Собственный стиль

Начинало темнеть. Тидзуру стояла у ворот, не подозревая, что за ней внимательно следят три пары глаз: Хэйскэ, Симпати и Сано притаились за ближайшим зданием и ждали, когда появится Сайто. Окиту они с собой не взяли, чтобы тот не выдал их присутствие случайным кашлем, и пообещали рассказать ему все в подробностях за ужином. Точно в положенное время к воротам в две колонны подошли солдаты третьей роты вместе со своим командиром, который, как обычно, замыкал строй. Тидзуру присоединилась к Сайто, и они молча вышли из ворот вслед за воинами. — А я что говорил! — ликующе воскликнул Хэйскэ, выждав пару минут, чтобы Тидзуру и Сайто отошли достаточно далеко и уж точно его не услышали. — Сказал же, что она не будет делать никаких глупостей перед солдатами и просто пойдет с ним! Видите — отличный же план! — Да, только она ни слова не сказала, — произнес Харада. — Боюсь, они так и будут молчать весь вечер, и в итоге ничего не изменится. — Брось, Сано, — хлопнул его по плечу Симпати. — Сам же говорил: праздник, огни, фейерверки, атмосфера… Может, подействует… На Сайто-то вряд ли, он у нас непробиваемый, а Тидзуру наверняка оттает и простит это его «смертельное оскорбление», что бы уж там ни было… Идемте лучше поужинаем, а заодно и выпьем. Праздник все-таки. Кстати, где Содзи? — Вроде к себе пошел, — кивнул головой Хэйскэ куда-то в сторону. — Пойду его позову. Окита действительно пошел к себе, полный грустных раздумий. Больше всего его донимал проклятый кашель. Нет, не сам кашель как таковой, тем более он почти прошел, а то, что из-за такой ерунды его заставляют отлеживаться и не дают жить привычной жизнью и быть полезным. Сейчас он бы предпочел патрулировать улицы вместо Сайто. Да, он пошел на жертву ради друга, но ему все равно было обидно, что возвращение в строй снова откладывается. Окита добрел до своей комнаты и вдруг остановился. Он действительно пришел туда, где жил — но раньше, около месяца назад. Погруженный в свои мысли, он даже не раздумывал, куда шел, и ноги сами собой провели его тем путем, который был знаком ему лучше других — под окна комнаты, где сейчас жила Тидзуру. Окита хотел было развернуться, как вдруг заметил заросли бамбука, увешанные тандзаку. Точнее, увешаны они были только с одной стороны — там, где было окно Тидзуру. Со стороны окна Сайто висели только три пестрых ленточки, но они-то и удивили Окиту. «О-о, Хадзимэ-кун, это что-то новенькое». Содзи знал, что его лучший друг не склонен к сантиментам, и понимал, что Сайто сам бы до такого не додумался. «Может, их писала Тидзуру и просто повесила на его сторону? У нее же там совсем не осталось места». Колеблясь между приличиями и любопытством, Окита протянул руку к зеленой тандзаку. Он знал символику цветов, и, по-хорошему, именно эта бумажка должна быть самой невинной. Но вот знает ли значения цветов Сайто и не написал ли он там что-то такое, что совсем уж не подходит для посторонних глаз? Или все-таки их вешала Тидзуру? Любопытство пересилило. Окита перевернул ленточку. «Пусть Содзи поскорее поправится». Сомнений не осталось: он сразу узнал аккуратный почерк Сайто, да и Тидзуру написала бы «Окита-сан». Содзи был глубоко тронут. «Хадзимэ-кун, у меня нет тандзаку, но пусть у тебя с Тидзуру все сложится, — искренне пожелал он всем сердцем своему лучшему другу. — И прости, что на днях подсыпал тебе водорослей в чай. Но, впрочем, это Хидзиката-сан виноват. Не уехал бы — ему бы подсыпал, как обычно, а так пришлось тебе». Необходимость читать остальные ленточки отпала, и Содзи был этому только рад. Он узнал, что хотел, без того, чтобы читать сокровенные желания друга. Нет, он узнал даже больше, чем хотел. Содзи не потребовалось много времени, чтобы сложить два плюс два. Раз тандзаку писал Сайто, значит, он получил ленточки от Тидзуру — самому бы ему и в голову не пришло. Раз он получил ленточки от Тидзуру, значит, они уже успели помириться. Скорее всего, это произошло вчера вечером, пока остальные командиры держали совет в идзакае — все-таки сегодня Сайто весь день крутился по делам, и ему явно было не до тандзаку. Раз Сайто повесил тандзаку, и это произошло вчера вечером, значит, вчера вечером они точно разговаривали про Танабату. Поскольку предполагалось, что сегодня вечером Сайто свободен, а они еще вчера говорили про Танабату, значит, они наверняка договорились пойти вдвоем на праздник. А раз они сами обо всем договорились, то блестящий план командиров напрочь перечеркнул совместные планы Сайто и Тидзуру. Содзи громко рассмеялся. Ему пришлось даже сесть на энгаву, чтобы ненароком не свалиться от смеха. Окита смеялся не над Сайто — того ему было даже немного жаль. Правда, Содзи по этому поводу особо не переживал: что-то ему подсказывало, что их план если и помешал влюбленным, то не всерьез, и что они дальше вполне разберутся сами. Его веселило другое — сама ситуация, уверенность Хэйскэ в том, что план сработает, спектакль командиров — в том числе его собственный… Отсмеявшись, он решил ничего не рассказывать остальным. Так было меньше риска, что Сайто раскроет их «блестящий план» — Окита поежился, представляя последствия. — Содзи, это ты там гогочешь? — послышалось откуда-то издалека. — Везде тебя ищу! — Иду, — громко ответил Окита и направился в сторону звавшего его Хэйскэ.