Отвратительное лето. Альбус умудрился поймать проклятье, а Беллатрикс таки убедила Темного Лорда в неблагонадежности Снейпа, так что теперь ему приходилось мириться с постоянным присутствием Хвоста в своем доме. Белла еще и заставила Нарциссу взять с него непреложный обет. Северус понятия не имел, как повернется его жизнь в конце учебного года, так как он не видел ни единого способа обойти клятву. На этот раз начало года принесло облегчение, ведь он наконец-то выбрался из этого ужасного дома и мог теперь думать о чем-то еще, кроме своей неизбежной смерти, хотя даже тот факт, что Альбус отдал ему должность профессора ЗОТИ не смог вывести его из пучины темного настроения.
Слизнорт вернулся таким же раздражающе веселым, каким Снейп его помнил со времен своей учебы в Хогвартсе. Видимо Альбус пообещал Горацию, что ему не придется варить зелья для больничного крыла, Северус – очевидно – будет счастлив снова этим заняться. Уже через неделю Слизнорт начал петь дифирамбы талантам Поттера в зельеварении, так что у Снейпа было два объяснения: кто-то разыгрывал Горация с помощью оборотного или старику нужны новые очки.
Во время собрания в начале семестра Минерва заметила, что мисс Грейнджер скоро исполняется семнадцать лет, на что Снейп саркастично спросил, должен ли он теперь дарить подарки всем гриффиндорцам или только ей. И все же он постарался запомнить эту информацию на случай, если Ми появится в его комнатах в этот день. Ей всегда было легко угодить тарелкой морепродуктов или ванной.
Ми действительно пришла к нему в вечер своего дня рождения, сразу после отбоя, и они даже провели немного времени в его лаборатории, прежде чем отправиться спать. Однако среди ночи он резко проснулся от визга. Сбитый с толку, он сел в кровати и обнаружил у себя на руках ведьму, а не выдру.
- Профессор Снейп? Отпустите меня! – она попыталась одновременно оттолкнуть его и натянуть одеяло на свою фланелевую пижаму, но только еще больше запуталась в простынях.
- Мисс Грейнджер, успокойтесь, - попросил он, прекрасно зная, что это не поможет.
Она спрыгнула с кровати и скрылась за первой попавшейся ей дверью, которая оказалась дверью в ванную. Северус быстро натянул халат поверх ночной рубашки и вышел в гостиную. Когда она появилась в дверном проеме и устало посмотрела вокруг себя, Снейп как будто в первый раз увидел свои апартаменты. Маленькие, ветхие комнаты в темных тонах со старой мебелью. Убежище холостяка в его худшем варианте. Внезапно ему стало стыдно, он отвернулся и попросил эльфа принести им чай.
- Сядьте, мисс Грейнджер, - сказал он, указывая на кресло, пока сам садился на скамейку возле фортепиано.
- Это ваши комнаты, сэр? Что я здесь делаю? Как я тут оказалась? – спросила она, скрестив руки на груди.
На столике появился чай, и Северус отлевитировал ей чашку с ароматным напитком без сахара. Она нахмурилась, но кружку взяла.
- Я все вам расскажу, мисс Грейнджер. Только не перебивайте.
И он рассказал ей историю появления юной выдры в его спальне в ночь распределения, и как она назвала ему свое имя. Их совместные ночи. Фортепиано, зелья, чтение. Шутки над Амбридж в прошлом году и то, как она показала ему ванную старост. Северус только скрыл, что она часто спала в его кровати, сворачиваясь возле него. Снейп объяснил ей свои догадки по поводу ее личности, как он пытался понять, кто она, пока не решил, что не хочет этого знать, и как он получил окончательное подтверждение своим подозрениям прошлым летом после их эскапады в министерстве.
Почему-то она начала тихо плакать.
- Это объясняет, почему я всегда вам доверяла, сэр, - прошептала она, как только он закончил.
Он удивился. Обычно ему не доверяли.
Гермиона нервно заерзала. По крайней мере, она немного успокоилась.
- Но я все еще не понимаю кое-что. Я анимаг? Я же никогда не училась этому.
- Я не знаю, как можно быть стихийным анимагом, - признал Северус, - и тем не менее, другого объяснения нет.
Мисс Грейнджер посмотрела на него, как будто оценивая.
- Сэр, если все это правда, и я не сомневаюсь, что это так, хоть и звучит абсурдно, вы можете как-то это доказать?
Он пожал плечами.
- Только если взять у Альбуса омут памяти. Хотя я, возможно, смогу немного встряхнуть вашу память, мисс Грейнджер, - он повернулся к фортепиано, - это любимое произведение Ми.
Северус начал играть ноктюрн Шопена из опуса 9. Он уже мог играть его по памяти, так что закрыл глаза, отдаваясь ритму мелодии. Прикосновение к плечу удивило его так сильно, что он чуть не ошибся в нотах.
- Это и мое любимое произведение, - прошептала мисс Грейнджер.
- Вы играете? – спросил Северус, как только его пальцы замерли.
Она кивнула и подошла к фортепиано, рассматривая листы с нотами. Северус тихонько встал со скамейки, пока Гермиона выбирала, что будет играть, и усаживалась перед клавишами. Он легко мог угадать, что она выбрала. Одно из его любимых произведений. Восьмая соната Бетховена. Она пододвинула скамью, но прежде чем ее пальцы опустились на клавиши, Снейп спросил:
- Попробуете угадать мое любимое произведение, мисс Грейнджер?
Она посмотрела сначала на него, а затем на свои руки.
- Мне кажется, я знаю.
Гермиона начала играть. Сначала она немного колебалась, но вскоре поймала ритм, хотя было очевидно, что она давно не практиковалась.
- Это объясняет так много, и в то же время почти ничего, профессор, - сказала она скорее себе, чем ему, прежде чем повернуться, - Последние несколько лет я часто просыпалась уставшей, как будто всю ночь что-то делала. И мне часто снились сны про выдр, фортепиано…и морепродукты. Я никогда не думала, что волшебники играют на магловских инструментах, так что я решила, что это все потому, что я играла, когда была маленькой. И ваши комнаты очень знакомы мне, особенно это фортепиано и ваша гигантская ванна.
Уголок его губ поднялся в легкой улыбке.
- Да, это подарок от Хогвартса. Раньше моя ванна была не такой шикарной, и, вероятно, станет такой обратно, если Альбус узнает об изменениях.
Эти слова вызвали ее ответную улыбку.
- Я никому не скажу. Обещаю.
Снейп допил чай, ее чашка тоже была уже почти пуста.
Гермиона глубоко вздохнула, думая о чем-то.
- Что теперь? – спросила она.
Северус пожал плечами.
- Я провожу вас до башни Гриффиндора. Уже поздно, чтобы принимать какие-то решения. Может вам стоит спросить Минерву о трансформациях, чтобы научиться это контролировать. Уверен, мне не нужно напоминать, что все, о чем мы говорили, не должно покинуть эти комнаты?
- Конечно, нет, сэр. Я никому не скажу. Я хотела спросить… - она закусила губу в сомнении, и ее взгляд метнулся к фортепиано.
- Вы можете приходить и играть, если я не сильно занят, - сказал он, удивившись своим словам даже больше, чем она.
Северус быстро надел мантию и вместе с Гермионой вышел из своих комнат. Они слышали шаги Филча в соседнем коридоре, но не попались ни ему, ни миссис Норрис.
- С днем рождения, мисс Грейнджер, - мягко произнес Северус, до того, как Полная Дама проснулась, требуя пароль.
- Спасибо, сэр, - ответила она с улыбкой.
Хотя в его комнатах больше не было выдры, он вернулся в кровать в хорошем настроении.
***
К его большому удивлению она вернулась. И не только в образе выдры по ночам, но и в человеческом обличье.
Ей было жутко неловко, когда она постучалась в его дверь в первый раз. Он поднял бровь, ведь уже был отбой, но дал ей войти без всяких слов и даже налил чай. Гермиона сразу села за фортепиано, а он поставил ее кружку на столик и, вернувшись в кресло, продолжил читать журналы по зельям. Она играла со злостью, вкладывая все свои эмоции в музыку. Временами девушка пропускала ноту, что заставляло ее разочарованно бурчать себе под нос, но постепенно темп мелодии снизился, и она стала выбирать более спокойные пьесы. Они оба молчали. Северус не привык слышать, как другие играют. Это было приятно и необычно, что-то давно забытое, что-то, по чему он сильно скучал.
- Спасибо, сэр, - пробормотала мисс Грейнджер, как только встала.
- Нет, спасибо вам, - сказал он в ответ, и ее глаза расширились в удивлении, что слышит от него слова благодарности.
Северус снова проводил ее до башни под чарами невидимости и пошел обратно, только когда увидел, как за ней закрылся портрет.
Гермиона приходила всякий раз, когда ей требовался отдых от ее однокурсников, когда она хотела обсудить магические теории или что-то еще, о чем она прочитала, когда хотела поиграть на фортепиано или послушать, как играет он. Несколько раз она засыпала у него на диване, пока Северус играл, и он накрывал ее клетчатым пледом, который подарила ему Минерва на Рождество пару лет назад. Он не решался будить ее, но когда он просыпался на следующее утро, девушки в его комнатах уже не было.
Судя по всему, у нее был маховик времени. Первые подозрения у него появились в тот вечер, когда в его комнатах оказалась не одна выдра, а целых две. Минерва и Альбус дали ей маховик на третьем курсе, тем самым еще раз подтверждая свое гриффиндорское безрассудство. Гермиона считала, что она уже на два года старше своих однокурсников, и, тем не менее, все еще использовала маховик, чтобы поучиться или выспаться.
- Маховик не может исправить все на свете, - предупредил ее Северус.
Она посмотрела на него и кивнула; он подозревал, что она убедилась в этом на личном опыте.
Так или иначе, это казалось правильным, что Ми ложилась в его кровать, всякий раз, когда появлялась в его комнатах, попискивая. Как будто выдра и Гермиона были двумя разными личностями, ведь Снейп никогда в жизни не стал бы делить постель со студенткой. Северус спросил, смогла ли она добиться чего-нибудь в вопросе о трансформациях и помнила ли она хоть что-то, что делала в образе выдры, но Гермиона только покачала головой и заметила, что была слишком занята, чтобы заниматься этим, а воспоминания о Ми были смутными.
***
А затем.
Флитвик у его двери кричит что-то про пожирателей в замке, Луна Лавгуд из всех возможных кандидатур за дверью, и конечно, ОНА, кто же еще. Флитвик легко оказался на полу, несмотря на свое дуэльное прошлое. Луна тут же метнулась к главе своего факультета, оставляя Снейпа наедине с ней. Северус ничего не мог поделать. Он нежно погладил ее по щеке, и она прильнула к его руке.
- Ми, - прошептал он.
- Будьте осторожны, - вполголоса ответила она и, к его изумлению, поднялась на носочках, целуя его в щеку, - Северус.
Он развернулся и скрылся в конце коридора.
Это было больнее убийства Альбуса. Ее доверие, касание, его имя на ее губах, ее вера в него и то, как он неизбежно разорвет это все на куски, и, скорее всего, никогда ее больше не увидит.
