А/Б/О

Я просыпаюсь от того, что мне жарко. Очень жарко. Неестественно жарко… Ворочаюсь немного, пытаясь понять, почему меня бросает в пот, чем вызываю недовольный стон у человека, практически разлёгшегося на мне. Я немедленно замираю и осторожно открываю глаза, чтобы посмотреть, что происходит. От открывшегося передо мной вида я едва не теряю сознание. Сокджин, словно ангел, спит рядом со мной, мерно посапывая. Его рука и нога перекинуты через меня, и он лежит на мне верхней половиной тела. Моя грудь вся липкая, и БОЖЕ МОЙ! НА НЁМ НЕТ РУБАШКИ! ОН ЧТО, ПЫТАЕТСЯ МЕНЯ УБИТЬ? Я впадаю в панику, пытаясь придумать, что, чёрт возьми, делать. Нехорошо всё это! Почему он в моей постели?! Ладно, технически это не моя постель, но тем не менее! Его здесь быть не должно! Он обычно так обнимается с Юнги, или как это понимать? Нужно ли мне разбудить его? Как он отреагирует, увидев, в каком мы положении? Поворачиваю голову, чтобы взглянуть на часы Юнги. Сейчас только 6 утра. Мне не нужно выходить из дома до 8, так что, думаю, он может полежать так некоторое время? В этом нет ничего такого, правда? То есть, я же его сюда насильно не укладывал или что-то в этом роде. Он по собственной воле оказался в моей постели. Представляю себе, как он проснулся среди ночи, чувствуя себя одиноко, и решил забраться ко мне в постель. И подумать только, что он снял рубашку!.. Не могу. Честно, не могу переварить эту информацию. Сокджин удовлетворённо вздыхает во сне, и тут я осознаю, что он полностью использует меня в качестве подушки. Конечно, в кровати для него не так много места, но это уж слишком! Я сейчас взорвусь от того, какой он милый! Что-то мокрое падает мне на кожу. Я смотрю вниз и вижу, как с его губ стекает слюна. Он только что меня обслюнявил. Отчего-то он больше не кажется мне таким милым. Не придавленной его телом рукой я вытираю его лицо, и одновременно с этим аккуратно закрываю ему рот. Я провожу большим пальцем по его губам, чтобы очистить их тоже, и они так приятны на ощупь. Прошло так много времени с тех пор, как мы поцеловались, что я даже не помню, каково это было. Божественно, наверное. Хотел бы я попробовать ещё раз. Хотел бы я, чтобы он был моим. Возникает соблазнительное желание подтянуть его немного выше, чтобы прижаться губами к его губам, но я не стану этого делать. Может, я и извращенец, но уж точно не подонок, готовый воспользоваться тем, что человек спит. Но… он обнимает меня, так что ничего страшного, если я обниму его в ответ, верно? Убедив себя, что всё в порядке, я слегка переворачиваюсь на бок, чтобы удобно обхватить его обеими руками за талию. Я наслаждаюсь ощущением его тела рядом с моим, а также его успокаивающим ароматом, щекочущим мой нос. Я начинаю думать, что обнимать его было плохой идеей, когда он вдруг приоткрывает один глаз и смотрит прямо на меня. На ум не приходит ничего другого, кроме как вытаращиться на него в ответ, оставаясь при этом настолько неподвижным, насколько это вообще возможно. К счастью, он, кажется, не совсем проснулся. В течение нескольких страшно томительных секунд он смотрит на меня затуманенным взглядом, а затем, коротко усмехнувшись, улыбается. — Я рад, что ты вернулся, — рассеянно шепчет он, а затем утыкается головой в мою подмышку так, что дышит прямо на мой сосок. КАКОГО ХУ-У-У-У-У-У-У-У… Такими темпами я точно умру. Не от разбитого сердца, а потому, что он такой невероятно, сказочно милый. Сокджин несколько раз проводит рукой по моему животу. Затем его пальцы начинают скользить всё ниже, пока не добираются до пояса моих штанов. Прежде, чем это не зашло дальше, я останавливаю его, схватив за запястье. Он пьяный, или что? Почему он делает это, когда практически спит? Он капризно скулит и пытается высвободить руку из моей хватки, но я не позволяю. Не добившись желаемого, он приподнимается на локте и смотрит на меня своими сонными глазами. Спустя какой-то момент он несколько раз моргает и, к моему ужасу, начинает выглядеть более проснувшимся. Он делает то же самое ещё раз и, в конце концов, глядит на меня глазами, полными шока. — Джей-Кей?! — растерянно произносит он, а я просто смотрю на него, побаиваясь его дальнейших действий. Не осмеливаясь шевельнуться, я всё также держу его запястье одной рукой, а другой — обнимаю за талию. Он тоже не двигается и только медленно опускает взгляд ниже, видимо, начиная понимать, в каком мы положении. Его щёки, уши, шея и даже грудь окрашиваются тёмно-розовым румянцем, и как бы красиво это не смотрелось, я понимаю, что он смущён тем, что проснулся со мной вот так. Кто знает, возможно, ему даже противно? — Ч-что ты сделал? — спрашивает он и бросает на меня беспокойный взгляд. — Я? Я ничего не сделал. Ты был здесь, когда я проснулся. Сокджин оглядывает комнату и приходит к осознанию того, что мы не в его постели. Он озадаченно хмурится, похоже, пытаясь вспомнить, что произошло. — Ты уверен, что не похитил меня из кровати? — задумчиво спрашивает он. Значит, только потому, что он не помнит, как забрался сюда, это вдруг моя вина? Мне следовало этого ожидать. Конечно, он здесь не по своей воле. Наверное, это его инстинкты сыграли с ним злую шутку или что-то в этом роде. — Уж не знаю, как плохо ты обо мне думаешь, но нет, я не переносил тебя сюда, пока ты спал. Не вини меня за это, — хмуро отвечаю я и убираю руки с его талии, намереваясь встать с кровати. С его губ срывается жалобный хнык, когда объятия разрываются, и он хватает меня за руку, прежде чем я успеваю встать. — Не уходи, — говорит Сокджин, в его голосе слышится лёгкая паника. — Почему нет? Я уже проснулся, так что мне незачем здесь оставаться. Он напряжённо размышляет, пытаясь придумать причину. Видя, как он прикусывает нижнюю губу, я испытываю невероятное искушение отпустить всё, что сдерживаю, и осыпать его поцелуями. Но я не буду. Нет смысла этого делать. — Ты справился с четвёртым этапом, — говорит Сокджин с фальшивой улыбкой. — Я потрогал тебя, а ты не отреагировал каким-то странным образом. Что за комедию он тут ломает? Притворяется, будто это продолжение тренировки? Ему, наверное, весело играть моими чувствами. И что значит «реагировать странным образом»? Разве не нормально реагировать, когда кто-то прикасается к тебе, особенно если это тот, кто тебе нравится? Может, он уже знает, что меня влечёт к нему, и просто делает всё это, чтобы посмеяться надо мной? Может… может, его вообще не привлекают альфы?! Что, если ему кажется забавным наблюдать, как я мучаюсь, когда не могу себя контролировать?! От чрезмерного обдумывания ситуации у меня внезапно перехватывает дыхание. Я быстро снимаю ошейник, чтобы продышаться и заставить себя успокоиться. Мой взгляд вновь устремляется на Сокджина. — Ты всё продолжаешь твердить о тренировках? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. — Для тебя это игра? Тебе так сильно нравится смотреть, как я страдаю? У него округляются глаза от моих обвинений, и он отпускает мою руку. — Джей-Кей, что ты такое говоришь? С чего ты взял, что я хочу смотреть на твои страдания? — С того, что ты сначала дразнишь меня, а потом передумываешь. Не вижу смысла в том, зачем ты всё это делаешь, если только не хочешь причинить мне боль. И уж поверь, мне больно! У тебя нет причин пытаться помочь мне с «тренировками», поскольку уже очевидно, что… Что мы… Что мы не… — Мы не… что? — спрашивает он. Я делаю ещё один глубокий вдох, чтобы выдавить из себя слова, в которых не хочу признаваться. — Что мы не истинные. Мы не предназначены друг для друга. Сокджин принимает такой вид, будто я только что обезглавил всю его семью у него на глазах, а затем опускает голову и усмехается. — Как я и думал, значит, — говорит он. — Мне показалось странным, что у тебя проявляются признаки разбитого сердца, а я при этом ничего не чувствую. Так что же случилось? Девушка, которая тебе нравилась, бросила тебя? Мне не нужно было предполагать, что ты… Ох, теперь я чувствую себя таким глупым… О чём это он? Какая девушка? Почему он думает, что у меня есть девушка? — И для справки, — продолжает он. — Цель тренировок действительно заключалась в том, чтобы помочь тебе, дубина. Не мог же я просто позволить тебе делать всё, что захочется. Ты бы рано или поздно меня изнасиловал. — Извини, что?! — выпаливаю я, чувствуя, как во мне нарастает ярость. — Я не так слаб, как ты думаешь! — Нет, ты полная противоположность! Ты чертовски силён, поэтому если бы захотел взять меня силой, то смог бы. А я вот намного слабее, чем ты думаешь, так что у меня не хватило бы сил остановить тебя! — Я бы никогда с тобой такого не сделал! — Чуть не сделал! — Ты дал мне своё согласие! — Да, до того, как ты начал терять контроль и напугал меня! — Я не… Подожди… Я тебя напугал? — спрашиваю я, вся моя ярость уходит в ту же секунду. Он фыркает и, надув губы, скрещивает руки на груди. — Ну ещё бы, Эйнштейн. Как бы ты отреагировал, если бы кто-то с горящими красными глазами сказал, что собирается пометить тебя в момент вашей первой близости? Это строгое табу, по крайней мере, для меня. — Прости, хён, я вовсе не хотел тебя пугать. — Что ж, ты напугал, и поэтому я решил, что должен что-то сделать, чтобы ты взял себя в руки. Ты проделал долгий путь, учитывая, что мы, по-видимому, спали вместе, и ты не натворил никаких глупостей. Так что… спасибо, что не изнасиловал меня, наверное? — Джин-хён, — говорю я и нежно глажу его по щеке. — Я бы никогда не воспользовался тобой. Если ты не захочешь, я даже не взгляну на тебя снова. Я никогда не сделаю ничего такого, что тебе не понравится. Он смотрит на меня снизу вверх; его взгляд теплеет, а на щёчках вспыхивает прелестнейший румянец. Желание поцеловать его снова даёт о себе знать, когда он слегка приоткрывает губы. Я очень, очень хочу это сделать… но я не должен. Это ещё больше привяжет меня к нему, а поскольку мы не истинные, мне будет только больнее. Я отстраняюсь от него и отвожу взгляд в угол комнаты. Интересно, какой он — истинный Сокджина? Надеюсь, кто-то сильный и добрый, кто может хорошо о нём позаботиться. Мне так больно от того, что это не я. Почему мы не могли просто… Погодите-ка. — Это что, мой свитер? — спрашиваю я и внимательно приглядываюсь к свитеру, лежащему в углу на полу. — Что? Нет, конечно, нет. Зачем мне твой свитер? — А выглядит точь-в-точь как он, — говорю я и подхожу ближе. Сокджин со скоростью света вскакивает с кровати и преграждает мне путь. Я пытаюсь заглянуть ему через плечо, но он кладёт руки мне на грудь и отталкивает. Приходится сделать шаг назад, и к чему я не был готов, так это к внезапной боли, которая пронзает мою ногу. Я теряю равновесие и хватаюсь за Сокджина, ища опоры, но ненароком тащу его за собой. Мы приземляемся на пол и оказываемся почти в том же положении, в котором проснулись. — Ай… Ты в порядке? — спрашиваю я. — Ты ведь не поранился, правда? — Нет, я в норме. А ты? — Никогда не чувствовал себя лучше. Я ожидал, что он сейчас же отпрянет, но, к моему удивлению, он полностью забирается на меня, накрывая своим телом. Его лицо прямо над моим, и я грудью ощущаю, как бьётся его сердце. Он не сводит с меня глаз, и я понятия не имею, что творится у него в голове. — Почему ты так и не решился? — тихо спрашивает он. — Н-на что не решился? Он задерживает взгляд на моих губах, как в день моей презентации. Неужели он спрашивает, почему я его не поцеловал? Нет, этого не может быть… — Ты бы сделал это, если бы я сказал, что не возражаю? — Опять же, с-сделал что? — спрашиваю я. Он обхватывает моё лицо обеими руками и проводит большим пальцем по моей нижней губе. Если он поцелует меня вот так, я действительно потеряю сознание. Он внимательно смотрит на меня, а затем закрывает глаза и начинает очень медленно наклоняться ко мне. Меня охватывает тихая паника, прежде чем я тоже закрываю глаза и жду, когда этот миг настанет. — Серьёзно?! — ни с того ни с сего раздаётся голос Юнги, отчего мы оба вздрагиваем и бросаем взгляд на дверь. — Я позволил тебе занять мою кровать, потому что не хотел, чтобы ты заболел, а вы двое тут такую херню вытворяете?! И почему когда я вхожу в комнату, вы вечно валяетесь на полу?! — М-мы не занимались ничем непристойным, — говорит Сокджин и встаёт. — Мы просто случайно упали. Он протягивает руку, чтобы помочь мне подняться, в то время как Юнги закатывает глаза. — Да уж, правдоподобней некуда, — саркастически говорит Юнги. — Ведь когда люди падают, они лежат друг на друге, полуголые, с закрытыми глазами, и соприкасаются губами. Поверьте, я видал подобное, и не раз. — Не будь такой задницей, Юнги. Мы на самом деле просто упали. Это была случайность. Вот он опять списывает всё на случайность. Неужели наш несостоявшийся поцелуй — это тоже случайность? Я знал, что это случится, так почему же так надеялся? Он не хочет меня целовать… Или хочет? Теперь я ещё больше запутался! От этого мне хочется рвать на себе волосы в отчаянии! — Что с тобой? — спрашивает меня Сокджин с серьёзным выражением лица. — Ничего, — отвечаю я. — Но ты снова грустный. Твой запах… Я быстро зажимаю ему рот ладонью, и он смотрит на меня, удивлённо вытаращив глаза. Он чуть не разоблачил себя перед Юнги… или, возможно, тому уже всё известно? На всякий случай я едва заметно киваю головой в сторону Юнги, и Сокджин понимает, что я имею в виду. Я отпускаю его, и он вздыхает с облегчением. Судя по его реакции, я полагаю, что Юнги не в курсе, хотя с Сокджином я больше ни в чём не могу быть уверен. — Что ты там говорил? — непринуждённо спрашиваю я. — Да нет, ничего. Ничего важного… — бормочет он. — Вы двое пиздецки странные, — заключает Юнги, и мне ничего не остаётся, кроме как мысленно согласиться.