Собственный стиль

По возвращении в казармы Сайто не мог сразу пойти к себе – еще нужно было дать распоряжения солдатам. Он лишь на минуту остановился у ворот, чтобы проститься с Тидзуру. – Спасибо тебе, Юкимура, что сопровождала меня этим вечером. И прости еще раз, что все так получилось. – И вам спасибо, Сайто-сан! Вам не за что просить прощения! Все равно это был праздник, пусть даже в патруле. И фейерверки мы посмотрели! И… И… – Тидзуру запнулась, – и мы были вместе, и вообще… Сайто чуть не схватил ее за руку, чтобы договорить свое признание, но сейчас, на виду у солдат, этого никак нельзя было делать. – Юкимура… Я должен идти, – выдавил он из себя. – Спасибо тебе и спокойной ночи. – Спокойной ночи, Сайто-сан! – горячо воскликнула Тидзуру, проводила взглядом уходящую роту, – а точнее, замыкающего ее командира, – и пошла к себе. Ее ладонь все еще согревало тепло его руки. Сайто надеялся, что освободится через пять минут, успеет зайти к Тидзуру, пока она не разделась и не легла, и все-таки закончит ту фразу, которую ему не дали досказать подвыпившие гуляки. Как назло, возникли неожиданные дела, и он вернулся к себе только через час. Было поздно, свет в комнате Тидзуру не горел. «Ну почему меня так сильно задержали именно сегодня», – расстроенно подумал Сайто. Он чувствовал, что после того как она позволила взять себя за руку, после того как они шли узким переулком, прижимаясь к друг другу, после фейерверка и разговора про бога, который есть любовь, у него бы хватило смелости признаться. А завтра этой атмосферы уже не будет, и ему придется дожидаться нового шанса, который неизвестно когда представится. Войдя в комнату и закрыв за собой сёдзи, Сайто снял форму и косодэ, оставшись в одном нижнем кимоно, расстелил футон, но ложиться пока не стал. Он понимал, что все равно сейчас не уснет, да и не был уверен, что уснет вообще. В задумчивости постояв над футоном, он вдруг поддался какому-то странному порыву и перестелил его к стене, которая разделяла их с Тидзуру комнаты, – головой к двери, как положено, ведь в Японии даже дети знают, что нельзя спать ногами к двери. Сайто лег, повернулся лицом к этой стене и прислонил к ней ладонь, в которой сегодня бережно сжимал руку Тидзуру. Он представил, что по другую сторону стены Тидзуру точно так же прижимает ладонь к тонкой перегородке, и ему показалось, что он касается не нагретой горячим летним воздухом бумаги, а ее теплой руки. Пытаясь удержать это чувство как можно дольше, Сайто закрыл глаза и вдруг услышал едва различимый шорох прямо за стеной. Сайто замер. «А что, если она вот так же сейчас лежит по ту сторону стены и касается ее своей ладонью», – мелькнуло у него в голове. От этой мысли сладко заныло все тело, и он тут же ее отогнал. «Нет, вряд ли кто-то еще способен на такие глупости, и тем более она»… Но он все равно напряг слух, как только мог, и ему внезапно почудилось, что он слышит ее дыхание. «Невозможно, – снова подумал Сайто и тут же сам перечеркнул это «невозможно» отчаянным «А вдруг?». Не отрывая ладони, он придвинулся еще ближе и, идя на поводу у собственного, как ему казалось, безумия, прикоснулся к стене губами. За несколько минут до этого Тидзуру, услышав в коридоре шаги, тоже почувствовала странный порыв. Ей хотелось вскочить с футона, выйти в коридор, увидеть его еще раз, вновь пожелать ему спокойной ночи, но было уже поздно, и это выглядело бы верхом неприличия. Однако порыв ее не отпускал и она, встав, зачем-то перестелила футон к стене, которая разделяла их комнаты – головой к двери, как положено, ведь в Японии даже дети знают, что нельзя спать ногами к двери. Она легла лицом к стене, коснулась ее ладонью, и тут же будто бы ощутила тепло его руки. Тидзуру закрыла глаза, вспоминая события сегодняшнего вечера, но вдруг ей почудилась, что она слышит за стеной едва различимый шорох. «А что, если он сейчас вот так же лежит прямо за стеной и касается ее своей ладонью, – подумала она и тут же рассмеялась про себя. – Нет, только я способна на такие глупости, а Сайто-сан – серьезный человек». Но она все равно напрягла слух, как только могла, и ей почудилось, что она различает в ночной тишине его дыхание. «Невозможно, – подумала она и тут же с ударом сердца в ней отозвалось робкое «А вдруг?». Не отрывая руки, она придвинулась так близко, как могла, и, ругая себя за легкомыслие, прикоснулась к стене губами. Если бы стена вдруг исчезла, их губы тут же бы соприкоснулись. Конечно, этого не случилось, и Сайто с Тидзуру, прижимаясь к одной и той же стене с разных сторон, незаметно уснули, погруженные в мысли друг о друге. Сейчас их разделяла лишь тонкая перегородка из двух слоев бумаги на бамбуковом каркасе – других видимых преград между ними больше не было.