А/Б/О

Я резко вырываюсь из мира грёз, когда кто-то будит меня, тряся за плечо. Я издаю раздражённый стон и переворачиваюсь на другой бок, но некто неугомонный снова тормошит меня. Я отбрасываю его руку и закрываю глаза, изо всех сил цепляясь за сон. — Да не храплю я, Хосок-хён, оставь меня в покое, — бормочу я и плотнее закутываюсь в одеяло. — Это я, дуралей. Проснись. Этот голос определённо не принадлежит Хосоку. Я разлепляю один глаз. В комнате стоит почти кромешная тьма. Бросаю взгляд на будильник — 6 утра. На кой хрен кому-то понадобилось будить меня в такую рань, тем более, когда я планировал выспаться? — Давай быстрее, я не могу ждать весь день, — вновь раздаётся голос, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть его обладателя. Мои глаза ещё не привыкли к темноте, поэтому всё, что я вижу, это силуэт рядом с кроватью. Может, это демон, кто знает. Я протираю глаза и щурюсь, пытаясь разглядеть лицо. О, чёрт. Это же Сокджин. — Джин-хён? — говорю я хриплым голосом. — Что ты здесь делаешь? Ещё так рано. — Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной. Одевайся. Я слышу его удаляющиеся шаги, и когда он выходит за дверь, свет из коридора ослепляет меня. Я закрываю глаза и ненадолго зарываюсь под одеяло. Когда я высовываюсь, то задаюсь вопросом, приходил ли хён во сне или наяву. В смысле, зачем бы я ему понадобился в 6 утра? Я решаю, что лучше встать с постели и на всякий случай проверить. Накинув серую футболку и такого же цвета спортивные штаны, которые нашёл на полу, я выхожу в коридор, прикрывая глаза рукой от света. Я такой сонный, что с трудом держу веки открытыми. — Вот и ты, — произносит Сокджин, и только тогда я замечаю, что он стоит в другой стороне коридора, прислонившись к стене. — В чём дело? — спрашиваю я, но это больше походит на невнятное бормотание, так как я буквально только что проснулся. — Мне нужно на работу, и желательно добраться туда быстро, чтобы закончить до того, как появятся твои товарищи по команде. — …Ясно. А я-то тут причём? Он вздыхает. — Я хочу, чтобы ты проводил меня. Я потираю ладонями лицо, пытаясь избавиться от сонливости, пока перевариваю то, что он сказал. — Чего? — Я сказал, что хочу, чтобы ты проводил меня. — Как я уже сказал: чего? — Ты тупой, что ли? Я легонько хлопаю себя по щеке, чтобы проснуться, и широко распахиваю глаза, чтобы взглянуть на Сокджина, а также привыкнуть к яркому свету. Он хмурится, скрестив руки на груди. — Ты хочешь, чтобы я проводил тебя до кампуса? Типа… прямо сейчас? — спрашиваю я. — О, Боже мой, да. Наконец-то до тебя дошло. — Но, хён, у меня сегодня нет тренировки, помнишь? Меня отстранили. Он закатывает глаза и начинает нетерпеливо потопывать ногой. — Я знаю, что у тебя нет тренировки, но подумал, что раз я прихожу туда раньше всех, то ты можешь самостоятельно позаниматься, пока не объявятся остальные. В конце концов, ключи у меня, так что я могу тебя впустить. Звучит отлично, не так ли? — Но мне сейчас не хочется тренироваться. Я собирался проспать всё утро до начала занятий. У меня нет лекций до обеда, значит, мне придётся опять тащиться домой, если я не хочу без толку торчать в университете. Кроме того, мне не следует много ходить, пока у меня всё ещё побаливает лодыжка. Сокджин теряет всю свою уверенность из-за моих слов и выглядит очень подавленным. Ого, я не думал, что он так отреагирует. — Ты… ты хочешь сказать, что не пойдёшь со мной? — спрашивает он, смотря на меня глазами брошенного щенка. — Да? …Или нет? Почему ты так хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — Потому что я не хочу разгуливать по улице в одиночку. Ты уже встал, значит, можешь и прогуляться. Если тебе не хочется плавать, то просто подожди, пока я закончу работу, и мы вместе пойдём домой. Я чешу голову, обдумывая его предложение. Я действительно не горю желанием выходить из дома только для того, чтобы сидеть там и ждать, когда он освободится. Пустая трата времени. Я бы лучше поспал лишний час. Но опять же, вчера хён вёл себя странно, и это необычно для него — просить проводить его на работу. — А что ты сделаешь, если я скажу «нет»?» — спрашиваю я чисто из любопытства. — Это не вариант. Ты должен меня проводить, — твёрдо произносит он. — Почему это? — Потому что я так сказал. — Не собираюсь я ничего делать по первому твоему требованию, — фыркаю я. — Вчера вот послушался тебя и чуть не вылетел из команды по плаванию, в которую попал благодаря упорным тренировкам. — Да, я знаю, и прошу прощения за это. Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности. Честно. У тебя как раз будет возможность потренироваться, если пойдешь со мной. — Не хочу. У него вырывается стон отчаяния, и, кажется, он готов заплакать. Лицо его тоже заметно покраснело. — Чонгук, ну пожалуйста, просто пойдём со мной. Я не могу рисковать и в одиночку уходить так далеко от дома. Пожалуйста! Выручи меня разок. Блять. Вот как мне сказать «нет» на такое? Он даже назвал меня полным именем. А чего я вообще ломаюсь? Помогать ему — моё самое большое удовольствие, а когда он так умоляет меня, я ни в чём не могу ему отказать. — Ладно, думаю, я могу пройтись, — говорю я, и он вздыхает с облегчением. — Ах, слава Богу, — произносит он с улыбкой. — Возможно, я доживу до следующего дня. Только у меня ещё одна просьба. — …И какая же? — Мне нужна твоя одежда. Что, опять? Почему ему постоянно нужна моя футболка? Вообще-то, подождите, он сказал «одежда», а не просто футболка. — Тебе нужна моя одежда? Типа… вся? — в замешательстве спрашиваю я. — Всё, что на тебе сейчас надето. — Всё-всё? — Всё-всё. Я гляжу на него, пытаясь понять, серьёзен ли он, но не улавливаю ни намёка на шутку. Что на него нашло? Не могу придумать ни одной причины, зачем бы ему понадобилась вся моя одежда. — Н-но зачем? — спрашиваю я. — В качестве меры предосторожности, — пожимает плечами он. — Против чего? Вместо ответа он раздражённо щёлкает языком. — Просто отдай мне вещи, если собираешься это сделать, — нетерпеливо проговаривает он. — Ладно, ладно, отдам, — говорю я, снимаю недавно надетую футболку и протягиваю ему. — Отлично, и остальное тоже. — Он кивком показывает на мою нижнюю часть тела, попутно стягивая с себя футболку, чтобы надеть мою серую. Я неуверенно хватаюсь за край своих спортивных штанов и бросаю взгляд на хёна, чтобы убедиться, что правильно его понял, но он этого не замечает — слишком занят тем, что снимает собственные штаны. У меня открывается рот, когда он как ни в чём не бывало раздевается до нижнего белья прямо передо мной. Боже правый, его бёдра просто идеальные. — П-прекрати пялиться, — робко возмущается он. — Я знаю, что хорошо выгляжу, но ты меня смущаешь. — Извини, — бормочу я и отвожу от него взгляд в надежде не разбудить моего Чона-младшего. Я стаскиваю штаны, передаю Сокджину, но он их не надевает. Он просто держит штаны в руках и выжидающе смотрит на меня. — Ну? Чего ты ждёшь? Продолжай, — говорит он, и когда его взгляд опускается на мои боксеры, до меня доходит, что он имеет в виду. — Ч-что?! Так ты говорил на полном серьёзе?! — Я сказал «всё», и не шутил. Ну же, давай их сюда. Я смотрю на него испуганными глазами, но он, похоже, твёрдо настроен. Он на самом деле хочет мои трусы. Сокджин хочет надеть ношенные мною трусы. Что. За. Хуйня. Что за хуйня?! ЧТО ЗА ХУЙНЯ! Почему?! Я не понимаю! — Х-хорошо, — наконец произношу я. — Я отдам их тебе. Только… отвернись, что ли. — Ладно, — говорит он и поворачивается лицом к стене. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, прежде чем скинуть боксеры. Я официально полностью голый, стою прямо за спиной Сокджина. Что ещё лучше, в коридоре. Боже мой, я что, идиот, что ли?! Почему я не сходил переодеться в спальню, а потом просто не отдал ему одежду?! Он тоже будет переодеваться прямо здесь? А что, если я мельком увижу, как он это делает? БЛЯТЬ! Всё это слишком сильно меня будоражит! Я несколько раз хлопаю себя по щеке, стараясь выбросить из головы непристойные мысли, и, к счастью, это в какой-то мере срабатывает. Мой запах не должен был измениться, поэтому, надеюсь, что Сокджин… — Что это был за звук? — спрашивает он и, к моему ужасу, оборачивается, чтобы посмотреть, что я делаю. Я с криком кидаю в него трусы, плюхаюсь на пол и прижимаю ноги к животу, чтобы не светить наготой. Боксеры приземляются прямо ему на лицо, и я тревожно наблюдаю за тем, как он медленно поднимает руку, чтобы снять их. Как только с его лица исчезает ткань, он округляет глаза, застав меня сидящем на полу. — Ч-что ты делаешь? — в недоумении спрашивает он. — Ты не должен был смотреть! Он несколько удивляется моей буйной реакции, но всё же отворачивается обратно, чтобы дать мне немного личного пространства. Вообще-то однажды он уже видел меня голым, но это вышло случайно, когда я только сюда переехал и принимал душ, забыв запереть дверь в ванную. С тех пор я сильно изменился и не хочу ему показываться. Что, если он разочаруется? Знаю, меня не должно это волновать, но никак не могу выкинуть эти мысли из головы. — Пойду оденусь, — выпаливаю я и убегаю в свою спальню, прежде чем он успевает ответить. Меня всего трясёт, пока я роюсь в своей одежде в поисках чего-нибудь подходящего. Я больше не понимаю, что происходит. Может, я слишком остро на всё реагирую. Подумаю об этом позже, а пока просто сделаю, что он хочет. Я выхожу из комнаты — Сокджин уже ждёт меня, одетый в мои серые вещи. Раз он надел мои штаны, значит, и боксеры тоже? Это странно, но мне так приятно видеть его в моей одежде. Разве не это обычно делают бойфренды? Только вот он не мой бойфренд и никогда им не станет. — Пошли. Нам надо торопиться, — говорит он и направляется к двери. Мы выходим из дома, и я быстро понимаю, что торопиться — не самый лучший вариант. Каждый мой шаг отзывается болью в лодыжке, а порезы на ногах лишь усугубляют положение. В столь ранний час на улице почти никого нет, тем не менее, Сокджин так нервно суетится, что практически убегает от меня. Заметив, что я отстаю, он возвращается и хватает меня за руку. — Давай быстрее, копуша, у меня куча работы! — говорит он и тянет меня за собой, но уже через несколько пройденных метров мне приходится замедлить нас обоих. — Я не могу идти так быстро, хён. Если ты так торопишься, то, может, тебе стоит пойти без меня? — Нет. — Тогда чего ты от меня хочешь?! Я не могу за тобой угнаться в таком темпе! Он слегка морщится и с раздражением останавливается. — Ладно! Раз так, пойдём медленнее. Но тебе лучше быть настороже на случай, если что-то случится. Не выпускай страшных альф из виду. Только я собираюсь спросить, что он имел в виду, как он дёргает меня за руку, призывая продолжить движение. Я не привык держаться за руки. Единственный человек, чью руку я когда-либо держал, — это моя мама, и по старой привычке я переплетаю свои пальцы с пальцами Сокджина. Я вижу, как он опускает взгляд на наши сплетённые руки, и в панике раздумываю, должен ли я разжать пальцы, однако он снова поднимает глаза и аккуратно сжимает мою ладонь. Его губ касается лёгкая улыбка, а щёки заливаются очаровательным румянцем. Я опять что-то упустил? Это то, что обычно делают братаны? Носят одежду друг друга и держатся за руки? Хотя, думаю, настоящими братанами нас не назвать, учитывая, что я по уши влюблён в него, но, может, он нас таковыми считает? Впрочем, я не жалуюсь… но, возможно, должен? Он, вроде как, снова со мной заигрывает, а я по возможности не хочу умереть примерно на 80 лет раньше срока. Несколько минут мы идём молча, всё ещё держась за руки, поскольку у меня нет желания отпускать его. Это приятно, но я немного волнуюсь из-за того, что у меня начинают потеть ладони. Если он и замечает, то не подаёт виду. Всё, что он делает, — это пялится на прохожих, при этом сильно сжимая мою руку. Мне бы хотелось, чтобы он прекратил (хотя бы пялиться), но сомневаюсь, что он бросит это дело, даже если я попрошу. Когда ему улыбается какой-то жутковатого вида старик, Сокджин с визгом бросается ко мне и прячет лицо у меня на груди. Я инстинктивно обвиваю рукой его талию, и он слегка расслабляется. Чего он так шарахается от незнакомцев? Спустя несколько секунд Сокджин отстраняется, но не отпускает меня. — Прости за это, — тихо произносит он. — Да ладно, я совсем не против, — отвечаю я, даже не пытаясь скрыть тот факт, что мне нравится тесная близость. Мы ступаем дальше и всё это время слегка неуклюже приобнимаем друг друга. Едва заметным движением я пытаюсь убрать руку с его талии, чтобы было легче идти, но он тут же ловит её и возвращает на место. — Сначала доберёмся до кампуса, — строго говорит он, и, хотя я в полной растерянности, я решаю пока оставить всё, как есть. Если он хочет быть так близко ко мне, то я не собираюсь жаловаться.