a hundred one, counting bellamy

В бывшем обеденном зале дворца собралось около сотни человек. Плюс-минус. Половина из них – охранники, взведенные курки ружий, но дула опущены в пол. Пока. Дверь отъехала с едва слышным шорохом, слишком гладким и слаженным для такого места, для такой ситуации. Неестественно. Если бы дверь снесли гранатометом, ощущения неправильности было бы меньше. В помещение вошли несколько людей. Ведущей и, очевидно, главной, была блондинка, которая, даже несмотря на капли пота на висках и абсолютное отсутствие оружия, оглядывала помещение с какой-то ленивой уверенностью, словно не рассматривала ни единого человека здесь как угрозу. Что, возможно, вселяло легкое чувство напряжения. Несмотря на голые плечи из-за того, что она так и не прикоснулась к своей куртке и осталась в майке, это метафорически должно было заставить ее выглядеть более уязвимой перед Детьми Габриэля, одетыми в три слоя одежды и вооруженных до абсурда – но она держалась прямо, в меньшей степени уверенность и больше вызов. За ней – шестеро. Джексон настаивал на том, чтобы тоже пойти, проследить, если с Кларк что-то случится и при случае чего помочь, но был разубежден Миллером. Он может оплакивать Эбби, но для этого он не должен рисковать своей жизнью ради ее дочери. Тем более, Кларк умеет выживать. Хотя с самой Кларк, стоящей посреди бывшего обеденного зала так, как она стоит, никто больше не был уверен, какой ценой она выжила в этот раз. В этом и была проблема. Помещение было символически поделено на две части, отгороженные друг от друга одним единственным вытянутым столом, белые скатерти содраны, обнажая темное дерево, и лежали в углу нескладным комом, покрытым грязью и отпечатками чужих ботинок. Окна были закрыты, словно бы нарочно создавая чувство удушья у всех присутствующих, коими были Дети Габриэля, некоторые земляне, успевшие к самому началу действия, и, разумеется, новоприбывшие, ради которых все и было организованно. Дети Габриэля с одной стороны стола, земляне и они сами с Кларк – по другую, ближе к двери. Беллами вспомнил другой день, другие переговоры и другую комнату, разделенную столом – еще на Земле, еще когда земляне представляли им угрозу сразу после того, как Ковчег спустился на Землю. Он сглотнул подступившую к горлу желчь. Нельсон, очевидно, исполнивший свой долг, отставил от его спины дуло пистолета и прошел вперед, к остальным Детям Габриэля. По мнению Беллами, такие разговоры не могли закончиться ничем хорошим. Когда Кларк оперлась обеими руками о стол, люди в комнате затихли. Когда Габриэль вошел в помещение и вышел в пятно света, по комнате прокатился ропот. Когда Нельсон, заткнув пистолет за пояс, выпрямился напротив Кларк по другую сторону стола, все снова затихло. Беллами мог поклясться, что слышал, как его сердце билось в груди – слишком неровно, слишком громко. - Итак, - Кларк завела руки за спину и вздернула бровь. – Что мы сегодня обсуждаем? - Мы требуем смерти Рассела Прайма, - ответил Нельсон, резко и без секунды колебаний, уверенный в этой простой фразе больше, чем в чем угодно другом в своей жизни. И это и пугало Беллами. Его уверенность, его слепая вера. Он не сомневался в том, что они были такими же фанатиками, как и санктумцы, но сейчас, когда у них больше разногласий, чем общих целей – это казалось еще более очевидным, словно он только открыл глаза. Но за кого он действительно переживал прямо сейчас, это Кларк, кажущаяся почти собой сейчас. С другой стороны, Кларк на переговорах на грани войны всегда была как рыба в воде. От этого липкое, неприятное чувства иррационального страха только усиливалось, окутывая его легкие в кокон, из-за которого он не мог дышать. Ступив шаг вперед, Беллами встал плечом к плечу с Кларк, не уверенный, был ли он здесь, чтобы защитить Кларк или защитить остальных от нее. Казалось, он сквозь свою куртку мог чувствовать жар, исходящий от нее, также ощутимо как скрытую угрозу в каждом ее очертании. Когда Кларк склонила голову к плечу, он напрягся всем телом. - И что дальше? Нельсон растерянно моргнул, застигнутый врасплох – жест слишком невинный и искренний для человека, носящего арсенал оружия под слоями одежды. - «Дальше»? – переспросил он, слегка растерянно, но еще не растеряв своей решительности. - После того, как мы убьем Рассела, - терпеливо прояснила Кларк, голова все еще склонена к бледному плечу, выступающему жесткой линией, взгляд направлен прямо на Нельсона, но в то же время куда-то в сторону. – После того, как верующие санктумцы развяжут с нами войну – что ты тогда будете делать? Возьмете отпуск? - Мы будем говорить об этом, когда… - Одна и та же песня уже который день, Нельсон, - Кларк продолжала стоять неподвижно с руками за спиной, но в ее голос пробрались нотки нетерпения, настойчивости. Контроля. – Если ты хочешь получить хоть что-то из этой ситуации и не потерять всех своих людей в бесполезной войне с верующими, ты будешь уважать мои условия. Курки все еще были взведены, но что-то в воздухе изменилось, Беллами мог это сказать только по туманному чувству под своей кожей. Он полагал, произошло то, что он не надеялся найти в этом месте. Взаимопонимание. Что только заставило его задержать дыхание и снова перевести напряженный взгляд на Кларк. Даже если она не помнила его, имела только смутные ощущения насчет него и заученное досье – он все еще слишком хорошо знал ее саму. Знал ровно как и то, что Кларк была прекрасным манипулятором – это шло в ней вместе с даром переговорщика, даже глубоко сокрытое под слоями стыда и совести. Подавляемое годами из-за того, что это был слишком опасный путь и слишком скользкий, и она не могла себе позволить потерять те оставшиеся крупицы человечности, что в ней оставались. Кларк была осторожна. Но сейчас, без ее памяти и без ее чуткой интуиции, гладко проходящие переговоры были для Беллами тревожным звонком. Предупреждением о том, что границы окончательно размыло, а все барьеры изничтожены в пыль. Кларк Гриффин с сердцем могла втянуть их всех в неприятности. Но Ванхеда без сердца могла устроить апокалипсис. Не прилагая к этому усилий, всего парой слов. Или разрушить до фундамента личность и перевернуть все внутри вверх дном с одним простым поцелуем. Беллами все еще стоял рядом, тем не менее, не в силах заставить себя оглянуться на своих друзей позади. Несмотря на то, что напряжение в комнате начало заметно падать, тяжесть во внутренностях Беллами была все еще ощутимой. У него могло не быть хорошей интуиции, но он не мог избавиться от чувства того, что что-то сейчас случится. Это что-то связанное с Кларк. Из-за нее. Его взгляд снова метнулся к Нельсону, который медленно кивнул, неуверенность очевидно читается на его лице, но также и что-то вроде заинтересованности. - В чем ваши условия? Кларк улыбнулась, едва заметно. - Рассел Прайм будет жить, - несмотря на ропот, снова прокатившейся по помещению, Кларк не меняла низкого тона голоса. – В этом теле. Голоса смолкли, ожидая пояснения. Кларк упивалась тишиной, наслаждалась каждым ожидающим взглядом и чувством контроля, осознанием полной власти над аудиторией. Что-то, чего она никогда раньше не делала. Конечно, она была лидером. И если нужно было давать речи, то она словно была создана для этого – в отличие от Беллами, который давал вдохновляющие речи раз в несколько лет в подходяще эмоциональном состоянии. Она умела манипулировать публикой и она делала это из холодного расчета. Но то, как эта девушка перед ним упивалась вниманием так, словно находилась на сцене, было совершенно неверным и искривленным отображением того, кем Кларк была. Беллами передернуло от того, как он начал думать о Кларк в прошедшем времени. Набрав воздуха в легкие, он выпрямил спину, словно пытаясь доказать самому себе, что он держит все под контролем. - Вся проблема в том, - разнесся ее голос с хрипотцой под высокими потолками, – что вы до сих пор считаете Рассела богом, когда на самом деле он обычный человек с сильной технологией. - Это не меняет… - возразил кто-то с конца помещения, кто-то из охранников Детей Габриэля. - Это меняет все, - холодно отрезала Кларк. – Без чипа, Рассел потеряет свое бессмертие. Станет обычным человеком, как я и ты, и по моему мнению это намного более удовлетворяюще, чем пресловутое «сдайся или умри». Поэтому, вот мое предложение – Рассел живет. Вы забираете его чип и делаете с ним все что душа пожелает. Мы сохраняем мир, никто больше не обязан умирать. Нельсон выглядел сомневающимся, его взгляд метался от нее к Беллами и обратно, периодически он ловил взгляды других Детей Габриэля. Судя по всему, именно это и подтолкнуло Кларк сказать: - Или мы можем разбудить остатки преступников с Элигия, объединиться с верующими и встретиться снова на поле боя из-за вашей непробиваемой упрямости, - она развела руками, ее едва заметная улыбка расползалась по лицу, словно Кларк не могла это контролировать, во что Беллами не поверил бы на секунду. – Выбор за тобой, Нельсон. Кларк нашла подходящие точки. Нельсон уронил взгляд – на секунду, но Беллами заметил мимолетное движение. Дети Габриэля явно проигрывали числом, количеством оружия и отсутствием единого лидера. Формально им выступал Нельсон, но некоторые из Детей Габриэля все еще бросали на самого, собственно, Габриэля нерешительные взгляды. Вера так просто не пропадает. Беллами не был уверен, собирается ли Кларк держать свое обещание и устраивать войну. С рациональной точки зрения – это был лишь рычаг давления и не более, вероятность такого развития событий была минимальной. И все же, прежняя Кларк не стала бы угрожать войной на мирных переговорах. Она бы не стала. Еще меньше Беллами был уверен в ее мотивах. Он серьезно сомневался, что сейчас она стоит посреди комнаты с курками взведенными на каждом до единого ружье только ради своего народа. Сначала Беллами предположил, что этот лихорадочный блеск в ее глазах, эта нервозная энергия и нездоровое наслаждение вниманием было просто очередным способом почувствовать себя в опасности, почувствовать прилив адреналина. Но чем дольше он стоял рядом, словно впитывая в себя энергию с ее орбиты, тем яснее было, что дело совершенно не в переговорах и не в самой Кларк. Было что-то еще. Было что-то другое. Но к сожалению, Беллами потерял способность читать ее мысли вместе с самой Кларк. После небольшой заминки, Нельсон уверенно протянул руку через стол для пожатия. - Значит, это сделка. Улыбка Кларк была на удивление легкой и слегка пьяной, озорной огонек в глазах, который Беллами последний раз видел так ясно, разве что, на первом Дне Единства на Земле, когда сотня еще была сотней, и Кларк еще позволяла себе напиваться и иногда даже развлекаться. Эта улыбка выглядела так неуместно под неестественно ярким светом оранжеватых ламп во дворце, под высокими потолками и колоннами, под дулами взведенных ружий и под прожигающими взглядами сотни человек. Он плохо знал эту Кларк, но выражение ее лица подняло в нем новый уровень замешательства. Кларк не протянула руку в ответ спустя секунду, две. Возглас рос в груди Беллами, обретая форму где-то в горле и готовый сорваться с языка, но был прерван голосом Кларк, четким и громким: - Стреляйте! Беллами понял, что воспринял фразу инстинктивно и пригнулся, только когда спустя несколько секунд понял, что фраза была произнесена на Тригеде. Приказ был адресован землянам. Ванхеда приказала стрелять в Детей Габриэля, всех, кто был в помещении. И после того, как она вернулась из мертвых, после того, как соперничала с трехсотлетней местной богиней и победила, после того, как взяла на себя бразды правления расколотым обществом и остатками человечества – как они могли ослушаться приказы Ванхеды? Беллами слышал, как люди перешептываются, как это прозвище срывается с их языков, как молитва, легкий оттенок ужаса и чистое восхищение. Ванхеда. Командующая, отвергнувшая саму смерть и вернувшаяся к своему народу вопреки всему. Ванхеда только что отправила их всех на бойню. Прежде, чем он это осознавал, он прислонялся спиной к столу, не смея подниматься, и слышал размытые звуки выстрелов, невнятные фразы на Тригеде – все было под водой и еще хуже было слышно из-за этого ужасного звона в ушах, заставляющего его кости дрожать. Он окинул помещение туманным взглядом, не чувствуя под собой ни земли, ни пространства. Чуть дальше, в паре метрах от него – и в тоже время невероятно близко – его друзья лежали на полу, прикрыв головы руками. Беллами приходил в себя, когда его грубо отпихнули от стола. Все слишком размыто и чувствуется слишком остро одновременно. Чья-то твердая рука тянет его к выходу, за ними уже не звуки стрельбы, но побоища – в действие пошли кулаки и ножи, мечи и отломанные ножки стульев. - Пора делать ноги! Он не был уверен, кому принадлежал голос, но по какой-то причине он не был с ним согласен. Он что-то забыл. На секунду, Беллами обернулся назад и потерялся в бурых оттенках красного. Кровь переливалась теплыми оттенками под теплым оранжеватым светом ламп во дворце, изуродованные тела выглядели странной поломанной декорацией, как опрокинутый комнатный цветок в горшке. Стол грубо сдвинут, почти что опрокинут в сторону, ближе к окну. В момент, когда Беллами вырвался из хватки чужой руки и двинулся по направлению к сдвинутому столу в самую гущу побоища, им двигал не расчет. Им двигало сердце, и все, что оно сейчас перед собой видело – это охапка светлых волос под окном и бледные плечи. Сложнее всего было избегать тех, у кого еще имелись при себе пистолеты, не попасть под перекрестный огонь. Те, что были заняты терзанием друг друга голыми руками или не замечали его, или были слишком заняты. Даже когда их взгляд выцеплял из хаоса кусок куртки Беллами, его напряженное лицо или прядь волос – он уже растворялся в толпе также быстро, как и появился. Кто-то сзади звал его и проклинал на чем свет стоит, но Беллами не слышал, не смог бы, даже если бы захотел – это было физически сложно, когда весь его мир сконцентрировался на одной-единственной точке. - Кларк! – он пытался перекричать толпу. – Нам надо убираться отсюда! Пошли! Почти машинально, будто это самая естественная вещь на свете, он обхватил пальцами ее худое, но на удивление крепкое плечо. В ответ на движение Кларк протяжно втянула воздух и посмотрела на него со смесью растерянности и чего-то мягкого, искреннего – что-то, что Беллами едва ли часто видел на ней раньше. Что-то, совершенно не подходящее ни к месту, ни к времени. Он увидел это всего на секунду прежде, плечи ее снова напряглись и она нахмурилась, словно в ответ на свою же реакцию. Беллами может и задумался о том, что это значит, если бы в этот самый момент позади него не прозвучал еще один выстрел, как взрыв в неожиданно оказавшейся крошечной комнате, и Беллами вздрогнул. Вся история их отношений. Но тогда он встретит почти бесцветные глаза Кларк, девушки, претворяющейся Кларк, и не увидел ничего, кроме собственного отражения в ее зрачках. И тогда – свет в зале погас. Звуки борьбы за его спиной так и не прекратились, но это волновало сейчас Беллами гораздо меньше того, что происходило за окном. Ничего. За окном не было ничего, ни людей, ни света – ничего. Купол, осознал Беллами, сейчас вероятно тоже опущен. - Ну что ж, - Кларк испустила дрожащий вздох, который Беллами распознал даже сквозь звуки непрекращающейся бойни и темноту. – У нас у всех проблемы. И тогда Беллами понял, насколько сильно они облажались. - Что это? - выдавил он, подсознательно уже зная ответ на собственный вопрос. - Что происходит? - Бардоанцы, - ответила она с едва слышимой дрожью в голосе. - Они здесь.