Обещай, что найдешь меня

Мег

      Как быть, когда судьба бросает тебе вызов, испытывая твои нервы и выдержку? Ответ очевиден — никак.       Всё предрешено, и ты никак не сможешь этому помешать: чтобы не делал, всё станет именно так, как и было прописано с самого начала. И я ненавижу мир за эту чертовщину. А ненависть к тебе, вездесущий ублюдок на небе, пропитала мои лёгкие до самого горла. Настолько сильно мне хочется сплюнуть горечь, раздражающую гортань, что я насильно вдыхаю ядовитый дым, сглатывая всё дерьмо каждый раз при этой мысли. Ты не оставляешь выбора никому. Мы рождаемся уже по локоть в крови, с силой врываясь в чёртов беспощадный мир. Ты создал нас, насмехаясь над нашими жалкими жизнями. И, даже после всех падений человечества, продолжаешь сотворять это безумие вновь. Ты принуждаешь поклоняться своему величию и безграничной любви к своим детям, когда одного из них отправил навечно гореть в геенне, тешась собственной властью. Ты создал это ничтожное подобие реальности. И я ненавижу придуманную тобой игру.       Но знаешь что? Судьба — та ещё сука.       Впустил её в мою жизнь, заставляя меня почувствовать это. И, Господи, я хочу её ненавидеть, но даже здесь ты умудрился напортачить и испортить все мои планы.       Твоя вина в том, что я не могу не думать о ней, не могу не представлять её в своих самых нечестивых мыслях, не могу не грезить о том, что кто-то принадлежит только мне и никому более. Из-за тебя я злюсь на себя, а не на неё. Она солгала, просила меня быть с ней, я чувствовала её сожаление, но просто ушла. Она скрыла от меня нечто, что заставило её усомниться во мне, то, что причинило одни лишь страдания ей до зудящего шипения в бездонных голубых глазах, в которых я могла бы утонуть, но позволила ей утопиться в них самой.       Но знаешь, что омерзительнее всего? Она чертовски права. Я — именно то чудовище, которое она так не хочет во мне видеть. Не могу винить моего ангелочка за эту ложь, что стала для неё спасательным кругом, предосторожностью и планом «Б».       Вопрос в другом. Как мне не винить себя за то, что совершила я?       Потому что из двух зол я выбрала наиболее отвратительный поступок. Моя сладкая умолчала о том, что я была исчадием Ада, о том, что горела в Преисподней, потому что это причинило ей боль, которой она не пожелала делиться со мной, уберегая моё сердце от разочарований. Хотела спасти меня, даже тогда, когда я закрывалась от неё и лгала.       Ложь стала для нас спасением. Мы сочиняем бредовые истории во имя любви и мира, всерьёз полагая, что это единственное правильное решение. Я на протяжении всего времени умело ей лгу о том, кем являюсь, утаивая самые страшные секреты своего сознания. Она считает, что я разрушаю чужие жизни, но всё намного хуже. Мы ведь рождаемся по локоть в крови, верно? Но самое тошнотворное в этой истории то, как мы распоряжаемся этим «даром».       «— Знаешь, кто такая Милеасма? Это демон, исчадие Ада, который сначала сношается с грешниками, а после убивает их!       — Думаешь, что я — это она?»       Я буду лгуньей, если скажу, что между мной и Милеасмой нет ничего общего. Правда для неё окажется куда более ужасающей, чем она может представить. И мне не быть тем, кто откроет завесу тайн моего прошлого, возможно, настоящего и будущего. Ведь мы не имеем свойство меняться: только становимся теми, кем являлись с самого начала. А, если полагаться на наши прошлые жизни, всё сходится от края до окончания шва.       Лиловые лучи, прорывающиеся сквозь густые облака с линии горизонта высоток, ярко освещают окружающее пространство. Ненавижу лиловый. Самый отвратительный цвет, не считая остальных, разумеется. И кто решил, что радуга поднимает настроение и наполняет радостью своей яркостью оттенков? Естественно, полные идиоты пришли к такому выводу. А мне лишь приходится терпеть блёклые лучи закатного солнца, слепящие глаза. Раздражённо зажмуриваюсь, приподнимая голову с подушки, придерживая лёгкую ткань простыней, скрывающих обнажённое тело.       Отворачиваюсь от солнца, замечая на второй стороне спального места Мики. Мужчина мирно спит, явно ни о чём не жалея, в отличие от меня. Прикрываю глаза, усаживаясь на мятой простыне. В горле застревает слёзный ком, отчего не могу даже вздохнуть без покалываний в груди. Я трахалась с ним каждый чёртов раз в своей жизни, когда мне было нужно, и никогда не жалела об этом. Так почему же сейчас так мерзко на сердце? Неужели из-за неё? Насколько сильно я влюбилась в эту девчонку? Никогда не думала, что способна на возвышенные чувства, особенно, после всего дерьма, что Бог послал мне. Кстати говоря, огромное тебе спасибо за это, «Папуля».       И сейчас совершенно не представляю, как выпутываться из этой чертовщины, что мы обе натворили. Мысли беспощадно путаются так, что давление сжимает черепную коробку, усиливая боль внутри. Кто бы мог подумать, что после всего, после якобы сумасшедшей догадки о нашем перерождении, я останусь тем самым демоном, что без угрызений совести вершит, без какого-либо на это право, правосудие над людскими жизнями. «Милеасма — дочерь алчности и похоти», — как позже мне удалось узнать.       С уст срывается смешок, олицетворяющий презрение к самой себе.       Высший демон похоти, беспощадный убийца, блудница, исчадие Ада, и всё это — я. Боже, какая честь! Так и, как же так вышло, что моя суть не изменилась спустя столько лет? Почему я не смогла изменить свою судьбу? Почему тёмная сторона остаётся такой манящей? И почему, чёрт его дери, никто не смог уберечь меня от неверного шага? Неужели там, по ту сторону, нет никого, кому бы я была дорога?       Конечно же, нет.       Разве что одному очень любопытному ангелочку под прекрасным именем «Виктория». Но, к великому сожалению или к большому счастью, она здесь, со мной, отбывает свой срок среди людей, как и я. Она так же бессильна и не властна над своей жизнью, как и я.       Быстро натягиваю на себя одежду, сумбурно валяющуюся возле матраса, приближаясь к столу в противоположной стороне. Надо выпить. Просто не могу оставаться трезвой, когда поток чувств бьёт по сердцу гаечным ключом. Как иронично сказано. И с каких пор я стала такой сентиментальной? Неужели всё дело, и правда, в ней?       Разумеется. В любом из миров мы созданы друг для друга, притягиваемые неведомой силой. Она — ангел, положенный мне от рождения. Видимо, даже самому Дьяволу повезло меньше. Интересно, чем я заслужила Божью благосклонность? В любом случае, что бы я не делала — без неё моя жизнь больше не имеет смысла. Эта девушка, как наркотик, на который хочется подсесть окончательно. Но таких, как она, я никогда не пробовала. Хотя мне даже и не нужно. Одного только взгляда и дуновения её запаха хватает, чтобы свести с ума. Что, в целом, ни капли не преувеличенно.       Она настоящий ангел, в чём я ни минуты не сомневалась. Голубизна её глаз манит каждый миг рядом утонуть в ней. Светлые волосы, как у высших существ, что изображают на фресках. Кстати говоря, после встречи с Люцифером. Да, именно с ним. Я не настолько глупа, чтобы не догадаться, кто именно он такой. После встречи с ним, вернее сказать, после его слов, я кое-что разузнала о Виктории.       Виктория есть Божья дочерь, посланная, как великий дар людскому роду, воспитанная ближними серафимами Господа. Она есть свет, добро и любовь, озаряющая человеческие сердца. И, хотя серафимы жестоки по своей природе к земным тварям, Виктория послана к ним с великой миссией любви и смелости. Её ангельский лик являлся тем, кто нуждался в её свете. Ангел дарила грешникам надежду и отвагу побороть внутренних бесов.       Неужели этот ангел смог полюбить так сильно моего демона, что оказался здесь, беспомощной перед миром, вместе со мной?       Устало выдыхаю, осушая бокал алой жидкости до дна. Приятное тепло заполняет всё внутри, позволяя отдаться своему дурману. Достаю из столешницы пачку сигарет, закуривая её прямо в помещении. Да уж, я явно не из тех, кто придерживается норм морали.       — Чего подскочила? Ночка будет той ещё, так что советую выспаться, — слышу сонный голос друга. Перевожу на него взгляд. И как бы не старалась, никак не могу скрыть своего отвращения, глядя на него. Благо, он не видит. А лучше бы увидел.       — Не переживай, как-нибудь справлюсь, — натягиваю приторную улыбку, скептично оценивая его заботу. На что только слышу усмешку.       На мгновение вспоминаю о предстоящей работе. Снова этот мрак, от которого я так старательно пыталась убежать, в итоге оставшись на привязи, как собачонка. ТиДжей не позволит мне уйти так просто, несмотря на все свои обещания. Он знает, что я лучшая, и знает, что без него я никто.       Он обещал, что это последнее дело, и я свободна, но как бы не так. В последний вечер даже не соизволил объяснить, что от меня требуется. Хотя, догадаться не сложно, мои задания всегда весьма посредственны и одинаковы.       Слышу, как со стороны кровати раздаётся громкий звонок телефона, а после — недовольное мычание.       — Алло, — сухо отвечает, прикладывая ладонь к лицу, потирая сонные щёки и лоб.       Недолгое молчание с его стороны повествует о речи абонента по ту сторону трубки. Без интереса рассматриваю приятеля, безвольно затягиваясь табачным дымом.       — Сама пришла? Кто бы сомневался. — Мики довольно ухмыляется. По его голосу очевидно, что кто-то сделал весьма несуразный поступок, подтверждая свою глупость, но, собственно, какое мне до этого дело?       Забвенно прислушиваясь к разговору, я вспомнила момент нашего знакомства. Мики был тем, кому моя участь стала не безразлична. Только благодаря ему я осталась жива. Он единственный, кто вступился и поддержал меня, когда весь мир был против моего существования. Мужчина всегда заботился обо мне, как старший брат, которого у меня никогда не было, не считая наших жарких ночей. Но и это, скорее, как отдушина в наших жизнях. Он точно не питает ко мне сладких чувств. Впрочем, это взаимно.       Но, когда я попыталась уйти, наши отношения безоговорочно уничтожились. Только сейчас я смогла увидеть его с новой стороны. Некогда заботливый и нежный человек, в ком я видела своё продолжение, заполнил всё вокруг своим безразличием и холодом. Долгое время я винила в этом только себя, но со временем такие вещи стираются, становятся обыденностью, которую попросту не замечаешь.       — Не беспокойся, я позабочусь об этом, — кратко отрезает брюнет. А затем бросает в меня быстрый взгляд, будто боится, что я слышала человека по ту сторону. — Не обижайся, брат, но зачем тебе это? Мы дела так не ведём.       Брат? Как внезапно всё стало очевидно. Очередное поручение босса. Только вот зачем звонить перед нашим приездом, если всё можно обсудить при встрече? Никогда не понимала этого ублюдка. К ТиДжею не питаю особой преданности и любви. Он всегда только пользовался мной, держа при себе, как ручного зверька. Деловые отношения стали нормой.       — Ты же знаешь, что отец не стал бы вмешиваться в подобные дела. Стоило бы обсудить это со мной, — голос Мики стал жёстче и тише.       Мужчина зажал мобильный телефон плечом, прижимая к уху, натягивая простынь на пояс, чтобы подняться. Ещё раз глянув на меня, как бы намекая, что пора выдвигаться, скрылся за дверью гардеробной. Дальнейший разговор я уже не услышала.       На самом деле, он не так часто ночует в этой квартире, но привык всегда иметь здесь свои вещи, как ни странно. Однажды, поинтересовавшись на этот счёт, я узнала, что это место — его тайное убежище, о котором никому неизвестно, даже ТиДжею. Поэтому заверил, что здесь я могу чувствовать себя в безопасности. И не соврал.       Тушу тлеющую сигарету и отправляюсь в ванну, где уже висело приготовленное платье. Охреневший ТиДжей принуждает к дресс-коду. Я ему кто, собачонка на побегушках, девчушка на ночь, чтобы надевать проститутские платьишки с вырезом до колен и длиной, едва закрывающей задницу? Чёртов сексист.       — И на что мне всё это? — тихо шепчу под нос, озвучивая собственное негодование. Видимо, у Господа отдельные виды на приспешников Дьявола.       Пробегаю взглядом по своему лицу в отражении зеркала, почти закрытого разными бутыльками. Всё у меня не как у людей.       Иногда так непривычно смотреть на себя, словно это лицо мне не принадлежит. Оно кажется таким чужим, бездушным, не выражающим ни одной эмоции, что с потрохами выдавали бы во мне представителя земной расы. Но нет, ничего из этого, только потускневший за две недели взгляд тёмных глаз, тонна туши и усталость в каждом миллиметре кожи.       С трудом заполняю воздухом лёгкие, чувствуя сопротивление у рёбер. Тугое красное платье не даёт спокойно дышать. Мы что, в восемнадцатом веке: корсеты опять в моде? Они что-нибудь слышали о том, что женщины тоже люди и им нужно дышать?       Чёртовы садисты, ненавижу представителей мужского пола. Всегда считала их достаточно тупыми, чтобы водить их вокруг носа, притворно следуя их правилам, при этом создавая свои собственные. Эти мужланы никогда не замечают, когда их обводят вокруг пальца. Они, как петушки, взъерошат пёрышки и бегут покорять мир, полагаясь на природное обаяние и шарм, которого у них отродясь нет. Серьёзно считают, что раз родились с членом между ног, то больше прилагать усилий не надо для общего развития. Эти мудозвоны кичатся дарованной силой, совсем забывая, что есть кое-что пострашнее: ум и хитрость в руках разъярённой женщины.       — Ты скоро? — слышу приглушённый возглас с обратной стороны двери и обречённо вздыхаю, прикрыв глаза.       Соберись, детка. Последнее дело. Он обещал. Закончишь и убежишь со своей красоткой в заоблачные дали. Сначала, разумеется, извинишься перед ней, а потом катись хоть на все три стороны. Главное, не назад.       Покидаю своё временное убежище и прошмыгиваю на переднее сидение машины. Боковым зрением лишь замечаю, как Мики молча проследовал за мной, явно задумываясь о чём-то своём. Интересно, о чём он говорил с ТиДжеем? И ведь вряд ли сам скажет. Придётся по старинке: шпионаж и шантаж всегда в моём арсенале.       Всю дорогу Мики молчал и нервно тарабанил пальцами о руль, словно хотел что-то сказать, но не мог себя пересилить. Честно признаться, подобное поведение чертовски раздражало. В голову закрадывались дурные мысли. Что если босс решил подставить меня? Ведь такое уже было.       На одном из дел я сильно влипла по вине какого-то недоношенного в нашем «коллективе». И всё, что сделал этот засранец, так это кинул меня на растерзание копам. Если бы не Ди, то меня бы загребли по нескольким статьям. А когда я вновь вернулась, этот отморозок просто кивнул и безразлично бросил через плечо: «Отлично, нам как раз не хватает людей». Мерзавцу было плевать на мою дальнейшую судьбу. Я злилась, как не в себя, решив, что с меня наконец хватит. Попыталась уйти, но ТиДжей постарался сделать всё, чтобы без него я не смогла нормально существовать. Я вернулась, но уже с клеймом предателя, навечно испортив отношения с Мики и Ди. Они всё ещё поддерживали дружеский контакт, но перестали мне доверять.       И сейчас меня не покидало чувство чего-то неизбежного, а предчувствие беды медленно и безжалостно закрадывалось под корку сознания.       Метнула взгляд в сторону руля. Мики по-прежнему нервно постукивал пальцами, сосредоточенно следя за дорогой. Казалось, он и вовсе забыл о моём существовании в этой машине, что в принципе меня так-то устроило, если бы только не это напряжение, что, подобно едкому запаху, въелось в сидения, коврики, панели.       Чувство страха и неизбежности всегда преследовало меня, считай с самого рождения. Я даже не совсем уверена, что такое возможно, но почему-то твёрдо полагаю, что так оно и есть.       Вся моя жизнь состояла из вечной погони за счастьем, которое всегда оставалось в зоне недосягаемости. В одни моменты я приближалась к нему, так мне казалось, но стоило взглянуть со стороны и, на самом деле, оно всё ещё было далёким и неприступным. Никто и никогда не хотел мне помочь, не говорил о том, как сильно я нужна, не наливал чай с лимоном, когда я болела, или не ругал за то, что так поздно вернулась домой. Никого не было рядом. А мне так хотелось, чтобы меня просто кто-то любил. Чтобы мама укладывала спать, а папа учил кататься на велике по воскресеньям. Мечтала получить двойку в школе, чтобы, придя домой, моя мама бы меня отругала.       Но чем старше я становилась, тем больше мои мечты разбивались вдребезги. И, наряду с оптимизмом и розовыми очками, пришли разочарование и реализм. Потому что никто так и не появился, а я оставалась маленькой, никому не нужной девочкой, что отреклась от всего мира.       Мики и Ди стали первыми людьми в моей жизни, которым было не всё равно. Я держалась за них, как за старших братьев. Хотела походить на них, копировать, как настоящий ребёнок.       Мне было шестнадцать, и показалось, будто мир снова стал красочным с приходом этих ребят. Они по-настоящему заботились обо мне. Мики заставил меня закончить школу, а Ди водил гулять в парк каждую среду. Мы сидели на лавочке возле фонтана, там, где ещё стоит клумба с жёлтыми цветами, и ели карамельное мороженое. Разве это ли не прекрасно? У меня появилась семья, хотя и являлась преступной группировкой. Можно считать, что меня воспитали мафиози. Но мне было всё равно. Я была обиженным на мир ребёнком, который не понимал, чем другие дети лучше, раз заслужили любовь родителей. При таком детстве грани правильного и неправильного сильно стираются, ведь никто не учил меня тому, что хорошо, и тому, что плохо. Поэтому стать преступницей не стало для меня пугающей мыслью. Я была рада быть такой же, как люди, которые стали моей семьёй.       Но, как видно, ничто не длится вечность.       — Что-то не так?       Как мило, что ты спросил, но немного запоздало. И хотя какая-то часть меня всё ещё хочет и верит в то, что этот придурок меня любит, большая часть идёт в противовес этому.       Бесшумно хмыкаю, сдерживая нездоровый смех, и отворачиваюсь к окну, прикасаясь пальцами к губам. Словно очерчивая их контуры, пытаюсь себя тем самым отвлечь от накатывающего раздражения в сторону водителя этой машины.       — Все мы прекрасно знаем, для чего меня обучали, — проговариваю как данность, не требующую ответов. Но мысли все ещё сквозят подлостью одного человека. — Он думал, что я стану обузой, а я стала лучшей.       — Тебе было шестнадцать, мы все так думали.       Поворачиваю голову, чтобы лицезреть задумчивую улыбку. Должно быть, вспоминает нашу первую встречу. Он каждый раз это делает, стоит нам заговорить о прошлом.       Опускаю глаза на вторую ладонь Мики, что опасливо сжимает телефон на его коленях. Если учитывать долгий опыт общения с подонками, у меня сложились неплохие навыки чтения людей. К тому же, я не конченная идиотка, чтобы не заметить его терзаний, которые он так старательно пытается скрыть. Если ТиДжей решил меня подставить из-за того, что я в очередной раз собралась уйти, то у меня большие неприятности на ближайшую ночь, а, возможно, и ближайшие лет пятнадцать, если на то пошло. И это приблизительно.       Стараюсь выглядеть спокойно, словно ни о чём не подозреваю. Боюсь, что Мики здесь совершенно не при чём. У него никакой власти над решениями одного мерзавца, что однажды заделался главарём этой группировки. Если он что-то и знает, то точно не может сказать: слишком опрометчиво делиться этой информацией со мной, как бы хорошо или плохо он ко мне не относился. Это может стоить ему жизни. ТиДжей прикончит даже члена семьи. Ему это ничего не стоит.       Красиво подъезжаем к крупному освещённому зданию. Казино имени Ладор предстало, как всегда, во всём величии и кутеже. Манящие огни; высокие колонны; интерьер, граничащий с греческой мифологией и дворцами в стиле барокко. Завораживает, не поспоришь. Несмотря на то, что я была здесь бесчисленное количество раз, дух захватывает вновь девственно и с невинным восторгом. Хотя мне не то что бы доводилось насладиться обстановкой — всегда были дела «по-важнее».       Надавливаю на ручку, чтобы выйти из машины, но в последний момент чувствую, как тёплая ладонь касается моей. Резко разворачиваюсь и вижу серьёзное лицо друга. Его взгляд источает опаску и беспокойство. Мужчина пытается пересилить себя, чтобы сказать такие важные слова, но не в силах больше его мучить, кратко расплываюсь в полуулыбке и отрезаю:       — Знаю, не волнуйся. Ты же знаешь, я лучшая.       — Знаю.       Затем грациозно покидаю машину, не замечая вокруг столпотворения людей. Обезумевшие туристы пытаются проскочить в казино, когда их требовательно не пропускают внутрь сотрудники казино, или, вернее будет сказать, прихвостни одного мафиози. Сегодня здесь много важных людей, большинство из них успешные бизнесмены, что скрывают под своей добродетелью и предприятиями незаконные махинации. Кто бы мог подумать, что все они любят ошиваться в Вегасе в свободное время.       Прохожу к главному залу, где располагаются покерные столы. Вечер ещё не начался, так что игральные места незаняты. В свободных местах зала пафосно распивают элитный алкоголь мужчины в дорогих костюмах и девушки в откровенных вечерних нарядах. По всей видимости, это игрушки гостей. Милые и наивные девчонки, надеющиеся отхватить побольше от вкусного и сочного пирога. Они грязно вьются около своих хозяев и кокетливо шепчут что-то им на ушко. Скорее всего, что-нибудь из того, чем они займутся в роскошном номере своего отеля, через несколько часов.       Как бы мне того не хотелось, самодостаточных женщин здесь не так много. Из всего помещения мне удалось найти только трёх. Их легко отличить от общей массы простушек. Женщины одеты роскошно, держатся увереннее прочих и с высоко поднятой головой, не унижаясь перед мужским обществом. Честно говоря, мне всегда нравилось наблюдать за этими свободными птицами на подобных мероприятиях. Их манера общения, достоинство и так и кричащее лицо, что они здесь лучше всех, не могли не восхищать. Раньше мне мечталось однажды стать одной из них. Но, к сожалению, мне быть только пешкой. Умопомрачительной, но всё равно пешкой.       Замечаю в конце зала ТиДжея, без интереса разговаривающего с несколькими молодыми людьми. Милая сексуальная парочка. Смотрятся дерзко и горделиво. Наверное, отпрыски каких-то богачей на этом вечере. Что ж, придётся прервать их тошнотворную идиллию.       Уверенно направляюсь в их сторону, по-кошачьи двигая бёдрами так, что следом идут довольные взгляды мужской составляющей толпы. Выхватываю с подноса проходящего официанта бокал просекко. Дивный вкус, но сейчас не об этом.       Подхожу почти вплотную к боссу, любезно оглядывая его собеседников. Ловлю восхищённый взгляд молодого парня на своём бюсте и ревнивой — рядом стоящей девушки. Ох, так у нас здесь безбилетник. Так сказать, малодушная подружка папенькина сынка. Душка, не стоит ревности, ты мне неровня, без обид. К тому же, твой идиот, что верит в твою безграничную любовь, мне и даром не сдался.       — Элиот, познакомься, это Меган Перлс, — ТиДжей по-отцовски переплёл наши пальцы и прижал тыльную сторону моей ладони к своим губам, оставив краткий поцелуй, как бы выражая свою привязанность ко мне. — Меган, это Элиот Киган, одарённый наследник Роджера Кигана, и его спутница, Шарлотта Сайлс.       — Мистер Киган, мисс Сайлс, рада знакомству, — одаряю лучезарной улыбкой, придерживая под локоть ТиДжея. Блондинистый парень восхищённо пожирает меня загадочным взглядом, после оставляя мокрый поцелуй на тыльной стороне ладони. Честно говоря, отвратительная часть этикета. Какие-то мужланы слюнявят женщинам руки, а те даже сморщиться или помыть руки после этого не могут, ибо невежливо и бестактно.       — Осторожнее, Элиот, Меган мне как дочь, за неё могу и убить, — в лёгком смехе встревает мой попечитель. Боже, как мило. Настолько, что меня сейчас стошнит от этого лицемерия.       — Не сопроводите меня к игральному столу, мисс Перлс? — любезно, с охотничьей улыбкой, Киган протягивает мне свою ладонь, не замечая разгорячённого взгляда своей подружки. Рыжая бестия рядом сейчас прожжёт дыру в его руке. На этот жест она ещё сильнее впивается наманикюренными пальчиками в его локоть, указывая на то, кому принадлежит этот самец. Даже жаль эту идиотку.       — К сожалению, у меня есть неотложные дела на этом вечере, — мило улыбаюсь, стараясь как можно вежливее ускользнуть от его приглашения.       — Досадно, но это правда. Очень жаль, Элиот, но Меган будет нужна твоему отцу. Сегодня она его сопровождающий, — ТиДжей расстроенно поджимает губы и накрывает свободной рукой мою ладонь на своём локте.       — Очень жаль. Но надеюсь, нам ещё доведётся побеседовать сегодня, — Элиот задерживает на мне свой взгляд, а после прощается и откланивается со своей пассией, что для той кажется облегчением.       — Идём, — Ладор требовательно направляет нас в другую сторону зала.       — Я правильно понимаю, что от меня требуется? — хладнокровно вставляю вопрос, продолжая мило улыбаться проходящим людям.       — Разумеется. Пробки неожиданно вылетят в пятнадцать минут девятого, во всём здании, на сорок семь секунд. Надеюсь, этого достаточно, чтобы Киган больше не вышел из моего казино, — скорее, как утверждение отрезает, требовательно сжимая мой локоть.       — Конечно, — отстранённо бросаю, уже всматриваясь в спины приближающихся людей.       ТиДжей уверенно подходит к мужчине со своей спутницей под руку, что стоят к нам спинами. Несложно догадаться, что это и есть Киган-старший.       — Роджер, — задорно окликает своего «друга» Ладор, заставляя его обернуться.       Твою мать.       Он оборачивается, с улыбкой пожимая руку моему боссу. А с ним и предстаёт «его» пассия.       Чёрт её дери, что она здесь забыла?!       Стараюсь скрыть свою злость вперемешку с негодованием за дружелюбной улыбкой. Но видит Бог, мой правый глаз сейчас точно дёргается от напряжения.       Какого чёрта здесь делает Тори?!       Она глупо улыбается нам, задерживая на мне взгляд. Прожигаю её насквозь своими глазами, как бы вопрошая, что она здесь забыла, но та лишь шире улыбается.       — Фиджеральд, рад тебя видеть. Познакомься с моей прекрасной спутницей, Викторией Уайт. Представляешь, такая очаровательная леди перепала на мою долю, ещё и известная журналистка, — ТиДжей приветственно улыбается Тори, кратко запечатлев поцелуй на её ладони. Дьявол, я что, ревную?       Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?       — Рад знакомству, мисс Уайт, — как-то слишком наигранно отвечает Ладор. Что-то здесь не так. — А это Меган Перлс, твоя сопровождающая, как мы и договаривались. Дорогой мой друг, для тебя всё самое лучшее.       — Мистер Киган, — мужчина оценивающе пробежался по мне глазами. Кажется, я уловила в его лице разочарование.       Он издевается? Мало того, что украл мою девушку, так ему ещё что-то не нравится? Ублюдок, могу поклясться, что сегодняшний вечер для тебя станет незабываемым. Уж это я гарантирую.       — Мне кажется, мы обсудили подробности, Ладор, — беззлобно намекает на то, что я не подхожу на роль его телохранителя. Я точно прикончу его.       — Ох, не переживай, Меган — лучшая в своём деле. Равных ей нет, — успокаивающим тоном быстро добавляет ТиДжей.       — Родди, милый, о чём говорит этот обаятельный мужчина? — Тори наигранно кладёт ладонь на плечо Кигана, одаривая его детским взглядом непонимания ситуации. Но что-то мне подсказывает, что она всё прекрасно понимает. И во что ты ввязалась, красотка?       — Ох, это взрослые дела, дорогая, я потом расскажу, — по-хозяйски кладет ладонь на её поясницу, отчего меня распирает всепоглощающий гнев. Стискиваю до боли челюсти, не убирая улыбки, и сжимаю ладонь на локте босса.       Пора узнать наконец, что здесь творится.       — Виктория, может, пройдём к столу с шампанским, поболтаем о своём, девичьем, пока мужчины решают свои дела? — одаряю её красноречивым взглядом, намекая объясниться. Та лишь недоверчиво косится на меня. И вся наша зрительная перепалка скрывается за глупыми улыбками вежливости.       — Отличная идея, мы пока с Фиджеральдом потолкуем, — он галантно целует её руку и удаляется прочь, вместе с ТиДжеем.       Настырно хватаю её за локоть и отвожу в конец игрального зала сквозь толпу. Та лишь покорно следует, не забывая улыбаться каждому, кто косо посмотрит на её огромное декольте.       — Какого чёрта? — шепчу ей, останавливаясь на выходе у зала.       — Познаю все прелести преступной жизни, а на что ещё это похоже? — усмехается, скрещивая руки на груди, тем самым выделяя свой бюст. Закатываю глаза, мысленно убивая всех в этом казино.       — Как ты это провернула? Ты в курсе, что я должна сегодня сделать? — многозначительно шиплю на неё, надеясь на благоразумие. Но, видимо, не сегодня.       — О да. Именно поэтому я здесь, — подкрепляет мои догадки, досадно сжав губы.       Объяснение приходит ко мне, как манна небесная, ярким озарением.       — Ты ходила к ТиДжею после нашей ссоры. Что он пообещал тебе?       — Тебя.