А вы думали, в сказку попали?!

      На полянке все всполошились, услышав известие о ранении их полководца, Кусуриури молча открыл свой короб и принялся копаться в нём, выбирая проверенные травы от животных ядов. Он-то знал, что неядовитые змеи тут не кусаются.       Суги и Шинья, прервав урок кидо, поспешили навстречу другу, подозревая, что тот может не успеть дойти до поляны. И точно — они нашли Джея неподалёку, уже в своём облике. Он лежал ничком на сухих листьях и прерывисто дышал, сотрясаясь в судорогах. Двое быстро принесли его на лужайку и опустили у ног Аптекаря, стараясь не поддаваться панике. Они боялись за Ино, но тот лишь молча сел возле головы басиста и переложил её к себе на колени, хотя сам был бледен не меньше. Он очень старался не паниковать тоже, глядя на то, как старший маг по старинке разжёвывает какую-то траву и обмазывает получившейся кашицей место укуса и кожу вокруг, раздувшуюся синюшной гематомой.       — Держи его крепко, — велел он Шинобу. — Следи за его дыханием. То-сан, мне нужны цветы вот из этих семян, — он протянул маленький бумажный пакетик Кумото, который нахмурился, понимая, что сил живой Природы понадобится очень много, чтобы не просто вырастить травку, но и заставить её зацвести. — Если не сделаете этого, он умрёт, — сурово припечатал Кусуриури.       — А разве эта трава не потеряет свою силу? Мы же её искусственно вырастим? — уточнил Кавамура.       — Нет, Рю-кун, она не волшебная, а просто целебная, так что все нужные свойства останутся при ней, — чуть сбавив тон, пояснил Аптекарь. — А теперь — скорее.       Томоэ ответил хмурым и очень спокойным взглядом, говорившим: «Как будто я не понимаю!»       — Нужна вода, много, — отрывисто скомандовал он Мадарамэ. Тот, подхватив первую посудину, что под руку попалась, — отмытый после завтрака котёл, — ушёл в сюнпо — так шинигами называли технику перемещения с огромной скоростью, позволяющую двигаться быстрее, чем может уловить взгляд. Опытный воин не задавал лишних вопросов — почему именно он должен это делать. Привыкший подчиняться военной дисциплине, в экстренной ситуации он просто выполнил обращённый к нему приказ. Вернувшись от ближнего ручья, который после вчерашнего ливня весело журчал в тени деревьев, Иккаку поставил котелок на землю возле Томоэ, схватил второй и снова исчез из поля зрения.       Рюичи, не дожидаясь команды, опустился рядом с уже посадившим семена Томоэ и положил дрожащие от волнения руки ладонями на землю, уговаривая её отдать свою живительную силу семенам растения — ради спасения Оносэ. Певец даже не заметил, как позади него встал на колени Сугизо, повинуясь молчаливой подсказке Аптекаря, кладя руки на плечи соловушке и позволяя своей магической силе перетечь в него. То же самое сделал и Шинья, подпитывая Кумото, и энергия четырёх магов-оборотней полноводным ручьём устремилась в землю, ускоряя рост лечебных трав до невозможных в природе пределов.       — Аясегава-сан, ваше исцеляющее кидо будет очень кстати, — подсказал Кусуриури замешкавшемуся шинигами, не сразу определившему, какой вклад он может внести. Юмичика мгновенно оказался возле Джуна и, прищурившись, чтобы лучше видеть ауру, стал водить руками над грудью обливавшегося потом сёгуна — пальцы порхали, выписывая слабо вспыхивающие в воздухе знаки. Постепенно дыхание Джуна немного выровнялось, судороги стали слабее.       — Это не вылечит его окончательно, но замедлит распространение яда и пробудит скрытые резервы организма, что даст нам дополнительное время, — напряжённым голосом пообещал Юмичика, не переставая выплетать светящуюся паутину символов, опускавшуюся на грудь Джея и впитывавшуюся в бледную кожу. — У него сильные тело и дух, должен продержаться.       — Сюда бы капитана наших медиков, — посетовал Иккаку, прибежавший с очередной порцией воды. — Она бы его с любого света достала… но в дела живых она не вмешивается, увы.       — Кусуриури-сан, готово! — позвал Томоэ, прерывая бурчание Мадарамэ. На небольшой грядке рядком росли невысокие цветы со светло-зелёными листьями и ярко-красными венчиками. Лепестки были похожи на маленькие сердечки, какие рисуют везде на Валентинов день.       Старший маг уже вовсю колдовал над своим маленьким котелком, над которым поднимался пар. Пахло какими-то незнакомыми травами, но сильнее всего — полынью, горьковатый запах бодрил встревоженных иномирян, помогая им справиться со страхом. Особенно это было заметно по лицу Иноуэ, которое перестало быть зеленовато-белым и стало просто бледным. Он постоянно кусал губы, явно укоряя себя за то, что отпустил любимого одного так далеко, хотя мог бы догадаться, что вокруг много опасностей, помимо злых и проказливых демонов. На поляне путники были в безопасности благодаря защитной системе из амулетов шамана и заклинаний Аптекаря, но за её пределами простирался опасный дикий лес.       Стараниями молодого шинигами состояние Оносэ стабилизировалось немного, он задышал ровнее, и Шинобу тоже почувствовал себя лучше, хотя отдал очень много своих внутренних сил на поддержание басиста, а до этого — на зачаровывание амулетов…       Девять алых цветков растения чистое сердце отправились в остывающий отвар — и там несколько минут кружились по поверхности в каком-то явно магическом танце, не касаясь друг друга лепестками, прежде чем раствориться без следа, отдав все свои свойства зелью. А остальные маг-травник аккуратно закупорил в зачарованной банке, где они точно не испортятся.       Все взгляды, которые были прикованы к волшебному танцу цветов в котелке, сошлись на Кусуриури, и тот ответил на немой вопрос:       — Ещё три минуты — и можно поить его. Всё будет в порядке, он уже завтра встанет на ноги сам, — сказал он младшему из оборотней, понимая, что ему поддержка нужнее всего. — Это очень хорошее зелье. Но если бы не способности Кумото-сана…       Все разом повернулись к мужчине, который всё ещё продолжал хлопотать над травкой, — она не все бутоны раскрыла и назавтра могла расцвести ещё раз, уже без магического вмешательства. Менеджер скромно потупился и отвёл взгляд, а Рюичи и сидевший рядом Сугизо дружно чмокнули его в обе щеки, обняв за плечи.       — Я думаю, что не будет лишним, если вы объедините ваши силы снова, — подал идею старший маг, заодно решивший показать двоим гостям, на что способны эти шестеро… точнее, пятеро сейчас, но Джуну этот ритуал тоже мог помочь. Все потратили много сил, и нужно было восстановить баланс, чтобы никто не упал в обморок.       Идея Продавца лекарств всем пришлась по душе: во-первых, объединить силы и подзарядиться друг от друга и от Стихий действительно было полезно, а во-вторых, это значило, что можно будет лечь или сесть, привалившись к тёплому родному боку, и расслабиться. Джун будет жить. До Сугихары только теперь дошло, что самое плохое позади, и рыжик буквально стёк на колени к Шинье, закрыв глаза и умиротворенно сопя. Он чувствовал, что очень устал, отдав непривычно много сил, и сейчас старался взять немного у своей Стихии, как делали и остальные, делясь друг с другом и умножая общий запас…       Скрипач не заснул, не отключился, скорее впал в забытьё. Малая часть сознания Юнэ смутно улавливала, что творится вокруг, но остальное его существо охватила непонятная лёгкость, его словно несло над землей, как подхваченное ветром пёрышко. Перед глазами бешеной каруселью проносились все те места, через которые путешествовал «бродячий зверинец», и, наконец, он увидел земли клана Курамори, дом семьи Фуджимура и самого Юкихиро, сидящего на энгаве и попивающего чай.       Внезапно старший кицунэ поперхнулся и выронил чашечку, разлив горячий напиток.       — Юууу… уунэ-кун? — заикаясь, пробормотал он, вытаращив глаза на полупрозрачный знакомый силуэт. — Ты когда успел помереть?!       — Ты меня видишь? — изумился Ясухиро. Он прекрасно знал, что его тело должно лежать далеко отсюда, у Двуглавой горы. — Типун тебе на язык, я живой! — сердито сплюнул он. — Просто вырубился, наверное, и как-то перенёсся сюда… во сне.       — Побожись! — упёрся сэмпай.       — Да чтоб мне ещё десяток раз Нон-тян из разных нор выковыривать, как тогда!       Шутливая клятва возымела действие, и Юки, выдохнув, поднял упавшую чашку.       — Тьфу на тебя, фокусник несчастный, — проворчал он. — Ну что, как там у вас дела?       — Дела идут, — неопределённо ответил Сугизо, — а чтобы шли ещё лучше, очень нужна твоя помощь. Придёшь к нам — сам всё узнаешь.       — То есть как — приду к вам? — опешил Фуджимура. — Где вы — и где я?       — А как дом Шиньи искал — так же и придёшь, — серьёзно ответил рыжий. — Ты ведь сможешь проснуться во плоти далеко отсюда? Или ты только хвастаться горазд? А впрочем, главное — ты найди нас у Двуглавой горы сегодня ночью, а там Учитель подтянется, он, думаю, поможет тебя выдернуть к нам аккуратно, без неприятностей.       — Я вовсе не хвастался, когда говорил, что могу проснуться в другом месте, я уже делал так. Но я ничего не понимаю! — Юкихиро начинал сердиться из-за сумбурных ответов друга. — Ты можешь толком объяснить?!       — Не успею, наверное, — покачал Суги головой. — Просто прими на веру — помощь твоя нужна позарез! Да и приключение крутое будет, обещаю… Ксо! Говорил же, не успею… — и он растаял в воздухе перед носом ошарашенного Лиса.       — …Фуууууу, па-а-акость… — скрипач попытался отвернуться от резко и неприятно пахнувшей дряни, подсунутой ему под нос. — Что за дела? — возмущённо буркнул он, открывая глаза.       — Ну, слава всем ками, живой! — хмурый Шинья убрал размятый в сильных пальцах пахучий листок. — Ещё ты нас пугать будешь! Ты тут лежал и еле дышал! Думали, теперь и тебя с того света доставать придётся! Хорошо, Мадарамэ-сан сказал, что твой срок ещё не пришёл…       — Да я вроде как это… перенёсся во сне, — хрипловатым голосом принялся оправдываться Сугихара. — С Юки-куном поговорил, чтобы он сегодня ночью нас нашёл и тут, у нас, проснулся.       — Фигасе, наш пострел везде поспел, — хмыкнул Ямада, не сомневаясь в словах дружбана. Уж он-то завсегда мог определить, когда тот говорит правду, а когда — не совсем правду.       Двое шинигами, внимательно следившие за явно привычным ритуалом объединения аур шестерых людей, заинтересовались ещё больше, когда догадались, что случилось с одним из них, чьи волосы были цвета лисьей шкуры. Воины молчали, не выдавая своих эмоций, лишь порой переглядывались со значением. Они оба тоже помнили старые сказки про братьев, которые умели вот так объединять свои силы — не просто складывая, но умножая количество общей энергии. Именно поэтому их светловолосый лидер почти сразу уснул, после того как шаману удалось влить в него три чашечки отвара, и состояние его резко стало улучшаться… а рыжий кицунэ внезапно сумел то, чему обычные оборотни и маги учатся по сотне лет.       — Это он от неопытности под конец в обморок свалился, — подал голос Юмичика, который успел оценить потенциал Юнэ-куна, пока занимался с ним кидо, и потому не мог остаться равнодушным наблюдателем. — Но вернулся же, молодцом.       Суги невольно порозовел скулами от похвалы — и окончательно перестал завидовать небрежной красоте Аясегавы.       — Ано… значит, ты успел предупредить Юки-куна? — переспросил Иноран, отвлёкшись на минуту от сладко сопящего сёгуна, который так и лежал головой на его коленях. Он тоже почувствовал, что рыжий скрипач не просто так отрубился вдруг и почти перестал дышать, но ему недосуг было отслеживать ещё и его, потому что Джун был важнее сейчас. Тем более, что опытные воины и Аптекарь не выказали признаков беспокойства, только любопытство.       — Я… да, я ему сказал, что он нужен нам здесь… мм… — не очень уверенно пробубнил Ясухиро. — Надеюсь, он догадается предупредить своих, что исчезнет из долины Курамори на некоторое время… Впрочем, он и так часто отлучается же, — Сугизо сел поудобнее и пожал плечами. — А что это за вонючая трава?       — Трезвая полынь, — отозвался Аптекарь, убирая травы, баночки и пакетики в короб в правильном порядке, потому что в спешке он сильно переворошил все запасы. Кое-где на бумажных пакетиках полустёрлись надписи, и он заодно подновлял их, чтобы потом не гадать, что за семена или порошок там. — Это особый вид полыни… ею часто лечат горьких пьяниц.       — И как? — спросил любопытный Рюичи, который обожал подобные рассказы спутника — он так забавно говорил о людских пороках и слабостях… так… с ласковой насмешкой, словно бы больные были малыми несмышлёнышами, нуждающимися в заботе.       — Всё просто: стоит один раз подмешать настой этой полыни в алкоголь — и пьянице больше не захочется пить такую гадость. И с этого раза запах вина или сакэ будет у него вызывать такую же горечь в носу и глотке. Собственно… «горькими» пьяниц называют именно за этот способ лечения. Мол, пора уже его лечить горечью полыни, ибо другие способы не помогают.       Все с интересом слушали этот рассказ, даже шинигами, только Иноуэ слушал в пол уха, поглаживая виски милого басиста, вытирая с его лба проступающий пот тряпочкой. В палатку раненого сёгуна не уносили, чтобы он был постоянно на виду — вдруг что-то пойдёт не так… но пока что всё было спокойно, лечение шло своим чередом, кровь очищалась от попавшего яда.       Оборотни отдыхали и восстанавливали силы. Юмичика углубился в учёную беседу с Кусуриури, рассказывая магу о тонкостях кидо и сравнивая его с приёмами оммёдзи, причём оба зарылись глубоко в теорию, и разговор стал зубодробительно заумным. Заскучавший Мадарамэ, которому всегда было интереснее драться, чем сотрясать воздух словами, умчался «на разведку», как он сказал.       За всеми тревогами и хлопотами, связанными с внезапной нештатной ситуацией, случившейся с Оносэ, время пролетело незаметно, вокруг лагеря сгустились сумерки, которые разгоняли два костра и дополнительный факел. Аптекарь варил укрепляющее зелье, чтобы дать его молодому лидеру «братьев», как он их величал теперь про себя. На втором костре Томоэ вместе с Шиньей готовили ужин, и Тануки вполголоса рассказывал обоим Хикарино о своих приключениях.       — Я ведь жил не так уж и далеко от вас, То-сан, даже разок съездил в тот город, где вы оказались вначале, был в чайной лавке. Ваша милая помощница Казуко-тян мне очень понравилась… она очень скучала по вам, и я захотел её утешить. Подарил ей колечко, которое при ней же свил из серебряной монетки.       Слушатели, конечно же, захотели увидеть это чудо своими глазами, и Ямада легко повторил тот фокус: пальцами смял монетку, которых у него было ещё несколько с собой, сделал из неё округлую проволочку и согнул её в колечко, сцепив кончики. В его руках серебро было мягким и податливым, словно воск. Рюичи ахал, а Кумото подозрительно прищурился.       — Так ты что же, сделал ей предложение, Шин-кун?       Кавамура перестал ахать и пакостливо захихикал, увидев смущение на лице ударника.       — Ну, в общем-то… не совсем, но намекнул, что я в ней заинтересован. Я же был другим человеком, не помнил никого… и подумал, что мне, знахарю, очень пригодилась бы жена-травница. Только Суги-куну не говорите, пожалуйста! — горячо попросил он, и Хикарино покивали.       — Не скажем. А в лавку с амулетами ты не заходил, случайно?       — Как же, я ведь туда и поехал, чтоб амулет себе купить от кицунэ, — продолжил рассказ Шинья. — Мастер амулетов очень милая, посоветовала мне сделать комплексную защиту из нескольких вещиц, чтобы эффект был сильнее… я ж не знал, что мой рыжик как раз и есть кицунэ. Ох, как ему плохо было, когда он ко мне во двор зашёл! Тут-то, видно, наша с ним связь эмоциональная и сработала, я сам кинулся его спасать — а там и Печать та проклятая разрушилась. Когда очнулся, то уже помнил вас всех, и наш мир тоже…       Ясухиро как раз вылез из палатки, где наводил порядок для ожидаемых гостей: отгородил уголок для Сян-Мэй, разложил подушки аккуратно, добавил несколько ширм, чтобы всем было комфортно. Его позвал Шинобу, чтобы вместе перенести Джуна внутрь, уложить с краю, поодаль от всех, но рыжий посоветовал не отделять басиста от коллектива, чтобы и во сне поддерживать его.       В этот момент сёгун открыл глаза и вздохнул.       — Пить хочу, — хриплым шёпотом сообщил он, чем вызвал радостный переполох в рядах согруппников. Даже сдержанный Томоэ улыбнулся, услышав, что их драгоценный лидер-сан пришёл в себя. Кусуриури как раз успел охладить порцию укрепляющего отвара, в который нарочно добавил одну фиолетовую ягодку, ту самую «живучку-могучку», названную так за сильно выраженные свойства афродизиака. Концентрация получилась слабая, а вкус и запах зелья заметно улучшился, так что Джей выпил и не поморщился, зато сразу же ощутил прилив сил и бодрости, даже порывался встать сам, чтобы сходить до кустов, но одного его не отпустили, конечно же. А потом увели в палатку и уложили на футон.       Перед самым ужином пожаловали первые гости: Ямагучи-сан и его ученица, незаметно ставшая самой близкой помощницей, почти неслышно материализовались прямо в палатке, сидя рядом и держась за руки. Учитель помог Сян-Мэй пройти через опасности первого перемещения во сне, но сам был весьма недоволен тем, что собственное тело не желало слушаться, вело себя как после тяжёлого сна: одеревенело почти всё, и мышцы неприятно покалывало как иголочками.       Юная кицунэ прошла через это легче, почти сразу вскочила, ойкнула, осознав, что рядом трое знакомых оборотней, торопливо поздоровалась и принялась помогать старому Лису прийти в себя: нажимала на его теле нужные точки, чтобы разогнать по нему кровь и жизненную энергию.       — Эх-хех, староват я уже для таких… путешествий, — со вздохом пожаловался Ямагучи, поводя плечами и заново привыкая к телу. — Что у вас тут случилось? — он сразу понял, что что-то произошло, раз Оносэ лежит в палатке бледный, а вокруг него суетятся двое друзей. Суги коротко пересказал старшему оборотню историю с амулетами, змеёй и цветками "чистое сердце", спешно выращенными на грядке, а Учитель за это время полностью пришёл в себя. Пожелал Джуну поскорее поправиться и вышел из палатки, чтобы поприветствовать остальных. Познакомился с двумя Богами Смерти, поудивлялся размерам древнего зелёного исполина — несмотря на хорошее зрение оборотня, не смог рассмотреть дерево целиком, но ощущал его дружелюбную мощную ауру.       Старый Лис как раз смотрел вверх, читая рисунок звёзд и определяя для себя своё местоположение относительно своего дома, чтобы примерно вычислить расстояние, которое он преодолел во сне… и тут ощутил, что сверху к ним приближается кто-то. Кажется, Юки-кун выбрал не самый тривиальный способ найти стоянку. * * *       Остаток дня, до самого вечера, Юкихиро бегал, готовясь к перемещению во сне. Он оповестил нужных людей, включая Старшую, что отлучится на неопределенный срок из Курамори. Привыкшие к его постоянным отлучкам сородичи только покивали, а Мать ещё понимающе улыбнулась и пожелала удачи с таким видом, словно до последней мелочи знала, что на уме у подчинённого, и тот почувствовал себя мелким несмышлёным лисёнком.       Запалив перед сном курильницы с благовониями, концентрирующими внимание, Юки сосредоточился было на заданном ориентире — Двуглавой горе, — но потом переключился, нарисовав перед мысленным взглядом хорошо знакомую ауру Сугихары. Он не был уверен, что получится, но с другой стороны, переместился же он тогда в хорошо знакомый дом Момоко-тян, а чем хуже этот яркий музыкант-иномирянин, которого и захочешь — не забудешь?..       Ощущая себя привычно лёгким, как всегда в грёзах, Фуджимура всматривался в темноту, простиравшуюся вокруг. Смутно белели внизу голые камни на вершинах Двуглавой горы, покрывавшая склоны зелёная шкура леса казалась в ночи чёрной, со слабыми отблесками чьи-то аур. И только в одном месте чернота взрывалась и переливалась всеми красками, словно ночное небо во время ханаби*.       «Они, точно они!» У кицунэ не осталось никаких сомнений, что он нашёл стоянку оборотней, когда он различил в сплетении следов магии яркую кляксу ауры Сугизо. Он стремительно стал опускаться вниз; пожалуй, слишком стремительно, у него даже дух захватило.       «Только бы не проснуться сейчас. Иначе всё зря», — мелькнуло в голове. Юки удалось удержаться в нужном состоянии, не вернувшись в Курамори и не пробудившись на опасной высоте во плоти, он успешно снизился, и уже у самой земли услышал озорной девичий голос:       — Я ловлю его, Учитель!       Маленькие, сильные и цепкие ручки схватили его, помогая приземлиться окончательно.       — Хорошо, Сян-Мэй, вытаскиваем его, — ответил звучный мужской голос. Фуджимуру несильно встряхнуло, под спиной появилась твёрдая опора. Он вздрогнул всем телом, открыл глаза и увидел над собой звёздное небо, донельзя довольное лицо юной девушки и чуть лукавое — Учителя Ямагучи. Первым делом сновидец-путешественник ощупал себя — не хватало ему только проснуться голым. Однако одежда, в которой он ложился — тёмно-синие хакама и косодэ, — была на месте.       — Здравствуй, Юкихиро-кун, — приветливо качнул головой старый Лис. — С прибытием! Ты отлично справился без помощи для столь юного возраста! Молодец.       С полминуты молодой кицунэ мало что соображал, кроме того, что он прибыл в нужное место, притом целым и невредимым, и что его одобряют.       – …Но я бы рекомендовал тебе больше не подниматься на большую высоту, пока не освоишься с подобными путешествиями лучше, — достигла его разума фраза Ямагучи.       Моментально пробудившийся в Фуджимуре бывший не особо прилежный ученик, любивший вздремнуть на уроке во время занудной лекции, отреагировал незамедлительно — сел, вытянув руки по швам, и гаркнул:       — Да, сэнсэй!       После чего все собрались на поваленных брёвнах у костра, чтобы держать совет, — и басист тоже не усидел в палатке. Для вновь прибывшего кицунэ пришлось коротко повторить, что случилось с Джуном, и более подробно — подкорректированный план действий, включающий теперь реабилитацию Оносэ. По лицу последнего без труда можно было прочесть, что ему хочется возразить, мол, не стоит больше беспокоиться, но сёгун благоразумно помалкивал, чтобы не огорчать любимого тихоню.       — Ритуал проведем завтра ночью, однако, — уточнил Аптекарь, — только если Джун-кун достигнет нужного уровня силы. Хотя, полагаю, с вашим талантом объединять энергию вам не составит особого труда окончательно привести его в форму. И, конечно, я ещё кое-что сварю — для него и для всех вас.       — Ага-а, как раз ночью вся нечисть из своих укрытий повылезет, тут-то мы их и накроем! — хищно улыбнулся вернувшийся из разведки Мадарамэ. — Пока не вылезут — даже пытаться не стоит, только силы зря потратим, — принялся докладывать он. — Покуда солнце не село, я очень мало кого засёк, поисковые импульсы будто в войлок врезаются — и пропадают. Зато после заката — как попёрли! — шинигами сделал круглые глаза, но остался серьёзным. — Я думал, что столько аякаши в одном месте только в сказках бывает. Причём, если я что-нибудь понимаю, это не обычная бродячая шушера, где каждый сам по себе, это регулярное войско… и они явно кого-то ищут. Прочёсывают лес частым гребнем, да. Ну, я по-быстрому и вернулся. Мог бы, конечно, малость зачистить вокруг лагеря, только зачем, если всё равно устраивать большой «бум»? Да и не хотел привлекать внимание к этой поляне.       — А вы, случайно, не обратили внимания, много ли разрушений в… в лесу, Мадарамэ-сан? — осторожно спросил Кумото, которому не давал покоя тот ливень с градом, который они вшестером устроили для тренировки.       — Ано, — почесал в затылке воин, — как-то… не обратил внимания. Ветровала в лесу достаточно, я не уверен, что могу сказа… А, да, точно! — спохватился он. — Ближе к вершине я видел свежие следы оползня или ливня — камней наворочено бурным потоком, и кусты с подлеском вывернуты с корнем кое-где. А что? Это важно?       Томоэ только вздохнул и снял с огня котелок со вкусно пахнущим рисом.       — Он же маг растительного мира, — пояснил Рюичи, которому тоже стало немного грустно за любимого. — А это мы тут все вместе «пошумели» вчера, пробуя наши силы. Собрали большую тучу, да и градом с молниями прошлись по вершинам горы…       — А, вон что. Нэ, Кумото-сан, не переживайте так, — Иккаку погладил себя по блестящей черепушке особым жестом, помогающим ему концентрировать внимание, вспоминая детали увиденного. — Разрушения, в основном, произошли на безлесной части вершин, до подлеска и кустарниковой зоны докатились только небольшие камни, которые принесло водой.       Отрапортовал, как начальству, выбирая чёткие формулировки… и этим, кажется, в самом деле немного успокоил мужчину. Лев-сан смотрел на свои руки, смущённо вспоминая, как порезвился, швыряя молнии в голый каменный склон, совсем не думая о выжженной траве или сгоревших кустах. Что поделать, лес рубят — щепки летят.       — Теперь понятно, отчего это нечисть тут такая… взбудораженная, но какая-то пришибленная, будто напуганная, — договорил задумчиво шинигами, с поклоном принял миску с едой из рук Рюичи. — Вы разворошили это «осиное гнездо», и они вас почуяли… значит, ищут именно вас. И, скорее всего, не станут отсиживаться в норах, когда рядом орудует такая группа магов…       — Банда сёгуна Оносэ, — хмыкнул себе под нос Шинобу — и молодые оборотни рассмеялись, чувствуя некоторое облегчение после всех треволнений. Джей довольно скалил крупные клыки, с аппетитом поедая кацудон, но потом перестал улыбаться, услышав продолжение.       — Так вот, я считаю, что они могут напасть первыми, — веско заявил Мадарамэ. Ямагучи, съевший мало, чтобы не нагружать желудок после трудного перехода через сон, перебирал чётки, внимательно слушая опытного воина. — Защита, что стоит вокруг ваш… мм… нашего лагеря, не выдержит прямой атаки больших сил противника. Нужно либо усиливать защиту… либо проводить ритуал очищения уже сегодня ночью.       На поляне под Большим Мидори стало тихо. Учитель и Аптекарь смотрели друг на друга, но без враждебности, а как бы молча советуясь. И, видимо, пришли к общему мнению.       — Усилим защиту прямо сейчас, и поскорее, — взял слово старый Лис, поглаживая бородку. — Мы считаем, что в нашем деле нужно учитывать фазу луны, которая как раз завтра ночью уже войдёт в последнюю четверть — это время ослабления злых сил. Оптимальным было бы дождаться новолуния, но так долго мы тут сидеть не можем.       Кусуриури тоже кивнул и откинул крышку короба, чтобы достать свой волшебный меч в ножнах. Он должен был стать центральным звеном в защитной системе вместе с усиленным амулетом от сглаза. Шинигами переглянулись и согласно кивнули, понимая, что их силы тоже понадобятся в обороне.       — Аякаши наверняка попробуют сделать вылазку сегодня, пока ещё третья четверть, — сказал Иккаку. — Мы побудем с вами тут. На нашем участке сейчас тихо — и теперь мы даже знаем, почему. Все демоны и мононокэ собрались на Двуглавой горе. Кстати, это Куросава их собрал, — вполголоса добавил он для своего напарника.       — Какая ирония, — так же тихо отозвался Юмичика, покачав головой, но не объяснил, в чём дело.       — То-сан, если вас не затруднит, поговорите с этим старым исполином… нам пригодится и его помощь, — произнёс Аптекарь, устанавливая свой меч прямо в ножнах в щели между камней очага так, чтобы не опалило огнём, и чтобы он не упал.       — Хорошо.       — Ино-кун, нам нужен запас питьевой воды на длительное время, — распорядился Учитель. — Поищи под нашей поляной подземный родник или речку. А я помогу выкопать колодец.       — Хай.       — Рю-кун, сегодня ты рисуешь защитный круг, — продолжил Кусуриури. — Разуйся, пожалуйста, и сперва пройди босиком по внешней стороне того круга, что уже начертан — ступать надо плотно, пяткой к пальцам. Потом начертишь круг палкой из костра, потом ещё раз проведёшь по всей борозде пальцами. Да, это долго, но необходимо.       — Понял, сделаю! — серьёзно отозвался Кавамура, поспешно разматывая свои портянки.       Фуджимура внезапно встрепенулся:       — Подождите, можно же ещё второй круг сделать! Я вспомнил один фокус, мне его дед показывал. У нас, кицунэ, есть свой особый способ чертить защитный круг. Суги-кун, поможешь мне, — уверенно произнёс он.       Скрипач его уверенности не разделял и, пожав плечами, проворчал:       — Я даже понятия не имею, о чём речь.       Юки кинул ему мысленный образ того, что собирался сделать, и тогда Юнэ понимающе кивнул. Ямагучи же похмурил густые брови и неодобрительно покачал головой:       — Рассеиваешь мыслеобраз, Юкихиро-кун, потренируйся потом в прицельной передаче составных образов, это тебе не простая безмолвная речь. Но твоя идея мне нравится, это хорошо, — переменил он тему на более актуальную.       — И о чём речь? — полюбопытствовал Джей, полулёжа на подстилке, опираясь спиной о бревно для сидения. Всё, что могло защитить его маленькую «банду», крайне интересовало его. Он чувствовал себя немного неловко из-за того, что так подставился и не может полноценно участвовать в обороне лагеря.       — О круге невнимания, — пояснил Фуджимура. — Он будет дополнительно отталкивать и рассеивать внимание оказавшихся поблизости существ — и даже сильных аякаши. Только чертить его надо снаружи остальной защиты. Мы отступим на шаг от старого круга. Давай, Юнэ-кун, вместе.       Молодые кицунэ, перекинувшись, переступили старую границу и, шагая бок о бок, принялись синхронно работать хвостами, заметая свои следы. Сугихара на лету ухватил принцип и уверенно копировал действия сэмпая.       «Нас тут нет, — думал он, — здесь никого нет, кроме старого дерева, под которое соваться не стоит…»       Зелёный исполин тем временем вслушивался в просьбу одного из обосновавшихся под его сенью человечков, того, кого он понимал лучше всего. Человечек просил защиты для своих друзей и себя, и Страж леса постарался передать ему частичку своей силы и уверенности. Он не оставит их в опасности.       Иноран довольно быстро вычислил водную жилу, из которой питались корни гигантской секвойи, указал подходящее место для рытья скважины. Оказалось, что Ямагучи неплохо знает систему артезианских колодцев и умеет делать так, чтобы вода сама поднялась из глубины на нужный уровень, не затопляя при этом окрестности. В итоге у двух магов получился довольно глубокий колодец, узкий внизу и широкий у поверхности, и вода из него не перетекала через край.       — Мм, какая вкусная водичка, — одобрил Учитель, попробовав. — Неудивительно, что это дерево вымахало таким огромным.       Рюичи прочертил свой круг, шагая босыми ступнями по земле задом наперёд, и обугленной палкой повторял свои следы на усыпанной мелкой хвоей земле, чтобы немного ускорить процесс. Кицунэ не мешали ему, они завершили свой круг раньше него, тем более, что молодому магу Земли нужно было ещё раз пройтись по периметру пальцами, как бы укрепляя договор с самой землёй. Поэтому он не видел, как хмурится Ямагучи, как припал ухом к земле Кусуриури, как закрутили головами шинигами, словно бы тоже прислушиваясь к тревожному шороху ветра.       Шаман расставил свои амулеты в шести точках, укрепив их на удобных ветках, воткнутых в землю поглубже… потом что-то шепнул Джею, и тот погасил один из костров и факел, а второй, почти прогоревший костёр оставил тлеть красными углями в темноте.       Певец, закончив дело, отряхнул руки и подсел поближе к Томоэ, хотел спросить, почему вдруг так темно… и тут началось. Деревья вокруг поляны загудели от невидимого ветра, а из-за макушек показалась ущербная луна, разом затопив всю поляну своим призрачным светом. Сян-Мэй испуганно прижалась к боку Сугизо, хотя тот и сам невольно жался к Ямаде, ощущая потустороннюю жуть совсем рядом, ещё ближе, чем в тот раз, у заросшей дороги. Двое Хикарино без лишних слов обнялись тоже, подсев поближе к иноджунам, чтобы чувствовать их поддержку.       — Осторожно, — в полголоса предостерёг молодых оборотней чёрнобурый кицунэ, — нельзя сейчас объединять силы — это сразу выдаст нас врагу, а мы ещё не готовы принять открытый бой. Старайтесь думать о защитном барьере… о том, какой он прочный и основательный.       Все молча покивали и сосредоточились на этом, хотя гул вокруг становился всё громче, и вскоре уже стали понятны отдельные слова, словно бы кто-то могущественный отдавал приказы.       — Ищите лууучше! Уууничтожьте наглецооов! Шкуууры спущууу! Здесь! Где-то здееесь! Ищитеее! Быстрее! Разорвууу! Найдитеее! Сейчас жееее! — завывало вокруг поляны.       Но внутри невидимого купола, накрывшего друзей, не было ни ветриночки, ни одного сквознячка, который мог бы выдать спрятавшихся. В лунном свете стали видны разномастные аякаши и демоны: с рогами, хвостами, многорукие и многоглазые, в ужасных окровавленных доспехах и с неприятного вида оружием в руках и лапах. Они рыскали совсем близко, но не могли учуять гостей — всё время пробегали куда-то мимо, не останавливаясь, будто бы им говорили, что они ушли слишком далеко от цели.       — И как нарочно — ни одной тучки, — пробормотал Аптекарь, а Учитель только покивал молча. Увы, времени на то, чтобы ещё и небо затянуть облачным пологом, у них всё равно не было, поэтому сейчас печальная луна беспрепятственно освещала подозрительную для злых духов поляну, и они всё время оказывались тут, хотя и уходили сразу же, озадаченные отталкивающими чарами амулетов и хитрых кицунэ.       — С вашего позволения… я бы поспал, — заявил вдруг Ямагучи негромко, но уверенно. — Думаю, наши усилия по созданию защиты вполне позволяют нам отдохнуть от треволнений. Завтра будет тяжёлый день… и не менее тяжёлая ночь.       Он поднялся и, нарочито по-стариковски покряхтывая, отправился в палатку, как к себе домой. Шинобу внимательно посмотрел ему вслед… подумал — и тоже кивнул. — Пойдём, — сказал он Оносэ — и тот послушался, понимая, что ему нужно восстановить силы после отравления. — Ребята… Он махнул рукой остальным своим согруппникам, потом посмотрел на шинигами. — Мы посидим ещё, нам не особо нужен сон, а поглядеть на противника бывает полезно, — отозвался за обоих Мадарамэ. Кусуриури присел у корней исполинского дерева, попавшего в зачарованный круг, и дал понять, что останется тут: прислонился спиной к шершавой коре ствола и прикрыл глаза. Курить не стал, но сунул в рот пару стеблей какой-то травки, чтобы пожевать.       Юная ученица сразу же юркнула за ширму, чтобы никого не смущать. Парни внутри немного повозились, укладываясь, и Шинья негромко пошутил, стараясь приподнять настрой в команде:       — Классная звукоизоляция у тебя в палатке, Ино-тян. Вот бы у нас в общаге такая была!       Пятеро пофыркали, вспоминая, как мыкались по студенческим общежитиям когда-то. Тут, в тишине палатки было спокойно и уютно, никакие завывания не попадали внутрь, если не откидывать клапан дверцы.       Фуджимура спохватился, вытащил из-за пояса какой-то тряпичный комок и сунул его рыжику.       — Держи. Ты это у меня забыл.       — Ой… это же мои плавки! Спасибо! — заулыбался тот и даже чмокнул друга в щёку.       — А то вернёшься в свой Мир без белья совсем, — фыркнул сэмпай, ложась на выделенный ему матрас.       — Да уж… не хотелось бы…       Кавамура, улёгшийся ближе остальных к ширме, засыпал с трудом, крутился на футоне и вздыхал. Ему не давало покоя ощущение, что старик Ямагучи попросту зачем-то увёл их с поляны, и дело не только в отдыхе. Уже и То-сан заснул крепким сном человека с чистой совестью, и даже впечатлительный Сугихара…       — Рюичи-кун, чего не спишь и мне не даёшь? — зашептала Сян-Мэй из своего уголка. — Ворочаешься, будто тебя блохи кусают!       — Думаю, зачем Ямагучи-сэнсэй нас увёл, ну кроме отдыха… — так же тихо ответил певец, подползая ближе к ширме.       — Всё просто, — юная кицунэ высунулась из-за ширмы, кутаясь в одеяло. — Шинигами ничего не угрожает, они проходят специальное обучение, как обращаться с той нечистью, а вот у вас, несмотря на большую силу, опыта мало. С теми демонами нельзя встречаться взглядом, даже случайно, если не умеешь наглухо закрываться. И сильные эмоции излучать тоже не стоит. Это всё равно что похлопать их по плечу, мол, эй, мы здесь! Сквозь защитный круг они не пробьются, но если зацепятся за прямой взгляд — то могут увидеть, а увидев — уже точно до самого утра не отстанут. Ещё и прицельно в одну точку бить начнут, и тогда они могут продавить защиту настолько, чтобы наслать Трепет. Накроет — сам выскочишь из круга, тут тебе и конец.       — Я-а-асно… — задумчиво протянул вокалист.       — Вот и хорошо. А теперь спи уже, — Сян-Мэй почти по-матерински потрепала его по волосам. — И если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, то сэнсэй давно нас ждёт в комнате совещаний во сне!       Кицунэ ещё пару раз по-особенному провела по шелковистым, чуть вьющимся смоляным хайрам соловушки, помогая ему уснуть. Сразу так сделать было нельзя, потому что человек… точнее, оборотень был ей мало знаком, а после короткого разговора по душам парень расслабился легче, позволил потрогать себя без опасений… и тут же уснул, мило улыбаясь во сне. А лисичка, снова свернувшись в одеяле клубочком, привычно шмыгнула в знакомую комнатку в пространстве снов.       Все были уже в сборе, сэнсэй кинул быстрый взгляд на опоздавшую, но получил мысленный ответ: «Успокаивала Рюичи-куна, чтобы он уснул». Кивнув с чуть заметной улыбкой, Ямагучи продолжил объяснять возможные варианты стратегии завтрашней операции, но, как часто бывало, снова сбился на урок истории.       — Во время общей работы с оммёдзи у нас бывали похожие ситуации, когда мы окружали нечисть в каких-то местах — не столь обширных, как Двуглавая гора, да и людей у нас было больше… но из-за тлеющей вражды между оборотнями и людьми мы не могли использовать подобную тактику с излучением добра и любви. Просто постепенно сжимали кольцо и истребляли всех демонов, которые попадались. Да и между Кланами тоже не было особой дружбы, ведь ещё недавно мы люто враждовали. Это я к тому, что ситуация у нас тут очень нестандартная. Благодаря вашим необычайным способностям к объединению аур мы можем сотворить настоящее чудо, если наши чувства будут сильны и искренни.       — Мы говорили о стратегии, Учитель, — решился напомнить Джун.       — Ах да… идея моя в том, что вы вшестером создаёте эпицентр… мм… добра. Остальные в ваш круг не станут входить, потому что… всё же… мы не испытываем друг к другу таких положительных чувств, как вы шестеро. И наше вмешательство ослабит вас… так сказать, сделает менее концентрированной вашу доброту и любовь. Шестеро прочих вместе со мной будут обеспечивать вашу личную защиту, покуда вы будете заняты очищением гор и лесов.       — Скажите, Ямагучи-сэнсэй, — подал голос Томоэ, — а деревья могут нам помочь в нашем деле?       — О… это будет зависеть от того, сможете ли вы с ними договориться, Кумото-сан, — с лёгким поклоном отозвался старший оборотень, а Оносэ обрадованно потёр руки. Во сне он не чувствовал последствий отравления, был бодр и энергичен.       — Точно! Как это мы сразу не додумались! Деревья ведь тоже живые… и вся эта история началась со старого дуба. Важно, чтобы аякаши не разбежались за пределы старого леса, когда начнётся наша операция. Вы уж с ними договоритесь, То-сан, чтоб они не выпускали бесов наружу.       — Сделаю всё, что в моих силах, — кивнул менеджер серьёзно.       — Периметр тогда надо делать с односторонней пропускной способностью, — деловито вставил Шинья. — Чтобы из круга наружу энергия шла, а внутрь проникнуть никто не мог.       — Можно ещё завязать проницаемость на намерения! — подхватил Рюичи.       — Это как? — тряхнул кудрями Юкихиро. — Чтобы те, у кого враждебные намерения по отношению к нам, не могли пройти?       — Именно, — воздел палец соловушка. — Чтобы те, кто захочет откусить от нас кусочек, не могли до нас добраться.       Учитель одобрительно поглядел на него, покивал.       — Шинигами в этом могут помочь как никто, — согласился он. — Насколько мне известно, разным защитным барьерам — кеккаям — они посвящают довольно много времени при обучении. Утром поговорим с ними.       — С Аясегавой, если точнее, — усмехнулся до сих пор молчавший Сугизо. — По вопросам оборонительной магии — это к нему.       Обговорив ещё несколько мелких деталей, Ямагучи распустил собрание, поскольку нужно было выспаться как следует.       С утра он и Иноран насели на Юмичику со своими предложениями и вариантами по усилению и трансформации защиты лагеря, и тот не подвёл. В его арсенале нашлось заклинание для установки полупроницаемого барьера, но его решили не делать основным.       — И вообще. Не будем пока что снимать существующий барьер, — прислушавшись к своим ощущениям, сказал Мадарамэ. — Операция назначена на вечер… точнее, на момент заката, а до тех пор вам лучше не высовываться из укрытия. Аякаши нарочно затаились, я чую, хотя всю ночь так и носились туда-сюда, они вполне могут напасть и днём — тень под деревьями достаточно густая, чтобы их не обжигало солнце, а Трепет действует и на приличном расстоянии, если демон силён.       Старый Лис молча кивал, помешивая палочками еду в своей пиалке. Война войной, а обед и завтрак — по расписанию, — так считал Томоэ, поднявшийся первым и сваривший побольше риса, чтобы хватило на всех. Иноран не решился просить у своих ками морепродуктов, чтобы не баламутить магией воздух, поэтому завтрак получился большей частью вегетарианский, поскольку овощей Хикарино припасли достаточно. Зато шаман поделился с менеджером рецептами клана Синего Быка, чтобы растительная пища напоминала по вкусу мясную. И теперь с улыбкой смотрел на то, с каким аппетитом кушает его любимый сёгун, который очень быстро восстановился благодаря укрепляющему отвару Аптекаря.       После завтрака Оносэ занимался с Иккаку снова, чтобы поскорее выгнать из тела остатки распавшегося токсина, и медный квадрат амулета игриво поблёскивал на его груди, потому что басист предпочёл раздеться до пояса.       Шинья сидел в сторонке и тренировался, стуча сухими ветками по окружающим его предметам: камешку, двум поленьям разной толщины, узелку с завязанными в нём оставшимися монетами. Кстати, заработанные местные деньги он решил отдать Казуко-тян, передав через Юкихиро, который обещал найти тот городок и ту девушку. А заодно рассказать ей, что с её «дядюшкой» всё в порядке, и, чтобы она не грустила, поведать всю эту сказочную историю про пришельцев из другого Мира.       — Будет новая сказка про «братьев», — ухмыльнулся Юки, предвкушая красочное повествование — был мастером поговорить, любил это дело.       — Ты, главное, не слишком привирай, — одёрнул его Сугизо… и сам вдруг дёрнулся из-за прохладного прикосновения к груди — не привык ещё к новому медному амулету. Вытащил его из-под одежды, подумал… вдруг изловчился — и послал солнечного зайчика прямо в глаз Ямаде. Тот заморгал и заозирался, увидел глумливую ухмылку Юнэ, погрозил ему палочкой, зажатой в руке, и продолжил барабанить, чтобы поскорее восстановить свои профессиональные навыки. Он очень серьёзно относился к своей настоящей работе и надеялся, что скоро они с друзьями вернутся домой и снова станут сочинять музыку.       Томоэ после завтрака продолжил обрабатывать грядку с цветами чистого сердца, которые раскрыли новые бутоны, Рюичи тихонько пел любимые песни, сидя рядом. Кусуриури зачаровывал ещё одну банку, чтобы собрать в неё урожай целебных цветков. Сян-Мэй обмахивала веером Учителя, поскольку на поляне было жарко из-за яркого солнца, затопившего светом всё вокруг. В общем, все были заняты, стараясь не слишком часто думать о демонах, прячущихся в тени деревьев, что высокой стеной стояли вокруг поляны…       Ёкай нервничал, если можно было применить это слово к существу, нервной системы не имеющему в принципе. Ещё недавно он чуял на этой поляне много яркой, вкусной магической силы, пробивающейся из-за черты, которую он не мог пересечь. Он пришёл сюда, отследив источник энергии, когда волшебным образом вызванная гроза разрушила его жилище, устроенное в заброшенном маленьком — немногим больше скворечника, — святилище, давно покинутом богами. Аякаши не подумал, что тот, кто излучал такую мощную волну силы, может оказаться ему не по зубам. А теперь и думать стало не о чем: демон не улавливал на странной поляне и следа той силы — только ту, которую излучало древнее дерево, сунуться под которое для него было всё равно, что человеку прыгнуть в лесной пожар. Большой Мидори, древний исполинский Страж заповедного леса не жаловал подобных «гостей».       Голодный нечистик, забившийся в покинутую крысиную норку, не мог видеть, как один из затаившихся внутри круга подошёл к Древу и замер, прижав ладони к тёплой шершавой коре…       Вспомнив ночной разговор после слов Мадарамэ, Кумото решил в самом деле попробовать договориться с лесом. Прижавшись к нагретой солнцем коре всем телом, он будто бы в самом деле слился с древним деревом, стал его ветвями и корнями. Ему казалось, что он обзавёлся тысячей глаз и ушей. Он увидел друзей сразу со всех сторон, а ещё сразу заметил мелькающих в тени существ, охочих до человеческой крови и до магии. Его дыхание слилось с дыханием леса, слуха коснулось пение земли и скрип каждого дерева… Без слов, одним движением души просил Томоэ лесного Стража помочь им исцелить эту землю от заполонившей её нечистой силы…       Аптекарь довольно покрутил в руках плотно укупоренную банку с ещё одной порцией цветков чистого сердца. Подумал, что жаль отпускать такого одарённого мага, как Кумото-сан. Он знал, что в Южных землях много практикующих Земную магию, но редко у кого встречался талант, подкреплённый сильным волевым характером и умением максимально концентрироваться на поставленной задаче. Кого другого контакт со столь мощной и древней магией расплющил бы, свёл с ума… а этот, вон, спокойный такой, хотя сейчас его сенсорная система подвергается огромным перегрузкам.       «Интересные слова, явно чужеземные… у него почерпнул, что ли? — Кусуриури покосился на застывшего возле старого дерева мужчину. — Это ведь очень тяжело… всё равно, как если бы обычный человек без подготовки вдруг вспомнил бы пяток своих прошлых жизней, разом, всё в одну кучу. А он ничего — устоял на ногах. Надо сказать Рюичи…»       — Рю-кун, Кумото-сану нужна твоя помощь, — раздался спокойный голос Шамана, который, как оказалось, тоже внимательно отслеживал сейчас состояние их менеджера. Соловушка аж подпрыгнул на месте, будто хотел вспорхнуть, да забыл перекинуться в птицу, но ловко преодолел несколько метров до исполинского дерева, сам обнял своего любимого со спины.       — То-сан… То-сан, тебе плохо? — теперь уже и сам Кавамура ощутил, что со старшим что-то не так.       — Всё… всё уже… всё, — с трудом отлипнув от шершавой коры, Томоэ сел на землю и снова прислонился к дереву — спиной, чтобы отдохнуть и восполнить упадок сил. — Глаза…       Тут уже и Иноран подошёл, присел рядом, взял ладонь ничего не понимающего певца, положил её на лицо Томоэ, чтобы прикрыть от солнца его уставшие глаза, а сам немного помассировал старшему виски.       — Это было очень опасно, Кумото-сан, — неодобрительно покачал головой Ямагучи, который тоже всё понял, но не вмешивался, поскольку этот взрослый оборотень не был его учеником. — Вы могли даже сойти с ума… что было бы крайне плохо в нашей ситуации.       — Что? Что он сделал? — вертел головой Оносэ, который видел только, что менеджер несколько минут столбом стоял возле огромного дерева.       — Он попытался подключиться к системе «Зелёное Око», — пояснил Учитель. — Это когда маг может видеть всё то, что видят листья деревьев и кустов. Без длительной серьёзной подготовки это могло стоить ему жизни или рассудка… что в нашем случае равнозначно. Но мне кажется, что этот древний исполин, Хранитель леса, немного помог ему — не пустил далеко. Что вы видели, вы помните, Кумото-сан?       — Да, — тихим, но достаточно твёрдым голосом отозвался бывший осветитель, не меняя позы. — Вокруг нашей поляны постоянно дежурят аякаши… деревья чуют их корнями. Демоны не видят нас, но они достаточно сообразительны, чтобы понять, что мы именно здесь, просто под защитой чар.       — Ага, — покивал Мадарамэ, — они уверены, что наши чары рано или поздно ослабнут, поэтому выжидают. Думаю, с восходом луны они начнут прицельно бить по нашему куполу. Их главный тоже тут?       — Нет… вроде бы нет…       — Ну да, станет принц Куросава сам в засаде сидеть, — хмыкнул себе под нос Аясегава.       — Принц Чёрного болота! — фыркнул было басист, искажая имя, но стушевался под укоризненными взглядами Аптекаря и обоих воинов.       — Не стоит смеяться над именем, Джей-кун, — непривычно серьёзно покачал головой Мадарамэ. — Он страшный человек, ну, то есть уже не человек… Короче, это очень опасный противник.       — Ну да, иначе не смог бы подчинить себе столько местной нечисти, — понимающе кивнул Оносэ, признавая свою неправоту.       — Именно, — перехватил нить беседы Аптекарь. — Я немного слыхал о нём во время своих странствий. В один далеко не прекрасный день он появился неведомо откуда с горсткой соратников и постепенно перетянул на свою сторону многих демонов, сколотив сильный клан.       — Не неведомо откуда, — вдруг тихо сказал Юмичика, глядя на свои ухоженные руки.       — Когда-то он был одним из нас, очень сильным шинигами, но пал жертвой женских чар. Он без памяти влюбился в смертную женщину, куртизанку. А она после смерти от руки клиента стала демоном, ненавидящим мужчин, и ради того, чтобы спасти её, Куросава украл сильный артефакт у наших Старейшин, — более подробно рассказал Иккаку. — Говорят, он успел помочь своей возлюбленной вернуть прежний облик и разум, а заодно привязал её к себе, став для неё исключением среди рода мужского. Да вы её, наверное, видели во время Парада демонов — она обычно повсюду следует за ним.       Сугихара и Ямада покивали, вспомнив одну из двух красавиц, сопровождавших статного предводителя аякаши.        — Однако, — быстро вернулся Мадарамэ к прежней теме, — за это его изгнали из нашего Мира. Долгое время о нём не было ничего слышно, мы все считали, что демоны расправились с ним… А он, оказывается, скрытно объявился тут, поселившись на ничейной территории… Его душа почернела от злодеяний, он сам стал демоном и успел собрать большую армию нечисти.       — Так какого ж рожна ваше начальство даже не чесалось, пока он тут клан собирал? — сердито сдвинул брови Шинья.       — А начальство одно твердит: «Не наш участок», — презрительно выплюнул Иккаку, который ни дать ни взять был недоволен тем, что его лишили хорошей драки. — Если бы я не сходил на разведку, то тоже не знал бы, кто стоит за этими полчищами ёкаев.       Лунатики, некогда подрабатывавшие в разных местах, понимающе переглянулись, и на лицах отразилась одна и та же мысль: «Начальство везде одинаково!» * * *       Принц Куросава уже несколько дней пребывал сильно не в духе, и, кроме начальника охраны, Юки-онны и его бывшей — ибо сердце его давно уже огрубело и отринуло любовь — возлюбленной к нему не рисковал сунуться ни один подручный. Называя вещи своими именами, настроение местного повелителя демонов рухнуло с отметки «паршивое» до «тихого бешенства». Вот уже почти неделю после полнолуния в его владениях мутили воду какие-то чужаки. Сильные, судя по докладам разведки, и наглые, как стая назойливых мух.       Чужаки были совсем рядом, принц-изгнанник почуял их возле Старой дороги, у моста, но он не мог прервать Парад, чтобы не потерять лицо перед новыми союзниками и гостями. К тому же он считал, что легко расправится с ними позже, ибо никому из смертных нельзя безнаказанно ошиваться во владениях Куросавы-доно. Но наглецы оказались достаточно сильны и умны, чтобы прятаться по ночам за защитный круг, так что разведчики долгое время не смогли их обнаружить.       А на третий день после полнолуния произошло небывалое: страшный ледяной ливень обрушился на Двуглавую гору, заливая землю водой, которая играючи катала камни и выворачивала с корнем чахлые деревца на краю леса. Многие слабые демоны лишились укромных уголков, где пережидали дневное время, кого-то сожгло безжалостное солнце, армия понесла незначительные потери, чего нельзя было допустить снова.       Оправившись после некоторого потрясения, принц демонов послал почти всех подчинённых прочёсывать лес, чтобы найти зарвавшихся чужестранцев. И только сильнее свирепел, слушая один за другим доклады о неудачных поисках. [Иллюстрация 43]       Некоторые аякаши докладывали о подозрительной поляне возле одного из Больших Мидори, но увидеть там кого-либо получилось только у одного, спрятавшегося в змеиной норе неподалёку. Он даже удостоился похвалы от начальника охраны за то, что натравил на незваного гостя жившую в норе кобру, — но и только. Об успехе поисков начальник поспешил доложить лично принцу, а тот назначил штурм на последнюю ночь третьей четверти.       — И так уже столько времени угрохали на этих смертных, — ворчал Куросава, прилаживая с помощью оруженосца новенький нагрудник красивой парадной брони. — Схожу-ка, сам проверю, что за птицы залетели.       Но штурм не задался с самого начала, по причине того, что на поляну вокруг старого дерева были наложены слишком мощные и разнообразные защитные и отталкивающие чары.       — Давно надо было извести этих Мидори, к кицуньей бабушке! — кипятился Куросава, нарезая круги вокруг древнего исполина и от бессилия изничтожая попадающих под горячую руку мелких нечистиков. — Ну, тогда… завтра ночью. Ничего, что уже будет последняя четверть, — этих гостей лично достану и сожру. Или нет. Буду долго-долго пытать, чтобы их силы перешли ко мне, — принц предвкушающе потёр руки.       Он ещё не знал, что под куполом защитного барьера его ждут старые знакомые — шинигами. * * *       Рассказ Мадарамэ произвел на Сугихару сильное впечатление, и он затих, что-то напряжённо обдумывая.       — О чем задумался, Суги-кун? — полюбопытствовал Рюичи, подсев поближе.       — Что-то грустно стало. По сути, он же несчастный человек… был, — медленно проговорил скрипач. — Сначала запретная любовь, потом преступление ради возлюбленной, изгнание… Я и прикидываю, какое действие должно на него оказать наше излучение добра и любви…       — А ты не думай, вечером проверим на практике! — хлопнул его по плечу подошедший Джун. — Многие мысли подтачивают храбрость воина!       Иккаку с уважением покосился на белобрысого оборотня — ему был близок подобный образ мышления.       — Лучше скажите мне вот что, — продолжал Оносэ, обращаясь к шинигами, — Этот ваш принц-изгнанник какую тактику предпочитает? Вы, наверное, знаете, нэ?       — А то как же! — Мадарамэ потёр ладони. — Вряд ли он забыл нашу науку военного дела или придумал какую-то свою. Вначале выставит вперед заслон из множества аякаши помельче, и они будут насылать Трепет изо всех сил. Но шелупонь он выставит не всю сразу, а оставит часть на потом, чтоб ещё под ногами путались в разгар драки. Второй волной пустит чудовищ посильнее, чтобы измотать противника, а там уже и элита в бой пойдет, и он сам…       Бывалый воин и самозваный сёгун из неслучившейся реальности углубились в дебри военной стратегии и тактики, а остальные под руководством Юмичики принялись возводить дополнительный односторонний барьер.       Ямагучи смотрел на «молодёжь» с едва заметной улыбкой, пряча её в аккуратной бородке. Иккаку горячился, доказывая, что он знает, с кем имеет дело, а Джей напирал на то, что они вообще не собираются вступать в открытый бой, поэтому нужно лишь сдержать толпы нежити, покуда шестеро иномирян будут кастовать своё «добро по площадям». Пока ещё не дошло до драки, старый Лис поспешил вмешаться.       — Кхм-кхм… позвольте и мне, молодые люди, сказать своё мнение, — заговорил он в короткой паузе, когда оба «командира» обдумывали аргументы. Двое сразу же повернулись к оборотню, который был воином задолго до их рождения, и изобразили почтительное внимание. — Как я уже говорил вам, друзья мои, — он окинул взглядом тех, с кем дольше всего общался, — в моём Мире полно разных чудес и магии, которая нам, местным кажется обыденностью и естественным порядком вещей. Но наши народы и Кланы до сих пор были слишком разобщены… и в нас слишком мало доброты и настоящей любви. А вы шестеро пришли из такого Мира, где больше всего ценят принадлежность к группе, общность интересов, взаимное уважение… и народы ваших Островов куда более сплочёны, чем здесь.       — Ну, не так уж…       — И не везде…       Сугизо и Джун посмотрели друг на друга и снова умолкли, внимая Учителю.       — Даже если не так и не везде, именно у вас есть то, к чему не готовы мы, люди и оборотни Благословенных Островов. Способность жертвовать собой ради любимых людей.       В наступившей звенящей тишине он внимательно посмотрел на Ямаду и Кумото, потом на Инорана и на остальных — никто не опустил взгляд, а Шинобу кивнул едва заметно, догадавшись уже, к чему клонит старый хитрец.       — И я тоже очень надеюсь, что до открытого боя не дойдёт, потому что верю в ваши силы, — серьёзно договорил Ямагучи. — Нас тоже шестеро, как и вас, мы будем держать барьер изо всех сил, покамест вы будете… мм… аккумулировать… правильно? — аккумулировать энергию добра и любви и распространять её на всю территорию леса вокруг горы.       На сей раз Мадарамэ не стал спорить, увидев в этом рассуждении зерно истины. Просто сам он больше любил нападать, но ведь бывали такие случаи, когда оборонительная тактика его напарника работала лучше.       — А за руки мы будем браться? — неожиданно мягким голосом мурлыкнул Юмичика, под шумок подсевший поближе к Сян-Мэй, но пока ещё на приличном расстоянии. — Если будем, то я бы предпочёл быть здесь, чтобы иметь возможность в случае опасности… лично уберечь этот хрупкий цветок.       Все сразу заулыбались понимающе, а лисичка кокетливо зарумянилась и спрятала хитрющие глазки, видя, что её приворотные чары сработали. Но нарочито строгий голос сэнсэя развеял все лишние чары.       — Нет. За руки мы браться не будем. Все шуры-муры — только во внеурочное время и после исполнения домашних заданий.       Сян-Мэй тут же скуксилась, но Аясегава и не подумал сдавать позиции, а подыграл юной кицунэ — чарам он вовсе не поддался, но отчего бы не сделать красивой девушке приятное? Даже если она кицунэ.       — Ничего, я найду свободное время… потом.       Благодаря этим двоим обстановка в лагере потеплела снова, все продолжили заниматься приготовлениями. Томоэ и Шинья варили еду на одном костре, Аптекарь доваривал укрепляющий силы и бодрящий тело отвар, чтобы никто не уснул посреди битвы.       Несмотря на то, что все были при деле, напряжение ожидания всё же имело место быть.       — Хуже нету — ждать и догонять, — бурдел Джей, преодолевая искушение по примеру Сугихары отрастить себе один только хвост, чтобы иметь возможность хлестать им себя по бокам, выражая нетерпение. Однако Оносэ сообразил, что лишняя трата сил ни к чему, и ограничился ворчанием под нос. — Даже догонять не так паршиво, как ждать…       — Имей терпение, сёгун-сан, — Ямада хлопнул друга по плечу. — До вечера всего ничего осталось… а мне что-то не нравится наш тихоня ритмер. Какой-то он… слишком уж тихий опять.       Джун повернулся и внимательно посмотрел на своего неразлучника, который сидел у самодельного колодца и водил пальцами по ровной зеркальной поверхности, будто бы пытаясь что-то написать. Иноуэ помнил советы Учителя и старался накапливать побольше жизненной энергии впрок, но она постоянно куда-то утекала — то на зачарование амулетов, то на подпитку любимого басиста, то на помощь Кумото, — и он всё чаще чувствовал себя разбитым и слабым. Поэтому он больше молчал, слушая остальных, от тренировки с Аясегавой отказался, надеясь на то, что при объединении аур ему полегчает. С последнего купания прошло больше двух суток, да и купание то было весьма коротким, так что плавники снова чесались всё сильнее, но Шинобу терпел, порой невольно поводя лопатками. Вынужденное осадное положение выматывало его ещё сильнее, ведь защита их поляны подпитывалась в том числе и от его внутренних запасов энергии.       — Ох… Ино-тян, что с тобой такое?.. — начал было Оносэ и умолк, сообразив, в чём дело. Сразу подсел ближе, кладя руки на плечи милого, принялся массировать их, потирая большими пальцами загривок и между лопатками.       — М-да, — нахмурился старый Лис, вспомнив про не очень удобную анимагическую форму Шамана. — У нас есть ещё время до заката. Сделаем-ка вот что. Джей-кун, подкинь в костёр побольше дров — надо будет чуток прогреть воду в нашем колодце. Не беспокойтесь, вода не испачкается, её всё равно можно будет пить, — на всякий случай сказал он остальным.       Наплевав на то, что их могут обнаружить сидящие в засаде враги, которые и так, похоже, уже знали, где прячутся чужеземцы, Ямагучи с помощью магии Земли быстро расширил и углубил верхнюю часть колодца, сделав не очень большой, но глубокий круглый бассейн, быстро наполнившийся из подземной реки через узкую скважину. Опытный маг сделал всё аккуратно, чтобы вода не смешивалась с землёй и песком, оставаясь такой же чистой и холодной. Огненный Джун переносил жар от огня в воду, прогревая её, чтобы температура была более комфортной для Дельфина. Шаман, не дожидаясь даже, пока резервуар наполнится до краёв, перекинулся и с наслаждением нырнул, чтобы сделать несколько быстрых кругов и немного попрыгать, «распрямляя» свою анимагическую ауру.       Двое Хикарино с удивлением и восторгом смотрели на друга, которого ещё не видели в звериной форме, но первым не выдержал Сугихара. Скинув одежду, он с радостным воплем плюхнулся в воду в одних плавках, чтобы наскоро ополоснуться и погладить блестящие бока Дельфинчика. Рюичи, увидев это, тоже поспешил раздеться до плавок и присоединился к весёлой возне, чтобы подрызгаться, забыв обо всём. Враги, демоны, мятежные принцы — всё это было так смешно и совсем не страшно.       Остальные с умилёнными улыбками наблюдали за тремя парнями, впавшими в детство… но именно это помогло столь разным по характерам людям и нелюдям объединиться — не только на словах, но и духовно. Даже повидавший виды Аптекарь не мог удержать улыбку на обычно бесстрастном лице. И двое Богов Смерти как никогда радовались жизни, ощущая яркие позитивные эмоции новых друзей.       Вечер и правда наступил незаметно: за ранним ужином ставшая ещё более дружной компания не заметила, как солнце нырнуло за деревья, подсвечивая оттуда редкие облака золотисто-рыжими лучами.       — А может, жахнем предупреждающим ударом? — со смесью сомнения и надежды спросил Джей, потирая подбородок.       — Не придётся нам делать предупреждающий удар, — напряжённым голосом проговорил Томоэ. — Они уже стянули силы и готовятся ударить сами. Скорее всего — как только погаснет последний луч солнца…       — Откуда ты это знаешь, То-сан? — вскинулся Рюичи.       — Он показал, — Кумото махнул рукой в сторону Большого Мидори. Он не дотрагивался до могучего дерева, но оно и без того сумело передать нужную картинку в разум мага, при этом не навредив ему.       — Что поделать, они теперь точно знают, где мы, но зато у нас нет слабых звеньев в обороне, — Оносэ ласково погладил милого по мокрым волосам. Тот нарочно не стал сушиться и даже одежду намочил, чтобы лучше ощущать свою Стихию.       — Ты так и будешь — в мокрой одежде? — спросил Ямада. — Ночью-то прохладно. Заболеешь ещё.       — Думаю, нам будет жарко, — хохотнул сёгун, но тут же снова посуровел.       — Ну что, по местам, друзья! Солнце уже коснулось краем горизонта. У нас осталось несколько минут, — Ямагучи поднялся и выпрямился плавным движением, исполненной грозной силы, и его уверенность передалась всем остальным. А ещё бодрящий отвар, сделанный Кусуриури, наполнял сердца отвагой и уверенностью в своих силах.       Все дружно вскочили на ноги, а Иноран ещё раз внимательно посмотрел на каждого из спутников и новых знакомых.       — Если мы справимся… и после этого вернёмся в свой Мир… я бы хотел попрощаться. Знайте, что если моя память не уснёт, то я всегда буду вспоминать о вас и об этом Мире, который так много дал мне.       — Погоди прощаться, Ино-кун, — немного скептично сказал Юнэ. — Ещё ничего не ясно ведь.       — Время дорого, — покачал головой Мадарамэ, обнажая невидимый доселе меч.       — Да, начнём, пожалуй, — поддержал его Оносэ. — Ино, не вздумай артачиться — бери все наши силы. Сейчас всё зависит от тебя. Я верю, ты справишься. Ты сильный. И я люблю тебя.       — И я, — улыбнулся Рюичи, беря младшего гитариста за вторую руку. — И тебя очень люблю, То-сан, — повернулся он к менеджеру.       — И я вас всех люблю, друзья мои.       Круг замкнулся, вместе с искренними словами любви и дружбы все шестеро ощутили, что в самом деле на свете нет чувств, сильнее тех, что они испытывают друг к другу…       Остальные шестеро, встав спинами к иномирянам, образовали внешний круг, готовые защитить друзей от нападения, если нечистая сила прорвёт периметр, начерченный на земле. Юкихиро и Сян-Мэй ахнули от упругой тёплой волны энергии, окатившей их сзади. Старшие маги и шинигами отреагировали более сдержанно, но и они не могли не признать, что им ещё не доводилось ощущать подобную мощь.       Музыканты же на секунду почти полностью отключились от окружающего мира, чтобы в следующий миг окунуться в него так глубоко, как никогда в жизни. Объединив разум, эмоции, ощущения, они чувствовали каждого из своего круга. Как Сугихара пропускает через себя свежий ночной ветер, дарящий легкость всей шестёрке. Как на грани слышимости гудит земля, щедро делящаяся силой с Рюичи и откликающаяся едва заметной вибрацией из глубины недр на зов Шиньи. Как шумят кругом внявшие просьбе Томоэ деревья, кусты и травы, готовые принять и передать поток энергии на большие расстояния, чтобы ни одному ёкаю не удалось спрятаться и пересидеть атаку в укромном уголке. Как танцует послушное Джуну пламя костра. Как бурлт вода в бассейне и в ближайших к стоянке магов родниках, до которых дотянулся мыслью пополнивший запас сил Шинобу… Это было похоже на рождение новой песни и на выступление на сцене, когда музыканты объединялись, звуча единым организмом…       Внешний круг защитников не мог ощущать всех деталей — только то, как за их спинами сгущалась энергия… и, достигнув пика, вдруг рванула во все стороны, словно солнечные лучи из разрыва в грозовых тучах, заливая, затапливая всё вокруг, с легкостью пересекая защитный барьер и обрушиваясь на изготовившихся к нападению аякаши… Эта сила омывала сердца, находя и выжигая застрявшие в душе обиды и печали — у кого их нет! — согревая и наполняя теплом, спокойствием и любовью ко всему Миру, похожей на океан в тихую погоду — с виду спокойный, но глубокий и мощный. Мысли исчезли, в этом незримом потоке хотелось раскинуть руки и парить, как птица… * * *       Выбирая своей резиденцией Двуглавую гору, принц Куросава преследовал ещё две приятные цели: ускользнуть от внимания бывших дружков-шинигами и окончательно избавиться от оставшихся тут оммёдзи. Первые давным-давно не заглядывали на эту территорию из-за наличия вторых, а те, в свою очередь, уже несколько лет испытывали прессинг со стороны официальных властей — местных и столичных. Ещё бы — такой лакомый кусок нетронутой природы, а в недрах горных пород вполне могут быть залежи руды и угля. Если бы не школа оммёдзи, эти земли давно поделили бы между собой удельные князья. Так что нашептать самому воинственному из них хорошую идею было легко.       Поход неудачника, окончившийся у Старого моста, идеально вписался в планы бывшего шинигами: он получил опустевшую без оммёдзи гору и очень быстро отвадил от заповедных лесов местных людишек. Неприятным сюрпризом стал кошачий Клан, скрытый недалеко от границы территории, но кошки-оборотни были достаточно умными и не доставляли новому хозяину горы хлопот, сидели тихо за своим барьером.       Много лет дела шли хорошо, нечисть быстро плодилась на вольном выпасе, армия аякаши крепла и росла: честолюбивый Куросава планировал подчинить себе все Северные земли в самом ближайшем будущем — и чихать хотел на то, что эти «просвещённые» не верят в демонов. Скоро поверят. План по захвату Столицы был уже разработан и нанесён на карты… и тут вдруг эта незапланированная досадная задержка. И ладно бы из-за чего-то важного, типа расположения звёзд или лунного затмения, — так нет же! Какие-то жалкие смертные внаглую устроили тут посиделки, глазели на Парад, обобрали большую делянку шептун-травы, спрятались под защитой Большого Мидори — чтоб ему пусто было под корнями! Тут ещё какой-то внезапный ледяной ливень посреди бела дня — очень подозрительно похожий на призывной… но магов такой силы не сыскать даже в Южных землях, уж Куросава это знал. И даже если такой народился, что он забыл тут, на Двуглавой горе?..       Чертовщина какая-то.       До захода солнца оставались считанные мгновения, принц с ненавистью смотрел на видимый для него купол защиты — очень крепкой и многослойной — не так-то просто будет проломить такой. Всё было готово к штурму: зачарованная поляна с огромным деревом окружена по всему периметру — мышь не проскочит; десятники отдавали последние приказы…       Куросава поднял руку, знаменуя начало — и в тот же миг оборона залётных магов исчезла, будто бы сдёрнутая невидимой рукой. Мелкие демоны с радостным рёвом устремились вперёд, не замечая другого, более тонкого, но не менее прочного барьера, укрывшего тех, кто был внутри… а сам принц внезапно увидел знакомые лица бывших соратников. Там был кто-то ещё, но он не обратил внимания.       «Вот оно что!» — успел подумать Куросава, когда воздух вокруг неуловимо изменился… и очень быстро стал обжигающе горячим вместо того, чтобы остывать в ночной темноте. Дышать стало невозможно, принц был вынужден покинуть телесную оболочку — вместе с красивым доспехом… но ничего не изменилось. Чёрная от злобы душа главного демона корчилась от боли, вспоминая все свои прегрешения, глаза пытались увлажниться слезами, но слёз не было, он слишком давно разучился плакать. В нём не осталось ничего, что могло бы откликнуться на этот властный и ласковый Зов доброты — ни кусочка чистой ауры, ни раскаяния, ни жалости, ни любви… Только непереносимая боль…       А потом всё кончилось. Для него.       Верная спутница опального принца, бывшая куртизанка Миёко с ужасом глядела, как незримая волна смела авангард армии аякаши, как она стремительно поглотила более сильных демонов, выставленных основной ударной силой, как добралась до элитного отряда нечисти… Тот, кто мог, выставлял защиту, самую сильную, на какую был способен, однако волна проходила сквозь неё без видимых усилий. Вверх взвились мириады голубоватых огоньков: те, кто был при жизни земной человеком и стал демоном от горя или ярости, возвращались туда, откуда пришло всё живое и куда ему суждено отправиться после смерти.       Миёко рванулась наперерез этой волне — заслонить своего принца, который замешкался, поглощённый раздумьями, — но не успела. Поток странной энергии накрыл Куросаву, заставив корчиться, словно от сильнейшей боли, — и в ночное небо устремился ещё один поток голубых искр.       А в следующую секунду Миёко захлестнуло жгучее и мучительное чувство, название которому она не могла вспомнить. Зато вспомнилась первая встреча с принцем — ещё при земной жизни куртизанки, — как высокопоставленный шинигами позволил ей, простой смертной, увидеть его. Вспомнилось, как он вырвал её из безумия, и вернул разум и прекрасный облик демонице, которой стала несчастная женщина… Вспомнился каждый поступок, совершённый верной спутницей Куросавы, преданной ему до последней частички духовной энергии…       — Куросава-доно… — шёпот Миёко прозвучал не громче шелеста листвы при тихом ветре. — Я иду за вами, мой принц… Мы снова родимся и найдём друг друга… — и маленький рой похожих на светлячков искорок воспарил над землёй… * * *       Когда грустная ущербная луна залила поляну под Большим Мидори своим призрачным светом, всё уже было кончено — даже те нечистые духи, что успели спрятаться в своих норах, исчезли из этого Мира, отправившись в свои преисподние или на перерождение.       Шинигами медленно опустили оружие. Им почти не пришлось сражаться — нападавшие были сметены потоком пламенной Силы, так что оставалось лишь наблюдать за безуспешным бегством разномастных тварей и призраков. Напоследок Духи Смерти провели короткий ритуал, чтобы проверить, всех ли аякаши достала эта смертоносная для них буря, и убедились, что Двуглавая гора и прилегающий к ней обширный лес очищены полностью.       Обернувшись, воины увидели только троих оборотней и Аптекаря. Сян-Мэй, потратившая много сил на отражение первой — и единственной — атаки, тихонько плакала, уткнувшись лицом в плечо Учителя, Фуджимура хмурился, маг оставался внешне бесстрастным.       — Вот так сюрприз, — брякнул первым более эмоциональный Аясегава. — Они что же, в самом деле вернулись к себе? В свой Мир?       — Да, — отозвался низким торжественным голосом Ямагучи. — Они исполнили то, что хотел от них наш Мир — подарили свободу всем этим заблудшим душам. Я немножко понимаю язык деревьев, хотя специализируюсь на магии Земли, так что уверен, что и поляна эта, и этот древний исполин были выбраны не случайно. Наши гости, ведомые господином Кусуриури, остановились тут, потому что их призвали во сне, указав наилучший путь. Здесь они встретили своих «братьев», здесь же открылась для них дверь в их родной Мир. Ино-кун рассказывал мне, что они сажали дубочки для переселения ками — так что вся эта история тесно связана с корнями и листьями. Ну, всё уже, всё, не плачь, девочка моя… у них теперь всё будет хорошо. Они будут петь свои песни на радость людям… а мы сможем теперь приходить к ним в их сны иногда. Ты ведь оставила ниточки в памяти?       Юная кицунэ снова шмыгнула носом и закивала. Юкихиро шагнул к потухшему костру и молча забрал свой амулет для отвода глаз, подвешенный на палке, Аптекарь убрал в короб свой меч… Никто не торопился расходиться — будто ждали, что сейчас те шестеро, что свели тропинки судеб на эту поляну, снова появятся… Но лес был тих и сумрачен.       — Эх, даже не попрощались, выходит. Ну, почти, — вздохнул Юки. На земле тесным кружочком остались лежать медные блестящие пластинки, и он первым решился взять себе одну. — На память. Ох… она ещё тёплая… Ой, я вижу их!       Остальные тут же подошли ближе, чтобы взять себе по амулету, и в самом деле увидали всех иномирян: они лежали на земле без движения, будто бы в обмороке. Впрочем, все пластинки очень быстро потускнели и стали холодными, перестав показывать другой Мир.       — Ну и силища у этого Шамана всё ж таки! — покачал головой Мадарамэ.       — Да, такой глубины «колодца Силы» я тоже ещё не встречал среди Водных магов, — важно кивнул старый Лис. — И «знак Шамана» давал ему немалую власть над Воздухом. Прошу вас, сохраните эти амулеты, — попросил он троих северян. — Мне кажется, что эта история ещё не окончена… и истинная миссия «братьев» заключалась в том, чтобы мы — именно мы — перестали враждовать. Вдумайтесь: они сумели объеденить Север и Юг, оборотней и охотников на них, живых… и Богов Смерти. И те искренние чувства, что они испытывают друг к другу, навсегда останутся в нашем Мире… если мы сами не разрушим их.       — Согласен, — отозвался маг-травник.       — Похоже на то, — кивнули шинигами.       — Что ж, друзья, приключение закончилось… впереди — важные дела и заботы. Юкихиро-кун, если ты не против, мы возьмём тебя с собой, в клан Белого Тигра — погостить, чтобы тебе не пришлось одному лететь через сон домой. Поговорим насчёт библиотеки… а потом дойдёшь пешочком до своих. Хорошо?       — Да, сэнсэй! — Фуджимура чуть улыбнулся, вешая себе на шею оба амулета.       — Кусуриури-сан, я был очень рад познакомиться с вами поближе. Желаю вам удачи в деле восстановления Школы оммёдзи. Подайте весточку в наш Клан — мы обязательно пришлём вам подходящих учеников.       — Благодарю, Ямагучи-сан. Буду стараться изо всех сил поскорее возродить дело оммёдзи, пока нечисть не расплодилась тут снова.       Двое раскланялись. Потом Учитель так же велеречиво, но тепло попрощался с шинигами, заверив в том, что на территории большинства крупных Кланов проживают исключительно мирные ёкаи, так что там для них работы пока что нет — Стражи вполне справляются с теми демонами, кто сеет хаос и смуту.       Воины поклонились в ответ, попрощались и быстро скрылись в лесной тьме — им давно было пора на свой участок, пока не влетело за самоволку от начальства.       Аптекарь некоторое время сидя наблюдал за тем, как трое кицунэ зажигают ароматические палочки для улучшения концентрации, как берутся за руки, чтобы не потеряться в пространстве снов… А потом он остался на поляне один… и странное чувство, похожее на сожаление, коснулось его сердца. Он всегда был один… но теперь это почему-то стало тяготить его.       «Нужно пригласить тех ребят, что я встречал в пути. Начну их учить — и сразу станет не так одиноко», — уговорил себя маг — и впервые за долгое время смог уснуть нормально, не вполглаза.       Большой Мидори охранял его сон, навевая добрые видения…