Кризис веры

Было темно. Было холодно – с моря дул ночной ветер, превращавший промокшую тяжелую одежду в ледяной панцирь. Еще Ольфура терзал голод, почти забыто болели места ушибов, сказывалась усталость. Где-то на задворках памяти была досада на разбитый щит. Но все это меркло перед одной единственной мыслью – он ошибся. И пока он не поймет, где и как – он не сдвинется с места. Он не хотел их убивать. Да, кунари не оставили выбора, но он повел их мага не по своей воле – или по своей? Он же хотел помочь попавшей в беду жрице, оказавшейся на поверку ядовитой змеей? Хотел. Но пока не знал о ее злых помыслах. У него был выбор – убить ее и ее храмовника, а потом прийти с сараибазом и признать свою ответственность в Церкви. Но он выбрал надежду на то, что он неправильно понял чужие намерения. Надежду на то, что ему не придется менять свое мнение. Надежду на то, что он ошибся в том, что видел, слышал и понял. И за это он был вынужден убить стольких. Да, можно оправдаться, что он подарил им славную смерть, что они фанатики – такие же, как и он – и что в этом мире не стоит полагаться на законы из Санктуария. Но Ольфур одновременно четко понимал одну простую вещь – он струсил. И что эти кунари – не последние жертвы этой крысоподобной Петрис. И даже не первые. Им воспользовались. Нет, не предали, не обманули, не ввели в заблуждение – им воспользовались, расчетливо и аккуратно. А он позволил себе быть использованным. Потому что побоялся. И теперь – он не кающийся грешник, каким он так опасался оказаться, а безвольная жертва, немой соучастник преступления. Тот соучастник, которого даже не осудят, не привлекут к ответу, которого вообще не спросят, какого дьявола он не оказал сопротивления. Ольфур сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Какой Свет, мальчик? О чем ты вообще? Как такому как тебе – безвольному куску мяса – может открыться такая сила? С чего ты придумал? Кровь? Ну кровь – да, кровь. Дерешься ты здорово, вон, если бы все эти мертвецы могли говорить, они бы с воодушевлением подтвердили. Особенно, если в руках меч бывшего ангела. Кровь нефалема дарует многое – кроме мозгов и характера. Он же знал. Он сразу увидел, что это ловушка, такая очевидная, что даже глаза режет. Но он в нее пошел. Даже когда влез – он увидел, что она слаба. Но он пошел дальше. Потому что же нельзя просто так поверить, что это то, что видишь. Как будто зло должно выглядеть как-то более весомо и ужасающе. Как будто бытовое, каждодневное мелкопакостное зло – это милые грешки заблудших душ. Да что ты, Ольфур! Как будто ты добро от зла отличить не можешь. Можешь, отлично можешь. А вот направить свой гнев против мелкого зла – нет, на это кишка тонка. Громить Владык преисподней – это проще, чем травить тараканов. Тех мелких насекомых, которые даже укусить как следует не могут. Но могут разнести болезнь. Можно, можно сказать, что Петрис не виновата, что ее вынудили обстоятельства, что она познала слишком много страданий, что она слабее его – и потому заслуживает снисхождения, милости и жизни. И что он, Ольфур, должен был найти подход, донести ей ее же зло, открыть глаза – и показать дорогу к Свету. Ведь Петрис же не демон, у нее есть выбор! Но она уже его сделала. И этот выбор не в пользу добра. И никакие демоны тут ни при чем. Просто этому человеку хочется власти. Хочется быть больше. Хочется доказать, что ее воля – сильнее. И ведь сильнее! Она уже заставила его пойти по ее дорожке. Он уже убил во имя ее идей. Он уже сомневается в себе. Он уже отказал себе. Во имя Света – и в насмешку над своими же убеждениями. -Ольфур, когда же ты повзрослеешь, - сказал сам себе крестоносец. – Почему за столько лет в моей башке не прибавилось мозгов. Потом он поднялся. Над морем начинало светлеть пятно, которое через несколько часов превратиться в солнце. Оно было как будто наливающийся кровью и болью ушиб на небе, который вот-вот прорвется гноем и сукровицей. Ольфур усмехнулся своим мыслям. Сколько фантазий, сколько сравнений. И никаких действий. По городу он крался, подгоняемый гневом на себя и омерзением к себе. Ольфур не хотел идти домой, где на него с укором будет смотреть щит его наставника – целый и невредимый, в отличие от потерянного в ночном бою. И в «Висельник», который наполнится на утро гомоном о том, что «а этот отбитый опять пришел весь в крови, кого на этот раз, интересно, настигла небесная кара? Эй, налейте ему, он ведь не для себя, а для нас!» - тоже не хотелось. Рассвет застал Ольфура на пороге имения в Верхнем городе. Стук молотка показался оглушительным в этой невинной розовой тишине. -Кого… - начал было сонный голос Линдона, но потом на пороге показался уже сам Линдон, оценил открывшуюся картину и заткнулся. -Я могу войти? – Ольфур смущенно посмотрел на грязно-бурую лужу, которая начинала с него натекать. Да, пришлось выкупаться в море, потому что быть покрытым чужой кровью было невыносимо. Но всю запекшуюся кровь вода не смыла. -Опять? - вдохнул Линдон. – Ты заходи внутрь, но постой пока на пороге. Я сейчас. Ольфур послушно сделал шаг вперед. И замер. Хотелось уснуть и никогда больше не просыпаться. -Ого, - это уже показался Фенрис, тоже разбуженный утренним визитом. – Неужели в Киркволле еще остались такие глупцы, что полезут в драку с тобой? Ольфур криво усмехнулся. За годы в городе, как бы он того не хотел, он получил определенную репутацию – человека странного, малопонятного, но с хорошими кулаками и обостренным чувством справедливости. Уже давно все, кто собирался промышлять делами и делишками в Киркволле дольше месяца, к нему не лезли – в ответ он не лез к ним. -Это были не глупцы, - хрипло отозвался Ольфур. -Отлично. Наш герой в очередной раз угодил в очаровательную передрягу. Ну, кто на этот раз? – Линдон потер лицо. – Дай угадаю, очередной Видиан? Просто я иначе не представляю, сколько их должно быть. -Три десятка, - покладисто отозвался Ольфур. -Я бы гордился. За мной более дюжины охотников не посылали, и даже тогда мне понадобилась помощь, - Фенрис кинул Ольфуру какую-то тряпку, намекая, что с гостя продолжает течь. -Это были кунари, - Ольфур вытер лицо, потом стащил с себя сапоги. – Меня подставили. Одна жрица. Линдон переглянулся с Фенрисом. -О, да ты опять в политику пошел, - скривился лучник. – Ладно, я понял, неудачная шутка. Но звучит паршиво. Давай так – мы не будем в очередной надеяться на лучшее, а сразу подготовимся к худшему. Раз – ты свалишь из города. Лучше – на пару месяцев. Насколько я слышал, Марианн собирается на эти… тропы. Очень удачно подвернулась эта экспедиция. Ты делаешь что угодно – хотя в твоем случае это вполне конкретные действия, и не то, чтобы такие уж неприятные – и попадаешь в состав, через неделю отчаливаешь. Несколько месяцев форы – я вытащу детали. Два – мы продумываем детали. Если тут все так же плохо, как, допустим, в Калдее – мы просто уходим домой, без подвигов и прочих развлечений. И три – ты ничего не делаешь без обсуждения со мной. Ольфур, пожалуйста, давай хоть в этот раз обойдемся без кровопролития и бездумных действий. -Она явно имеет поддержку со стороны, - Ольфур кивнул, скинул камзол и обнаружил, что все же пара копий его задела. -Конечно, иначе бы она не полезла на тебя! -Она назвала меня еретиком. -Конечно! Знаешь, уже сейчас в городе то там, то тут встречаются знаки как на твоем щите. Как думаешь, эта Церковь легко откажется от прихожан, денег и влияния? -Это не я! – Ольфур посмотрел на штаны, но решил пока не избавляться от них. -Иногда дела красноречивее слов, - Фенрис принес бутылку вина, налил в кружку и протянул ее Ольфуру. – Ты дал многим надежду. -Они откажутся от меня, когда узнают, кто я, - Ольфур находил эту идею достаточно успокаивающей. – Скажем, что ангелы – это местные духи. Расскажу пару историй о Малтаэле – и его проигрышах в карты, я думаю… -Ты уже дал им надежду, - припечатал Линдон. – Да дери тебя Цидея, им глубоко все равно, кто ты такой. Ты просто делаешь те вещи, которые находят отклик в сердцах. На, глянь. И протянул небольшую книжечку. Ольфур озадаченно книжку взял, полистал, потом прочитал кусок откуда-то из середины. Отрывок был посвящен героической победе честного и смелого воина над захватившей его друга ордой работорговцев. Герой имел щит, суровую физиономию, отчаянную храбрость и бескомпромиссную позицию. -И что? – Ольфур все смотрел книжку по пути в указанную Фенрисом кухонную тесную комнату, где на тот момент была организована лохань и котел для воды. -Это – сочинение одного старкхевенского умельца. Весьма посредственное чтиво, надо сказать, но главный герой прям неприлично на тебя походит, - Линдон помог залить воду в лохань. -Варрик тоже свою железную леди с капитана Валлен списывает, - Ольфур сквозь зубы зашипел, когда вода откатила порезы и ссадины. -Этому сочинению – десять лет. Тебя автор не знал и знать не мог, - Линдон оттер лоб и притащил еще пару ведер. – Понимаешь, в чем штука? Тут все только и ждут, как придет какой-нибудь рыцарь в сияющих латах и разгребет эту помойку. И очень хреново, если в это ввяжемся мы. Ольфур вздохнул. -Я понял. Ты прав. Я не хочу ввязываться в политику, я все пытаюсь судить ее по законам морали, - Ольфур вылил на себя поток воды и стал походить на человека. -Я всегда знал, что ты принципиальный, но не идиот. Правда, если хочешь – поможем Фенрису, маг, который его изувечил, как мне кажется, заслуживает кары. Можем податься в Ферелден, можем попытаться договориться с этими рогатыми, - Линдон передал пару полотенец и вышел за ширму. – Но только не ввязываться в церковные разборки. Это будет катастрофа похлеще взрыва Арреата. И еще. Ольфур умылся и посмотрел на Линдона. -Я не знаю, зачем ты это затеял – но у Марианн от тебя скоро заболит голова, - вдруг сказал Линдон и стал внимательно изучать носки своих ботинок. – Она умная девушка, и, право слово, догадалась, что ей с тобой светит много всякого, но не прогулки под ручки и все такое, что обычно занимает ум молодой особы. -Это мое дело, - отрезал Ольфур. -Ну да, - кивнул Линдон. – Поэтому я говорю это тебе, а не Марианн. Послушай, Ольфур. Я говорю – я не знаю, чем ты это затеял… -Откуда ты знаешь? – Ольфур отчетливо чувствовал все нарастающее раздражение. – И когда это успел познакомиться с Марианн настолько близко? -Она заходила, - Линдон осмотрелся, пытаясь понять, где конкретно находится Фенрис и насколько эльф заинтересован в беседе двух старых приятелей. Эльф, судя по тишине, отправился честно досматривать очередной, наверное, не самый приятный, но приносящий отдохновение сон. -Так вот, Марианн заглянула как-то… Формальным поводом было подлатать нашего лириумного друга, но, поверь, она пришла потрясти меня, - Линдон протянул Ольфуру свежую рубаху. – Поспрашивала что-то про твое прошлое, что-то – про мое прошлое… -Ты все рассказал? – Ольфуру почему-то было очень тревожно от мысли, что Марианн уже знает секрет его происхождения. -Нет, - Линдон присел на табурет около лохани. – Во-первых, я тебя не подставляю, даже в очень дурацких твоих начинаниях. Во-вторых, я все еще допускаю, что ты в самом деле в нее влюблен, просто научиться флирту в скитаниях по кишащим смертоносными тварями землям тебе было сложновато. В-третьих, у Марианн намечаются отчетливые проблемы. -Что? – Ольфур, до этого слушавший Линдона в пол-уха, нахмурился и посмотрел на приятеля. -Да тут она описала одного встреченного ей незнакомца, который упомянул тебя, - Линдон, казалось, наслаждался эффектом, произведенным его речью. – Высокий, бледный, с черным глазами, изысканными манерами, странным плащом и кучей оживших скелетов на побегушках. Не то, чтобы это очень редкое сочетание, но он в курсе тебя, Тираэля и Вечного противостояния. Ольфур задумчиво потер ноющее плечо. -Я понял, - наконец проговорил он. – Если дело во мне… -Вряд ли, - Линдон решил, что не позволит Ольфуру накручивать себя. – Там, судя по всему, какие-то семейные истории. Марианн очень нервничала, когда умолчала, чем все кончилось. -Я должен в этом разобраться, - Ольфур решительно натянул жилетку. -И как ты это собираешься провернуть? – Линдон скептически хмыкнул. -Мерриль, - Ольфур резко поднялся. -Что? – не понял Линдон. -Нам может помочь Мерриль, - Ольфур хлопнул себя по коленям. – Я сегодня зайду к ней. Но вначале – к Варрику. -Нет, - поправил его Линдон. – Вначале ты идешь спать, потом к этой Мерриль, а потом к Варрику. Я его покинул только сегодня, после трех бутылок вина на двоих, и там все еще оставалась Изабела. Поверь, Варрик никого раньше полудня не будет рад видеть. Да и потом вряд ли его настроение резко улучшится. Ольфур только вздохнул, но решительно отказался от идеи угомониться. Как только за его спиной закрылась дверь, как Линдон почувствовал на себе тяжелый взгляд Фенриса. -О, я все гадал, подслушивал ты или нет, - устало потянулся Линдон. – Согласен, наш с Ольфуром разговор выглядел подозрительно. В ответ эльф в своей привычной манере хмыкнул. -Нет. Хотел предложить свою помощь, - Фенрис стоял на пороге спальни своего бывшего хозяина и смотрел на Линдона сверху вниз. – То, что ты сказал о проблемах Марианн, меня волнует. -Ты что-то знаешь? – Линдона всегда поражала удивительная способность этого эльфа вытаскивать (в прямом и переносном смыслах) нужные сведения из кого угодно. -Да, поинтересовался. Хочется все же хоть немного представлять, кому обязан жизнью, - Фенрис немного поразмыслил, потом спустился вниз. – Тем более что судачат об Амеллах много. -О ком? -Амелл. Фамилия Лиандры Хоук до замужества. Должна была стать женой графа Гийома де Копьи, богатый дом в соседнем квартале, но бежала с магом Круга, - в словах Фенриса прозвучала не то насмешка, не то ярость. – Мальком Хоук. Мне удалось вытащить только часть его биографии – но даже судя по ней, он был крайне неординарной личностью. И магом крови. Линдон потер усталые глаза, частично, чтобы сломать атмосферу торжественного порицания, которую нагнетал Фенрис, частично, потому что действительно хотел спать и начинал несколько страдать похмельем. -Ох, тебе бы в охотники на демонов. Цены бы тебе там не было, - признался Линдон наконец. – Но спасибо. Не могу сказать, что найденное тобой как-то сильно неожиданно… -У тебя есть идеи, кто этот маг, о котором рассказывала Марианн? – Фенрис очень старался выглядеть отстраненным. Линдон про себя подумал, что у эльфа это получается чертовски плохо, и его личная горячая заинтересованность – пусть и по части вцепиться в глотку – слишком уж видна. -Это сложно объяснить в двух словах. Он первый нефалем, первый некромант, первый ученик дракона Траг’Ула, в целом неплохой мужик по рассказам тех, кто с ним был знаком, но со специфической придурью, - Линдон решил изящно уйти от ответа. – И нет, он не маг, заранее предвосхищая твой вопрос. И немножно родственник Ольфуру. Линдону нравилось подначивать Фенриса и наблюдать за его реакцией. Эльф взрывался яростью столь искренне и моментально – и столь же быстро гас, если не был уверен в своей правоте полностью. А Линдон уж старался, чтобы Фенрису было как можно сложнее чувствовать себя уверенно. -Что значит – нефалем? – наконец подозрительно спросил Фенрис. -Плод любви ангела и демона, - с должным пафосом изрек Линдон. Фенрис фыркнул, развернулся, поднялся по лестнице и закрыл дверь. Линдон почувствовал себя уязвленным – столь очевидной демонстрации того, что в его слова ни капли не верят, самый честный плут Санктуария не видел давно. Пожалуй, хуже было только в гостях у одной очаровательной аристократки в Калдее, но та дьяволица (не по факту, но фигурально выражаясь) выразила свое неверие Линдону еще более некрасиво – выкинула его штаны в окно, весело хохоча. Это было настолько презрительно, что муж этой дамы, поймавший лицом эти злополучные штаны, даже не выразил Линдону никаких претензий. С другой стороны, Фенрис точно удовлетворил свое любопытство на значительный промежуток времени. Пока Линдон сладко размещался в своей кровати, Ольфур шагал в сторону эльфинажа. Мысли роились в голове Ольфура, планы действий рождались, сталкивались и рассыпались, нестерпимо хотелось прозрачности и спокойной, кристальной четкости в понимании мира и себя. Ольфур все отчетливее осознавал, что он слаб в самых обычных и простых для других делах – он путался в людях, путался в своих чувствах и всякий раз искал опоры вовне, в авторитетах своей веры и своего ордена. Но вот он сам авторитет. И теперь за ним готовы идти. Куда он их поведет? Даже взять Карвера – да, Ольфур не хотел признавать, но он сам предложил Карверу стать его учеником, другое дело, что младший Хоук пока не выразил своего желания отчетливо. Так вот – куда он поведет Карвера? Да, он научит его драться, хитростям выживания, искусству молитвы, основам веры – но сможет ли он дать то видение мира, какое когда-то открыл самому Ольфуру его наставник? И если они будут вынуждены уйти из Киркволла – то ведь в Санктуарии это будет такой же проблемой. Когда-то Ольфур тайком мечтал о свободе. И вот он ее получил. И оказался перед ней бессильным, неготовым и безвольным. Быть может, Линдон прав. И надо уйти, пока не произошло непоправимое. Ольфур посмотрел на огромное дерево, что росло посредине трущоб, где ютились эльфы. Что, если он окажется не в силах сделать выбор, который не противоречит ни его убеждениям, ни догматам? Особенно, если Карвер станет его учеником. Ольфур решительно пересек площадь, постучал в дверь лачуги Мерриль. Ответом ему была тишина. Ольфур немного подождал – и снова постучал. -Она ушла куда-то, - в ответ на его стук выглянула рыжая эльфийка-соседка. – Сказала, что неделю ее не будет. -Спасибо, тогда через неделю зайду, - Ольфур поблагодарил и снова посмотрел на дерево. Весь мир говорил ему – ты должен сам решить. А он все не мог понять, что он на самом деле считает. Тогда он все же отправился спать. Ответ пришел к нему сам – темноволосый, громогласный и очень настойчивый. -Что случилось? – Карвер все же для приличия постучался. Ольфур непонимающе посмотрел на гостя. -Ну, у тебя разбита губа, огромный синяк на скуле, рассечена бровь, сбит кулак на левой руке, кровь на рубашке и в целом вид, как будто ты боролся с огром на спор, - объяснил свой вопрос Карвер. – А еще Фенрис с Линдоном просили к тебе зайти, потому что, по их словам, ты пришел на рассвете весь в крови и порывался пойти громить Церковь. -А почему не Марианн? – выдернутый из сна, Ольфур все еще не улавливал происходящее. -Потому что она пошла договариваться с Варриком по поводу твоего участия в экспедиции, - Карвер сиял, как золотая монета на солнце. - Мы на закате в «Висельнике» собираемся, детали обсудим. Ольфур смиренно принял эту мысль, заодно пожалел, что в его комнате нет зеркала. Потому что если все действительно так плохо, как было описано, то, возможно, в эльфинаже его просто неправильно поняли. Однако его порыв прервали – заглянула хозяйка, запричитав от вида своего постояльца, и тут же сказала, что отпустит Ольфура только после того, как убедится, что все раны обработаны, а сам он достаточно отдохнул. Тем более, что все для медицинской экзекуции, как оказалось, Марианн передала через Карвера. Так что выбрался из своего дома Ольфур только как раз на закате. В «Висельнике» в их углу царила возбужденно-радостная атмосфера. Когда Ольфур пришел, то не хватало только Авелин. -О, ну хоть на человека стал похож, - Линдон что-то явно советовал Варрику, склонившемуся над картами. Марианн расположилась с другого бока, Фенрис, как оказалось, тоже тут был – ходил на выпивкой, и, подойдя, молча всунул стакан попытавшемуся возмутиться Ольфуру. -Просто выпей, а то для успокоения твоей персоны Линдон опять чушь нести начнет, - эльф усмехнулся чему-то своему. -Фенрис, только не начинай. Не ставь под сомнения мои усилия, - Линдон посмотрел и подмигнул эльфу. -Я не понимаю, - Ольфур нахмурился. – Утром я слышал… Фенрис лукаво улыбнулся, кивнув на Марианн и заставив ее непонимающе изогнуть бровь. Линдон, которого явно таким образом подначили, попытался выйти из положения. -Все правильно. Просто ты правда утром выглядел очень паршиво. Не в том смысле, что тебя там покромсать пытались – видал я тебя и в худшем виде, а вот по части духовного настроя, скажем так, - попытался объясниться лучник. Ольфур смущенно посмотрел на Марианн, та – возмущенно на Карвера, тот – с обидой на Линдона, тот – с осуждением на Фенриса. Фенрис же, приняв игру, взял свою порцию вина, театрально поднял его и, выдержав выразительную паузу, сказал «За искателей приключений». И в этих словах Ольфуру почудилось нечто совершенно невозможное, нечто, что пробудило в нем какой-то незнакомый до этого гнев и чувство испепеляющей несправедливости. -Кстати, Ольфур, добро пожаловать в компанию, - Варрик стукнул его стакан своим. -Очень рад, - Ольфур постарался сказать это как можно спокойнее, но получилось неожиданно злорадно. – Пара месяцев вместе с тобой, Хоуками… -…моим братом, пауками и порождениями тьмы, знаю. Но я действительно рад, что ты решил к нам присоединиться, - Варрик выглядел довольным и торжествующим. – У нас гораздо больше шансов теперь добраться обратно целыми и невредимыми. А для тебя, что ни говори, отличный способ заставить особо ретивых сестер церкви ценить твое невмешательство в их дела.