А/Б/О

Это без преувеличения самое сложное, что мне приходилось делать в своей жизни. Лодыжка болит, Сокджин тяжёлый, а до дома ещё далеко. Кроме того, я не могу свободно дышать, потому что попросил хёна пальцами зажать мне нос. Надеюсь, что хотя бы так я не слечу с катушек из-за его аромата и не выебу его прямо на тротуаре. Вдобавок ко всему, его член прижимается к моей спине, и я всё время ощущаю горячее дыхание, опаляющее мою шею. Прохожие пялятся на нас, перешёптываясь. Все вокруг, даже беты, которые не чувствуют чужие запахи, прекрасно понимают, что у него течка. К счастью, узнать, что это Сокджин, они не могут. Мы выглядим ещё страннее из-за того, что он зажимает мне нос. Какие-то дети даже посмеялись над этим фактом. Сокджин надёжно скрыл свою личность, чего не скажешь обо мне… Не удивлюсь, если получу в округе какое-нибудь не очень приятное прозвище. У меня такое чувство, будто я вот-вот потеряю сознание. Скорее всего, так я и выгляжу со стороны, пока тащу Сокджина через город и свечу перед всеми внушительным стояком в штанах. Возможно, мне придётся какое-то время ходить в университет другой дорогой. — Джей-Кей, мы ещё не пришли? — слабо шепчет Сокджин. Его лицо полностью закрыто курткой, так что он не видит дороги. Я мысленно прикидываю, где мы и сколько нам ещё осталось идти до дома. — Такими темпами доберёмся где-то через десять минут, — гнусаво отвечаю я. Хотя я и не чувствую запаха, меня всё равно сильно возбуждает его течка. Вокруг нас летают феромоны, и я явно не единственный альфа, который на них реагирует. Проходя мимо некоторых альф, я замечаю, как их глаза загораются красным. Каждый раз, когда это происходит, я скалюсь на них, обнажая клыки, и все они сразу пятятся. Видимо, я выгляжу более устрашающе, чем думал. — Можешь… поторопиться? — спрашивает Сокджин. — Я боюсь, что скоро потеку. — Боже мой, это была лишняя информация, хён. Мне и так несладко приходится. — Но это правда… И не называй меня хёном сейчас. — Прости. — Не извиняйся, Джей-Кей. — Прости. — Ох, ладно, забей… Наш путь продолжается, и моя лодыжка горит. Мне очень, очень больно. Я бы поставил Сокджина на землю, чтобы передохнуть минутку, но боюсь, что потом не смогу ещё раз собраться с силами. Сам он идти не сможет — слишком ослаб. Остаётся только двигаться дальше. — Далеко ещё? — снова спрашивает Сокджин. — Осталось совсем немного. Скоро будем дома. — Хорошо, потому что я уже теку. Кажется, он не понимает, что я могу спустить в штаны, когда он говорит такие вещи. Я бы, наверное, собрал манатки и перебрался обратно к родителям, если бы прославился на всю округу как парень, который нёс на спине омегу и кончил прямо на улице. — Не говори… такие вещи. Пожалуйста. — Но это правда. Мне придётся… Он убирает одну руку с моей шеи и, судя по звукам, подворачивает куртку на талии так, чтобы смазка не капала на землю. — Прости… я порчу твои вещи, — виновато произносит он. — Да ладно, можешь залить своей смазкой хоть всю мою… В смысле, т-тут уж ничего не поделаешь, так ведь?! Сокджин лишь угукает в ответ. У него такой уставший голос. Течка — это настоящие эмоциональные качели. Иногда он злится, иногда грустит. Большую же часть времени он просто хочет, чтобы я его трахнул. Всё это повторяется по кругу, а затем его клонит в сон. Должно быть, ему адски тяжело. Но зато это объясняет его недавнее странное поведение. Мне всё казалось, что он ещё более капризный, чем обычно. Наконец-то стало понятно, почему. Как я мог быть таким дураком, что сразу не догадался про течку? Теперь, оглядываясь назад, это кажется очевидным. Спустя, как мне кажется, целую вечность, в поле зрения, наконец, возникает наш дом. Глядя на него, как на свет в конце тоннеля, я чувствую прилив сил, необходимых, чтобы завершить это дело. Мои ноги гудят от перенапряжения, а когда я поднимаюсь по лестнице на второй этаж, то лодыжка грозится вот-вот сломаться пополам. Я открываю дверь в квартиру и тут же обрушиваюсь на пол. Словно начинка в сэндвиче, я оказываюсь зажатым между телом Сокджина и паркетом. Всё болит… но сильнее всего болит мой член. Мой бедный член! Так сдавило, что, боюсь, могу отключиться. — Ты в порядке? — спрашивает Сокджин, слезая с меня. Я перекатываюсь на спину и за хватаюсь за ноющий пах. Сокджин с обеспокоенным видом дотрагивается до моей щеки, и боль как рукой снимает. Его взгляд скользит ниже — туда, где лежат мои ладони. Я невольно открываю рот, когда он накрывает мою руку своей. — Спасибо, что привёл меня домой, Джей-Кей, — томно проговаривает он. — На тебя можно положиться. — Н-нет проблем. Теперь, когда Сокджин больше не зажимает мне нос, его сладкий запах окутывает меня. Я практически пускаю слюну, глядя на него. Его голубые глаза манят меня. Благо я настолько устал, что едва могу пошевелиться. Сокджин облизывает губы; его рука ныряет под мою и начинает бесстыже поглаживать мой член сквозь ткань штанов. Он довольно улыбается и ласково касается моего затылка, не позволяя мне удариться, когда я в наслаждении откидываю голову назад. — Теперь, когда мы дома, ты можешь помочь мне по-настоящему, — соблазнительно произносит он. — Ты только потрогай, какой я из-за тебя мокрый. Он берёт мою руку и прикладывает её к своим ягодицам. Сзади всё пропитано смазкой. Блять, ещё немного, и я кончу в штаны от всего, что он со мной делает. — Я… Я слишком устал, чтобы что-то делать, — бормочу я. — Ничего, я тогда сам всё сделаю. Позволь своему хёну позаботиться об этом. — Он пытается расстегнуть молнию на моих штанах, но я, сам не зная как, успеваю остановить его. — Нет… Ничего я с тобой делать не буду, Джин-хён. Ты бы этого не захотел. Он переводит на меня хмурый взгляд. — Что ты заладил одно и то же? Я умоляю тебя трахнуть меня здесь и сейчас, Джей-Кей. Это то, чего я хочу. — Да, но за тебя говорит твоя течка. Ты просто хочешь, чтобы тебя повязали. Обычно ты и близко так себя не ведёшь. Поверь мне, я только и мечтаю о том, чтобы взять тебя, но я не хочу, чтобы потом ты жалел о случившемся. Как только течка закончится, ты наверняка сочтёшь это ошибкой. Я всего лишь пытаюсь защитить тебя, как ты и хотел. Мои доводы моментально приводят его в ярость. — Так значит, тебе больше по душе целую неделю смотреть на мои страдания, чем пару минут попихать член в мою задницу? Ты это хочешь сказать? — Как бы… да? На его глазах снова выступают слёзы, однако трудно сказать, расстроен он или разозлён. Он убирает от меня руки и пытается встать, опираясь о стену. Его запах резко меняется в худшую сторону. У меня ощущение, будто я задыхаюсь от его боли и разочарования. — Я чёртов идиот, — бормочет он сквозь стиснутые зубы. Сокджин ударяет кулаком в стену, отчего его ноги снова подкашиваются. Он падает на колени, громко всхлипывая; по его лицу катятся слёзы. — Ну что ты такое говоришь? Никакой ты не идиот, хён, — мягко говорю я, но это его совсем не утешает.  — Да, я идиот! Ещё какой, блять! Мне казалось, что я наконец-то нашёл того, кто может принять меня таким, какой я есть. Того, кто не считает меня ошибкой или монстром. Ты всегда относился ко мне с добротой и пониманием, — вот я и подумал, что ты — не такой как все и не прочь быть со мной. Но ты лишь скрывал своё отвращение за притворной заботой, как и все остальные! — Что?! Я вовсе не притворялся! Я искренне… — Заткнись! Я сыт по горло чужим враньём! Не стоило мне вообще тебе верить! Я надеялся, что смогу показать себя настоящего хотя бы одному человеку в этом прогнившем мире. Когда ты презентовался, я подумал: «возможно, это тот самый человек, которого я ждал всю свою жизнь». Вопреки здравому смыслу, я всё-таки открыл тебе глаза на правду. С самого начала знал, что это плохая идея, но всё равно позволил этому случиться. Как наивно с моей стороны… Мне следовало бы уже научиться просто держать это в секрете. С чего я вдруг решил, что ты чем-то отличаешься от других? Он такой разбитый. Никогда не видел его таким. Не уверен, что вообще когда-либо видел его по-настоящему плачущим. Кто в здравом уме мог назвать его ошибкой или монстром? Эти люди дорого поплатятся, когда я найду их. — Джин-хён, не знаю, что ты подумал, но я помогаю тебе тем, что не вмешиваюсь. Это не потому, что я считаю тебя отвратительным. Вовсе нет! По-моему, ты замечательный! Поверь мне, это ради твоего же блага. Едва я успеваю договорить, как его скручивает конвульсия, а затем вырывает на пол. Вид у него совсем болезненный. Лицо, которое ещё недавно было красным, теперь практически утратило цвет. Должно быть, так остро на нём сказывается течка. Я принимаю сидячее положение и протягиваю к нему руку, но он грубо её отбрасывает. — Послушай, хён, я знаю, что тебе плохо, но я правда… — Прекрати делать вид, что ты на моей стороне, — рычит он. — Я знал, что так и будет. Один-единственный раз я решил открыть своё сердце, хотя бы совсем немножко, и его тут же растоптали. Блять, ну и дурак же я! Он закрывает лицо руками, и вскоре раздаётся громкое всхлипывание. Моё сердце разрывается на части, когда я вижу, как он сворачивается калачиком на полу. У меня такое чувство, будто все эмоции, которые он сдерживал, сейчас льются через край. Правильно ли я поступаю? Разве не было бы проще помочь ему, как он этого хочет? Из размышлений меня вырывает голос Сокджина. — Впрочем, я не могу винить тебя, Джей-Кей, — всхлипывает он. — Кому захочется быть со мной? Было глупо думать, что это возможно. Большинству людей отвратительна одна лишь мысль о мужчине-омеге. Но со мной дело обстоит куда хуже. Я даже не полноценный омега. Я — нечто среднее, а значит, абсолютно бесполезен в качестве партнёра. Похоже, я обречён на вечное одиночество. Никто не хочет меня… даже ты. В обычной ситуации альфа не смог бы устоять перед жаждущей его омегой. Но что бы я ни делал, ты не хочешь меня. Видимо, настолько я отталкивающий и непривлекательный. Я порывисто обнимаю его, прежде чем он успевает сказать что-либо ещё. Он возится, пытаясь отстраниться, но я прижимаю его к себе так крепко, как только могу. Не обращая внимания на недовольное хныканье, я усаживаю его к себе на колени. Он, наконец, перестаёт дёргаться, когда чувствует под собой мою эрекцию. Я нежно притягиваю его голову поближе к своей шее, и он, будто на мгновение забывая обо всех проблемах, с упоением вдыхает мой запах. — Не смей думать, что ты отвратительный или нежеланный. Джин-хён, ты прекрасен таким, какой есть. — Ты говоришь это, просто чтобы я перестал жаловаться, — бормочет он, но заметно успокаивается в моих объятиях. — Нет. Я говорю это от чистого сердца. Не важно, что говорят другие, для меня ты идеальный. Он качает головой в знак несогласия и утыкается лбом в моё плечо. Моя футболка понемногу намокает от его слёз, а штаны уже мокрые от его смазки, продолжающей медленно вытекать. Его задница находится буквально на моём члене, и я испытываю сильнейшее желание толкнуться бёдрами вверх. Я так близок к тому, чтобы потерять контроль над собой, но, по крайней мере, Сокджин немного успокоился. — Прости, Джей-Кей, — шепчет он. — Если ты не хочешь меня трахать, то я не в праве тебя заставлять. Я не твой истинный, так что понимаю, почему ты отказываешься. Он думает, что он не мой истинный? Но он мой истинный. Вне сомнения. Он — мой, но я — не его, так ведь? — В каком смысле, ты не мой истинный? — спрашиваю я. По нему пробегает мелкая дрожь, когда он отстраняется, чтобы взглянуть на меня. Его прекрасные голубые глаза так завораживают, что я правда всего в нескольких секундах от того, чтобы сорвать с него одежду и взять его прямо на полу. — Ты же сам сказал, что мы не истинные, — говорит он. — Да и я не вижу нас таковыми. Ведь когда тебе разбили сердце, я ничего не почувствовал. Не расскажешь мне, кто это? Кого ты любишь так сильно, что убиваешь себя изнутри? Тебя. Я люблю тебя, Сокджин. Он смотрит на меня в ожидании ответа, но я не могу заставить себя сказать это. Слова будто застряли в горле. Сейчас не время. Я не могу признаться ему в такой ситуации. Он не сможет ответить мне честно, пока у него течка. — ФУ-У-У-У-У-У! Это что, блевотина на полу?! Я бросаю взгляд в сторону кухни и вижу Тэхёна, стоящего там с гримасой отвращения. Он отворачивается, как будто его самого сейчас вырвет. Когда я замечаю, что Сокджин тоже на него смотрит, то закрываю ему глаза ладонью. — Что ты… — Если они увидят твои глаза, то сразу догадаются, — тихо шепчу я ему на ухо. — Что будем делать? Расскажем им? Ты сказал, что течка длится неделю, так? Будет сложновато держать их в неведении. Он вздрагивает только лишь от звука моего голоса. Мне приходится прикусить язык, чтобы сохранить оставшуюся каплю рассудка. — Я… Я не знаю. Не задумывался об этом. Д-давай пока притворимся, что я заболел. Тэхён кряхтит, будто его сейчас стошнит, а Чимин с Хосоком приходят посмотреть, что за хрень тут творится. Их взгляды тут же приковываем мы с Сокджином. — Всё в порядке? Вы чего там расселись? — спрашивает Чимин. — Джин-хён заболел, — отвечаю я. — Ему очень плохо. Мне пришлось нести его из университета домой. Меня всего трясёт. Пытаюсь держать себя в руках, но я уже на пределе. Я могу сорваться в любую секунду. Сидеть с ним вот так, когда наши интимные места соприкасаются, а его запах возбуждает… Я больше этого не вынесу. — Ох, чёрт, так ты поэтому звонил?! — спрашивает Хосок. — Прости, я не думал, что это что-то серьёзное, потому и не перезвонил тебе. — Всё… в порядке… — говорю я, но чувствую, что начинаю терять связь с реальностью. — Просто уберите его от меня. Быстрее. — Но если он болен, то мне как-то не хочется его трогать, — возражает Чимин. — Чонгук, раз уж ты его уже потрогал, то не мог бы ты… Слушай… эм… что-то у тебя глаза покраснели, приятель. Ты в норме? Я не слышу, что он говорит. Все мои мысли сосредоточены на очаровательном соблазнителе, находящемся прямо передо мной. Я больше не в состоянии спокойно сидеть. Я даю волю своим желаниям. Заваливаю Сокджина на пол и, не медля ни секунды, разрываю на нём футболку. Остальные шокировано вскрикивают, в то время как Сокджин просто позволяет этому случиться. Он даже выглядит довольным, лёжа подо мной и смотря на меня глазами, полными похоти. Без мешающей одежды запах ощущается намного сильнее. Я наклоняюсь, чтобы лизнуть его обнажённую кожу. Он громко стонет, когда я влажным мазком языка прохожусь по его соску, но всё заканчивается так же быстро, как и началось, поскольку Чимин с Хосоком хватают меня и оттаскивают в сторону. — ТЫ ЧТО НАХУЙ ДЕЛАЕШЬ?! — кричат они в один голос. — Я возьму то, что принадлежит мне, — рявкаю я и рвусь обратно к лежащему на полу Сокджину, но они не пускают меня. — Он мой! Он хочет меня! — Думаешь, мы позволим тебе резвиться с больным человеком?! — спрашивает Чимин. — Чёрта с два! Никогда в жизни! Да что с тобой такое? Тэ, скорее уводи Сокджина отсюда! Услышав своё имя, Тэхён на мгновение перестаёт предрвотно корчиться. — Но я тоже не хочу трогать больного, а ещё там рядом с ним блевотина. — ТЭХЁН! — Ладно, ладно, иду я! Хосспади! Тэхён бросается к Сокджину, стараясь при этом не смотреть на рвоту, а Сокджин опускает голову, чтобы никто не увидел его глаз. Тэхён помогает ему подняться и уводит в спальню. Казалось бы — такой невинный поступок, но всё же он приводит меня в ярость. Я не хочу, чтобы кто-то сейчас прикасался к Сокджину. Я пытаюсь вырваться из хватки Чимина и Хосока, но они оказываются сильнее, чем я ожидал. — Успокойся, чувак! — говорит Хосок, когда они прижимают меня к полу, предотвращая попытку высвободиться. — Он хочет меня! — горланю я, продолжая изо всех сил вырываться. Они оба садятся на меня сверху, чтобы удержать на месте. — Я просто помогу ему! Это то, чего он хочет! — Ничего ты делать не будешь, пока нахрен не успокоишься! Из кухни выходит кто-то ещё. Я поднимаю взгляд и вижу уставившегося на меня Намджуна. Выглядит он не удивлённым, а скорее сытым по горло всей этой хренотенью. — Я так понимаю, настало время для очередного семейного совета, — вздыхает он.