***
– Ну что опять? Совсем необязательно было выходить из себя и топить венчик в этой жалкой пародии на тесто. – Ты неправильно замешиваешь. Сначала сода, потом мука. Я почти что с садистским удовольствием наблюдаю за тем, как ложка сползает следом, и шансы получить в конечном итоге приемлемого вида и консистенции именинный торт для мамы тают с каждой секундой. Всё потому что надо было спросить, как правильно... – И вообще, ты гасил соду уксусом? Хэви, спохватившись, сгрёб со столешницы канистру уксуса и приготовился, занеся её над миской: – Скажи, когда хватит, – его рука тут же дрогнула. И снова. – Хэви, ты совсем? – Поздно, уже слишком поздно… – Хватит. – Хорошо, – И радости полные штаны. Химическая реакция вышла из-под контроля, и гасить в миске было уже нечего, но я всё равно не удержался, чтобы не стереть эту довольную улыбку с лица брата: – Хватит портить маме праздник!***
– Ну, неправильно же… – Что? Сижу? – Хэви пытается выпрямить спину и расправить плечи, доедая свой киосочный хот-дог с газетки. – Да нет, – вздыхаю я. Как давно я перестал замечать его привычку сутулиться за столом? Да, конечно, в таком положении еда не всегда достигает его рта, но осанка определённо навредит ему меньше, чем фастфуд. – Сахарный пакетик открываешь неправильно. – А как надо? Я показываю, как правильно, разламывая пакетик посередине, а не отрывая уголок. И плевать, что после этого показательного и, определённо, лишнего пакетика мне уже не притронуться к чаю, от сладости которого сводит скулы.***
Да, наверное, я перегибаю палку, и однажды ты разозлишься. Я старюсь действовать более незаметно, прибегая к уловкам, которые требуют от меня определенного уровня хитрости. И умения оказываться как будто бы в нужном месте и в нужное время. Какое-то время я наблюдаю со стороны, как ты устраиваешься на кровати и, не потрудившись хорошенько обмакнуть кисточку, заносишь её над рукой. – Слушай, у меня закончился лак, – разглядывая потолок, я заставляю себя не смотреть, как Хэви истязает свой указательный палец. Кто вообще начинает с середины в этом деле? На первый взгляд кажется, что Хэви игнорирует адресованное ему замечание, как будто бы ему заранее известно, во что всё это выльется, но на самом деле он, затаив дыхание, наносит очередной безобразный штрих. – Тебе же не нравится орифлейм. – Как будто у меня есть выбор, – Я прикрываю дверь в свою комнату, чтобы резкий запах жидкости для сведения лака не бросался в глаза. – Тебе помочь? – Как-нибудь сам. Не видишь, тут ю-ю… – Хэви, вытянув губы в трубочку, наносит второй, столь же небрежный штрих на мизинец, и только после этого заканчивает фразу: – …велирная работа, блин. – Дай руку, Хэви, – почти что приказываю я, не в силах больше наблюдать за этой картиной. Моя нервозность заметна, но всё еще в пределах нормы. – Н-ну, ладно, как скажешь. Хэви растерянно стремительно протягивает ладонь; помня, что уже нанесённый лак ещё не подсох, я действую максимально деликатно. Можно сказать, даже нежно, – если Хэви запачкает меня, я разозлюсь и вспылю, и тогда некому будет преподать ему один из самых важных уроков в этой семье. Вообще-то я планировал демонстрировать свой скилл на собственном примере, но всё пошло совсем не по плану. И вот я держу горячую, потеющую ладонь Хэви в своей, а второй орудую кисточкой. Когда происходящее начинает казаться неправильным, я беру верх над ситуацией, пытаясь контролировать каждый аспект: – Держи ровнее. От этого одеревеневшие пальцы Хэви топорщатся ещё сильнее. – Да нет же, другую руку! – Понял, – Хэви задирает повыше ладонь с зажатым флаконом, да так, что резкий запах палёного орифлейма ударяет мне в нос. – Расслабься. Но только не слишком, – сразу предупреждаю я, пытаясь сосредоточиться и показать высший класс. Хэви сидит на самом краю матраса и как будто бы вот-вот свалится в попытке закинуть пятку на собственное бедро ещё выше, или отсесть подальше. Он сопит, как медвежонок, и, не сдерживая любопытства, поглядывает время от времени на результат. И на моё лицо. – Всё так плохо? – робко спрашивает он. Наверняка он даже не видит разницы, глядя в упор. Ну, конечно, бисер перед свиньями метать – то ещё неблагодарное дело… – Конечно. Не понимаю, как ты вообще… – То-то ты хмуришься так, – перебивает Хэви, но смотрит он сейчас явно не на мои морщины на лбу. – Я бы давно в штаны наложил. – Уж постарайся не обосраться, – закатываю я глаза. – Другую. Хэви, заворожено разглядывая меня, протягивает вторую ладонь. – Слушаюсь. Кажется, что если прислушаться, я услышу как копошатся мысли в его черепной коробке. – Все веснушки сосчитал? – язвительно замечаю я, не в силах больше молчать. – Все, все, – закивал головой Хэви. Его ответ прозвучал неожиданно честно, даже излишне. Как будто я вовсе не застал его врасплох. – Нормально, что я на них пялюсь, мой милорд? Опять его дурацкие игры. Понятно, отчего ему взбрело подобное в голову, вот только его ладонь сверху, в моей руке, а стало быть, не я «мой милорд», а скорее наоборот. – Где твои манеры, разве так положено..? – неохотно подыгрываю я, и пока лезу из кожи вон, чтобы не отпустить смешок, и ищу слившийся на фоне пледа флакончик с лаком, тёплые губы Хэви касаются моих пальцев, мягко и мимолетно, как песок, что утекает сквозь них. Слова, так и не сорвавшиеся с моих губ, застряли у меня в горле. Как и любые слова в принципе. Хэви смотрит на меня, пока я смотрю на него, и это продолжается какое-то время. Он замер, словно готовясь удрать чуть что, а я, потупив взгляд, вдруг поражаюсь контрасту. Мои бледные, прозрачные ногти и почти что по-девичьи тонкие пальцы кажутся такими беззащитными в чуть грубоватой, смуглой ладони Хэви. И без регулярной игры на гитаре его пальцы грубоваты и шершавы. Он сжимает меня так слабо, насколько только способен. Молчание становится невыносимым для нас обоих. И дурацкая игра повисает в воздухе. Представляю, что творится в голове Хэви, который отчаянно пытается угадать, кого в этот раз играет он и кого – я. И даже я в кои-то веки не знаю правильный ответ. – Ну так что, – Хэви разглядывает мою ладонь, неохотно подбираясь к флакончику лака. – Можно мне? – Нет, – я разрываю контакт. От непривычки ладошке холодно, я не хочу продолжать то, что начал сам. Всё равно это должно было выглядеть не так. – Ещё чего, – добавляю я ворчливо, – Тебе потребуется целая вечность, прежде чем ты сможешь прикоснуться… – Но я уже, – Хэви шкодливо улыбается и, схватив рюкзак, сматывается так резко и быстро, что я не успеваю собраться с ответом. – Тц, – я смотрю на свои руки и как будто не узнаю. Бледные, скрюченные пальцы, которые сбились в комок, словно в схватке. С каких пор у меня появилась эта дурацкая привычка расчесывать их до красноты? Я словно стараюсь стереть поцелуй и липкое чувство стыда и смутного, но жгучего любопытства. Пальцы не слушаются, я не смогу сегодня сделать себе пристойный маникюр. И всё из-за Хэви и его дурацкой выходки. Место поцелуя как будто горит. Всё, что произошло между нами, сошло бы за детскую забаву, но отчего-то чувствуется таким… неправильным.