А вы думали, в сказку попали?!

***

[Иллюстрация 14]       Буквально через несколько сотен шагов Рюичи сморил сон — ещё бы, он ведь всю ночь колобродил, а сейчас только-только рассвело. Не задумываясь, он свернул с тропинки и повалился прямо на сухую лесную подстилку, убедившись сперва, что поблизости нет муравейника. Укрылся хаори с головой, чтобы свет не мешал — и тут же вырубился, словно бы не спал неделю.       Сны были странными, сумбурными, порой печальными — что-то о разлуке, о бесконечной дороге… Но потом пришли сны о плодородных полях и красивых горах, утолив странную тоску… и, проснувшись, вокалист ощутил себя отдохнувшим и полным сил. Он совсем не замёрз, лёжа прямо так, земля под ним казалась тёплой, будто подогретой изнутри, хотя солнце не попадало сюда сквозь густую крону старых деревьев. Это было странно, но приятно, Кавамура даже зачем-то погладил ладонью траву, примятую в том месте, где лежала его голова.       Часов у него не было, но жрать хотелось так, словно бы он не ел дня три с момента ужина у Хранителя озера — так что узелок с остатками рисовых колобков очень пригодился, как и вода из дарёной фляжки. Он так и не узнал, что в самом деле проспал трое суток, восстанавливая силы после всех приключений и потрясений, и что еда была зачарована от порчи, поэтому осталась свежей.       Доев всё, что оставалось, Рюичи легко пошагал вокруг озера дальше, но ему быстро наскучило топать на своих двоих по длинной извилистой дороге.       — Я соловей или не соловей? — спросил он в пространство, поправляя ослабшие завязки варадзи. — Летать хочу!       Легко сказать — «летать». Он не помнил, как превратился в птицу в первый раз. Зажмурившись, он сосредоточился на желании перекинуться, подпрыгнул, замахав руками — и шлёпнулся обратно на дорогу.       — Слишком стараешься! — тонкий насмешливый голос заставил Кавамуру подпрыгнуть уже от неожиданности. Рядом никого не было! — Не туда глядишь, вниз смотри, горе-оборотень!       «Горе-оборотень» послушно опустил глаза: на обочине лесной дороги сидел воробей и крутил головой, разглядывая неуклюжего громадину то одним, то другим глазом. «Я что, птиц понимаю? Полезно, однако!»       — Ну, наконец-то, сообразил! — чирикнул птах. — Такой большой — и такой неумёха!       — Я только недавно оборотнем стал, Сузумэ-сан, — у Рюичи получилось одновременно поклониться нежданному собеседнику и развести руками. — Не научишь ли уму-разуму?       — Учиться, значит, хочешь? — недоверчиво пропищал воробей. — Ну ладно, давай ещё раз. Только не пыхти ты от усердия, так точно не получится! Давай: и ррраз!       Кавамура снова подпрыгнул, замахал руками — и вдруг почувствовал, что летит! Открыв глаза и увидев под собой дорогу, певец вдруг запаниковал, захлопал маленькими крыльями ещё быстрее.       — Реже крыльями маши, не части! — принялся командовать незадачливым учеником крохотный пернатый сэнсэй. — Раз-два, раз-два! Вот так! Дальше сам! Некогда мне с тобой!       И воробей упорхнул, даже не попрощавшись. Рюичи снова потерял концентрацию, плюхнулся на землю и обнаружил, что весь взмок от усилий. Хорошо ещё, что дарёная одежда никуда не делась при трансформации, а то было бы плохо.       — Спасибо, Сузумэ-сан! — прокричал он вслед птице. — Фуххх… Ну-ка, давай ещё разик, — приказал он себе, отдышавшись, откуда-то вспомнив дыхательные приёмы для пения. — А то до горы далеко, дороги кривые, варадзи не напасёшься. А по прямой тут гораздо ближе будет.       На третий раз превращение далось много легче. Соловушка решил не подниматься высоко, чтобы не потерять дорогу и не расшибиться, если снова станет человеком в полёте. По воздуху путешествовать оказалось веселее и быстрее, чем пешком, он промчался над обширными рисовыми полями, потом достиг опушки следующего леса. Кавамура немного опасался хищных птиц, но пока ему везло.       Оглушительный рык практически снёс маленького оборотня в придорожные кусты, куда он вкатился, превратившись на лету и мысленно хваля себя за благоразумие и предусмотрительность — падать было невысоко. Рёв повторился, стало ясно, что так реветь может только что-то очень крупное. Вжавшись в землю всем телом, вокалист осторожно приподнял голову, сквозь листву пытаясь разглядеть источник шума.       — Ого! — одними губами произнёс он.       По другую сторону дороги ворочалась… ворочалось… существо, от которого веяло такой жутью, что ноги в кисель превращались. Тварь была размером с пару крупных слонов, двухголовая, с чёрной блестящей шкурой и торчащими наружу белыми костями. Здоровенная сквозная дыра в груди нисколько не мешала чудовищу нападать на двух парней, одетых одинаково — в чёрные косодэ и хакама. Клинки в их руках так и мелькали, движения воинов были неуловимы, но и тварь не дремала, не давая близко подойти к себе, то клацая зубастыми пастями, то молниеносно стегая длинным хвостом.       Инстинкт подсказывал Кавамуре, что если бойцы проиграют, следующей жертвой вполне может оказаться он сам, и никакие крылья-ноги его не спасут. Решение было принято на удивление быстро. Стараясь не шуметь и преодолевая слабость в дрожащих коленях, он поднялся, набрал побольше воздуха в лёгкие и завизжал, что было голоса, на самой высокой ноте, которую мог взять. Чудовище на мгновение замерло, развернулось в его сторону сразу обеими головами — и этого хватило воинам, чтобы, взлетев в немыслимом прыжке, разом перерубить обе шеи монстра, рассыпавшегося синими искрами, улетевшими в небо.       — Здоров ты визжать, парень! Спасибо, что отвлёк эту тварь! Если бы не ты, мы бы долго ещё возились, — подойдя ближе, одобрительно хлопнул Рюичи по плечу один из бойцов, крепкий, мускулистый и лысый как коленка, — и цепко придержал его за локоть. — А теперь скажи-ка, ты кто такой?       Его товарищ был высок и изящен как девушка, чёрные блестящие волосы ложились аккуратным каре — и не скажешь, что только что из боя, — движения были полны грации скорее танцора, чем бойца — и всё вместе было смутно знакомо…       — Погоди, Мадарамэ-кун, ты хватаешь его, словно он преступник какой-то, — мягким баритоном произнесло изящное создание.       — Он нас видит! Но он не мёртвый. А магуйской силой от него не фонит! — упрямо хмурился тот, кого назвали Мадарамэ. — Кто знает, что он за птица!       — Кхе… ано… соло…вей я… кххм, — Рюичи откашлялся — горло саднило после отвлекающего манёвра. — А вы сами-то кто?       — Мы — шинигами, — с оттенком превосходства в голосе огорошил путника красавчик, а его напарник разжал, наконец, железные пальцы, позволив оборотню попить воды из тыквенной фляжки.       Истребители нечистых душ оказались неожиданно компанейскими ребятами. Ещё большей неожиданностью, сыгравшей на руку Кавамуре, оказалось то, что местным шинигами нужно было есть, причём употреблять они могли даже людскую еду, которой и поделились с соловушкой.       — Такая вот плата за духовную силу Рейацу, — развел руками миловидный Аясегава Юмичика. — Будь мы обычными бесплотными душами, нам не нужно было бы есть. Но в ком голод проснулся, тому другого пути нет — только в отряд Духов Смерти, на полное обеспечение.       — Странно… я раньше не то что шинигами, я и нечисть никакую не видел… кажется… и не верил, что она существует. Это недавно меня кто-то по голове ударил, что я всё забыл — зато стал видеть странные вещи. Вот, и вас тоже.       Договорив, Рюичи целиком засунул в рот маленькую булочку с необычным, но приятным вкусом. Они втроём сидели на опушке леса, в тенёчке, подкрепляя силы и обсуждая, что делать с пришельцем дальше. После рассказа о купании в Соловьином озере воины как-то по-особому посмотрели на нового знакомца, переглянулись и пожали плечами: даже если сказать парню, что на нём лежит тёмная Печать, это ничего не изменит. Пусть думает, что по голове стукнули.       — Ты и сам странный, — невнятно прочавкал Мадарамэ. — И куда тебя теперь девать, такого глазастого? К сотайчо нельзя…       — Да, наше начальство очень нервно воспринимает контакты с миром живых, — пояснил Юмичика для Кавамуры. — Можно было бы попробовать протащить тебя до Двуглавой горы через сенкаймон — такой специальный коридор между мирами, — но для живых это слишком опасно и сложно.       — Да и по уставу нельзя, — буркнул лысый Иккаку.       — Если тебе сам Хранитель озера сказал топать до горы — так и надо топать, — продолжил Аясегава. — Или лететь, раз ты умеешь. А он тебе не сказал, что на Двуглавой горе полно злых аякаши?       Певец растерянно захлопал глазами.       — Ясно. Ты тогда до подножия горы дойди, а дальше не суйся. Денег у тебя, как я понимаю, нет совсем? — скорее утвердительно спросил Мадарамэ. Рюичи сокрушённо кивнул. — А что делать умеешь?       — Эммм… петь, — смущённо признался соловушка. Шинигами вдруг просияли лукавыми улыбками.       — И что, хорошо поёшь? — едва ли не хором спросили они.       — Ну… как обычный человек, попивший воды из Соловьиного озера, — словами Хранителя ответил Кавамура, скромно опустив ресницы.       — Тогда пойдёшь сейчас через лес вот по этой тропе, — велел Юмичика. — У толстого дуба с большим дуплом свернёшь направо. Не перепутаешь, такое дерево там одно. Пройдёшь по этой дороге — и часа через два выйдешь к деревне. Это немного удлинит твой путь, зато там ты точно сможешь подзаработать — все тамошние жители на песнях малость чокнутые. Они считают себя потомками оборотней-соловьёв и даже старосту выбирают самого голосистого! Некоторые девушки бегают в лес к Соловью, чтобы снискать его благосклонность. И если девица от него понесёт — её никто не осудит, и дитя будет считаться желанным для всей деревни, — красавчик подмигнул, а Иккаку скабрёзно ухмыльнулся, но потом нахмурился.       — Дикие суеверия для этих краёв, это ведь Просвещённые земли, чтоб ты знал, — он сообщил это с таким презрением, словно бы местные жители оскорбляли этим лично его, Духа Смерти. — Здесь нельзя верить в оборотней, духов и магию.        — Зато какое раздолье местным парням! — поддел напарника Аясегава.       — А на самом деле никакого Соловья не было? — весело спросил Кавамура. Ему нравились эти дружеские перепалки, так что ему начало смутно казаться, будто бы у него тоже были такие друзья.       — А на самом деле — ками его знают, — Юмичика пожал плечами. — Может, и летал там кто-то вроде тебя. И таких суеверных деревень тут несколько, и в каждой жители считают, что они ближе к Прародителю Соловью, чем остальные, учти. Только не вздумай у них на глазах обернуться птицей — пришибут ненароком с перепугу. «Просвещённые» дикари.       — Ты его слушай, Рюичи-кун, — назидательно поднял палец старший воин, — он всегда знает, как лучше! — он засмеялся и тут же крякнул, когда в ответ на явно дежурную шутку острый локоть Аясегавы «дежурно» вонзился ему под ребра.       — Ну, это я, пожалуй, смогу, обойдусь без превращений как-нибудь, — Кавамура прикрыл рот ладонью, посмеиваясь. — А в лесу крупные хищники водятся?       — Не-а, у нас тут одно время студенческий полигон был, так эти оболтусы всё зверьё разогнали! А крупных хороу — монстров таких двухголовых — тут больше нет, мы последнего прикончили с твоей помощью. Новые же ещё нескоро набегут, — просветил его Мадарамэ. — Так что можешь спокойно идти-лететь, никто тебя не сожрёт, скорее всего.       Вокалист, поняв прозрачный намёк, поднялся, раскланялся с новыми знакомыми, благодаря за еду и совет, и отправился искать деревню певунов. * * *       Сквозь сон Суги слышал, что его кто-то зовёт, настойчиво и не слишком деликатно. Потом его начали теребить за плечо, на что рыжий только невнятно замычал, отмахнулся и, кажется, даже несильно стукнул надоеду.       — Ну ладно же…       Голову Юнэ обдало потоком холодного воздуха, — хорошо хоть, не воды, — сдув весь сон. Над ним стоял уже полностью приведший себя в порядок Юкихиро, сложив руки на груди, а в дверях топтался личный слуга Матери.       — Что, спящий красавец, пробудился, наконец? — сэмпай изогнул бровь. — Вставай скорее, нас Мать зачем-то хочет видеть.       — Уууу… Наверное, выволочку за вчерашнее получать, — скис Сугихара. Так и знал, что ему аукнется попрание канонов.       — Почему сразу выволочку? — удивился Фуджимура. — А может, она тебя лично поздравить с победой хочет. Мать не столь консервативна, как наши мужчины, к примеру. Она всё-таки очень долго живёт на свете и может различить, что заслуживает порицания, а на что можно закрыть глаза. Иначе я бы уже столько раз получил по ушам… — добавил он тихо, почти неслышно.       «Какое счастье, что существует такая вещь, как бытовая магия!» — с благодарностью думал рыжий, быстро собираясь. Очищающие чары не заменяли полноценного омовения, но для экстренных случаев вполне могли сгодиться. Небрежно брошенную и измявшуюся юкату тоже можно было выгладить специальным заклинанием, известным помогавшему Юнэ слуге. Сочтя себя достойным показаться на глаза главе Клана, Сугихара быстрым шагом двинулся вслед за посланцем Матери. Сэмпай чуть отстал, но у самых дверей догнал друга. Войдя в главные покои, парни низко склонились перед восседающей на высоком помосте женщиной.       — Юнэ-кун, Юкихиро-кун, — ласково приветствовала обоих Старшая. — Подойдите ближе. Я уже знаю о вашей победе и поздравляю вас. Наш Клан давно не получал первой премии на Празднике зверей. Я горжусь вами. Учителя не зря хвалили вас обоих, вы действительно делаете успехи в наиболее близких вам видах искусства и магии. И, Юнэ-кун, я вовсе не сержусь на тебя за то, что стиль твоего танца был несколько… новаторским, — глаза старой Лисицы смеялись. Суги слегка покраснел, смущённый тем, что его опасения получить порицание стали как-то известны Матери. — Ты смелый мальчик. Впрочем, я позвала тебя не только для похвалы. Недавно я получила весточку, что к нам собираются прибыть посланники из клана Белого Тигра. Это очень сильный и древний Клан. И они откуда-то узнали, что ты живёшь у нас, спрашивали о тебе, Юнэ-кун… ещё до твоего выступления на Празднике.       Рыжий сперва оторопел под внимательным взглядом Матери, который как бы вопрошал: «Ты ничего не хочешь мне сказать, малыш?..» А потом пожал плечами и опустил глаза, надеясь, что глава клана Курамори не догадается об источнике утечки информации. Но та не стала больше спрашивать.       — Послы прибудут лисьей тропой сегодня вечером… и, возможно, захотят увидеть ваше выступление. Будьте готовы оба, — мягким голосом велела Старшая и мановением руки отпустила их.       — Да, Мать! — вразнобой ответили молодые оборотни. Сугихара едва сдержал расцветающую на губах улыбку, довольный тем, что дёшево отделался.       Удалившись на почтительное расстояние от хозяйских покоев, парни припустили бегом. Дурачась, как малые лисята, они добрались до русла мелкой и быстрой холодной речки, сбегавшей с ближних лесистых гор в обмелевшее Священное озеро, берега которого в самом деле сильно обнажились из-за затянувшейся засухи.       — Ну как, рад, что дело обошлось малой кровью? — Юки уселся на берегу, расправив полы юкаты. Рыжий догнал друга, смеясь, плюхнулся рядом и боднул в худое плечо.       — Ещё бы! — отдышавшись, ответил он. — Только теперь придётся нам опять вместе выступать. Послы важные прибудут, ишь! — Он вдруг улёгся головой на колени старшего, хитро посматривая из-под густых ресниц: позволит или турнёт? Фуджимура рассеянно погладил рыжего по растрёпанной гриве. — Юки-сэмпай, можно спросить?       — Мм?       — У тебя кто-нибудь есть? Мы уже столько времени знакомы, а я никого рядом с тобой не видел…       — А… ты же не знаешь ещё… Это потому, что она человек и живёт очень далеко отсюда, — объяснил Юкихиро. — Я намерен посвататься к ней и жениться — и по человеческим, и по нашим обычаям, — глаза оборотня загорелись решимостью.       — Она так хороша? — лукаво улыбнулся Сугихара, пряча внезапную досаду.       — Она ещё лучше, настоящее чудо, — в голосе сэмпая засквозила нежность. — А почему ты спрашиваешь? — спохватился он.       — Да так… — Юнэ и сам не понимал, с чего он начал вызнавать подробности личной жизни старшего. — Просто странно показалось: ты у нас такой красавчик, талантливый, из хорошей семьи — и вдруг один…       — Не один, — поправил Юки, снова мечтательно заулыбавшись. — Скоро я приведу её в род, она станет одной из нас.       — Понятно, — Суги чуть заметно усмехнулся. Полежав немного молча, он поднялся. — Пойду, поброжу, попробую поймать вдохновение. Может, придумаю что-нибудь особенное для гостей…       Старший оборотень только кивнул: он явно пребывал где-то в ином измерении вместе с приносящими любовь духами.       Бродя меж деревьев, рыжик постепенно поднимался вверх по склону холма, пытаясь разобраться, что заставило его задавать такие личные вопросы, и был вынужден признаться себе: красавчик Фуджимура нравится ему не только как друг. А ещё он понял, что с того момента, как он попал в Клан, вся его личная жизнь ограничивалась нечастым рукоблудием. Сперва все силы уходили на обучение магии, потом просто не было никого, кто привлёк бы его внимание. Молоденькие лисички, конечно, посматривали на новенького, кокетничали, теша его самолюбие… Но сходиться поближе не хотелось ни с кем из них, даже на одну ночь. А потом он привязался к Юкихиро, но оказалось, что тот уже занят…       Сугихару грызла досада. Вот был бы конфуз, если бы он открылся! Он сердито и резко выдохнул — и остолбенел: от него во все стороны разошлась воздушная волна, ненадолго подняв пыль и мелкий лесной мусор вокруг.       — Вот как… — растерянно пробормотал рыжий. Ноги сами понесли его на вершину холма, где более опытные оборотни порой тренировались в боевой магии, чтобы стать Стражами. Выйдя на пустую сейчас утоптанную сотнями ног и лап широкую площадку, Юнэ сосредоточился на ощущениях внутри себя. Вот он — клокочущий силой сгусток эмоций: досада, жажда, желание излить сдерживаемые чувства.       Начинающий маг Воздуха поднял руки к небу, вдыхая — и с вырвавшимся на выдохе криком развел их в стороны. Мощный порыв ветра заставил согнуться вершины деревьев ниже по склону…       …Очнулся Суги от того, что его лупили по щекам.       — Хватит… хватит бить меня по мордасам, — простонал он, открывая глаза.       Нависавший над ним Фукуи Хироки грозно сдвинул брови:       — Да я бы тебя ещё и по заднице выпорол! Удумал тоже, великий маг! Без подготовки, без надзора наставника, без подпитки! На одной только дури! У нас последний лисёнок знает, чем это грозит! Недаром я тебя с самого начала прибить хотел!       — Фукуи-сан, а что вы тут делаете? — Юнэ приподнялся, опираясь на локоть, и снова лёг из-за головокружения. С момента появления в Клане он всего пару раз встречал этого сурового мужчину, одного из десятников подразделения Стражей, охраняющих границы Клана. И уже успел подзабыть, каким тот может быть в гневе. Так что новенький предпочёл не нарываться и изобразить слабость — тем более, что это оказалось слишком легко. Болело всё.       — Потренироваться пришёл! — сердито буркнул старший, сидя рядом на корточках и крепко держа рыжего за запястья. — А вместо этого тебя откачивать приходится, потому что за любого бестолкового лисёныша у нас голову оторвут. А ты уже не лисёныш, ты целый лисец! В конце концов, я воин, а не целитель! От твоих выкрутасов по всей роще гнёзда с деревьев ветром посшибало, кстати, — распекая младшего, Страж, тем не менее, продолжал понемногу подпитывать его, отдавая свою жизненную энергию. — Ничего, теперь денька два-три паясничать точно не сможешь.       — Я так выложился? — после недолгих раздумий сообразил Сугихара, даже не делая попыток сесть. Только глаза приоткрыл.       — И так, и ещё больше, — хмуро пошутил Хироки. — Теперь у меня нет выхода, кроме как тебя учить!       — Почему?       — Потому что… если Мать узнает, что произошло, — а она обязательно узнает! — то так и так сделает меня твоим наставником в магии Воздуха. Скажет: «Раз ты так беспокоился за мальчика, что пришёл к нему на помощь — тебе его и учить». Я что, нашу Старшую не знаю, — десятник так похоже передразнил Мать, что Суги рассмеялся. — Что хохочешь?       — С ума сойти, я — маг Воздуха!       — Маг, ха! Магом ты станешь, когда научишься контролировать дар разумом, а не раскатывать всё по брёвнышку на голых эмоциях, как Огненные, — поправил его сэмпай. — А теперь иди отсюда с глаз моих и съешь что-нибудь для восстановления сил. И ещё: сходил бы ты к нашим девочкам…       Младший оборотень намеренно пропустил последний совет мимо ушей. Все силы ушли на то, чтобы подняться на ноги, но сейчас уже голова так не кружилась. Удалось нормально поклониться.       — Спасибо, что согласились быть моим наставником, Фукуи-сан!       — Иди уже, горе-ученик, — махнул на него воин и пробормотал себе под нос: — Вот же свалился, как каштан на голову…       Спускаясь по склону, Юнэ старался заметить хоть одно скинутое ветром гнездо, но так и не нашёл.       — Пошутил, значит, наставник… Ну и хорошо, — он почувствовал облегчение: не хотелось, чтобы кто-то пострадал от его бездумных действий. — Ураганом я сдую ложь этого мира! Пламенем взовьюсь до небес этого мира! — распевал он, идя домой.       Но по дороге радость от новообретённых способностей куда-то испарилась, — а может, просто силы кончились, — и в школьный дом Сугихара вернулся в мрачном расположении духа. Втолкав в себя по совету нового сэнсэя немного еды и даже не запомнив, что он ел, раздвинул фусума с противположной от крыльца стороны дома и устроился на энгаве с бивой на коленях. Десятник оказался прав: маг-неумёха, похоже, выбыл из строя на несколько дней. Магии не осталось даже на то, чтобы перекинуться, не говоря уже о любимых фокусах и иллюзиях.       Плохое настроение Юнэ изливал в музыке. Заслышав звон струн, к нему порой подтягивался местный молодняк, у которого не было никаких дел, а девушки старались присутствовать при каждой тренировке. В этот раз даже не подошёл никто: Сугихара выводил нечто донельзя занудное и не слишком благозвучное, однако самому ему эти стонущие звуки приносили некоторое облегчение.       — Кто это тут тянет тануки за шары? — незаметно появившийся Юкихиро поморщился. — Надеюсь, ты не собираешься играть это перед гостями?       — А что, звучит вполне традиционно! — огрызнулся рыжий.       — Ну-ну, Юнэ-кун, что случилось, пока мы не виделись? Чего нос повесил? — друг присел рядом.       — Фигни натворил, — младший перестал терзать струны и нахохлился. — И мог ещё большей натворить. Теперь даже превратиться не могу.       — Да уж вижу… — Почти все кицунэ могли чувствовать уровень силы собеседника, если только он не закрывался специально, так что состояние подопечного уже не было для Фуджимуры секретом. — Так тот маленький ураган на тренировочной площадке — и вправду твоих рук дело? — он недоверчиво вскинул брови.       — Так точно. Мне уже Фукуи-сан целебных люлей прописал по поводу. На словах, правда, рук не пачкал. Он теперь тоже мой наставник, кстати, — сообщил Суги, — будет учить меня магии Воздуха, как восстановлюсь. Ксо, быть слабым паршиво!       — Ну, твои подвиги ещё ничего, а вот лет двадцать назад было дело! В соседнем клане Закатной Звезды один Водный посреди зимы в самый мороз всё своё поселение нечаянно затопил! Потом этот каток трое Огненных растаивали и испаряли, двое Воздушных пар отгоняли, иначе на льду убиться можно было! — подмигнул сэмпай.       Юнэ скептически наклонил голову:       — А точно в соседнем клане?       — Точно-точно! — закивал Юки, глядя честными глазами. — А теперь хватит киснуть, пошли к целителю, что ли. Пусть подскажет тебе что-нибудь для быстрого восстановления!       Целитель, точнее, целительница жила на отшибе, у самого подножия лесистых гор на севере долины. Сугихара с удивлением понял, что за всё время, которое прожил в Клане, умудрился ни разу не попасть в лапы местному лекарю и понятия не имеет, кто она. О чем и спросил друга.       — Главное — не удивляйся, — предупредил тот. — Наша Рёко-сэнсэй родом из-за моря, убежала от тамошних диких соплеменников. Те сочли её слишком хорошей целительницей. Сожгли дом, убили её мужчину и родителей из страха, что они тоже оборотни… она чудом ноги унесла. Ну, и помогали ей тоже. Да, учти, она не кицунэ, а ооками. Но ничего, прижилась у нас…       Суги понимающе закивал — мол, буду иметь в виду и постараюсь не сердить. [Иллюстрация 15]       Рёко-сан оказалась высокой женщиной с молодым лицом и светлыми до желтизны глазами, мудрыми и грустными. Побитые ранней сединой волосы, заплетённые в две толстые косы, казались серыми. Волчица открыла гостям раньше, чем те успели постучать.       — Эээ… здравствуйте, Рёко-сэнсэй, а я вот вам пациента привёл, — обезоруживающе улыбнулся Юкихиро и попятился.       Целительница вернула ему улыбку.       — Куда же вы, Фуджимура-сан? Проходите тоже! Ваша наблюдательность может очень помочь мне.       Старший кицунэ изящно проскользнул в дом, сделав вид, что так и надо, и он вовсе не собирался смыться, оставив своего подопечного.       Посверкивая золотистыми волчьими глазами, Рёко долго и обстоятельно расспрашивала обоих о том, что случилось. Юнэ пришлось припомнить в деталях, что он чувствовал перед тем, как случился спонтанный выплеск силы, и во время её сознательного использования. Он старательно отвечал, умолчав только об истинной причине вспышки эмоций и соврав, что рассердился на отсутствие вдохновения. Рыжий был готов поклясться, что ооками заметила ложь, но она ничего не сказала по этому поводу.       Потом последовал ещё один поток вопросов: как у пациента обстояли дела с магией до происшествия? А как он себя чувствовал во время занятий? А после? А какое было настроение после тренировок?..       Тут уже в разговор активно включился Юки, рассказав, что после тренировок настроение у кохая было обычно от неважного до откровенно паршивого, и чем больше Суги выкладывался магически, тем хуже было его настроение. Рёко-сан нахмурилась и вручила старшему Лису неказистый с виду крупный кристалл какого-то минерала, второй такой же взяла сама.       Повинуясь указаниям, рыжий встал посреди комнаты, а старшие оказались впереди и позади него, держа камни на уровне его груди. Целительница сосредоточилась, и кристалл в её руках запульсировал бирюзовым светом.       — Фуджимура-сан, ваш камень светится? — напряжённым голосом спросила она.       — Да, но как-то слабо, — отозвался тот. Он не совсем понимал, что делает ооками, но в точности выполнял указания.       — Каким цветом?       — Красным… Это плохо?       — Да уж мало хорошего, — вздохнула волчица-оборотень. — У Юнэ-куна энергетический баланс смещён в сторону поглощения, поэтому восстанавливается он долго и с трудом. Подпитываться от своей Стихии он ещё не обучен, по-видимому… А другого постоянного источника нет. У тебя ведь ещё нет пары здесь? — Сугихара покачал головой, завесив глаза длинной чёлкой. — Тогда тебе придется использовать амулеты-накопители, пока не научишься быстро заряжаться от природы, в частности, от ветра, раз твоя аура Воздушная. Кто твой наставник? Фукуи Хироки-сан? Передай ему, что я велела обучить тебя этому в первую очередь. А теперь иди, мне нужно поговорить с Фуджимурой-саном наедине.       Сугихара, пожав плечами, вышел — спорить с целителем себе дороже. Спровадив пациента, сэнсэй тяжело опустилась прямо на татами, жестом велев кицунэ сесть рядом.       — Я знала, что в Клане появился новичок с запечатанной памятью, и теперь увидела эту Печать. Она заглушила память и ослабила, но не смогла оборвать нити, связующие судьбы. У Юнэ-куна где-то явно есть и пара, и ещё кто-то важный… мы, волки, чуем такие вещи и редко ошибаемся. И рано или поздно ему нужно будет вернуться к своим, где бы они ни были. * * *       Путь Кумото пролегал через маленькие деревушки, ничем не примечательные, почти одинаковые. Его искусство составлять травяные настои неплохо кормило его в пути. Местные жители, не скупясь, платили провизией за избавление от разных напастей. Подаренное госпожой Чино кольцо больше никак себя не проявляло. Частично вернувшиеся воспоминания ворочались в голове, но не желали разворачиваться дальше, и Томоэ счёл за лучшее дать им отлежаться. Иногда появлялась мысль составить травяной чай, возвращающий память, но он сильно сомневался, что травы помогут, вспоминая, какой силы реакцию выдало кольцо при соприкосновении с чужеродным заклятием.       В тех местах, где он жил, к магии и колдовству относились с подозрением, даже негативно, но сейчас мужчина понимал, что сам он вовсе не из этих мест, а всё, что он помнит о жизни в провинциальном городке, — нечто чужое, полученное откуда-то извне, по чьей-то прихоти. Кому и зачем понадобилось лишать его памяти, он не знал. Во всяком случае, причин такого с собой обращения Кумото не мог вспомнить. Вроде бы в той жизни, воспоминания о которой то и дело вспыхивали в мозгу, он тоже не верил в магию… но научных объяснений происходящему у него не было. Однообразие дороги, петляющей между лесами и возделанными полями, не мешало его размышлениям о странностях и противоречиях.       На окраине одной из деревень, куда одинокий путник забрёл по велению ведущего его смутного чувства и где переночевал у добрых людей, он увидел, как из ближайшего дома вышел пёстро одетый человек с большим дощатым коробом за плечами, а за ним — пожилая заплаканная женщина, беспрестанно кланявшаяся ему в ноги.       — Полно, госпожа, — остановившись у калитки, незнакомец сделал отрицающий жест. — Я всего лишь скромный Продавец лекарств, врачующий заблудшие души. Но не забывай того, что здесь случилось, и не допускай больше подобного! — он властно, но бережно поднял женщину с колен, когда та попыталась отбить земной поклон. — Прощай, госпожа, живи с миром, — повернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь.       «Аптекарь! Коллега!» — Томоэ поспешил за незнакомцем. Возможно, ему удастся уговорить того обменяться опытом и найти решение своей проблемы с провалами в памяти. Он прибавил шагу, догоняя странно одетого мужчину.       — Доброго дня, уважаемый! — вежливо окликнул его Мастер чая. — Простите, я случайно услышал ваш разговор, мы в некотором роде коллеги, должно быть. Моё имя Кумото Томоэ, и я занимаюсь составлением чаёв и травяных настоев с разными свойствами… Не позволите ли стать вашим попутчиком на время? Я не знаю, куда держу путь, но сердце и разум дружно подсказывают сейчас, что часть пути мне стоит проделать рядом с вами…       Незнакомец снова остановился и внимательно слушал, чуть прищурив подведённые чем-то красным глаза и едва заметно кивая головой, повязанной фиолетовым платком. Лицо с нарисованными на нём красной же краской узорами оставалось бесстрастным.       — Как интересно, — задумчиво произнёс он. — Слишком давно я не встречал таких, как вы. Но вижу, что не праздное любопытство заставляет вас искать моей компании, Кумото-сан. Будь по-вашему, пойдёмте вместе. Можете называть меня Кусуриури. Мой путь лежит на Закат. Я хочу покинуть эту деревню, чтобы успеть достичь следующей до темноты. В путь. [Иллюстрация 16]       Непривычно пёстро (для местных) одетый Аптекарь оказался немного странным, но приятным попутчиком и собеседником, с которым можно было и поговорить на профессиональные и философские темы, и помолчать без ощущения неловкой паузы.       — У вас очень интересное кольцо, Кумото-сан, — заметил он во время первого из привалов, когда мужчины остановились подкрепиться и немного отдохнуть в тени, покуда полуденный зной не спадёт. — Очень своеобразный и сильный артефакт.       — Ваш меч тоже примечателен, Кусуриури-сан, — не остался в долгу Томоэ. Сидя на своей циновке, он с любопытством поглядывал на висящее на поясе оружие спутника. — Я не специалист по клинкам, но предполагаю, что второго такого не существует. Нельзя ли полюбоваться им поближе? — осторожно попросил он.       — Нет, его нельзя обнажать просто так, — спокойно отозвался Продавец лекарств, сняв меч и убрав его в свой короб с травами. — Он используется только для освобождения мононокэ — разгневанных духов, ищущих мщения. Мне должны быть известны форма, сущность и желания духа, чтобы помочь ему и тем, на кого он ополчился. Раньше, чем это случится, мой меч не может покинуть ножны. Что касается вашего кольца — не давайте его в чужие руки. Могу я узнать, кто сделал вам столь дорогой подарок?       Аптекарь умел спрашивать, умел и слушать — так внимательно и чутко, что Кумото слово за слово выложил спутнику всю историю с кольцом и начавшимися вспышками памяти. А потом и про то, как он покинул город, казавшийся домом, и отправился на поиски неизвестно чего. Кусуриури, помолчав, принялся сосредоточенно рыться в коробе. Не найдя искомого, нахмурился.       — Серьёзная проблема… — он потёр подбородок. — Даже не знаю, какой магией можно её решить. Хотя есть одна мысль…       Томоэ внутренне напрягся, хотя с виду постарался остаться невозмутимым.       — Всё-таки… вы — маг? — с некоторой опаской спросил Мастер чая. Всё то, что он помнил о своей жизни, плохо сочеталось с верой в сверхъестественное. Упоминание попутчиком яростных мононокэ в таком деловом ключе тоже наводило на странные мысли, поэтому стало даже немного страшно.       Старший мужчина кривовато усмехнулся.       — Забавно слышать это от вас, Кумото-сан. Вы ведь тоже маг, только ваша сила спит… или заблокирована тёмной Печатью…       — Я? Маг? Не может быть! — в изумлении воскликнул тот.       — Да, я в курсе, что здешние люди предпочитают объяснять законы мира и природы чем угодно, только не магией. Но она реально существует в этом мире, и вам тоже придётся смириться с этим, если вы хотите продолжать совместный путь, — немного жестковато заявил Аптекарь, глядя прямо в лицо попутчика. Удовлетворившись реакцией, он сам спросил: — Скажите, Кумото-сан, вы пробовали на себе какие-нибудь составы, возвращающие память?       — Нет. А это могло бы подействовать? — Мастер чая немного успокоился, перебрал в уме самые сильные рецепты и покачал головой. — Я изначально сомневался в их действенности, ведь понадобилось намного более сильное… — он запнулся, подбирая слова, — более сильная магия, чтоб хотя бы стало известно, что с моей памятью что-то не так. А травы работают намного мягче…       — Всё верно, всё верно… — пробормотал маг. — Как я могу видеть, ваша память была заблокирована очень сильным заклятьем, которое у нас сведущие люди называют тёмной Печатью. Когда-то, очень давно, такую Печать накладывали на предателей и перебежчиков, чтобы те не смогли вернуться обратно, забыли прошлое и служили новым хозяевам с должным рвением. Много воды утекло с тех пор… Боюсь, что теперь даже сильные маги-оборотни Южных земель не смогут вам помочь, потому что уже и сами забыли о таком заклятии. Посему, — Кусуриури помолчал, тоже подбирая слова, — вот вам моя идея. Раз уж смеси для улучшения памяти бесполезны, можно ведь изготовить настой, вызывающий вещие сны. Возможно, в видениях станет известно, что вам делать дальше. Единственная трудность — для этого настоя, помимо прочих трав, нужно редкое растение ночной шептун, а найти его неподалёку можно только в одном месте — у Двуглавой горы. Там оно обладает заметно большей силой, чем в прочих местах, которые вообще находятся по ту сторону Срединных гор. Хм. Это будет интересной задачей… Видимо, судьба не просто так свела нас, Кумото-сан. Я помогу вам, а заодно и пополню мои запасы: кроме ночного шептуна на склонах горы можно найти много редких и ценных трав. * * *       Иноран проснулся от знакомого ощущения нежных ласк, томно заурчал, потягиваясь и чувствуя, что родные ладони любимого заскользили по обнажённому телу смелее.       — Джууун, — тихо простонал он, обнимая желанного, укладывая его на себя… Так хорошо, так знакомо… но из-за долгого перерыва так волнующе… будто бы в первый раз. — А если услышат?       — А мы тихонько, — отозвался сёгун. — Да и многие снова ушли на охоту… а я не пошёл в этот раз. Хочу с тобой… я так соскучился, любовь моя…       Их комната теперь находилась в отдельном небольшом флигеле, неподалёку от просторного дома, где жил Ямагучи-сан со своей многочисленной семьёй, так что никто не мог бы их услышать, но двое всё равно старались не шуметь, хулиганя этим сонным и спокойным утром. Оносэ ещё вчера подговорил одного из мелких лисят-оборотней на маленькую кражу в обмен на возможность прокатиться верхом на Льве, поэтому обзавёлся небольшим флаконом с ароматным маслом, которое и использовал сейчас в своих целях…       Оргазм накрыл обоих огненным сполохом эмоций, но благодаря водной ауре младшего пожара в помещении не случилось.       — Странно… что курить всё ещё не хочется, — произнёс Джей пару минут спустя, не выпуская милого из рук, поглаживая его лохматую голову, перебирая пальцами сильно отросшие пряди. Сам он успел сильно укоротить волосы по военной моде, чтобы не слишком путались под сёгунским рогатым шлемом, но теперь они снова немного отросли, напоминая торчащую во все стороны львиную гриву. И по странному стечению обстоятельств так и оставались осветлёнными безо всякой краски, даже корни не становились чёрными, отрастая. Иноран заметил это в первый же день, но не придавал уже этому значения, сообразив, что внешность человека, наделённого Силой, тут может быть такой, какой он сам себе её представляет. Потому и разномастных оборотней в этом Мире не меньше, чем обычных людей.       — И хорошо, что не хочется, — поддакнул самый курящий из «лунатиков». — Я бы тут уже с ума сошёл без сигарет.       — Но я видел, что некоторые курят трубки…       — Э, милый, ты бы знал, какую пакость они туда набивают, — поморщился ритмер. — Крепчайший аргентинский табак — просто детская забава по сравнению с этой дурью. Здесь курят более сильные наркотики… а такого табака, как у нас, тут нет. Не завезли, наверное.       — А зачем они…       — Ну, а как ты сам думаешь? Да, чтобы расширить сознание — как некоторые из наших тамошних кумиров. Курят, в основном, начинающие или слабые колдуны, чтобы тренироваться… или ещё зачем… но уж точно не для удовольствия. Для расслабона тут заваривают чаи… и курят благовония в курильницах.       Вежливый стук в половицу заставил их прервать разговор.       — Дорогие гости, Ямагучи-сан ожидает вас к завтраку через полчаса, — произнёс нежный девичий голосок, в котором Иноуэ расслышал едва скрытые нотки веселья.       — Подслушивать нехорошо, я подам жалобу твоему господину — он тебе быстро укоротит слишком большие уши! — рыкнул Лев-сан, догадавшийся о том же.       — Простите, простите, уважаемые гости, я случайно! — затараторила служанка-лисичка из-за закрытых сёдзи, невольно прижав уши ладонями. — Я больше не буду!       — Смотри у меня, я тебя запомнил, — проворчал Оносэ, поднимаясь, но сперва нежно чмокнув родного тихоню в уголок губ.       Умывшись, оба оделись в одежды попроще, которые им подарили в первый вечер, и отправились на завтрак, после которого планировались уроки для шамана. Джей думал недолго, и первым делом попросил у Учителя разрешения тоже присутствовать на этих уроках.       — Мудрое решение, Оносэ-кун, я знаю, что ты неплохо овладел своей стихийной магией, но некоторые тонкости тебе тоже не помешает узнать. Но никаких занятий, покуда вы нормально не поедите, — хитро улыбнулся старый Лис. [Иллюстрация 17]       После вкусного завтрака трое переместились в отдельную пристройку для занятий, где им никто не мог помешать. Молодняк и студенты-маги обучались не во дворцовом комплексе, а подальше, к тому же Ямагучи хотелось уделить как можно больше внимания гостям, поэтому он не вёл сейчас обычные плановые уроки. Чёрнобурый Лис начал с основ теории, объясняя простыми словами и образами незыблемый порядок Магического мира.       — Магия жила в нашем Мире всегда… но я знаю, что есть Миры, где она спрятана, не используется или вообще под запретом. Ваш Мир, видимо, второго типа, где магию заменили механизмы и более грубые виды энергии: тепловая, электрическая, даже атомная… Да-да, не смотрите так — путешествуя по снам, я бывал в Мирах, похожих по описанию на ваш, и вполне понимаю, что это такое. Но магия более древняя и тонкая ещё не исчезла до конца из вашего Мира — поэтому вы смогли… так легко адаптироваться к ней здесь. Да и тёмная Печать — доказательство того, что в вашем Мире есть те, кто способен использовать магию в своих целях. Я пришёл к выводу, что её наложили не здесь, не у нас… и что она помогла вам в первое время не сойти с ума, привыкая к новой реальности.       Пространная лекция сопровождалась распитием вкусного чая со сладостями, и двое иномирян с интересом слушали, запоминая то, что было для них актуальнее.       — Мы разделяем магию на два основных типа: собственную и Стихийную. Первую можно ещё назвать внутренней, она генерируется телом человека, его духом, его мыслями и устремлениями. Из неё принято выделять бытовую магию — трансформация одежды, создание амулетов, приготовление пищи и лекарств — всё это, как и прямое энергетическое целительство, тратит внутренние резервы человека, которые частично восстанавливаются во сне. Или полностью, если соблюдены некоторые условия сна. Вторая, как ясно из названия, бывает очень разной: Водной, Огненной, Воздушной, Земной… и имеет более мелкие градации: ледяная, металлическая, магия животных и магия растений… Бывает ещё более специфическая: магия болот, магия света, магия гор, магия вулканов, магия цветов, магия дождя… и так далее. Самая простая — не обижайся, Оносэ-кун, — это магия Огня.       Лев-сан только фыркнул, но потом ещё пожал плечами. Простая так простая.       — Её легко выучить и использовать, потому что она, чаще всего, нужна для разрушения и подпитывается сильными эмоциями. Да, есть более тонкая магия Домашнего Очага, магия Очищающего Огня, который не обжигает… но до этих ступеней доходят единицы тех, кто изучает её. Простая — и в то же время сложная — магия Воздуха. Казалось бы, куда ещё проще: ветер — и сильный ветер. Но есть ещё очень мудрая магия «Дыхание Жизни» — ступень Высших Магов, их тоже очень мало. Вода и Земля, пожалуй, — самые многогранные виды магии, их изучению посвящено бесконечное количество свитков книг и трактатов, но большинство адептов осваивают лишь малую часть, какую-то одну из многочисленных граней. Я сразу обратил внимание на то, что в ауре Ино-куна нет отдельного оттенка, указывающего на специфику его умений… а значит, ему в самом деле подвластна практически вся Вода, во всех её проявлениях. Это очень сильный Дар, такие колдуны рождаются раз в тысячу лет… и не в каждом Мире. Поэтому без специального обучения и навыков этот Дар может разрушить тебя. Но этого до сих пор не случилось… и я склонен полагать, что знаю причину.       Ямагучи лукаво улыбнулся, переведя взгляд на Джуна, который тут же залился краской до корней волос. Шинобу с улыбкой посмотрел на своё сокровище и ласково коснулся его руки, не стесняясь сэмпая. Он понимал, что от Учителя не скрыть их истинных отношений… и как же здорово, что в этом Мире так спокойно относятся к однополым парам — не нужно прятаться особо.       — Я многое повидал на своём веку, точнее — за свои семь веков… но ни разу ещё не видел такого тесного сотрудничества Водной и Огненной аур. Не зря говорят, что любовь — самая тонкая и самая сильная из всех магий, — по-отечески ласково договорил сэнсэй.       А потом предложил заняться практическим освоением полученных знаний, показав ученикам некоторые новые приёмы по обращению с внутренними резервами сил. После нескольких вполне безобидных, но важных упражнений по подпитке от своей Стихии, которые оба гостя выполнили с должным усердием, словоохотливый Лис дал пояснения возникшему вопросу об оборотнях.       — Да, ты прав, Ино-кун, оборотничество тесно связано с магий Земли, и также сильно завязано и на личные качества человека, на его внутреннюю сущность. Сильный духом маг или шаман-самоучка может принимать почти любой облик, но это требует слишком многого от его собственного организма. Чаще всего молодые оборотни-люди выбирают себе постоянную анимагическую форму, перенимая её от родителей, а после совершеннолетия и соответствующих обрядов это закрепляется навсегда. Дети, родившиеся у обычных людей, тоже иногда становятся магами и берут себе какой-нибудь один образ, близкий им по духу. Зверятам, которые научились превращаться в людей, гораздо сложнее перебороть свою истинную сущность, и они почти никогда не меняют прирождённое обличье. То есть лисёнок, умеющий становиться человеком, не сможет превращаться ещё и в птицу, это потребует от него слишком больших усилий и магических затрат. Но если маг чувствует в себе силы на ещё два-три образа, то он старательно укрепляет своё тело и дух, тренирует запасание жизненной энергией или использует специальные амулеты, в которых можно накапливать дополнительный резерв.       — Батарейки, — хмыкнул Оносэ… и по знаку Ямагучи-сана воспроизвёл мыслеобраз, как его научили сегодня. — Есть разовые, есть аккумуляторные.       — Я понял. Интересно всё же наблюдать за тем, как наши цивилизации идут параллельными путями, — заметил сэнсэй. — Так вот… в вашем случае анимагический облик вам помогла найти Печать, она закрепила его в вашем сознании довольно прочно… и вам уже не особо нужны поиски других воплощений. Но ты правильно заметил, Ино-кун, что твой перевёртыш гораздо менее приспособлен к жизни на суше… зато он в наилучшей степени отражает твою суть. Дельфины, живущие на границе воды и воздуха, питаются эмоциями и сами созидают вокруг себя гармонию. Родись ты в нашем Мире, ты к этому возрасту стал бы уже, как минимум, помощником архимага… А в своём ты был… образно говоря, словно бы связан по рукам и ногам, и лишь после совершеннолетия смог немного освободить руки. И да, Оносэ-кун, твоё влияние очень помогло ему понять себя, раскрепоститься. То, что вы нашли друг друга — одно из незамеченных чудес вашего Мира. И ваших друзей мы найдём, не сомневайтесь. Так, о чём бишь я? — кицунэ погладил аккуратную бородку, сделав вид, будто бы забыл, к чему он это всё говорил.       — Про оборотней, — чисто из вежливости подсказал Иноран, который видел этого старого хитреца насквозь.       — Да-да, спасибо, Ино-кун, — усмехнулся в усы Ямагучи, а потом продолжил лекцию. — Я не упомянул, но и так понятно, что у нас есть более и менее популярные образы, которые принимают оборотни: много лисиц и других хищников… Почти невероятно, чтоб лисий малыш начал превращаться, скажем, в барсука. Но, к примеру, наш Клан находится в тройке тех, кто славится своим видовым разнообразием. Белый Тигр принимает в Клан не только зверей, но и птиц, и даже рыб. Да-да, Ино-кун, ты вовсе не одинок в своём образе, есть и другие оборотни, умеющие дышать под водой. Если хочешь, можешь наведаться к Сокрытому Озеру, где живёт посольство Повелителя Драконов. Тамошние жители привечают у себя тех немногих, кто не хочет уходить из родных краёв в далёкие моря, но выбрал для себя водяной образ.       — О, спасибо за подсказку, Ямагучи-сан, я обязательно схожу — а то уже плавники чешутся, — шутливо поморщился Шинобу — и Джун тут же ласково почесал его между лопаток, вызвав довольный смех.       — Это да, я понимаю, — пряча улыбку в густых усах и бороде, покивал Учитель. — Кстати, если оборотень долгое время не может перекинуться, у него в самом деле начинаются некоторые проблемы. Это связано с токами энергии в ауре. Да, превращение и поддержание животной формы отнимает у человека чуть больше сил, но при этом… как бы сказать… «распрямляются» внутренние каналы ауры звериной формы, которые постепенно деформируются в человечьем обличье. И наоборот. Если человек слишком долго вынужден быть в зверином облике, то деформируется его человеческая аура — это тоже вызывает проблемы на физическом и ментальном уровне.       Младшие оборотни покивали, серьёзно отнесясь к этой информации.       — В твоём случае, Ино-кун, это может быть одышка, головокружение, кровь из носа, сильные головные боли, вялость, апатия… и если всё сильно запустить, то возможно спонтанное превращение… и смерть от удушья, — нахмурив брови, добавил он, чем заставил обоих учеников напрячься ещё сильнее. И басист переживал за своего неразлучника также сильно. — Например, такое может произойти в пустынной местности… или при попадании в плен к враждебным племенам. Здесь, на Благословенных Островах, вам ничего не грозит, но на матёрую землю лучше не путешествовать… без подготовки и специального инструктажа. Там живут дикие варвары, которые боятся магии… но ещё не достигли таких успехов в науке и технике, как у вас. Когда-то Клан Синего Быка пытался нести им просвещение, посылал своих магов и учителей… но те племена жили в постоянных войнах друг с другом… и не доверяли никому, предпочитая сразу убивать чужаков. А магия, которой эти чужаки защищались, стала для них ужасным чудовищем.       Двое учеников сидели тихо, думая о своём Мире, о том, что читали в учебниках по истории Европы и родной страны… Ямагучи помолчал, затем продолжил рассказ, видя, как это интересно молодым оборотням.       — Синий Бык тогда отступился, понеся большие потери, и прочие Кланы договорились не контактировать с большой землёй, только иногда засылая в те края летучих лазутчиков, чтобы быть в курсе тамошних дел. По счастью, у этих жестоких племён нет ещё средств, чтобы пересечь разделяющее нас море, но мы должны быть готовы к тому, что это у них появится… когда-нибудь. Так вот… лазутчики не раз и не два встречали среди тех варваров таких, в ком дремала магия… и даже тех, кто пытался чему-то научиться сам. Увы, чаще всего это были стихийные Огненные-самоучки, которым нравилось разрушать, или оборотни, которым нравилось только убивать людей… Но попадались и те, кто умел созерцать, пробовал лечить или творить красоту. На Совете Кланов — он прошёл буквально недавно, меньше века назад — было принято решение помогать таким людям, рассказывать им о том, что есть Благословенные Острова, где их не будут преследовать и убивать за то, что они не такие, как все. И это принесло свои плоды. В пяти или шести Кланах, в том числе и в нашем, живут маги, родившиеся за морем, которым помогли преодолеть барьер отчуждения, открыть и развить в себе новые способности, укрепить силы. И надо сказать, что именно они — мои любимые ученики.       — Сян-Мэй из них, да? — тут же догадался Шинобу.       — Именно. Они всегда так жадны до знаний, так открыты всему новому, не перестают удивляться чудесам… да… Но уже время обеда — и как это я не заметил? Чудеса! — с улыбкой сообщил сэнсэй и отправился сопровождать гостей в обеденную комнату, где уже накрыли на стол.       За обедом снова говорили о бытовой магии, Ямагучи показывал на простых примерах приёмы, которые не требовали больших усилий, но были весьма полезны. Что-то из этого двое уже освоили интуитивно, и Учитель смотрел, нет ли каких грубых ошибок в исполнении. Обед пролетел незаметно, все успели и поесть, и развлечься, благо посторонних на сей раз за столом не было… и молодой шаман решился спросить:       — Ямагучи-сан, а вы разве не обедаете с семьёй и домочадцами?       — Справедливый вопрос, Ино-кун. Когда я не занят, то предпочитаю принимать пищу вместе с близкими, но сейчас у меня очень важное дело — это вы двое. А времени у нас слишком мало, чтобы отвлекаться. Завтра вернутся послы, отправленные к Старшей клана Курамори… Надеюсь, что с положительным ответом. Но… я вдруг представил себе, что ко мне пришли люди из племени, где родилась Сян-Мэй… и потребовали отдать её обратно…       — Ох…       Иноджуны переглянулись с пониманием… но Оносэ тут же нахмурился.       — Я считаю, у нас тут другая ситуация. Сян-Мэй пришла к вам сама, по собственному выбору… именно потому, что в её племени она могла погибнуть, обнаружив свой Дар. А Суги и остальные… у них не было выбора — и Старшая должна это понимать. Она должна дать нам хотя бы шанс… дать Суги-куну возможность выбора. И только если, всё вспомнив, он выберет их Клан… что вряд ли, но тоже возможно, — басист передёрнул плечами под внимательным взглядом двух пар глаз, — только тогда они могут что-то там вякать против нас.       — Не кипятись, Джун, — мягко отозвался Шинобу, сжав его пальцы своими. — Завтра всё узнаем… А мы ещё будем сегодня заниматься? — спросил он у сэнсэя.       — Да, ещё одно важное практическое занятие — и на сегодня достаточно. Я вовсе не хочу перегружать вас информацией. Нужно, чтобы всё улеглось в ваших головах… и не стало ещё хуже, чем было.       Выйдя из обеденной комнаты, они не вернулись в пристройку, а отправились на небольшую поляну, где можно было спокойно использовать Стихийную магию, не опасаясь что-нибудь разрушить. Джей первым делом перекинулся, чтобы обежать округлую поляну, хорошенько утрамбованную тысячами ног и лап, обнюхал всё, фыркая от защитных заклинаний. Он с трудом удержался от того, чтобы пометить территорию своим запахом — звериные инстинкты мешали вести себя по-человечески. Иноран в это время сооружал себе бассейн с помощью Учителя, чтобы потренироваться в превращении под бдительным оком старшего.       Тот воспользовался магией Земли, чтобы на время сделать не очень глубокий и просторный круглый водоём, а Водный маг наполнил его призванной водой, стараясь экономно расходовать силы. Скинув одежду, он остался в одних плавках, стараясь не смущаться, присел на краю и нырнул головой вперёд в прохладную искрящуюся воду… А потом вдруг забарахтался, осознавая, что не может перекинуться так просто — не хватало практики. Вынырнув на поверхность, он сконфуженно посмотрел на обоих оборотней — старый Лис тоже обернулся крупным чёрнобурым самцом о семи пушистых хвостах.       «Попробуй ещё, Ино-кун. Постарайся вспомнить свои ощущения от того раза, когда ты был дельфином, — утробно произнёс Ямагучи, не открывая рта. — Главное — не бойся утонуть. Вода точно не даст тебе утонуть, она твой друг, она поддержит тебя».       Молодой шаман кивнул, перестал работать руками и ногами, поддерживая себя на плаву, и лёг на спину, закрывая глаза… Он в самом деле чувствовал, что ему не нужно прилагать усилия, чтобы плыть. И тут из неведомой дали ему послышались голоса собратьев — эти зовущие вскрики радости и наслаждения… Иноуэ улыбнулся, легко перевернулся на живот и снова гибко нырнул вглубь водоёма… а потом резко выпрыгнул из воды, блестя на солнце серебристым упругим телом, и шлёпнулся обратно, обдав двоих наблюдателей фонтаном воды.       «Получилось! Получилось!» — радостно пел он, кружа по бассейну и пофыркивая дыхалом.       «Я знаю, ты всю жизнь хотел это сделать», — беззлобно проворчал Лев-сан, отряхиваясь с недовольной мордой. Ямагучи просто использовал осушающие чары и подбодрил ученика:       «Полдела сделано. Теперь давай обратно. И потренируйся несколько раз».       Обратное превращение прошло гораздо легче, потому что Шинобу привык быть человеком. И снова стал дельфином — уже без лишних ухищрений, просто сосредоточившись на воспоминании о зове сородичей. Да, он понимал, что те дельфины не были его семьёй или стаей… но они приняли его, несмотря на тёмную Печать и то, что он был оборотнем.       — А бассейн убирать не будем. Я потренирую на нём своих лисят, — вернув себе человеческий облик, Учитель довольно погладил бородку и усы.       После этих упражнений двое гостей готовились к походной жизни — неизвестно же, как долго им придётся путешествовать, разыскивая остальных своих товарищей. Неразлучники учились кипятить воду магией без костра и котелка, в той посуде, что была в наличии, ставить барьеры от насекомых и мелких грызунов, делать маячки для оповещения окружающих оборотней, чтобы их не трогали и знали, какой Клан их защищает… и много разных мелочей, о которых двое гостей даже не подозревали.       Ямагучи по привычке дополнял рассказ деталями и разными подробностями местной жизни, словно бы пытался предостеречь учеников ото всех возможных и невозможных напастей. Он чувствовал, что сам всё сильнее привязывается к ним эмоционально. Они были иномирянами, очень талантливыми и способными, с ними было приятно и увлекательно работать, они впитывали в себя информацию, как морские губки — воду.       — Если же на пути будет деревня — ночуйте там; смело заходите и ищите старосту — все они, вступая в должность, обязуются помогать путешествующим и попавшим в беду оборотням. И подавать в соответствующий Клан сведения о детях, проявляющих магические способности… чтобы маги Клана могли заняться их развитием вовремя, до того, как они что-нибудь натворят. И вот ещё что… — старик задумчиво пощипал себя за бороду — часто делал это, будучи в человеческом облике. — В Срединных горах и дальше, в Северных землях, не всё так радужно, как я вам рассказывал о наших краях… и если ваши поиски заведут вас туда, то будьте осторожны. Нет, вас не кинут в яму с кольями, но помощи могут не оказать. Там почти нет оборотней и магов, там живут люди, в чьей крови совсем нету магии, они никому не подчиняются, кроме своего императора и прочих князей и чиновников. Но они хотя бы не столь озлоблены, как те варвары с большой земли. Воевать с нами они не могут — мы заведомо сильнее… Ладно, надеюсь, вам эта информация не понадобится, — вздохнул Учитель. — Можете отдыхать на сегодня. Сходите к нашему Озеру, например. Я настоятельно рекомендую тебе, Ино-кун, поплавать хорошенько ещё и в природном водоёме. Энергетика там совсем другая.       Джей, убедившись, что в Сокрытом Озере всё благополучно для его котёночка — точнее, дельфинчика, — отправился в окружающий лес на прогулку и просто поразмяться. Он выяснил, что в отличие от обычных львов он может легко взбираться на большие деревья, обладая человеческим разумом и используя мощные когти. Заняв довольно высокую позицию — дальше ветки были тонковаты для него — он испустил громкий довольный рык во всю глотку. Рёв прокатился над озером и затих… а откуда-то издалека вдруг раздалось ответное рявканье.       «Ксо… а если это настоящий зверь, а не оборотень?» — малость струхнул Оносэ, отдавая себе отчёт в том, что против настоящих звериных инстинктов и ловкости ему не сдюжить, тем более что он так долго был человеком. Рык повторился — уже гораздо ближе. Нужно было что-то сделать: либо ответить, либо бежать к причалу, где находились другие оборотни, среди которых точно были знакомые уже охотники… Однако адреналин, вскипевший в крови, не дал ему позорно сбежать, и Лев-сан рыкнул снова, но вложил в этот звук смысловую нагрузку:       — Я оборотень, а ты?       Ответ прозвучал уже совсем близко — звериный рёв легко сложился в человеческие слова:       — Я Уэсуги Хандзо, а ты наглец и хам, который нарушает покой заповедного леса!       «Не дикий зверь — и то хорошо, попробуем договориться», — успел подумать Джун, который не мог кувырнуться, сидя на дереве.       Его оппонент уже оказался тут и, разглядев светлое пятно в ветвях, рявкнул:       — А ну, слезай, незваный гость, не знающий приличий! Я тебя научу вежливости!       — Ты назвал своё имя, но не знаешь моего, — сделав пару движений вниз, Джей остановился, чтобы было удобнее разговаривать с рассерженным самураем, который был в образе крупного уссурийского тигра очень светлой, почти белой масти, что выдавало его родство с Хозяином Клана. — Меня зовут Оносэ Джун, я гость Белого Тигра… и в самом деле понятия не имел, что здесь нельзя громко рычать.       Судя по молчанию воина Тигра, тот был несколько озадачен, поэтому Джей решился спуститься ещё на пару веток.       — Хорошо, я не нападу, можешь спуститься спокойно, — иначе прозвучал приглушённый рык, и Лев спрыгнул на землю с грациозностью пумы. — Но за нарушение правил ты всё равно понесёшь наказание. Я сообщу Хозяину, что его гость повёл себя… по-мальчишески.       — Думаю, он не удивится, — прозвучал совсем рядом спокойный голос. Два хищника обернулись — Лев с радостной улыбкой во всю пасть, Тигр — с недовольной миной. — Ничуть не удивится, потому что моему другу всего двадцать лет. Человеческих лет. И мы прибыли слишком издалека, чтобы наказывать нас за случайное нарушение правил. Если ты нападёшь, доблестный Уэсуги Хандзо, я буду вынужден защищаться, как научил меня Ямагучи-сэнсэй.       Самурай совсем озадаченно мотнул головой и сел на свой хвост, чтобы почесать лапой за ухом, выражая полное недоумение. Выглядело это весьма мило и забавно, но кошатник Шинобу даже бровью не повёл.       — Значит… ты и есть тот самый Шаман, что подарил нам дождь вчера вечером? — сообразил Хандзо. Иноран сдержанно кивнул — и Тигр вежливо поклонился в ответ: — От своего имени благодарю тебя за это, Иноуэ-сан. И ты меня прости, Оносэ-сан, я просто исполнял свои обязанности.       — Ты — Страж леса? — догадался Джун.       – Да. Я охраняю территорию вокруг Сокрытого Озера, потому что сюда не должны приходить дикие хищные звери, которые могут нарушить покой жителей Озера. И когда я услышал твой зов, то сразу же примчался, чтобы прогнать нарушителя. Я весьма удивился тому, что ты заговорил со мной, потому что оборотни, живущие тут, знают запреты и законы, они не стали бы шуметь. Значит, ты чужак… и я не ошибся. Но ты наш гость, поэтому прошу тебя не кричать так громко на территории нашего Клана. Это всё же невежливо.       — Я не буду, — Лев смиренно наклонил лобастую голову, и Шинобу, подошедший ближе, ласково почесал его за ухом.       — Уэсуги-сан, могу я попросить тебя кое о чём? — мягко спросил шаман, чувствуя, что этот вспыльчивый, но весьма разумный оборотень чем-то похож на его любимого басиста.       — Проси, — удивлённо уркнул Страж.       — Проводи нас, пожалуйста, к ближайшей горе, на вершине которой нет леса. Я обещал, что сегодня ночью тоже будет дождь… и хотел бы вернуться во дворец до заката. Если ты покажешь нам короткий путь — мы быстрее исполним обещанное.       — О, с удовольствием! — обрадовался молодой самурай. — Моя смена как раз заканчивается, я скажу своим, что сопровождаю Шамана — и вам никто не помешает. А можно посмотреть… как ты вызываешь дождь? — немного робко спросил Хандзо.       — Можно. Только не смотри на нас… а смотри на Восход, где море, — туманно ответил Шинобу, садясь верхом на своего длинногривого скакуна, и Оносэ плавными прыжками понёс его вслед за указывающим дорогу Тигром… * * *       Десяток дней после визита столичного чиновника прошли спокойно, Ямада трудился в своей кузнице, иногда помогая приходившим в Игуро из соседних деревень хворым крестьянам, но не брал с них плату, а они, чтобы не чувствовать себя должниками, покупали у него разные изделия в качестве талисманов. Несмотря на молодость, Шинья был выбран старостой деревни, потому что обладал настоящим Даром, и почти все соседи искренне считали его очень умным. Вот и от налогов он их избавил в этом году, так что даже последние тайные недоброжелатели из числа стариков перестали думать о нём плохо и сомневаться в его способностях, признав его настоящим старостой.       Путь до Столицы был неблизкий, но Такеучи-сан сразу же отправил домой быстроногого гонца, чтобы известить семью о необходимости собираться в дорогу. Супруга с недоверием отнеслась к новости о чудесном исцелении муженька, но не посмела перечить, ведь тоже очень любила свою младшенькую, у постели которой за прошедший год побывало столько разномастных докторов — и всё без толку. Можно теперь попробовать обратиться и к деревенскому знахарю, раз светила медицины не в силах что-либо сделать.       К возвращению мужа женщина самолично организовала походный кортеж, наняв две дополнительные повозки и паланкин. И, получив наставления от главы семьи, отправилась на поклон к удивительному кузнецу, взяв в проводники ещё одного слугу, что побывал в той деревне. И уже через шесть дней прибыла в Игуро вместе с дочерью, которая безучастно пролежала весь путь в отдельной крытой повозке, на мягких матрасах, под одеялом.       Покуда слуги привычно ставили поодаль шатёр и обустраивали ночлег для госпожи, её изящная красивая кибитка подкатила к самому двору кузницы, и Ямада вышел навстречу, догадавшись, кто бы это мог быть. Женщина, одетая по-походному скромно, спустилась с повозки и, уняв столичную гордыню, плавно просеменила в огороженный двор, чтобы показать, что она приехала просить помощи, а не приказывать. Лицо знахаря почему-то внушило ей доверие, и она улыбнулась приветливо, поклонившись с достоинством.       — Доброго дня вам, уважаемый Ямада-сан. Меня зовут Такеучи Наоко, я жена того господина, что приезжал к вам недавно… по государственным делам…       — Помню-помню, — кивнул кузнец, спокойно сложив руки на груди. — Добро пожаловать, Такеучи-сан. Что привело вас ко мне?       — Беда, Ямада-сан, — красивое лицо женщины исказилось неподдельной грустью. — Дочка моя, Момоко-тян, тяжело больна. И ни один доктор не смог её вылечить… даже… видимо, не смогли понять, что за болезнь её мучает. Вы можете ей помочь?       — Прошу прощения, госпожа, мне нужно увидеть вашу дочь… и поговорить с ней. Наедине, — твёрдо сказал Шинья — и женщина поняла, что придётся ему уступить, хотя он и грязный мужик, и неизвестно, что задумал. Знахарь шагнул к ней ближе и протянул руку, поведя ладонью возле её головы. Заговорил чуть иначе, с теплом в голосе: — Не бойся меня, госпожа, я не сделаю дурного — ни тебе, ни твоей дочке. Если веришь мне — закрой глаза на минуту.       Наоко стало страшно, но она всегда мнила себя сильной женщиной, способной в отсутствие мужа распоряжаться домом и слугами… поэтому гордо вскинула подбородок, но глаза закрыла, даже рукавом. И ощутила тёплое прикосновение к вискам — сильные пальцы массировали белую кожу, вытягивая из-под неё привычную боль, с которой она уже успела давно сродниться… [Иллюстрация 18]       — Так-то лучше, — прозвучал голос Ямады где-то в стороне — пока Такеучи-сан стояла с закрытыми глазами, привыкая к новому состоянию, он успел отойти к кадке с водой и заново мыл и без того чистые руки. Да и одежда на нём вовсе не была грязной, как ей показалось вначале… и мир вокруг был таким красивым, ярким, солнечным. Наоко уже и забыла, что солнце — это не только источник дополнительной боли для глаз… и теперь невольно улыбалась, щурясь на бликующую зелень листвы и травы вокруг.       — Спасибо, что помог мне, Ямада-сан, — совсем иначе посмотрела на кузнеца-знахаря. — Пойдём скорее…       — Твоя дочь лежит в повозке? — спросил Шинья, не двигаясь с места. — Тогда будет лучше, если её привезут ко мне во двор. Возможно, мне понадобится кое-что в кузне… не хотелось бы бегать туда-сюда.       — Да-да, конечно, — закивала госпожа Такеучи и звонко крикнула слугам, чтобы заводили лошадь со второй повозкой во двор. Знахарь молча смотрел на это, потом жестом велел всем выйти за ворота и подошёл к крытой кибитке. Отдёрнул занавеску и присел на краешек лежанки. Под тёплым одеялом лежала хрупкая девушка, очень красивая, но почти истаявшая от неведомой хвори.       Никто не видел, что он делал и что говорил ей, но уже через пять минут Ямада сам вышел из ворот и подозвал к себе Наоко.       — Вот что, госпожа, — хмуро сказал он, кусая губу, — дочь твоя не больна ничем, кроме несварения желудка из-за лекарств, которыми её пичкали разные доктора. Я забрал эту болячку… В ближайшие десять дней кормите её маленькими порциями через каждые два часа, давайте больше укрепляющих чаёв и бодрящих отваров, выводите гулять, но врачей с пилюлями не подпускайте к ней.       — А… в чём же причина её состояния? — дрожащим от подступающих слёз голосом спросила Такеучи-сан.       — Это правильный вопрос, госпожа. Момоко-тян когда-нибудь жаловалась тебе, что плохо спит? Что ей страшно в темноте?       — Не помню… когда-то давно… да, — закивала женщина, — было… как раз год назад, когда она ещё не хворала.       — Твоя дочь почти не спала этот год… и её силы на исходе. Но она не просто не спит — она околдована лисьими чарами. Кто-то из кицунэ положил на неё глаз и приходит к ней по ночам… нет, вовсе не за её телом, а за её душой. Ещё месяц-другой — и сама она уйдёт за ним, станет оборотнем.       Наоко молчала, прижав к губам край рукава, чтобы хоть как-то сдержаться и не потерять лицо. Оборотень. Это плохо и неприятно, но если это правда, то поделать ничего нельзя — в Просвещённых землях нет больше оммёдзи, которые могли бы справиться с этой нечистью. А святошам из столичных храмов Наоко давно уже не верила.       Видя сомнения и грусть гостьи, Шинья договорил после паузы.       — Есть только два пути. Ты можешь отпустить её к нему… потому что она уже полюбила этого оборотня, и её душа готова уйти с ним. Или позвать священников, чтобы они дежурили возле её постели день и ночь, читая молитвы, не подпуская к ней кицунэ как минимум месяц. Твоя дочь освободится от чар, но прежней она уже не станет.       — Что… Ох, что же мне сказать мужу? — с трудом справившись с эмоциями, спросила женщина о самом главном.       — Что я вылечил его дочь от болезни, но не могу сражаться с оборотнем, — сурово припечатал Ямада. — Скажи ему, что он слишком долго ездил по чужим домам и поэтому совсем забросил свой, а мог бы заметить — он мужчина, он бы почувствовал. Кстати… кицунэ наверняка приходил в ваш дом в человеческом облике. Вспомни: кто-то из докторов был молодым и красивым… и даже немного помог Момоко-тян?       — Да, — потрясённо прошептала мать девушки. — Да, точно! Был такой недавно, из бродячих лекарей… у него ещё волосы каштановые вьющиеся… и глаза он прятал… а Момо-тян потом остаток дня улыбалась, даже поела нормально. Ох, я ведь сама хотела пригласить его ещё, раз он так помог ей… ох, что же делать? — в отчаянии заломила руки Такеучи-сан.       — Сперва поговорите с дочкой, — спокойно посоветовал кузнец. — Не буду вам мешать.       Присев на краешек походной постели, Наоко грустно посмотрела на дочь.       — Мамочка, прости меня, я давно хотела сказать… — торопливо заговорила девушка, поскольку незнакомец с добрыми глазами посоветовал ей всё без утайки рассказать родителям. — Тебе и папе… но его вечно нет дома, а ты не хотела меня слушать, тебе всё некогда было. А потом… мне стало так плохо, что я не могла есть… и спать. И ещё эти врачи со своими таблетками…       — Ты в самом деле любишь его? Этого, с кудрями? — мать внимательно смотрела в бледное лицо дочери, едва заметно порозовевшее от волнения и непривычно долгой речи. Сейчас голова была ясной, вечная боль в висках не мешала принимать здравые решения.       — Да, мама… он сказал, что заберёт меня в свой Клан — и я стану здоровой, смогу стать фрейлиной у самой королевы лисиц… которая живёт в Южных землях.       — Как его зовут-то хоть? — ещё не сдавшись, Такеучи-сан уже понимала, что если не хочет убить своё дитя, то придётся её отпустить.       — Юки-кун… Фуджимура Юкихиро.       — Значит, так. Обещай мне твёрдо, что никуда не сбежишь… покуда не поговоришь с отцом и сама ему всё не объяснишь. Хорошо?       — Да, мама. Обещаю. Я буду навещать вас, я не забуду! Юки-кун говорил, что даже готов свататься ко мне по человеческим законам, а не только по лисьим.       — Это мы обсудим с твоим отцом. И скажи своему кавалеру, чтобы не мешал тебе спать по ночам… хотя бы это время — а то ты даже не сможешь встать, чтобы пойти под венец, — едва заметно улыбаясь, Наоко погрозила пальцем, чувствуя невероятное облегчение.       — Мне уже гораздо лучше, мама… и тут такой свежий воздух… мне понравилось путешествовать — гораздо больше, чем лежать дома!       Ямада наблюдал за семейной сценой издали, улыбаясь своим мыслям. Хорошо, что он сперва вытащил «занозу» из головы госпожи Такеучи…