откладывать его было уже поздно. Да и не факт, что ему удастся в ближайшее время ещё раз выловить и убедить обоих, что они действительно хотят потратить драгоценные часы своей жизни на что-то, им спланированное для всех троих.       Фудомару до сих пор и подумать не мог, что простая лапша, которую он и сам мог с лёгкостью приготовить, окажется такой вкусной. Наверное, дело было в какой-нибудь специальной добавке в бульон или же просто удачном сочетании мяса и овощей. Но на просьбу поделиться рецептом владелец заведения, весьма приятный мужчина по имени Теучи, ответил твёрдым отказом, чем только подзадорил Фудомару, задавшегося целью любой ценой повторить блюдо, пусть даже придётся потратить на это уйму времени, сил и продуктов.       — Четыре большие порции, меньше овощей, больше мяса и никаких яиц. — Рядом с членами четвёртой команды уселась какая-то женщина, хрустнув пальцами и подавшись чуть вперёд, чтобы свериться с меню.       Фудомару украдкой покосился на новую посетительницу, желая понять, пришла она одна или с кем-то ещё, всё же четыре большие порции — это отнюдь не скромный заказ. В глаза сразу кинулись длинные красные волосы, и он подавился лапшой.       — Ты чего, Танака? — слегка обеспокоено поинтересовался Дайчи, похлопав товарища по спине, но уже в следующий миг сам нашёл ответ, проследив за чужим взглядом, и тут же ткнул в бок сидящего с другой стороны Итачи.       Итачи как-то недобро улыбнулся и, раньше чем Дайчи успел сообразить, что он задумал, с силой толкнул обоих напарников, так что они свалились со стульев прямо к ногам присевшей рядом женщины… Вот только Фудомару умудрился извернуться, всё же задев ногой и стул Итачи, так что на земле, в конце концов, оказались все трое, лишь чудом не опрокинув на себя и миски с раменом.       — Эй, вы там в порядке? — озабоченно поинтересовалась Узумаки Кушина.       — Д-да, нормально, жить будем… — выдавил Фудомару, первым поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Хотя, определённо, не все, — добавил он едва слышно, наградив Итачи многообещающим взглядом. Тот ответил взглядом не менее красноречивым, ибо оказался таким же пострадавшим, пусть подобного в планах и не было.       — Эй, а мне знакомо твоё лицо! — всплеснув руками, вдруг воодушевлённо изрекла Кушина. — Это ведь с тобой мы жилищный орден перевернули вверх дном?       Фудомару зачем-то кивнул, хотя в устроенном погроме непосредственного участия вовсе не принимал, а Кушина, взяв первую приготовленную порцию рамена, принялась перебирать имевшие место события. Фудомару, вновь усевшись на поднятый стул, разве что слегка неловко чесал затылок и невпопад улыбался — вечер для него несомненно удался.       Узумаки Кушина была способна нагонять ужас на многих мужчин и кулаком прошибать каменные стены, а уж характером и подавно была взрывным ураганом. Итачи разве что со вздохом потёр шею, проводя параллель и молчаливым ужасом осознавая, что Фудомару нашёл себе страшного кумира…       Самой Кушине, каким-то образом прознавшей об этом, такое отношение даже льстило, а Намиказе Минато разве что посмеивался в кулак, слушая рассказы невесты — а после и законной жены — о юном поклоннике из так называемой «Бешеной команды» Орочимару.       Когда на пороге Дайчи посреди ночи объявилась Митараши Анко, ужасно бледная и едва ли не до смерти измотанная, он был в таком ужасе, что ещё долго не мог прийти в себя. Изнеможённую еле стоящую на ногах Анко он ввёл в дом под руку, уложил на диван и поспешно обработал мелкие раны, осмотрев её на всякий случай и на возможные внутренние повреждения. Выудив из холодильника остатки еды, уже привычно приготовленной и оставленной Фудомару, Дайчи сопроводил Анко на кухню, а сам на огромной скорости вылетел за дверь. Ноги сами собой принесли его к дому Танаки Фудомару, который теперь жил в соседнем квартале, и лишь убедившись, что тот присмотрит за Анко, а его теневые клоны доберутся до госпиталя и родителей девочки, Дайчи направился к зданию Хокаге — там всё ещё горел свет, а значит, кто-то да был.       Сразу появилась нескончаемая куча вопросов… Где была Митараши Анко? В конце концов, она пропала ещё во время войны. Знает ли Анко, кто похитил её и где держал? И что с ней, в конце концов, случилось? Всё же какие-то изменения, несомненно, произошли — как минимум, в системе циркуляции чакры наблюдались странные отклонения от нормы. И на шее у неё появилась доселе неизвестная миру печать… Вот только Анко почти ничего не помнила, скорее всего, из-за шока. А может, просто не хотела или боялась рассказывать правду.       …Расследование АНБУ относительно пропавших без вести жителей, которое пришлось прекратить во время войны из-за недостатка людей и улик, возобновили. Пришлось заново поднимать и сводить старые факты, восстанавливая полу-забытые из-за войны закономерности и пытаясь выявить новые. Расследование вновь затянулось и вновь почти заглохло, но результат всё же был получен — в первую очередь благодаря наконец-то пришедшей в себя и начавшей сотрудничать с расследованием Митараши Анко.       — Нам ведь запретили в это лезть, — сквозь зубы прошипел Дайчи, беспрестанно оглядываясь и будучи готовым к тому, что из-за угла сейчас выскользнет добрый десяток патрулировавших Коноху шиноби.       — Прикуси язык, Атооши! — слаженно цыкнули на него Фудомару и Итачи, пытаясь сконцентрироваться на определении местонахождения искомого человека.       Если верить официальной информации, которая дошла до «Бешеной команды» лишь благодаря разорившемуся на подробности Шисуи, Орочимару поспешно покинул Коноху после столкновения с Сарутоби Хирузеном… Вот только его ученики были абсолютно уверены, что Орочимару просто не мог уйти, оставив результаты своих исследований явно пожелавшим изучить их учёным так называемого третьего сорта. И никто лучше них не мог знать, какие ходы и уловки использует наставник, чтобы проникнуть во вроде бы опечатанные лаборатории с целью забрать или уничтожить несомненно важные данные. Оставалось только не проворонить его появление… И не позволить исчезнуть раньше, чем он всё лично объяснит.       Ждать пришлось долго, постоянно опасаясь, что их побег из-под надзора и предусмотрительно оставленных вместо себя теневых клонов раскроют. Пусть благодаря полученным повышениям именно наставнический надзор уже не был нужен — просто по факту — что и позволило Орочимару вернуться к своей деятельности учёного, но формально «Бешеная команда» всё равно оставалась под его непосредственным надзором. К тому же, сам Орочимару не собирался отказываться ни от заработанного расположения, ни просто от сложившихся привычек… В конце концов, благодаря войне и после неё он со своими первоначально исключительно вынужденными учениками заметно сблизился, пусть каждый из них да и он сам выражали это по-своему неоднозначно.       — Я уж было подумал, что меня просчитал кто проблемный, а это всего лишь вы…       Ожидание затянулось и почти оказалось признанным не то ошибочным, не то просто бесполезным, когда Орочимару всё-таки появился. Возник за спинами засевших в засаде учеников, скрестив руки на груди и покачивая головой, оценивая их опасную и в каком-то смысле предсказуемую самодеятельность.       Итачи с Фудомару обернулись сразу же, Дайчи же предварительно покрутил головой из стороны в сторону и прислушался — как просто, так и к ощущениям, но вроде бы никого другого рядом больше не было.       — Если решили напроситься со мной, то ничего не выйдет, только обузой станете. — Орочимару непонятно улыбнулся: не то собственным словам, не то просто из-за того, что ученики, несмотря на ситуацию в целом, не спешили звать помощь или просто хвататься за оружие. Эти дети продолжали быть только у себя на уме даже сейчас, когда всем шиноби деревни было приказано любой ценой схватить Орочимару. И если от кого-то вроде Фудомару или Дайчи чего-то подобного ещё можно было ожидать, то вот Итачи на этот раз неожиданной с ними солидарностью немало удивлял. — Итак, что бы мне сделать, чтобы от вас избавиться, — награждая каждого ученика внимательным взглядом, вслух рассудил Орочимару. — Не убить бы только ненароком…       За скоростью складываемых печатей уследить не удалось, равно как не удалось уклониться от не пойми откуда появившихся огромных змей, обвившихся вокруг не успевших даже толком испугаться ребят. Воздух слишком быстро закончился…       Морино Ибики не любил две вещи: ложь и быть в долгу. Поэтому, когда Майто Гай объявился с напоминанием, что кое-кто обязан ему однажды спасённой на войне жизнью, Ибики со смиренным молчанием выслушал выдвинутое ему требование… И, отвернувшись от двери, за которой находились члены «Бешеной команды», закрыл глаза на их наглый побег из-под стражи. Хотя эти трое и без помощи со стороны всё равно попытались бы как-нибудь слинять, намереваясь кинуться на поиски наставника и наплевав на запреты или наказания, Ибики в том даже не сомневался… Осталось лишь состроить недоумённое лицо при обнаружении их исчезновения и присоединиться к их последующему поиску.       — В расчёте, — широко улыбаясь, заявил Гай, протянув Ибики руку в знак благодарности за оказанную услугу. Пришла ему эта идея в голову самостоятельно, или о том попросил дружный с ним Танака Фудомару, гадать абсолютно не хотелось.       На рукопожатие Ибики тогда не ответил, хотя не мог не подумать, что отделался всё равно что малой кровью, в конце концов, в любое другое с Гая сталось бы однажды стребовать или предложить и что более дурацкое.       Спустя несколько часов членов «Бешеной команды» разыскали и вернули обратно, причём не в самом лучшем состоянии — их бледные лица говорили о том, что встреча со змеиным саннином всё-таки состоялась, разве что ничем хорошим не окончилась… Чудо, что вообще живы остались. Ибики отделался порицанием и оказался вновь назначен следить за ними, но во второй раз эти трое попыток побега уже не предпринимали. И сидели настолько тихо, что Ибики даже несколько раз заглянул проверить, не отрубились ли они из-за усталости и свалившихся на голову потрясений.       — За вас поручились, так что можете идти по домам. — Минуло полдня, когда двери распахнулись, и какой-то шиноби в маске АНБУ слегка небрежно махнул рукой, мол, расходитесь, пока решение вдруг не изменилось.       Его словам поспешили последовать, хотя Фудомару не упустил шанса поинтересоваться, кто именно вдруг решил заступиться за учеников Орочимару. В ответ тогда только плечами пожали — имён никто не сообщал. Ибики после их ухода для себя истину всё же вызнал, заметив выходившую из кабинета главы отдела допросов Узумаки Кушину. Подобное покровительство немало удивило, но Ибики не имел привычки совать нос в чужие дела. По крайней мере, без приказа.       …Мысль о том, что Орочимару, вроде как напав на своих учеников, обеспечил им таким образом что-то вроде оправдания в глазах деревни, Ибики и подавно старательно загнал куда подальше.       — Ну что, Атооши, будем готовы к косым взглядам, — подбадривающе хлопнув товарища по плечу, криво улыбнулся Фудомару.       — Звучит так, словно это коснётся лишь нас двоих, — абсолютно не оценив настроя, хмуро отозвался Дайчи.       — Ита-чана выгородит клан, — без какой-либо доли сомнения фыркнул Фудомару. — А вот мы с тобой — другое дело, нас защищать некому, кроме собственных кулаков.       — …которыми я пользоваться не умею, — подхватил Дайчи и понурил голову. Отсутствие значимых навыков тайдзюцу чуть ли не впервые заставило сожалеть, что их не развивали.       И ведь Фудомару оказался прав — клан Учиха хоть и не сразу, но добился, чтобы с Итачи сняли если не оставшиеся по факту обвинения, но хотя бы просто пристальный надзор. Фудомару с Дайчи же пришлось какое-то время терпеть приставленных соглядатаев из числа АНБУ, отвечавших за внутреннюю безопасность Конохи… В одном из них Фудомару где-то неделю спустя признал получившего звериную маску Хатаке Какаши и ещё кого-то, известного ему, но не входящего в круг общения, что несколько упростило жизнь и даже слегка успокоило; желай их контролировать жёстче, расклад был бы совсем другим.       Шумиха вокруг предательства и побега Орочимару улеглась только через полтора года, и стоило этому случиться, как члены «Бешеной команды», сумевшие, наконец, вновь доказать свою преданность деревне, оказались рекомендованы на получение звания джонинов. Примерно в это время у Итачи появился младший брат, к тому же, от повышения ему пришлось отказаться— так решил его отец, а против воли Учихи Фугаку даже пытаться выступать было глупо.       Хотя Дайчи с Фудомару стать джонинами тоже не удалось: первый не осилил нагрузку испытательного срока, а второй — на удивление многим — просто-напросто отказался от последнего этапа оценки. Упущенный шанс получить новый титул явно волновал Фудомару меньше, чем окончательное расформирование их команды ввиду его повышения.       — Не хочу страдать в одиночку, — пожав плечами, объяснил свой на первый взгляд идиотский поступок Фудомару. — Потом ещё раз все вместе попробуем.       Итачи тогда на подобное только неопределённо фыркнул и покачал головой.       Дайчи же невольно вспомнилось, как он при становлении команды №4 считал их партнёрство вынужденным и временным, способным распасться в любой момент как из-за Итачи и Фудомару, постоянно сцепляющихся между собой, так и из-за себя самого, не особо желавшего сближаться с ними и не верившего, что любящие сражения товарищи признают постоянно открещивающегося от боёв ирьёнина… Сейчас Дайчи с трудом мог представить жизнь без всех этих недоразумений и беспрестанных ворчаний друг на друга. И был несказанно рад, что жребий познакомил его с этими во всех смыслах странными и иногда невозможными людьми — даже с Орочимару, всегда вызывавшим нездоровое опасение, но сумевшим зарекомендовать себя неплохим наставником и как-то по-особенному прийтись по душе каждому из ставших ему учениками генинов.       Несмотря на все разногласия и претензии друг к другу, а также иногда кажущиеся довольно серьёзными разлады на фоне сущих пустяков, узы «Бешеной команды», прошедшей через взаимонепонимание, третью мировую войну, предательство наставника и косые взгляды жителей Конохи, только крепли.