Снег падает на землю крупными хлопьями, мгновенно превращаясь в воду при столкновении с асфальтом. На улице пять градусов тепла — Новый год в Москве нынче не такой уж холодный и снежный. Вечером на улицах зажигаются сотни разноцветных огней, которые сливаются в причудливые картинки. Весь мегаполис находится в ожидании праздника.
Два парня сидят в такси, разглядывая высокие здания через тонированные окна на задних сидениях. Лёша начинает испытывать дежавю. Они даже не разговаривают друг с другом, просто уставившись на дорогу через тёмные стёкла в восторге. Водитель тоже молчит, устало разглядывая огоньки на светофоре. Уже почти ночь, но людей на улице очень много, молодёжь уже начинает праздновать.
Машина подъезжает к высокому многоэтажному дому, мало чем отличающимся от высоток в родном Петербурге. Дима решил снять квартиру, нежели номер в отеле, но это вышло даже дешевле и комфортнее, ибо жилище он выбрал крайне удачное.
Парни забрали ключи из почтового ящика, устало поднявшись на пятый этаж. Никто из них по прежнему не произнёс ни слова. Ключ проскрипел в замочной скважине, открывая им вид на уютную квартиру-студию, уставленную икеевской мебелью, посередине которой стояла широкая двуспальная кровать.
На душе младшего мгновенно стало тепло, потому что в голове всплыли мысли о каникулах вместе с Димой, которые они проведут в этой квартире. Наверное, он запомнит это на всю жизнь. Подросток тут же обернулся, кинувшись в объятия к старшему. Он крепко прижался к его груди, хватаясь за чёрную футболку.
— Спасибо, Дим. Я не знаю, что делал бы без тебя.
Дмитриев явно не ожидал такого, стоя на пороге с чемоданом в руке. Его ладонь переместилась на спину Горелова, а сам парень невольно улыбнулся. Ему приятно было делать Лёшу счастливым. Год назад он и мечтать не мог о том, что сейчас будет обнимать его, вдыхая аромат яблочного шампуня с его волос. Хотя что-то покоя ему точно не давало.
Рука младшего ложиться на выключатель, зажигая свет на кухне. Глаза сразу же слепит от внезапной вспышки, а веснушки начинают переливаться янтарным цветом. Светлые обои, уютные кремовые столешницы — у Лёши появляется ощущение, что они молодожены.
Чемоданы остаются на пороге в прихожей, дожидаясь завтрашнего утра. Спать хочется невыносимо, поэтому одежда тут же летит на пол, а головы встречаются с подушкой. Подросток тут же засыпает, в отличие от Димы. Он ещё долго лежит и глядит в потолок. Смешанные чувства переполняют его грудную клетку, но парень старается хотя бы на немного забыть обо всём и провести эту неделю самым лучшим образом. Отпускает, глаза смыкаются и голова будто проваливается в подушку под тяжестью собственных мыслей.
Утро начинается в суматохе — Новый год, как никак. Никто из них ранее не позаботился о салатиках и бутербродах с икрой, поэтому самой разумной мыслью было заказать что-то из ресторана, причём на этот раз желательно не из Макдональдса.
— Ну, знаешь, э-э-э, давай суши закажем, — Лёша склоняет свою голову над экраном телефона старшего, на котором высвечивается приложение доставки еды. — Хотя, нам в любом случае придётся ехать в магазин за бухлом, да и у меня картриджи к электронке закончились…
— Заказать суши, кстати, неплохая идея. Понятно, что нам ещё ехать куда-то надо будет, но суши я в такси сам не повезу, это же пиздец будет, я их живыми не доставлю, сто процентов. Лучше закажем, — Дима тыкает на первую попавшуюся иконку суши-бара, который, к счастью, имеет высокий рейтинг.
Горелов удовлетворённо кивает, после чего они ещё минут двадцать проводят перед экраном, выбирая оптимальный набор, чтобы хватило всего. Про деньги никто не думает, для Нового года не жалко, тем более в этот раз. Сходятся они на каком-то большом «боксе», в котором есть всё необходимое, после чего Дима сразу же нажимает на кнопку «оформить заказ». Новый год — трафик заказов слишком большой, поэтому парни рассчитывают на то, что успеют съездить в супермаркет до приезда курьера.
Через час они опять сидят в такси, незаметно стискивая руки в замок. Под песни Киркорова и Пугачёвой по радио они приезжают неожиданно быстро. В супермаркете ожидаемо много народа: все очереди в кассы переполнены, а у каждого в тележке провизии минимум тысяч на пять. Лёша с Димой даже как-то скудно смотрятся на их фоне с тремя бутылками цветного шампанского (младший настоял на чём-то праздничном и красивом) и картриджами от электронных сигарет.
Домой они возвращаются за несколько минут до прихода курьера. На улице уже темно, поэтому Лёша берёт инициативу в свои руки, стараясь не опоздать на просмотр новогодней чуши, которая в праздничный день почему-то становится такой привычной и любимой. Эти затёртые до дыр кинофильмы, новогодние концерты, поздравления от звёзд и лотереи — часть российского менталитета, которая почему-то всегда остаётся «в моде».
Подросток носится по квартире, расставляя стаканы, тарелочки и подносы с роллами, а Дима сидит на диване, листая каналы с концертами, попутно подпевая песням Меладзе. Создаётся ощущение, что они уже не первый год празднуют вместе. До поздравления президента остаётся буквально час, когда Горелов полный энтузиазма усаживается рядом с Димой, пихая ему в руки штопор с бутылкой шампанского.
— Бля, как бы мне так открыть, чтобы не бахнуло… Потолки натяжные, страшно как-то, твою мать, — Дима долго сидит и рассчитывает усилия, пока в конце концов не решает пустить всё на волю судьбы, втыкая штопор в пробку. Последняя с хлопком отрывается от горлышка бутылки, после чего Дмитриев победно смеётся, а Лёша подыгрывает ему и хлопает в ладоши. Создаётся впечатление, будто они сами герои этих советских фильмов про любовь, в которых в конечном итоге всё всегда оказывается хорошо.
Спустя время на первом канале резко обрывается весёлый песенный мотив, а кадры из клипов сменяются на фон заснеженного Кремля. Лёша смотрит на часы: без пяти двенадцать. Он заглядывает в глаза Димы, рассыпаясь в звёздную пыль у него на глазах. Младший сияет, ибо чувствует себя счастливым. Никто из них в речь президента не вслушивается — всё равно каждый год почти одно и то же. Они смотрят на стрелки часов, как-то по-глупому улыбаясь.
Бьют куранты, Лёша задерживает дыхание и закрывает глаза, пытаясь понять, реально ли это всё. Звон своего бокала об бокал старшего возвращает его обратно, он улыбается и кладёт свою голову ему на плечо. На экраны опять возвращаются артисты со своими песнями, а младший вскакивает и подбегает к окну. Сотни ярких ослепляющих огней взметаются в небо, рассыпаясь на искры. Каштановые волосы переливаются всеми цветами радуги, развеваясь от ветра из открытого окна.
Дима сидит на диване ещё несколько минут, обдумывая то, что собирается сделать, а потом просто встаёт, оставив бокал на столе. Он медленно приближается к Горелову, зарываясь носом в его волосы, ощущая до боли знакомый запах. Лёша оборачивается, впечатываясь головой в его грудную клетку. Он даже слышит, как неистово бьётся его сердце где-то под рёбрами.
Старший продевает руки под футболку подростка, очерчивая узоры на его бледной коже. Губы сами тянутся к шее: парень оставляет дорожку влажных поцелуев, тянущуюся до плеча Лёши. Он смотрит ему в глаза, пытаясь увидеть в них согласие, чтобы окончательно сорваться и сойти с ума. И он видит. Младший тянет свою руку к его щеке, медленно приближаясь, чтобы поймать поцелуй, но Дима его опережает, буквально впечатываясь в его губы.
you found the best of me inside your feelings
the worst of me was waiting for that evening
it’s just me these days, i can't say i’m great
i can't stop seein' your face on all these ceilings
Лёша решает хотя бы раз перехватить всё в свои руки, поэтому он отрывается от парня, хватая его за руку. В глаза смотреть не хочется — слишком страшно потерять весь запал, уступив место смущению. Он тянет его в сторону спальни, усаживаясь на широкую кровать. Дима следует за ним, после чего нависает сверху. В голове опять проносятся мысли о том, как же чертовски всё неправильно, но он лишь качает головой, пытаясь вытряхнуть эту чушь из головы.
Старший укладывает парня на кровать, пересчитывая рёбра под его футболкой, после чего вовсе решает избавиться от ненужного предмета гардероба, откидывая ткань на пол. Лёша выгибает спину, царапая ногтями простыню, когда Дмитриев целует его ключицы, облизывая языком молочную кожу. Становится жарко, а за окном продолжают раздаваться оглушительные взрывы петард — небо сияет от разноцветных искр.
Лёша тянется руками к толстовке старшего, приподнимаясь на локтях, чтобы её снять. Дима понимает всё без слов, стягивая с себя чёрное худи, которое летит на пол вслед за футболкой младшего. Он вновь припадает к его губам, одной рукой пытаясь снять с него шорты. Подросток зажмуривает глаза, обрывисто выдыхая. Старший отстраняется от него, пристально вглядываясь в его лицо, стараясь запомнить как можно больше от этого момента. Парень видит, что ему страшно, но ничего кроме успокающего поцелуя за ушком дать ему не может. Он осторожно снимает с него шорты вместе с боксерами, проводя рукой по разгорячённой плоти. Лёша двигается ему навстречу, прикусывая ладонь, чтобы не застонать.
— Не сдерживайся, — Дима заводит его руки за голову, буквально придавливая их к кровати, а Лёша даже не пытается выбраться, в ту же секунду шумно выдыхая со стоном.
you saved me for the last time, i’m alright
i’ll find somebody else to watch me die
Старший тянется к пакету, стоящему на полу, из которого тут же вынимает клубничную смазку с упаковкой ультратонких презервативов. Специфичный набор, но Лёше должно понравится, наверное.
Дима переворачивает подростка на живот, щёлкая крышкой от смазки. Прозрачная холодная жидкость опускается ему на пальцы, по комнате разносится запах клубники. Горелов слегка напрягается, становится страшно. Дима продолжает поглаживать руками его член, стараясь отвлечь парня от ненужных волнений.
— Будет больно, но, пожалуйста, потерпи. Это пройдёт, — старший получает в ответ лишь неловкий кивок, после чего Горелов жмуриться и старается расслабиться.
Дима медленно проталкивает внутрь парня два пальца сразу, не раздумывая. Они легко проскальзывают, заставляя Лёшу поёжиться и стиснуть зубы. Дмитриев чувствует себя виноватым, покрывая спину младшего кроткими поцелуями, продолжая растягивать его неспешными движениями пальцев. Младший выгибает спину: ему не больно, скорее не совсем приятно, но отказывать Диме он не может, когда-то ведь это должно случиться. Смелость и напористость Горелова, которые были сначала, улетучиваются. Вместо них приходит небольшой страх и даже любопытство, подкрепленное сильным желанием.
Дмитриев стягивает с себя штаны, в которых уже явно стало тесно. Парень проводит рукой по своему разгорячённому члену, шумно выдыхая воздух от возбуждения. Он понимает, что Лёше сейчас будет больно, но пути назад нет. Старший бережно открывает пакетик с презервативом, стараясь его не повредить, после чего раскатывает небольшое колечко из резины по всей длине.
if you hear me count to four
sedate me till i’m normal
Дима аккуратно входит внутрь, терпеливо дожидаясь реакции от партнёра. Лёше больно, поэтому он кусает фаланги пальцев, пытаясь привести дыхание в норму. Старший проводит рукой по его пояснице, чтобы успокоить.
— Всё нормально, продолжай, — младшему всё ещё больно, но он терпит, ради того, чтобы всё прошло отлично. Парень знает, что потом будет лучше, поэтому старается быть хорошим изо всех сил.
Дима начинает двигаться внутри Горелова, всё ещё не торопясь — для первого раза это будет слишком. Младший подаётся ему навстречу, и в определённый момент из его уст даже вырывается удовлетворительный стон. Дмитриев закатывает глаза от удовольствия, схватившись за талию подростка. Он чувствует себя отвратительным мудаком, но продолжает прикасаться к нему, с каждым разом жалея всё сильнее.
Через пару минут Горелов кончает, опускаясь щекой на белоснежную подушку. Он дожидается Димы, который изливается следом за ним, низко застонав. Младший даже улыбается, потому что у него получилось сделать парня счастливым. Он скидывает грязное одеяло на пол, притягивая старшего к себе. Им всё равно, как они выглядят сейчас. Дмитриев целует подростка в макушку, а Лёша перебирает руками тонкие пальцы
своего парня, засыпая.
hold my breath, until you call my name, again
