А вы думали, в сказку попали?!

* * *       — И что теперь? Где мы? — Оносэ с трудом заставил себя отпустить милого из рук и огляделся. Холмы и дорога остались, но ни армии, ни шатра на возвышении больше не было. Река тоже пропала. Осмотрев себя, он увидел только свои плавки-шортики — сёгунские парадные одежды исчезли вместе со всем остальным.       — Я не знаю точно, — Иноуэ сам взял любовника за руку, на всякий случай. — У меня на время отобрали память о… о музыке и всех вас, даже о тебе… но я сумел вспомнить, вслушался в пение дельфинов и журчание воды… Вода всё помнит и знает, нужно только уметь слушать. Первым делом я вспомнил тебя, как-то оказался на берегу и пошёл искать. Сам не знаю, откуда, но знал, чувствовал, где тебя искать. А ты тут… командуешь парадом. Мой сёгун.       Шинобу непритворно гордился своим школьным другом, он успел оценить численность армии и её дисциплинированность, невозможную без лидерских качеств вождя и военачальника.       — Да я тут, это… вот, хотел стать императором, — озадаченно почесал затылок Джун, невольно смущённо улыбаясь в ответ. — А что это за страна? Ты знаешь? Что за средневековые распри? Я как-то… не уверен в своих воспоминаниях теперь.       — Мне кажется, мы попали в нереальный мир… в другой, в котором существует настоящая магия.       — О, мы эти, попаданцы? Как в книжках жанра фэнтези?       — Угу. Вроде того. Но при этом у нас тоже появились особые способности. У меня — власть над Водой, у тебя — над Огнём…       Басист протянул руку ладонью вверх, чуть сосредоточился — и точно, в середине ладони заплясал маленький огонёк, не обжигая, а лишь согревая.       — Круто, — он сжал пальцы, гася пламя. — Это не исчезло. Прикуривать удобно… но я почему-то не хочу курить, — с некоторым удивлением констатировал Оносэ. — А вот одежду найти не помешало бы. Что-то мне совсем не улыбается разгуливать по чужому миру в одних труселях.       — Сейчас… я попробую навести иллюзию.       — Что?       — Не вертись, милый… вот так, — под руками шамана на теле Джея появилась одежда в традиционном стиле, и тот принялся обалдело ощупывать себя.       — Вау… только… хмм… тепла она не прибавляет. Хорошо ещё, что тут сейчас лето, жарко.       — Нам нужно найти остальных, Джун.       — Э?       — Закрой глаза и сосредоточься. Ты должен их тоже вспомнить, — подсказал Шинобу, беря милого и за вторую руку.       — Да, — тихо отозвался басист через минуту. — Сугизо, Рюичи… Шинья и… и ещё… да, То-сан. Он был с нами, когда мы сажали твои жёлуди. Ты думаешь, они тоже… где-то здесь?       — Кажется, да, но я не знаю, где именно. Будем искать.       — Почему же ты меня так быстро нашёл?       — Потому что ты — мой Намбер Ван, Джун, — мягко отозвался Ино и тепло поцеловал ненаглядного сёгуна в губы. — Пойдём.       — Куда, если ты не знаешь, где они все?       — К местным ёкаям, конечно же, — серьёзно ответил ритмер-шаман. — Один бы я к ним не сунулся, но с тобой — запросто. Ты ведь не боишься?       — Ещё чего! — фыркнул Джун, совсем как давеча, когда говорил с этим колдуном через речку.       — И правильно. Их нельзя бояться. Тем более, что Огонь и Вода в одном флаконе, то есть в сотрудничестве, способны на очень мощную магию.       — Ладно, убедил. Не буду бояться. И вообще… я же могу ещё вот так! — резко отскочив в сторону, Оносэ сделал короткую пробежку до придорожной травы и вдруг кувырнулся через голову, обернувшись гривастым львом. Зверь оказался крупнее обычных, вальяжно подошёл к улыбающемуся Шинобу так, чтобы тот мог рассмотреть всё: чистую гриву, хитрые глаза знакомого разреза, крупные неровные клыки, обнажённые в ухмылке. Шагнув ближе, Лев по-кошачьи ткнулся лбом в плечо Ино, но не рассчитал силы, и ритмер упал на землю, смеясь. [Иллюстрация 9]       — Мррр? — раздалось басовитое урчание над ухом, но ритмер легко догадался, что это значит: «Ну, как я тебе?»       — Красавец! За хвост можно подёргать?       — Ррр! Аррр-гррхх… — «Ну, вот ещё выдумал! Сёгуна — за хвост тягать…»       — Ладно-ладно, не буду за хвост. Дай хоть за ушком тебя почесать, мой большой котик…       Лев-сан благосклонно нагнул голову, и Иноран, с трудом найдя в густой шерсти маленькое ухо, ласково почёшил его… а потом был вынужден закрываться руками, смеясь, потому что этот домашний хищник принялся вылизывать его лицо горячим шершавым языком.       Двое путешественников по Мирам первым делом выяснили, что передвигаться пешком не так-то легко в нынешних условиях. Торопясь успеть к заклятым холмам, Иноуэ до крови стёр непривычные к хождению босиком ноги и теперь не мог нормально идти, даже замотав ступни заговорёнными обмотками. Тогда Джун снова обратился львом и плавной рысцой понёс на своей спине любовника и друга.       — Всю жизнь мечтал… вот так прокатиться на тебе, — лукаво щуря глаза, шепнул Иноуэ, полулёжа на спине Оносэ-Льва и держась за его широкую шею руками. Чуткие уши зверя шевельнулись, и он только утробно уркнул, будто бы усмехнулся. В зверином обличье он не мог говорить по-человечески, но Шинобу его прекрасно понимал и так. — Сворачивай через поля… я не хочу, чтобы нас видели деревенские местные. Мало ли. Джун! Куда ты?       Лев-сан только ускорил бег — и промчался по дороге мимо нескольких крестьянских домиков. Все взрослые были заняты на полях, и увидеть их могли лишь маленькие ребятишки, бегавшие по дворам со своими играми.       — Сматли, сматли! Безит! — послышались удаляющиеся детские голоса — и деревня пропала позади, за первым же поворотом дороги. Тогда Оносэ сбавил скорость и даже приостановился, чтобы фыркнуть довольно.       «Видал, как я могу!»       — Молодец, мой хороший, но нам лучше не рисковать так… Хмм… слушай, ты, наверное, голодный?       — Уррр!       — Давай найдём ручей, попьём… и я тебе покажу, как тут можно добывать еду.       — Рррра! — «Охотой!»       — Нет, солнце моё, не нужно никого убивать. Давай, кувырнись обратно, а то тебе инстинкты мешают здраво мыслить.       Встав на ноги, чтобы размяться, Ино поправил свою скромную кашью.       — Слушай, а ты не мог бы… эм… переодеться, а то… меня немного смущает, что ты монах, — сказал уже своим голосом Джей, обернувшись обратно. — Ну, как ты меня одел тогда.       И покосился на свою странную одежду, которая казалась ненастоящей, поскольку на самом деле на нём были одни только трусы, прихваченные из родного Мира. Вроде бы, хакама и хаори поверх косодэ, даже пощупать можно… но всё равно оставалось ощущение, будто бы тело ничем не скрыто.       Ритмер закрыл глаза и начал осторожно водить руками по телу, сосредоточившись на ощущении привычной одежды под руками… но получилось только повседневная короткая рубаха тёмно-синего цвета и чёрные хакама, как у Джуна.       — Странно… не выходит опять. Видимо, о футболках и джинсах тут придётся забыть.       — Хорошо хоть, трусы не отобрали, — фыркнул басист.       — Потому что это единственное из одежды, что было на нас в тот момент.       — Ясно. Так что насчёт еды? И кстати, а ты в кого-нибудь можешь превращаться?       — Да, я был дельфином какое-то время… но если рядом нет большой воды, то, наверное, не смогу перекинуться. Задохнусь ещё, чего доброго.       Свернув с утоптанной дороги, они пешком дошли до журчавшего неподалёку ручья, когда-то бывшего речушкой, Шинобу сел на корточки у воды и похлопал ладонью по поверхности, издав странный булькающий звук.       — Разрешите нам поесть, ками-сама.       После чего достал кусок чистого полотна из своей сумки, расстелил его на траве — и на нём вдруг появились разнообразные съедобные морепродукты: ракушки, водоросли, креветки и пара среднего размера пресноводных рыбин.       — Ано… нам это сырым есть? — опешил сёгун, поймал укоризненный взгляд неразлучника и хлопнул себя по лбу. — Забыл. Сейчас.       Он огородил камушками небольшой клочок земли на сухом глинистом берегу и зажёг там магический огонь без дров, но Иноран подсказал ему, что так будет слишком большой расход магических сил, нужен хотя бы хворост.       Вдвоём они сходили в рощицу, набрали сухих сучьев и веток, снова запалили костёр и поджарили на нём еду, насадив на палочки.       — Боги, я в жизни ничего вкуснее не ел! — искренне нахваливал Оносэ, а ритмер покивал и добавил негромко:       — Духи Воды дают нам пищу, так что не забывай благодарить их каждый раз, а то больше не дадут.       — А мои духи, Огненные… они что могут дать?       — Не знаю, милый… спроси их сам.       — Ано…       — Лучше в следующий раз, когда опять будешь голоден.       — Хорошо, — покладисто кивнул шаману напарник, чувствуя, что ему нужно верить безоговорочно. Только от него зависит успех их поисков.       Ночь они встретили там же, отдыхая у полупотухшего костерка. Иноуэ сидел, обхватив колени руками, и смотрел на горячие угольки, рдеющие в темноте… Джей на минутку отошёл в кусты, а обратно вернулся снова в обличье льва. Вальяжно растянулся на травке и мурлыкнул: «Ложись рядом, милый. Я согрею тебя».       — Мой хороший…       Лёг, удобно устроившись среди мощных лап, привалившись спиной к горячему животу любимого, а тот завёл тихонько мурчалку, словно большой кот — и быстро усыпил ненаглядного Ино-тяна, уверившись в том, что теперь всё будет хорошо…       Ночью прошёл небольшой дождик, едва намочив листья, но двое у потухшего костра даже не проснулись — аура шамана охраняла их от небесной воды невидимым куполом. Проснувшись, они доели то, что оставалось от ужина, согрев на маленьком костерке.       — Слушай, Ино, а почему мне нельзя было переходить те холмы? — спросил Оносэ, доедая свою порцию и задумчиво хмурясь. — И куда девалась вся эта толпа народу? Они же настоящие были… вроде бы…       — Ты бы попал в ещё один мир, откуда я не смог бы тебя достать потом, — серьёзно ответил Шинобу, заматывая чистыми портянками отдохнувшие ноги. — Армию твою я тоже видел — она не была иллюзией только для одного тебя… Но я также чувствовал, что, перейдя через эти холмы, ты пропал бы навсегда — мне туда пути не было. Не спрашивай, я сам понятия не имею, откуда узнал это. Морская вода нашептала. Я вообще не понимаю, откуда во мне всякие эти способности: призыв воды, создание иллюзии одежды, видение тонкого мира…       — Чего? — не понял Джей.       — Я вижу ауру. Свою и твою. Точнее, нашу общую, она сейчас одна на двоих у нас. Могу — пусть и не очень хорошо — управлять своей внутренней Силой. И силой Водной Стихии тоже. Сны… Ну, по снам я и раньше гулял иногда. Ещё могу лечить руками…       — Так чего же ты свои ноги не можешь вылечить?       — Не могу. Сам себя — не могу.       — Хм… понятно. — Басист почесал в затылке, что-то соображая.       — Если долго идти по этой дороге, то попадёшь в дремучий лес, где живут местные ёкаи — лисы, барсуки, оборотни… да и деревья там бывают живые, — рассказывал спутнику Иноуэ, покуда тот прибирал полянку — не оставлять же мусор в траве. — Наше появление в этом мире не могло не оставить следа… так что они смогут нам помочь… если захотят. А мы их попросим как следует.       — А они не заберут наши жизни взамен? — настороженно спросил Джун,       — Не должны. Мы не из их Мира… так что… не должны.       — Ты так и не сказал, что это за Мир… ты знаешь?       — Не уверен, но похоже, что мы попали… в сказку.       — Ух ты! В настоящую?       — Ага. Зря, что ли, у нас появились такие способности.       — Жаль, что мы не птицы — долетели бы за пару часов. И ноги не нужно топтать.       — Птицы ещё более беспомощны в полёте, у них много хищников там, в небе… а быть хищной птицей у меня не получится, наверное.       — Да ладно, я вовсе не мечтаю летать, мне и львом нравится быть. Так тоже быстро. Ну что, ты готов? Поедешь на мне, солнышко?       — Ано… я вчера немного не рассчитал свои силы… Теперь ещё и бёдра побаливают с непривычки, — смущённо признался Иноран, пряча глаза.       Оносэ вдруг замер, глупо улыбаясь, и тихо шепнул, обняв милого:       — Я помню эту фразу… ты то же самое сказал, когда… ну… после нашего первого похода в лав-отель.       Постояв немного в молчании, Джей предложил сделать любимому массаж, чтобы потом опять можно было ехать верхом, не испытывая болезненных ощущений. Шинобу решил попробовать, послушно лёг на травку, разрешая басисту трогать свои ноги, подозревая, что тот начнёт хулиганить…       Но он был настроен серьёзно. Растерев сперва икры и бёдра ненаглядного, он принялся греть его мышцы ладонями, закрыв глаза и пробуя вспомнить, как действовал при массаже сам Ино. Шептал тихонько:       — Я хочу… чтобы моя Сила помогла моему любимому… чтобы боль ушла… чтобы он поскорее привык и смог ездить верхом… и ходить пешком нормально. Я хочу этого… и готов отдать часть своей Силы…       Подержав обе ноги шамана за ступни тоже, Джун поправил полы его одежды, ласково посмотрел в лицо.       — Ну как?       — Кажется, полегчало, — улыбнулся Иноуэ, поднимаясь и обнимая своего лёвушку за шею, чтобы тепло поцеловать. — Ты, оказывается, тоже умеешь исцелять руками. Такой талантливый.       — Я просто хотел тебе помочь… очень сильно, — смущённо отмахнулся сёгун. — А ты сказал, что не можешь сам себя лечить. Поедем, мне вовсе не тяжело… И так точно быстрее.       Шинобу уже более уверенно сидел на мощной спине красавца-льва, глядя вперёд и замечая, что широкая дорога постепенно сужается, от неё ответвляются маленькие «ручейки» тропинок… а потом и сама дорога сузилась до тропы, уходящей в густой лес, стеной вставший впереди. [Иллюстрация 10]       — Вот оно… Кажется, нам сюда, — тихо сказал Ино, прислушавшись к своим ощущениям.       — Давай сперва поедим, — вернув себе человеческий облик, предложил Лев-сан.       — Да, ты прав, лучше быть сытым… и не соглашаться с порога на чужое угощение.       Разведя новый костерок в стороне от тропы, у ручья, тоже заметно обмелевшего за лето, Оносэ попытался попросить еды у своих Огненных ками, сунув руку в огонь, который совсем не обжигал его, но получил в ответ насмешливый треск сучьев — словно бы в костёр попала смолистая шишка.       — Ясно. Огонь не может дать пищу — он только для жарки того, что я сам наохочу. Или если ты добудешь.       — Не расстраивайся, милый. Нам вполне хватит того, что дают мои ками, а твой огонь поможет улучшить вкус пищи. Если бы не ты, нам пришлось бы есть только ту рыбу, которую мы привыкли есть сырой… и водоросли.       — А ты… кстати, ты тут давно? Я-то помню всего пяток дней — остальное явно эта… ну, наведённая память, ложная… и у меня была хорошая полевая кухня. А ты как выкрутился? — запоздало обеспокоился Джей.       — Я же был одет монахом, мне давали еду и ночлег в деревнях, мимо которых я проходил, — спокойно пожал плечами Шинобу, расстилая кусок ткани на траве. — Хотя у меня появилось ощущение, что здесь ничего не знают про буддизм — на меня смотрели как-то странно.       — Теперь понятно, почему ты хотел поскорее проскочить деревню.       В котомке Иноуэ, казавшейся пустой, был ещё мешочек с солью, деревянная кружка-черпачок, миска и пучок бамбуковых палочек, грубовато оструганных, но вполне пригодных для еды.       — Риса не хватает, конечно, — вздохнул басист, доедая последнюю креветку, — но большое спасибо за еду, ками-сама, — добавил он искренне.       — Рис можно было бы попросить в деревне, но — в другой раз. К тому же, как я понял, здесь до сих пор едят тёмный рис, не шлифованный.       — Да? А мне подавали белый.       — Ну, ты же у нас сёгун-сама, — усмехнулся шаман.       — А ты не смейся. Не я выбирал эту роль, — картинно надулся Джун.       — Конечно, не ты, милый. Эта роль просто создана для тебя, чудо моё. Мой сэйи-тайсёгун Оносэ-сан.       — Рры! — очень похоже рыкнул Лев-сан, напрыгнув на любовника, повалив его в траву и ласково кусая за шею.       — Ахаха, не ешь меня, солнышко, я тебе ещё пригожусь! — смеялся Иноран, крепко обнимая неразлучника и целуя его, куда придётся. Но хулиганить они не стали, чувствуя неуместность этого рядом с запретным лесом. К тому же солнце начало клониться к горизонту, а они хотели хотя бы часть пути пройти до темноты.       Шагнув под полог вековых деревьев, путешественники невольно взялись за руки, заодно показывая, что их можно считать за одного — обитатели леса, конечно же, заметили их, но видели ещё и объединённую ауру чужаков. Она была прозрачна, как вода, но щетинилась огненными сполохами — и это смущало мелких аякаши, которые обычно пугали заблудившихся путников. Поэтому вдоль тропы было тихо, даже слишком.       Суровые Стражи леса из регулярных войск быстро доложили своему Хозяину весть о необычных пришельцах извне, и он решил выйти навстречу в человеческом облике. Только не сразу догадался, что один из этой пары — сильный шаман, которому даны необычные возможности.       — Здравствуйте, уважаемый Хозяин, — вежливо поклонился Иноуэ, завидев одиноко бредущего старца в нарочито простой одежде, вокруг которого шагала невидимая для других охрана в золочёной броне. — Мы пришли с миром, не опасайтесь нас, пожалуйста.       Оносэ молчал, но почти синхронно поклонился, чувствуя, что так надо. Старик остановился, с минуту очень внимательно разглядывал чужаков… а потом махнул рукой — и стража испарилась вовсе.       — Ну, здравствуйте, юные путники, — властным движением пальцев он наколдовал ковёр с подушками прямо на тропе, сел сам и пригласил присесть гостей. — Я в самом деле хозяин этих земель, Белый Тигр, глава Клана оборотней. Не стесняйтесь, садитесь, я вижу, что ваша общая сила ненамного меньше моей, так что поговорим на равных. Что вас привело сюда?       Назвав свои имена, гости сели на самом краешке ковра, подогнув колени, и Джей отпустил руку любимого, предоставив говорить ему. Тот вкратце рассказал, что они из другого мира, что их зачем-то кинули сюда, забрав память и остальных спутников.       — Я уверен, что их следы видны вам, местным жителям… потому что они, скорее всего, такие же необычные, как мы.       Хозяин задумался надолго… и двое спокойно сидели, ожидая ответа. Потом старик щёлкнул пальцами, и возле ковра появился статный мужчина в богатых одеждах, расшитых серебром, с длинным шлейфом из тёмного меха. Приглядевшись, Шинобу понял, что это не шлейф, а несколько очень пушистых лисьих хвостов, в которых кое-где поблёскивали серебряные ворсинки. Лис-оборотень тоже был весьма стар, но ещё крепок телом и, судя по взгляду, остёр умом; он поклонился с достоинством и подсел к беседующим, поближе к Белому Тигру. [Иллюстрация 11]       — Добрый вечер, уважаемые гости. Думаю, вас заинтересует то, что я могу вам рассказать. Дело в том, что у меня есть несколько очень способных учеников, которые гуляют по чужим снам… и даже порой забираются в другие дальние Миры, — степенно рассказал Лис то, что уже докладывал Хозяину в приватной беседе как раз вчера. — За прошедшую неделю они пару раз встречали чужаков, чья память спит или зачарована, но они не знают, где сейчас живут эти люди. Хотя… судя по описанию, один из них — это как раз вы, — он кивнул в сторону Джея, который удивлённо вскинул брови, но потом лишь молча пожал плечами. А старый Лис продолжил рассказывать.       — Ещё моя ученица Сян-Мэй утверждает, что два дня назад в её сон пробрался… кто-то странный. Вёл себя, как любопытный лисёнок, забравшийся случайно в спящий дом, но он не боялся и не начал шкодничать — словно бы просто гулял… то есть, вёл себя более… по-взрослому. Сян-Мэй запомнила, что у этого чужака были лисий хвост и уши, необычное лицо с крупным носом, длинные рыжие волосы… а ещё он носил тёмную Печать на памяти. Мэй-тян немного испугалась и вышвырнула незнакомца из своего сна… но потом проплакала всё утро, вспоминая, что он был всё же красивый… и жалея его за увечье.       Двое гостей переглянулись и синхронно кивнули своим мыслям:       — Сугизо.       — Скажите, Учитель, — сообразив, кто перед ними, спросил Иноран, — если мы точно знаем имя, Сян-Мэй сможет найти его во сне сама?..       Важный разговор продолжился лишь после того, как гостей провели в богато украшенные гостевые покои дворца Белого Тигра, накормили ужином и сладостями, попарили в онсене и подарили добротную одежду удобного покроя, хотя двое и пытались отказаться. Лис-Учитель Ямагучи-сан настоял, объяснив, что с них не потребуют взамен каких-то вещей или услуг, но местная еда, омовение и одежда помогут путешественникам лучше освоиться в новом для них Мире.       — Мне кажется, что вам не удастся слишком быстро вернуться в свой Мир, — туманно произнёс чёрнобурый кицунэ. — Так что расслабьтесь… и позвольте событиям нести вас по течению. Я предупредил Сян-Мэй, что её способности понадобятся скоро… и сам помогу ей, если что-то пойдёт не так. А ваша задача — поддерживать в её памяти образ вашего друга.       — А остальных? — решился спросить Джун. Ему было тяжело молчать так долго, но присутствие рядом сдержанного Иноуэ помогало не вспылить и не натворить бед. Приходилось порой напоминать себе, что он больше не сёгун и не командует многотысячной армией.       — Их попробуем поискать тоже, но позже… если получится хотя бы с одним. Понадобится очень много сил, чтобы определить, где он находится, когда спит, если он не скажет этого сам. Вам, наверное, сложно это понять…       — Ну, почему же, — скромно опустил ресницы Шинобу, нарочито поправляя рукав новой одежды. — Я сам не так уж редко гулял по чужим снам… и вполне понимаю, что нужно обладать сильной волей и уметь хорошо концентрироваться на поставленной задаче, чтобы что-то сделать там по своей воле… а не полагаясь на сон хозяина…       Старый Лис с ещё большим уважением посмотрел на пришлого шамана и кивнул.       — Жаль, что вы не из наших… я был бы рад быть вашим наставником в этом деле, помочь раскрыть ваш магический потенциал. — За тонкой бумажной дверью тихонько звякнул колокольчик. — А вот и Сян-Мэй. Заходи, не стесняйся.       Фусума плавно раздвинулись, и в гостевую комнату вплыла очень молодая девушка, словно бы только вошедшая в девичий возраст, красивая и невинная… но по её лукавому взгляду, вскользь брошенному на гостей, стало ясно, что видимость обманчива. Она низко поклонилась всем троим и села на отдельную подушку в сторонке, соблюдая приличия. Старший коротко объяснил ей задачу, пообещав, что будет помогать не очень опытной ученице.       — Ваше слово для меня — закон, Ямагучи-сэнсэй, — послушно отозвалась кицунэ, пряча глаза, — но могу ли я узнать, отчего ваш выбор пал на меня, никчёмную неумёху?       — Ввиду необычности ситуации… я объясню, — спокойно ответил тот. — Когда незнакомец проник в твой сон, а ты с таким возмущением вышвырнула его оттуда, у тебя с ним появилась… мм… некоторая эмоциональная связь. Именно она поможет тебе сделать то, чего не смогут более способные ученики… и даже я. Сюда принесут футоны, мы все ляжем рядом… и не хихикай, а делай, что тебе велят, — строго велел Учитель, видя, что Сян-Мэй постреливает лукавыми взглядами то в одного симпатичного гостя, то в другого. — Вместо того, чтобы строить им глазки, ты бы лучше посмотрела на них нормально, — подсказал он ей.       Девушка стала серьёзнее, прикрыла глаза, сосредотачиваясь… и невольно охнула, увидев общую Водно-Огненную ауру и остатки сломанной тёмной Печати — такой же, какая была у того незнакомца.       — Простите меня, пожалуйста, — юная кицунэ поклонилась в пол, коснувшись ладонями гладких полированных досок. Теперь она вела себя строже, потому что поняла, что эти двое не поддадутся её лисьим чарам, поскольку давно уже связали свои судьбы воедино.       Прислужники из числа низкоранговых оборотней принесли удобные футоны и подушки с одеялами, постелив их в центре небольшой комнаты квадратом, потом вынесли светильники, оставив только две жаровни с углями для обогрева. Все легли, не раздеваясь, чтобы не создавать неловкости и помнить о деловой подоплёке совместного сна.       — Отдыхайте с дороги, но спать вам ещё нельзя, уснуть должна только Сян-Мэй, — объяснял Ямагучи-сэнсэй, размеренно дыша. — А вы должны как можно чётче представлять себе сущность вашего друга… держать в памяти его имя. Как вы его называете?       — Суги-кун.       — Сугизо.       — А настоящее имя?       — Сугихара Юнэ.       — Так его назвали родители, — добавил Джей. — А сам он предпочитает имя Ясухиро.       — Юнэ… Интересное имя. На древнем языке наших предков оно означает «Человек Музыки». Да, думаю, родительское имя важнее, — проронил Учитель. И его ученица сонно вздохнула:       — Юнэ…       Она уже впала в транс, но могла слышать и то, что говорят тут, и то, что творится в тонком мире снов и грёз. Как всегда, она сперва увидела вокруг себя густую паутину тончайших связей, ещё лучше сосредоточилась на том образе, что проявился рядом с ней — высокий молодой человек, по лисьим меркам — совсем мальчишка, но его взгляд был полон гордости и высокого мнения о себе. Он был очень похож на того, кто забрался в её сон пару ночей назад. И он отозвался на своё имя, поэтому Сян-Мэй успела заметить, что едва видимая тонкая ниточка из большой паутины вдруг вздрогнула и слегка завибрировала, будто струна. Ухватившись за эту волосинку, кицунэ устремилась в туманную даль, периодически бросая зов: «Юнэ!» Где-то рядом с ней летел её сэнсэй, готовый поддержать и не дать паутинке разорваться от неосторожного движения… [Иллюстрация 12]       — Он ещё не спит, — не выходя из транса, вслух сообщила Сян-Мэй через несколько долгих минут… вздохнула и добавила тише: — Но теперь я его не потеряю…       — Вы можете подремать теперь, а мы посторожим, покуда ваш друг не войдёт в мир снов, — шепнул Ямагучи-сан гостям… и по шороху догадался, что молодой шаман перелёг на футон к своему высокому спутнику, и тот сразу же обнял неразлучника, крепко прижав к себе.       Иноран уже понял, что нет смысла пытаться скрыть их отношения от тех, кто видит их ауры насквозь, поэтому не считал нужным стесняться. А в надёжных руках своего Джунища спал он лучше всего, восстанавливая своё душевное равновесие после тяжёлых испытаний, выпавших на его шаманскую долю.       Четверо не покидали комнату, Сян-Мэй держала ниточку эмоциональной связи в своих нежных лапках, Ямагучи-сан понемногу подпитывал её своими силами, а двое гостей мирно спали, причём Иноуэ очень ясно дал понять, что в их сны лучше не заглядывать, отгородившись от тонкого мира. Старый чёрнобурый Лис только хмыкнул, ощутив рядом этот кокон на двоих. Он мог бы запросто вскрыть эту дилетантскую защиту, но он уважал личное пространство странных гостей и не хотел терять их доверие. К тому же молодой шаман сумел сделать то, чему его лисята и тигрята учились по несколько лет, и это тоже вызывало уважение Учителя.       Ближе к полуночи ниточка в пальцах кицунэ дрогнула снова, и Ямагучи тоже напряг силы, концентрируясь на наведённом сновидении ученицы — та создала особое пространство сна, в котором была хозяйкой, но без специальной охраны, показывая, что здесь безопасно.       «Юнэ-кун, — ласково позвала она, приняв образ девушки с лисьими хвостом и ушками, понимая, что этот юноша свой, от него не нужно прятаться. — Вернись, пожалуйста, я хочу поговорить с тобой… Прости, что прогнала тебя, хотя ты из наших…»       Пространство её сна было похоже на комнатку для чайной церемонии или на беседку где-то на берегу реки. Сян-Мэй сидела на дзабутоне и красиво наливала чай в маленькие чашечки, когда на пороге из ниоткуда нарисовался высокий юноша с рыжими длинными волосами, крупным носом, чувственными губами… в самом деле красивый, хотя и странный. Его лисьи уши настороженно крутились туда и сюда, крылья носа трепетали, пытаясь учуять опасность, а длинный пушистый хвост нервно дёргался, обметая простые хакама и босые ступни ног.       — Меня зовут Сян-Мэй, я узнала твоё имя у твоих друзей, которые ищут тебя, Юнэ-кун, — мягким тоном продолжала кицунэ. — Не бойся меня, я своя, я не причиню тебе зла… мне только нужно узнать, у какого Клана ты живёшь сейчас… чтобы твои друзья могли найти тебя.       — А… это ты… я вспомнил тебя — ты выгнала меня из своего сна, хотя я не сделал тебе ничего плохого, — нахмурил красивые брови Сугихара. — Какие ещё друзья ищут меня? У меня нет никаких друзей вдали, не выдумывай. Все мои друзья тут, в моём Клане.       — Ты просто забыл их, Юнэ-кун… а они о тебе помнят, — с грустью констатировала Сян-Мэй и приглашающе повела рукой, предлагая гостю выпить чаю. Ей нужно было потянуть время, чтобы дать Учителю возможность вычислить местоположение юноши, поэтому она не давила на него, а просто улыбалась, используя своё обаяние и ту тонкую эмоциональную связь, что с каждой минутой всё больше крепла между ними. Был небольшой шанс, что этот рыжий красавчик сам скажет, где живёт сейчас.       Суги балансировал на грани понимания, спит он или бодрствует. Звавший его нежный женский голос был смутно знакомым, но приятных эмоций не вызывал. Однако сопротивляться зову было трудно, ведь его звали по истинному имени, и Юнэ поплыл сквозь неосязаемую материю сна, постепенно сгустившуюся в туман, а затем приобретшую форму светлой беседки. Сидевшую внутри девушку он узнал не по лицу, но по отсвету ауры, намертво запечатлевшейся в памяти. Шерсть на хвосте непроизвольно распушилась, выдавая отголоски страха и гнева, испытанного в недавнем прошлом, но так и не исчерпанного до конца. Злопамятность не была чужда Сугихаре, и он не мог сразу поверить, что Сян-Мэй, как представилась юная кицунэ, не попытается сотворить в его адрес какую-нибудь гадость. Распивать с ней чаи не очень-то хотелось… но последняя фраза заставила рыжего задуматься. Он вспомнил, что Юкихиро недавно сказал, что на его память наложена печать забвения. Он ведь не врал? Зачем бы ему врать?..       Постояв чуть, Суги опустился на подушку рядом с ласково улыбавшейся девушкой, обернув колени хвостом в неосознанном подобии жеста защиты, принял из её рук чашку с чаем, но отпивать не спешил.       — Мне говорили, что вроде бы кто-то отнял у меня память, — осторожно произнёс он, не желая давать лишние сведения о себе. — И у меня даже есть основания верить этому, — в памяти всплыли видения, явившиеся во время игры на гитаре. — Но мне всё равно трудно поверить тебе.       Сян-Мэй чутко прислушивалась к эмоциям гостя: он хоть и продолжал упрямиться, но агрессия постепенно оставляла Юнэ, делая его способным к мирным переговорам. Ямагучи, незримо присутствующий рядом, только улыбался тому, как одна из лучших его учениц очаровывает иномирянина, который, как оказалось, тоже не терял время зря и многому научился, попав в один из многочисленных лисьих Кланов.       — Пожалуйста, не держи на меня зла, Юнэ-кун, — покаянно поклонилась лисичка, — я очень испугалась тогда… но не тебя, а тёмной Печати на твоей памяти. Твоя память… она вся осталась с тобой, но ты не можешь ею пользоваться — словно бы твоё прошлое заперто в прочном сундуке, — пояснила Сян-Мэй. — Ты забыл не всё… и самое главное — ты помнишь своё имя. Оно настоящее, данное тебе родителями.       — Ну да, естественно, — фыркнул было Сугихара, но тут же почуял подвох: — Погоди… а что, могло быть иначе?       — Не знаю, — грустно покачала головой кицунэ. — Если бы это имя было ненастоящее, я бы не смогла найти тебя снова. И твои друзья тоже помнят его, но говорят, что называли тебя Сугизо.       Она видела, что гость не готов принять правду о себе, что Печать не сломать одним лишь упоминанием прозвища… Но он задумался и машинально глотнул из чашечки, которую держал в руках — чай в ней как раз остыл до приятной температуры.       — Расскажи ещё, что ты знаешь об этом, и кто тебя послал искать меня? — твёрдо глядя в глаза девушке, Юнэ сам протянул руку с чашкой, чтобы она налила ему ещё. «Пусть даже она привирает, но ведь что-то можно уловить между строк», — решил он для себя, и его эмоции не стали тайной для проницательной Сян-Мэй.       — Я видела твоих друзей… на их памяти тоже была тёмная Печать, но они сумели сломать её, остались только осколки, которые скоро уже растают сами. Возможно, они смогут помочь тебе… а я пришла сюда лишь для того, чтобы помочь им найти тебя, Юнэ-кун. Я могу сказать тебе их имена… но вряд ли ты вспомнишь их. Один — молодой шаман, его имя звучит так же странно, как твоё — Иноран. Второй — сёгун по имени Джун. И оба — твои ровесники, попали в наш Мир из совсем другого…       По лицу Суги она видела, что он очень старается вспомнить, но безуспешно, и тонкая морщинка залегла между его красивыми бровями. Ей снова стало жалко молодого лиса, и она налила ему ещё вкусного чаю, чей вкус мог меняться в зависимости от предпочтений пьющего.       — Не надо хмуриться, Юнэ-кун, — тепло сказала Сян-Мэй, тоже глотнув чаю. — Твои друзья помогут тебе, если ты скажешь, где тебя найти. И я тоже буду очень рада, если ты сможешь вспомнить себя… своё прошлое…       Вернуть свою память о прожитых годах, конечно, было очень заманчиво, и Суги уже был согласен назвать Сян-Мэй свой Клан… но внезапно понял, что не может его вспомнить. Что-то мешало ему, и при попытке напрячь память он чувствовал, что начинает просыпаться.       — Держи меня! — для верности Юнэ даже протянул девушке-лисице обе руки, которые она взяла в свои мягко, но крепко, поняв, что происходит. Её учителю пришлось влить ещё порцию силы в сновидение, чтобы удержать ускользающее сознание Сугихары. Это немного помогло, в голове парня прояснилось.       — Курамори! Я живу в долине Курамори! — успел произнести Суги — и его сон рассыпался, как стекло, в которое кто-то швырнул камень. Отдача была такой, что Сян-Мэй, содрогнувшись, вылетела в реальность, резко села на постели, схватившись за голову.       — Клан Курамори! — глухо произнесла она.       Учитель одобрительно кивнул, кладя ладонь на лоб ученицы и убирая противную ноющую боль.       — Что за клан такой? — проворчал Джун, проснувшийся от возгласа сновидицы и поднявшейся возни.       — Клан не самый большой, но довольно сильный, — Ямагучи-сан задумчиво покачал головой. — Теперь понятно, почему у Сян-Мэй возникли трудности. Клан Курамори всегда наводил мощные защитные чары иллюзии, чтобы их было трудно найти. Их Старшая — Мать, как они её называют, — очень сильна и столь же мудра. Вашему другу весьма повезло, что он попал под её покровительство. А вам сейчас лучше поскорее уснуть, чтобы восстановить силы. Доброй ночи, мы не будем вам мешать.       Старый Лис вместе с ученицей тихо покинули комнату, оставив гостей отдыхать. * * *       — Так ты кузнец?       — Да. Что, не похож?       — Не смей дерзить! И ты же ещё знахарь?! — возмущению столичного чиновника не было пределов. Он никогда ещё не видел столь юного деревенского старосту и просто не знал, как ещё выразить своё недоумение.       — Точно так, господин. Я вижу, у вас от жирной и острой пищи живот иногда побаливает… могу помочь, — спокойно заявил Шинья, не переставая постукивать звонким молоточком по заготовке, которая в его руках будто бы сама извивалась, превращаясь в элегантную пряжку, похожую на диковинный цветок.       Сборщик налогов подавился следующей фразой, в самом деле ощутив привычные колики… сбавил тон и сделал шажок в сторону странного Мастера.       — Ты откуда знаешь?       — Да уж знаю… от богов такой дар получил, — Ямада окунул горячую пряжку в воду, которая громко зашипела и утихла, выдав клуб пара.       — И… поможешь? Я тебе заплачу, — Такеучи-сан мигом сменил тон на просительный.       — Я денег с вас не возьму, господин, только уж и вы в нашу деревню больше не заходите, хорошо? Если зайдёте — болячка вернётся, это уж точно. Я её у себя в кузне припрячу… и вам при случае отдам, — совершенно серьёзно заявил кузнец-знахарь, подходя и кладя широкую горячую ладонь на живот чиновнику, между пупком и рёбрами. Чуть пошевелил пальцами, потом сделал движение, будто бы что-то собрал в горсть, — и осторожно «вынул», держа в кулаке. — Вот она, — сказал Шинья таким голосом, что сборщика податей передёрнуло. — Вот тут она повисит… будет злобу копить, — кузнец взял свободной рукой гвоздь и без молотка пригвоздил невидимую скверну к стене, на которой уже было несколько десятков разномастных гвоздей, — служащего передёрнуло вторично. Он считал себя просвещённым человеком, но, столкнувшись с таким откровенным шаманством, немного потерялся. Как объяснить то, что боль от язвы, которую безуспешно лечили три самых лучших столичных медика, вдруг прошла?       — А… если опять заболит… я… можно опять приеду? — робко спросил Такеучи-сан, пряча свои письменные принадлежности в сумку, чтобы пощупать свой округлый солидный живот. И уточнил, на всякий случай: — Не за налогами.       — Не заболит, — добродушно ответил Ямада, клещами вынимая из горнила раскалённую докрасна заготовку. И добавил строже: — Только если кого-то вместо себя пришлёшь. Тогда через него передам обратно.       — Но… ты же понимаешь, государю Императору нужны налоги…       — Ты теперь много больше сэкономишь на врачах, господин хороший. Внесёшь за нас эту долю, — спокойно припечатал молодой староста деревни Игуро, снова постукивая молоточком… и чиновник понял, что ради избавления от мучительного недуга согласится на это. — Прощай.       — А можно… дочка у меня… — уже на пороге спохватился сборщик налогов.       — Пусть приезжает.       — Спасибо тебе, добрый человек, — низко поклонившись, сановник вышел из кузницы, просветлев лицом. Он точно знал, что этот странный знахарь вылечил его и сможет помочь его красивой, но слабой телом дочурке, которая буквально истаивала на глазах от непонятной хвори… * * *       Вспоминавший весь урок ночные приключения рыжий гитарист был рассеян, не мог сосредоточиться, поэтому дела у него шли из рук вон плохо. Видя, что у новенького снова не выходит полное превращение, учительница молодняка вздохнула:       — Я поняла. Ты просто не знаешь, что такое быть лисом, ты же всегда был человеком. — Она махнула длинным рукавом, и юноша приземлился на четыре лапы. — Нон-тян, погуляй с Юнэ-куном по лесу, пусть подышит вольным воздухом!       Маленькая кицунэ, обещавшая помогать своему новому другу, перекинулась — только хвост мелькнул — и задорно тявкнула, зовя старшего за собой. Обострившиеся обоняние и слух не давали Сугихаре потерять Нонко из виду, даже когда они углубились в ближайший лесок у подножия невысоких гор. На краю лесной поляны лисичка вдруг замерла, и рыжий тоже застыл, облизываясь: в траве паслись чудные жирные куропатки. У Юнэ слюнки потекли при виде добычи. Шажок, другой, прижавшись брюхом к земле, тихо-тихо, чтобы не спугнуть — он уже предвкушал пир. Свежее мясо беспечно поклёвывало что-то с земли в одном прыжке от затаившихся лис. Старший подобрался и азартно прыгнул вперёд, почти чувствуя на языке вкус добычи, тёплую кровь…       «Кровь?! ФУУУУУ!!!»       Его передёрнуло от отвращения, он нелепо взмахнул лапами, клацнул зубами и спонтанно превратился в человека. Куропатки с шумом сорвались с места, возмущённо курлыча на своём птичьем языке.       — Тьфу! — Суги с досадой отплевался от застрявших в зубах перьев из птичьего хвоста, поспешно создавая иллюзию одежды — перекидываясь внезапно и непроизвольно, он её обычно утрачивал. — Не вышло, — вздохнул он, глядя на свои длинные пальцы, будто бы пытаясь вспомнить, какие перстни на них когда-то красовались.       Рядом каталась по травке от смеха Нонко. Она уже знала, что этот почти взрослый, но странный Лис из еды предпочитает овощи, чем неимоверно забавляет поваров, которые для всех остальных учеников готовят мясо домашних кроликов и кур. Тем смешнее был этот охотничий порыв новенького, окончившийся таким конфузом. Впрочем, охота на дичь разрешалась только егерям и знатным особам Клана — так что оплошность Сугихары спасла их двоих от неминуемого штрафа.       — Ничего, всё ещё получится, — тявкнула посерьёзневшая лисичка и сочувствующе ткнулась влажным носиком в руку сэмпая. Потом она тоже перекинулась и повела Сугихару дальше по лесу, взяв за руку и рассказывая байки и легенды об этих местах, больше похожие на детские страшилки. Юнэ чувствовал, что привязывается к девочке всё сильнее.       «Вот женюсь я однажды, и пусть у меня родится дочка, — вдруг подумал он, — такая же умница, добрая и милая». От этих мыслей его отвлекла Нон-тян, теребящая старшего за рукав. Тот понял, что бессовестно прослушал её слова.       — Я только посмотрю, что там внутри! — девочка указала на лаз под корнями сосны, обернулась лисой и юркнула туда, а через минуту в голове Суги раздалась паническая мысль-вскрик: «Помоги, я застряла!» К безмолвной речи кицунэ прибегали редко и неохотно, считая, что нарушают этим личные ментальные границы соплеменника, а такое позволялось лишь близким людям или кровным родственникам. Но если уж пользовались мысленной речью, значит, дело было действительно серьёзное.       Первым побуждением было сунуть в нору руку и вытащить Нонко за хвост. «Ага, самого тебя за хвост потаскать! — оборвал себя Юнэ. — Ещё неизвестно, насколько эта дыра глубокая, достану ли вообще рукой-то!» Он вздохнул, успокаиваясь. Надо расширить лаз, решил он, становясь на четыре кости и начиная копать сильными лапами… Лапами? Сугихара даже не заметил, как сменил форму.       Он рыл так, что только земля летела, и остановился, лишь когда его нос пощекотал кончик чужого хвоста. Нон-тян, застрявшая под корнем сосны, жалобно заскулила, и старший заработал лапами с удвоенной силой. Он расширил лаз вбок и оттуда подкопался под живот лисички, давая ей пространство для манёвра. Нонко задом наперёд поползла к выходу.       Выбравшись из норы, рыжий отряхнулся от земли и неловко кувырнулся через голову, становясь человеком. Маленькая кицунэ проделала это ещё раньше и ждала его, глядя виновато и чуть хитро.       — Не сердись, Юнэ-кун, — пробормотала она.       — Нон-тян, ты меня больше так не пугай, а то я поседею, как Мать, — вздохнул рыжий.       — Зато ты сам смог сразу превратиться, — заметила маленькая хитрюга.       — Когда ты так говоришь, у меня появляется чувство, будто ты нарочно там застряла, — с упрёком буркнул Сугизо и замер, поражённый догадкой. Нонко смущенно улыбалась. — Неееет, ты же не…       — Прости меня, Сугихара-сэмпай! — Девочка низко поклонилась. — Но по-другому у тебя никак не выходило. И вообще, это сэнсэй мне подсказала, как тебе помочь.       — Вот как, значит… сговорились! — притворно возмутился старший, но сам же махнул рукой.       — Ладно, будем тренироваться дальше. [Иллюстрация 13]       — И раз! И два! — командовала Нонко, сидя на пеньке и хлопая в ладоши. Юнэ, стоя на ногах, волчком крутился туда-сюда, оборачиваясь то лисом, то человеком. Несколько раз неудачно кувырнувшись через голову в человеческой форме и больно ударившись, он нашёл свой способ и остался им доволен.       — Чтобы быть мне щитом и мечом, Чтобы быть мне кистью и холстом, Чтоб одеть меня в меха ли, в шелка, Подчинилась мне Сила моя! — запел рыжий на радостях. Нонко уставилась на него, прижав ладошку к губам.       — Юнэ-кун, откуда ты знаешь песни Чащи Оророн? — спросила она, дождавшись, пока старший напоётся.       — Да тэнгу его знает, — он почесал в затылке, пытаясь вспомнить. Память нещадно буксовала. — А что за Чаща Оророн?       — Это лес, где живёт соседний Клан, — объяснила Нонко. — Их Старшая — племянница Матери. Этот Клан славится искусством превращений и песнями.       Девочка принялась рассказывать про соседей то, что слышала от взрослых, под разговор ненавязчиво увлекая Сугихару в сторону поселения. У самого порога школьного общежития обнаружилась кучка белых грибов, красивых и крепких. Похоже, кто-то бросил свою добычу.       — О, грибочки! — радостно оскалился Юнэ. — Как раз на обед пожарить хватит!       — Нет, нельзя! — вскрикнула Нонко, развеивая кулинарные фантазии старшего. — Их нельзя есть! Раздавишь такой гриб — оглохнешь! Это билеты на Праздник зверей, он бывает раз в году, собираются не только оборотни, но и другие дружественные аякаши. Там будут состязания в песнях и танцах и прочие увеселения. Кстати, клан Оророн уже много лет подряд побеждает в конкурсе, никто не может их превзойти. Да и зрители, как говорят, судят предвзято…       — Вон как… А когда праздник? — Суги задумчиво повертел в руках гриб-билет.       — Уже в эту ночь, а что? Хочешь поучаствовать?       — И доказать, что клан Курамори тоже не пальцем де… не лыком шит! — быстро поправился парень. Не сквернословить же при ребёнке! — И надо бы найти Юкихиро-сэмпая, он здорово играет на биве… Пусть подыграет мне! Есть у меня одна идея…       Нонко не спорила, видя, насколько этот великовозрастный фантазёр увлёкся своей идеей. У девочки было пять старших братьев, и когда им в голову втемяшивалась очередная безумная мысль, они выглядели так же, и переубедить их было невозможно.       Удивительно, но Фуджимура, легко сошедшийся характером со своим подопечным, согласился на авантюру, и всё время до праздника новоиспечённые артисты прятались у него дома, дразня любопытных соседей бодрым треньканьем бивы из-за закрытых ставней. Когда все приглашённые уже собрались идти, красивые и нарядные, Юнэ и Юки присоединились к пёстрой компании, одетые в скромные строгие кимоно.       — Вы двое как не на торжество идёте, — упрекнул их один из знакомых молодых кицунэ. Но тут парни одновременно крутанулись на месте, и все увидели, что парочка облачилась в роскошные многослойные одеяния. Было неясно, то ли они преобразовали свои кимоно, то ли наложили иллюзию — слишком уж легко они двигались в таких тяжёлых одеждах.       — Выпендрёжники! — не без доли гордости за учеников фыркнула госпожа Доу-Э, уже отошедшая от чересчур сильного впечатления после «модерна», которым огорошил её новенький пару дней назад.       «Выпендрёжники» преувеличенно почтительно поклонились. Весёлая толпа, возбуждённо перешёптываясь, двинулась к поляне Превращений по тайной лисьей тропе, позволявшей преодолевать большие расстояния за короткое время.       Летний Праздник зверей всегда проходил на этой большой поляне, густо поросшей золотистыми цветами марубатакэбуки*, светящимися в ночи и освещавшими всё вокруг. Под покровом вечерних сумерек сюда стекались жители окрестных рощ и лесов, звери и птицы, а также разная нечисть, которая в честь торжества вела себя прилично.       — Праздник начинается! — пронзительно выкрикнул распорядитель — оборотень Чёрный Заяц, который до этого проверял на входе на Поляну билеты-грибы. Явившись сюда, Юкихиро сразу же предупредил его, что они тоже хотят выступать, и попросил включить их в список артистов. Распорядитель праздника немного удивился, но не стал препятствоавть новичкам — пусть попробуют свои силы. Внёс их имена и название номера в магический свиток и выдал маленький номерок, похожий на стилизованный цветок из бумаги.       — Так я и думал… мы последние, — вздохнул Фуджимура.       — Ух ты, сколько народа! — прошептал Юнэ на ухо компаньону. — А кто будет судить номера? Правда, что ли, все присутствующие тут?       — Да, голосуют все гости, кроме артистов, участвующих в конкурсе, — тихо ответил тот. — Но окончательное решение выносит Корова-Демон. Она очень справедливая, судит беспристрастно, и все её уважают. Даже Старшие кланов не пойдут поперёк её слова, если им что-то не по нраву, а ещё она всегда всё и про всех знает… — он прервался на полуслове, потому что Чёрный Заяц объявил первых выступающих:       — Танец «Топ-Шлёп»!       На поляну прошлепали бакэ-дзори и принялись отплясывать что-то вроде чечётки, да так задорно, что Сугихара тоже начал притопывать в такт довольно глупой, но бодрой песенке. Поляна, однако, отнеслась к танцу довольно прохладно. Не впечатлили зрителей и танцующие кошки-оборотни, и соё, весёлые призраки-алкоголики в компании камэоса — волшебной бутылки, снабжающей их сакэ. Лесной народ немного оживился, когда на поляне появились два тэнгу и стали танцевать с оружием, имитируя бой. Отточенные быстрые движения притягивали взгляд и вызывали восхищение. Они всё ускорялись, пока их клинки не превратились в сплошные сияющие круги, за которыми они и исчезли. Повышенный восторг вызвали и музыканты из клана Синего Быка: пятеро крепких мужчин, напоминающих больше борцов, чем артистов, подыгрывая себе на сямисенах, красивыми голосами исполнили героическую песнь об одной из битв давних времён. Их наголо обритые головы венчали круто загнутые короткие рога, так что сомневаться не приходилось — они точно Быки.       Чем больше артистов выступало, тем больше волновался Суги: ну когда уже их очередь?       — Клан Оророн! — объявил Чёрный Заяц.       Даже шепотки стихли в этот момент. На поляне Превращений появились пять прекрасных девушек, плавно двигающихся под нежную музыку. Любой ценитель традиционного искусства мог бы сказать про них только одно: «Само совершенство». Юнэ заметно приуныл. Он и так подозревал, что первая премия ему не светит, а сейчас, увидев главных конкурентов, совсем пал духом. А потом на смену унынию пришёл пофигизм, приправленный озорством. «Ну, раз мы всё равно пролетаем, терять нечего, поэтому буду делать что хочу! Идея моя достаточно оригинальна, ни у кого такого не было… Может, хотя бы её оценят».       — Танец «Красота мира!» — раздалось с середины поляны.       — Пошли! — Суги дёрнул Юкихиро за рукав и решительно зашагал вперёд. — Главное — не сбиться с такта… Пожалуй, я добавлю ещё чуток эффектности. Так что не удивляйся.       Старший оборотень только фыркнул: мол, что это ты ещё выдумать успел? Но ободряюще тронул за плечо — не дрейфь, прорвёмся. Сев так, чтобы не помешать другу танцевать, он ударил по струнам и запел высоким звонким голосом о красоте, окружающей каждого, где бы тот ни находился. По полам верхнего кимоно танцующего Сугихары поплыли движущиеся рисунки, изображавшие весь мир с высоты птичьего полёта. Закончился короткий куплет — и верхний слой шёлковой ткани вдруг рассыпался яркими белыми искрами. Фуджимура едва не ойкнул — о таком они на репетициях не договаривались, всё было задумано чуть скромнее и в рамках классики. Но сдержался, сделав вид, что так и надо, и запел второй куплет песни — о красоте лесов. И на кимоно у Суги, конечно же, был лес — живой, качающий кронами, просвеченный солнечными лучами… Каждый раз, когда куплет заканчивался, слой одежд разлетался цветными огнями, обнаруживая следующий слой, изображающий то, о чём пелось в песне: моря, цветы, закаты, снежные вершины гор… Многие артисты украшали свои наряды иллюзиями самых разнообразных узоров и даже картин, но никто ещё не додумался сделать эти изображения движущимися, живыми. Морские волны едва не выплёскивались с шёлковой ткани на землю, лепестки сакуры осыпались невесомым дождём, закаты цвели всеми оттенками…       Самые консервативные зрители глухо зароптали: этак этот нахал до исподнего разденется! Молодые же, наоборот, поддерживали рыжего новичка, одобряя его смелость, а дамы ждали, до каких пределов эта смелость зайдёт, хихикали, прикрывшись веерами. Многие артисты, выступавшие ранее, пристально следили за картинами, а не за количеством нарядов, но большинству зрителей был любопытен процесс разоблачения молодого кицунэ. Только волшебные кимоно всё не кончались, хотя визуально их становилось меньше и меньше…       — Достаточно! — прозвучал низкий глубокий голос. — Объявляю первую премию.       — Почемуууу??? — в один голос взревели с той стороны поляны, где расположились жители клана Оророн и их поклонники. Но вопрос потонул в радостных возгласах тех, кому выступление новенького понравилось. Из тени показалось существо, поначалу показавшееся сгустком этой самой тени, но оказавшееся демоном с коровьей головой и мощными рогами. Сугихара едва доставал макушкой до его плеча.       — Этот юноша осмелился выступить на первом же его Празднике. Он думал, что для него всё потеряно, но всё равно вступил в состязание, — стала перечислять Корова-Демон. — Он не побоялся импровизировать и вызвать чужой гнев, но при этом остался в рамках приличия. Идея живых картинок на одежде весьма оригинальна. Он достоин, — веско заключила она. — Подойди, Юнэ-кун.       Новичок послушно приблизился на подгибающихся ногах. Он всё ещё не верил, что выиграл. Корова-Демон протянула к нему когтистые лапы и повесила ему на шею маленький голубой камень на шнуре — традиционную награду, амулет, защищающий от болезней и злого колдовства, действующий только в руках победителя. Молодёжь клана Курамори радостно загомонила, поздравляя друзей, их поддержали многие из оборотней и зверей — и началась весёлая суматоха под праздничную музыку: кто-то танцевал, кто-то пел и пил, кто-то ушёл, недовольный решением судьи.       Двое кицунэ тоже сбежали, воспользовавшись неразберихой в окружившей их толпе. Всё-таки Сугихара потратил изрядно нервов на этот конкурс, и «афтепати» было ему совершенно не в настроение. Юкихиро же опасался встречи с представителями клана Оророн, чьё отточенное совершенство танца было побито нахальством и оригинальностью на грани допустимого. Улизнув, оборотни отправились прямиком к дому Фуджимуры. Несмотря на тепло летней ночи, очень хотелось залезть в горячую воду и расслабиться. На счастье парней, прислужники и помощники не спали, а устроили собственный праздник, так что никого не пришлось будить.       Долго решили не отмокать, чтобы случайно не заснуть в горячей воде.       — Ну ты и выкинул штуку, Юнэ-кун, — глубокомысленно заметил сэмпай. — Ты как вообще до такого додумался? Я уж решил, что ты собрался совсем раздеться, и если бы нас не прервали…       — Как-как… Корова-Демон же сказала: решил, что всё потеряно, что терять нечего. И нет, — рыжий издал отрывистый смешок, — я не стал бы догола раздеваться, я же не сошёл ещё с ума… Но подразнить их было приятно!       — Ха-ха! Это да… мм… Кстати, оставайся у меня, а то в школьном доме тебе проходу не дадут ещё полночи.       — Да уж… Спасибо, Юки-кун.       Тяпнув после ванны по чашечке сакэ, закусив и совсем разомлев, молодые оборотни едва доползли до разложенных уже футонов — и крепко проспали почти до полудня. Во сне у Юнэ было смутное ощущение, что кто-то пытался постучаться в его сон, но ни прогнать визитёра, ни понять, кто это был и удалось ли ему что-нибудь, он не смог из-за накатившей усталости. * * *       Потратив много сил на поддерживание ментальной связи с Сян-Мэй в её поисках, Иноран спал, как убитый, полдня. Проснувшись, обнаружил, что Джуна рядом нет, но возле постели остался еле видный отпечаток львиной лапы.       «Небось охотиться пошёл, охотничек», — с улыбкой подумал шаман, поднимаясь и приводя одежду в порядок — так и спал в дарёных шмотках. Спросив первого встречного обитателя дворца, он узнал, что утренняя охота уже закончилась и все участники вернулись домой, а уважаемый Лев-сан изволит отдыхать на заднем дворе. Выглянув туда, Ино узрел совершенно удивительную и очень милую картину: Оносэ в обличье льва вальяжно разлёгся на боку, греясь на солнышке, а на его мощных лапах и под брюхом пристроились четверо совсем маленьких лисят, явно утомившихся игрой. И лишь один маленький тигрёнок белой масти продолжал увлечённо гоняться за пушистой кисточкой хвоста гостя, не оставляя попыток поймать-таки эту обманчиво доступную добычу. Джей даже не открывал глаз, но шевелил хвостом так, что малыш только смешно подпрыгивал, но не мог сцапать игривую кисточку.       На весёлый смех Шинобу, сёгун лишь чуть приоткрыл один глаз и негромко уркнул, выражая своё удовольствие оттого, что его любимый тоже в хорошем настроении и выспался.       — Ты так и не дашь ему поймать себя? — отсмеявшись, Иноран присел на ступеньки крыльца, оставшись в тенёчке. — Он ведь один из принцев клана Белого Тигра… как я понимаю.       «Ещё чего! — отчётливо фыркнул Лев-сан. — Этому хулигану только дай — тут же полхвоста откусит».       — Ясно. А ты на охоту ходил? Тебя так запросто взяли? — уточнил ритмер, понимая, что к ним, чужакам, должны были относиться с опаской и недоверием… но, видимо, решили, что лучше заполучить их в друзья, чем во враги. Или учли недавнее сёгунское прошлое Джуна — пусть и не до конца воплотившееся в реальность. Белый тигрёнок, получив очередной шлепок львиным хвостом по попе, смирился — или просто устал, наконец, поэтому присоединился к лисятам, прикорнув возле передних лап гостя.       «Сами пригласили, когда я проснулся. Я сперва не хотел от тебя уходить, но Ямагучи-сан пообещал, что с тобой всё будет хорошо, ты почти восстановил силы… и просто спишь… Ну, и мне, конечно, было очень любопытно. Ты ведь не сердишься, что я ушёл?»       Джун-лев почти не издавал звуков пастью, разговаривая не громким рыком, а тихим утробным урчанием — видимо, совсем освоился с этим способом речи, и неразлучник понимал его хорошо.       — Не сержусь, солнышко. Со мной и правда всё хорошо теперь, я отдохнул… но не успел ещё поговорить с Ямагучи-саном… о, а вот и вы, добрый день, Ямагучи-сан.       Учитель славился своей бесшумной поступью, но не смог обмануть чутьё шамана, который сразу обернулся к сэмпаю.       — Добрый день, Иноран-кун, — чёрнобурый Лис в обличье пожилого мужчины спокойно подсел на ту же ступеньку с другого края, чтобы не быть выше или ниже гостя. К тому же, сегодня он был в обычном чёрном кимоно, без серебряной вышивки. — Я всё расскажу, без утайки, тем более что у меня есть свежие новости. Хозяин доверил мне вести переговоры с кланом Курамори, я буду просить их пропустить вас обоих к себе… потому что их Клан вам не найти так просто, как наш. Они издревле славились умением наводить такие иллюзии, что даже матёрых оборотней и аякаши вводили в заблуждение. Да и нам будет спокойнее, если они пообещают не чинить вам препятствий на пути — как я понял, они уже приняли вашего друга к себе… и не слишком-то обрадуются, если он решит уйти от них, когда всё вспомнит. Даже мне не удалось почуять, где он находится, так что нам повезло, что Юнэ-кун сам назвал имя своего Клана.       — Понятно, — вздохнул Иноуэ, рассматривая свои руки. Оносэ лежал там же, на солнышке, но его ухо чутко ловило каждый звук. — И как долго будут идти переговоры?       — Надеюсь, что пары дней нам хватит, чтобы договориться, — твёрдо сказал Ямагучи. — И даже если не удастся, мы попробуем выманить Юнэ-куна из долины, чтобы он смог встретиться с вами сам.       Что-то в голосе старого Лиса насторожило Шинобу… он повернулся, чтобы заглянуть в морщинистое, но ещё красивое лицо… и спросил в лоб:       — Вы что-то хотите взамен, не так ли?       — Вы весьма проницательны, шаман Ино, — не стал отпираться тот. — Нам нужен дождь. Если вы не заметили ещё, то наш лес сильно страдает в этом году от засухи — сливовых дождей было ужасно мало, рис на крестьянских полях сохнет… да и дичь слишком пугливая от недокорма — Оносэ-сан мог в этом лично убедиться…       «Угу. Ничего не смог поймать», — честно признался Джей.       — Но почему вы думаете, что я могу тут что-то сделать? — удивился ритмер, задрав брови. — Разве… в вашем Клане нет специального мага?       — Увы, среди нас нет достаточно сильных шаманов. Даже среди стариков. А на вашей ауре есть знак Заклинателя Дождя. Я знаю, что вы немного пользуетесь магией Воды, но в ваших силах покорять ещё и стихию Воздуха. Именно поэтому Белый Тигр впустил вас обоих к нам и сам вышел навстречу. Мы сами нуждаемся в вашей помощи, шаман Ино, и очень рады, что можем помочь вам тоже, — серьёзно и немного грустно подвёл итог Учитель.       — Но я… я никогда не вызывал дождь… я не умею, — растерянно произнёс Шинобу.       «Ага, а на чей день рождения почти всегда шёл дождь, а? — донеслось чуть насмешливое урчание. — И на открытых площадках нам частенько «везло» на проливные ливни аж с грозами!» — сдал своего неразлучника сёгун Оносэ.       — Ну и что? Я ведь не вызывал его… оно само, — пожал плечами ритмер.       «А ты представь, что у тебя опять день рождения», — посоветовал Джун. Он даже приподнял голову, но так, чтобы не потревожить спящих малышей.       — Это правильный путь, Иноран-кун, — кивнул сэмпай. — Вам просто нужно вспомнить настроение дождя… и дождь придёт снова.       — Я попробую… но не могу обещать, — сдался Ино, тяжело вздохнув.       — Но не прямо сейчас, вам необходимо поесть, — заботливо сказал Ямагучи-сан. — Завтрак-то вы проспали… а вам нужны силы.       Учитель лично проводил дорогих гостей в свои комнаты, где накормил сытным обедом, разговаривая о некоторых полезных для шаманов вещах. Иноран слушал внимательно, мотая на невыросший ус, помечая для себя, что нужно попробовать, как выпадет минутка. Джун большей частью молчал, орудуя палочками и жуя — их угощали отменно приготовленными мясными блюдами, а он был зверски голоден. Только чуть иначе смотрел теперь на своего милого, гадая, какие ещё скрытые таланты в нём есть и как скоро они могут выплыть наружу.       — Я могу пойти погулять в лес? — спросил ритмер у сэнсэя, поблагодарив за вкусную еду.       — Конечно, Ино-кун, — мягко улыбнулся старый Лис, который проникся к гостям ещё большим уважением и даже перешёл с ними на ты. — За тобой не будут следить, а я предупрежу Стражей, чтобы не трогали тебя. Оносэ-куна некоторые уже знают в лицо — если хотите, можете прогуляться вдвоём. Но до темноты вам лучше вернуться сюда… мало ли что, — тонко намекнул Учитель. — Вот, возьми этот веер. Нынче жарко, он послужит тебе… а если вы уйдёте далеко и не успеете вернуться затемно, три раза стукни им по ладони — и окажешься у ворот дворца.       — Вот это ценная вещь, — одобрительно хмыкнул Джун, зная привычку любимого забредать в непонятные дали. — А веер нас обоих вернёт?       — Да, если будешь держаться за Ино-куна в этот момент.       — Спасибо, Ямагучи-сэнсэй, — учтиво поклонился ритмер и привесил веер к своему поясу за шнурок. — Я буду пробовать, — пообещал он перед уходом.       Двое не спеша вышли за ворота обширного дворцового комплекса и потопали по тропинке, которая петляла среди вековых деревьев. Шаман чувствовал себя странно… словно бы что-то было неправильно, а он никак не мог понять, что именно.       — Здесь как будто никогда не было извержений вулканов и землетрясений, — поделился наблюдениями сёгун, обмахиваясь простым веером — было очень жарко, несмотря на густую тень от деревьев. — Такие огромные стволы… хотя и настоящие горы тут есть — я видел целую гряду на горизонте. Пойдём на холм?       — Да… мне хочется на открытое место… чтобы осмотреться. И потом… стихийная магия Воздуха, наверное, не захочет работать в такой духоте.       — И то верно.       — Я бы хотел помочь этой иссушённой земле, — серьёзно сказал Ино, осознав, что именно неправильно вокруг и в его душе. — Я и сам очень хочу, чтобы сюда пришёл дождь… чтобы он окутал меня своим плащом…       Выбрав направление к ближайшей серьёзной возвышенности, они стали подниматься по серпантину, наблюдая за тем, как мельчают деревья и уступают пространство травам… а потом и зелень почти закончилась.       — Ну… я не буду мешать, — чуть смущённо сказал Джей, остановившись на краю каменистой пустоши, венчавшей почти плоскую вершину высокого холма.       Шинобу удивлённо обернулся к милому, подошёл и сам крепко обнял.       — Ты не мешаешь мне… наоборот. Я так соскучился, Джун…       Их губы нашли друг друга легко, словно бы не расставались вовсе, объятия стали крепче… басист глухо застонал, вжимая в себя любимого… Издали донёсся рокочущий звук… и двое замерли, прежде чем обернуться. С юго-восточного края небо потемнело от туч, собиравшихся где-то над далёким морем.       — А помнишь твой первый день рождения, который мы отмечали вместе? — спросил вдруг Оносэ, не отпуская родного из рук. — Я тогда купил тебе набор вагаси… и мороженое… потому что было жарко… и боялся, что не донесу, что оно растает…       — Ага… а я в это время судорожно прибирался в комнате, потому что уснул вечером и не сделал этого заранее, — хмыкнул Ино. — И я так и знал, что будет дождь… и что ты явишься мокрый до нитки… и я смогу посмотреть, как ты переодеваешься в старую отцовскую юкату.       — Ах ты хулиган… мой сладкий, — расплылся в улыбке Джей, обнажив кривой частокол зубов. — А я ведь тогда ещё ни о чём не подозревал… и думал, что мы просто друзья… и боялся обидеть тебя, признавшись… в своих чувствах.       Гром раздался более явственно… и двое только улыбнулись, возвращая полузабытое воспоминание о том дожде.       — Представляешь… что было бы… если бы ты пришёл тогда мокрый… а я не просто выдал тебе юкату и полотенце…       — А что бы ты сделал? — Лев-сан зарылся крупным носом в чистые волосы любимого, пахнущие местным травяным мылом. — Мррр?       — Я бы… подошёл к тебе ближе… помог бы тебе раздеться и вытереться… потом поцеловал твои мокрые от дождя губы… увёл бы к себе в спальню, уложил под своё одеяло… и сам бы лёг рядом… чтобы согреть тебя, мой прекрасный сёгун…       — О… я бы тогда, наверное, решил, что это опять эротический сон. Мне тогда часто снилось… что-то подобное… что мы раздеваемся… как перед тренировкой… но не надеваем спортивную форму, а обнимаемся и ложимся в постель…       — Ммм, как интересно, продолжай, — хихикнул ритмер, краем глаза поглядывая на приближающуюся грозу.       — Мне снилось, что я целую твои родинки… вот так, — Джун ласково касался губами каждой крапинки, мягко сминая ткань на спине любовника. — И что ты целуешь меня в губы. На самом деле — просто подростковые сны, без особой конкретики, но ты в них был таким… таким… соблазнительным всегда… ммм… почти как в жизни…       Они ворковали ещё, до самого дождя, но аура шамана уберегла их от небесной влаги снова, так что они остались понаблюдать за ливнем, за тем, как иссушённая земля жадно пьёт драгоценные капли, как тонкие ручейки сливаются вместе, образуя быстрый поток в знакомом русле горной речки…       Час спустя огромная туча с мохнатым брюхом неторопливо прокатилась над рисовыми полями и густыми лесами, принадлежащими клану Белого Тигра — Иноран интуитивно угадал точку призыва, встав так, что гроза, напитавшаяся водой над морскими просторами, прилетела аккурат туда, куда нужно. Полюбовавшись на яркие, но неопасные молнии, двое вернулись в гостеприимный дворец, использовав волшебный веер — Джей так и не отпускал милого из своих рук. На пороге, на мокром от ливня крыльце их встречал сам Белый Тигр в обличье седого старца.       — От имени всего Клана и подвластных ему земель хочу поблагодарить тебя, шаман Ино… тебя и твоего спутника, конечно. Со своей стороны обещаю, что мы приложим все усилия для того, чтобы разрешить вашу проблему в нужном ключе. А пока — прошу вас побыть у меня гостями ещё пару дней.       Гости только поклонились вместе, принимая приглашение, поднялись на крыльцо вслед за Хозяином. Во внутренних покоях их перехватил Ямагучи, шепнув, что сейчас будет праздничный ужин в их честь и в честь долгожданного дождя, а для этого им лучше бы переодеться в более нарядные одежды. Учитель самолично проводил иноджунов в отведённые для них покои, показал, где что, не доверив это кому-то из слуг, потому что хотел ещё перемолвиться парой слов с шаманом.       — Я так рад, что тебе удалось, Ино-кун, — тепло улыбался старый Лис, нутром чующий, что молодой гость отзывчив к душевному теплу и будет более открыт в общении, если к нему проявляют искренний интерес и симпатию. — Ты смог вспомнить «настроение дождя», нэ?       — Да… в самом деле, — смущённо кивал ритмер, оглядывая уютные комнаты. — Только я ведь был не один… Джун очень помог мне в этом.       — Это я понял… потому что Хозяин поблагодарил не только тебя, но и твоего друга. Но, получается, я не ошибся, и тебе дана очень большая власть над Стихиями. Если позволишь, в оставшееся время я помогу тебе… научиться лучше контролировать и применять на практике некоторые приёмы Стихийной магии… чтобы избежать самых банальных — и самых опасных ошибок. Например… я заметил, что ты не очень расчётливо тратишь свою внутреннюю энергию…       — Это даже я заметил, — буркнул Оносэ, раздеваясь для омовения. Оставшись в одних плавках, внимательно посмотрел на любимого, мысленно шепнув ему, чтоб не вздумал отказываться. Точнее, он просто подумал об этом, но теперь был уверен, что его драгоценный неразлучник непременно услышит это послание.       — Спасибо за предложение, Ямагучи-сан… я с радостью приму ваши наставления, — вежливо поклонился Иноран, не поведя бровью.       — Договорились, — сэнсэй коротко поклонился. — Как примете ванну, хлопните три раза в ладоши — вам принесут одежду и помогут в неё облачиться… Как я понял, в вашем Мире нынче носят совсем другие одежды…       — Да, есть такое, — отозвался Джей. — Но мы из тех семей, где ещё чтят традиции… и нам вполне по силам одеться самостоятельно.       Он явно не обрадовался тому, что на его неодетого любимого будут смотреть посторонние люди. Пусть даже и оборотни. Шинобу снова прочёл его мысленное возмущение, поэтому тоже отказался от помощи, решив, что они и вдвоём справятся. А помощники пусть только проверят потом, нет ли каких грубых нарушений местного этикета.       — Пффф… как тут всё сложно, — продолжал ворчать Джун, когда они оба уже ополоснулись в уютной купальне и вытирались горячими полотенцами. — Праздник в нашу честь… и нам же ещё надо следить, чтоб чего не выкинуть. Будто мы гайдзины какие.       — Не сердись, солнышко, — мурлыкнул Иноуэ, целуя родного в нос и скулы. — В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Так что расслабься и воспринимай всё это просто как приключение.       Празднование получилось весёлым, к тому же вскоре вернулись те, что были на поляне Превращений, продемонстрировали свой танец, занявший место в первой пятёрке. А потом рассказали о выступлении победителя конкурса — новичке со странной внешностью и ещё более необычной придумкой, до которой никто раньше не додумался: показывать на ткани кимоно живые картинки, а не просто подчёркивать рисунком смысл танца или песни.       — Телевизор вспомнил, наверное, — шепнул Джун своему милому, стараясь не высовываться и с трудом удерживаясь в рамках приличий, чтобы не начать расспрашивать конкурсантов о Юнэ-куне.       — Всё может быть, — кивнул Шинобу. — Но судя по тому, что я видел во сне у Сян-Мэй, его Печать даже не дрогнула, когда она назвала ему наши имена.       — Вот если бы дать ему в руки гитару…       Ритмер только пожал плечами. Было далеко за полночь, он устал и хотел поскорее вернуться в отведённые им покои, чтобы поспать… и тут увидел тайный знак от Ямагучи, что сейчас как раз уже можно без проблем уйти, не нарушив этикет, потому что все переключились на обсуждение конкурса.       — Пойдём, Джун…       — Уже?       — Ано… можешь остаться, если хочешь, а я устал.       — Ой, нет, конечно, я тебя не брошу, родное сердце. Идём… а нам уже можно?       — Да.       Они потихоньку выбрались из-за стола и попросили кого-то из слуг показать им дорогу в их комнаты. Там Оносэ сразу же помог любимому раздеться, ласково воркуя.       — Ложись спать, моё сокровище… Боги, как же здорово, что мы с тобой не потерялись! Я сейчас вспоминаю свою бытность сёгуном… хмм… м-да… какой же я был бездушной скотиной… без тебя.       Он уложил Инорана на футон, заботливо укрыл, а сам сел в ногах, чтобы немного помассировать подзажившие ступни любимого. Тот блеснул любопытством в тёмных глазах.       — Расскажи.       — Ано… не уверен, что тебе будет приятно это слышать.       — Я ведь понимаю, что с изменённой памятью ты был… совсем другим человеком… и не стану осуждать тебя, мой сёгун. Расскажи… как сказку на ночь.       — А… ну… ладно. В общем… некий Оносэ Джун был наследником довольно древнего и знатного рода… и, будучи всего двадцати лет от роду, стал военачальником при Императоре… хм… вот, уже и забыл, как его звать. Но в результате дворцовых интриг старый Император умер, а его наследник — слабохарактерный и трусоватый — стал лёгкой жертвой интриганов, которые ему «помогали» стать новым императором. Вот… и сёгун Оносэ решил, что не станет мириться с таким положением дел, не станет подчиняться новому императору. Армия приняла его сторону… и многие чиновники — тоже. Он не был очень жестоким, но умел держать в своём войске железную дисциплину. И солдаты не бунтовали, потому что верили своему сёгуну. Ведь ему подчинялся Огонь… Спи, любимый, отдыхай, — шепнул он совсем тихо, увидев, что Иноуэ уже отрубился. Тихонько раздевшись, он лёг рядом, крепко обняв неразлучника, охраняя его сон… и сам вскоре уже уснул.