Первородный грех

      Чем дальше она удалялась от своей тёплой и уютной спальни, держа путь вглубь тёмных и до сих пор чужих ей коридоров Академии, тем сильнее где-то за рёбрами судорожно заходилось сердце в чересчур быстром из-за тревоги ритме. Сама цель ее ночной прогулки казалась настолько безумной, глупой, абсурдной, что девушка сама с трудом осознавала, что на добровольной основе идет на это. <      Величавые массивные колонны, которые, подобно Атлантам, держали уходящие в чернильные облака потолки, исписанные библейскими сюжетами вдоль и поперёк, в ночи казались студентке еще более огромными, ледяными и зловещими, чем обычно. Меж столпов разрезали воздух колючие порывы ветра и хлестали деревья в погрузившемся во тьму внутреннем дворике, отскакивая от стен Академии и растворяясь в саду Адама и Евы. Вики поёжилась: даже в Раю после полуночи все его эфемерное существо леденело, омрачалось, будто пачкалось сажей, которой дочерна было измазано все Частилище. Завораживающе.       Преодолев расстояние, отделяющее ее от входа, Уокер с заметным усилием толкнула плечом створки дубовых деревянных дверей высотой в метров пять и оказалась в зале, ведущем к комнатам учеников. Ночь просачивалась всюду, но когда Академия впустила Вики в свои недра, темнота, душащая ее снаружи, чуть рассеялась, и девушка слегка расслабила напряженные плечи, не сдержав облегченного выдоха.       Медовые отблески пламени настенных факелов до безумия быстро плясали на мраморных статуях, опаляя, будто заставляя их оживать, двигаться и плясать, как черти в огненном котле. Вики поймала себя на том, что при мыслях о предстоящей беседе все вокруг как по щелчку будто окрашивалось янтарем, багровело и раскалялось до немыслимых температур. Все небеса тогда показались ей враждебными, невыносимо отталкивающими, чернеющими… Потому что тот, к чьей комнате девушка так неуверенно направлялась, в какой-то мере действительно внушал страх, глупо было бы это отрицать.       «Сам Черт до чертиков меня пугает… Чертовски забавно…»       Уокер замедлила шаг. Тщательно пробегаясь глазами по плывущим мимо дверям, ведущим в комнаты населяющих Академию студентов, Вики, наконец, зацепилась глазами за нужную. Это был вход в одну из довольно высоких, старинных и красивых башен, который, кстати, явно выделялся на фоне простых деревянных арок: искусная черная резьба обрамляла его ровно по контуру, перетекая на широкие стальные перила, уходящие вверх вместе с винтовой лестницей. Вычурность, какая-то естественная мрачность, обособленность, неприкрытая роскошь — все здесь так и кричало о том, что хозяином этой башни являлся кто-то особенный. Девушка практически вслух усмехнулась, потому что подтвердила все свои догадки о том, что тот явно не стал бы ограничиваться простой спальней или делить свои аппартаменты с другими ангелами и демонами, а уж тем более с Непризнанными. От последнего статуса Вики невольно дёрнула плечами, будто отгоняя обиду: ярлык, повешенный на нее буквально посмертно, с самого прибытия сюда заставлял ее чувствовать себя еще большим ничтожеством, чем раньше.       Хотя куда уж больше?..       Старательно отгоняя от себя непрошенные мысли о том, чтобы бросить все и сбежать обратно в свою комнатку к Мими и любимым фисташковым занавескам, свернувшись в кровати калачиком под пуховым одеялом, Вики с явной дрожью в холодных пальцах схватилась рукой за высокие чугунные перила и стала медленно считать ступеньки под подошвами туфель, поднимаясь, по ощущениям, навстречу своей погибели.       Одна. Пять. Шестнадцать.       Лестница была столь широкой и высокой (ведь должна была быть удобной для ее хозяина), что девушка с легкостью могла свободно раскинуть в стороны трепещущие от волнения белоснежные крылья, которые, казалось, слегка светились в кровожадной тьме, окружающей ее по мере подъёма, даже не касаясь ими стен. Но, по правде говоря, она так сильно боялась того, зачем и к кому шла, что плохо контролировала свои движения: поднималась, осунувшись, как можно плотнее сложив трясущиеся крылья, сдавленно поднимая вмиг ставшие свинцовыми колени и опустив голову в пол, будто желая стать невидимой. Раствориться. Исчезнуть и не делать этого.       Двадцать один. Тридцать три. Последняя.       Преодолев весь лестничный пролет, девушка оказалась перед массивной, но на удивление простой в своей элегантности чёрной дверью. Чуть выше ее головы красовался номер комнаты — шестьсот шестьдесят шестая.       Факелы едва освещали невыносимо темную в такой поздний час площадку перед входом в покои, и Вики изучающе провела по лакированной поверхности двери маленькой бледной ладонью, нервно выдохнув. Под пальцами заскользило тщательно обработанное дерево. В ночной тишине сорвавшийся с ее губ выдох показался ей чересчур громким, от чего она слегка вздрогнула, боясь быть застуканной, подобно ребёнку, ворующему со стола печенье.       《Соберись, идиотка, нельзя быть такой пугливой!》— дает себе мысленную пощечину Уокер, до боли прикусывая нижнюю губу. О, Шепфа, как же она ненавидела свои слабости.       Внутренний голос просто вопит под кожей о том, что ей не стоит. Просто не стоит.       Тремор в руках ничуть не добавляет ей уверенности, но Вики отрезает себе всякие пути к отступлению, потому что ее кулачок трижды неуверенно стучит по дереву, и робкие удары нарушают повисшую в башне тишину, которую, казалось, почти можно было потрогать руками, пропуская сквозь пальцы. Сердце яростно стучит где-то в ямке меж ключиц, перекрывая легким доступ к кислороду. Все то, что она собирается ему сказать, вылетает из головы, и остаётся лишь: 《Шепфа, прошу, не открывай…》 <      Но Вики уже чувствует его опаляющую, обхватывающую кольцом, напирающую стремительно энергию и позволяет ей беспрепятственно проникнуть прямо под кожу, с силой, с напором обжигая ауру. Соответствуя хозяину. Он все равно сильнее Непризнанной. Она все равно не сопротивляется. Не может. Да и хочет ли?..       Она медленно плавится в этом ожидании.       Щелчок.       Дверь, вопреки всем ее мольбам, через несколько мучительных мгновений с характерным скрежетом отворилась, чудовищно медленно обнажая перед девушкой массивный силуэт мужчины, со смесью раздражения и хорошо скрытого за нахальной усмешкой удивления смотрящего на нее с высоты своего роста. Смотрящего очень свысока, во всех смыслах. — Если ты пришла попросить уложить тебя в кроватку, Непризнанная, то я поспешу тебя огорчить: не люблю няньчиться с убогими, — Его дьявольски красивое лицо исказила еще более широкая ухмылка, и он хищно обнажил ряд ровных белых зубов, приподнимая бровь. — Или тебе стало настолько скучно среди своих белых и пушистых дружков — девственников, что ты решила обратиться ко мне, чтобы удовлетворить своих внутренних чертят, а?       《Ох, Люцифер, ты даже не представляешь, насколько в яблочко ты попал…》       Бархат в его голосе дурманил, пьянил. Она ощущала себя грешницей, просто слушая. Вдыхая пепел его дыхания. Смотря и загораясь.       Вики густо залилась краской, чувствуя себя маленькой и беззащитной под пронзительным взглядом алеющих глаз, бесстыдно изучающих ее хрупкую фигурку. Сын Сатаны, совершенный в своём дьявольском воплощении, возвышался над ней, как скала, и каждую клеточку ее тела ломило от страха и смущения. Она жутко стыдилась своей совершенно аномальной, больнойдаже реакции на него, но вся ее светлая ангельская сущность пропитывалась греховностью, отравлялась рядом с этим мужчиной. — Люцифер, прости, что я беспокою тебя, но… — Нашла в себе силы поднять на него глаза Вики, решив не реагировать на его едкости, и нервно заламывая тонкие пальцы, что не укрылось от внимания ее собеседника, — Но мне очень нужно с тобой кое о чем поговорить. И это правда не подождет до утра.       Голос ее почтине дрогнул. Губа саднила от постоянных покусываний. Ресницы в нерешительности трепетали.       《Сама ёбаная невинность》— Отмечает Люцифер. Так и тянет спровоцировать.       Демон чуть сжал губы в шальной, недоброй полуулыбке, вальяжно расправив край расстегнутой на пару пуговиц рубашки. И, Шепфа, Вики потребовалось очень много силы воли, чтобы не скользнуть взглядом в вырез, изучая взглядом четко очерченный щетинистый подбородок и крепкую мужскую шею. — А если бы я был не один? — Вкрадчивым шёпотом осведомился демон, наклоняясь к Непризнанной чуть ниже, попутно разминая затёкшие после тренировки крылья. Вики моментально ощутила себя загнанной овечкой, дрогнув под его обжигающим взглядом. Такие мысли действительно приходили ей в голову перед визитом, но она старательно отгоняла их от себя, потому что не хотела отговорить саму себя прийти сюда. Причин и отговорок в ее голове и так было чересчур много. Но когда демон сам озвучивает ее теорию, смотря на нее настолько откровенно, душно, пошловато даже, она краснеет еще пуще прежнего. Видя ее смущение, Люцифер бархатисто усмехается, решив больше не мучить девушку, у которой от его хриплой усмешки мурашки побежали по затылку, — Расслабься, Уокер, я весь твой. Но если это какая-то ересь, которая не стоит моего внимания, милосердия от меня не жди.       Весь твой… И почему ее мысли цепляются лишь за эту часть его реплики?       《Соберись, чертова замарашка, поговори с ним и убирайся!》— Пронеслось в голове Уокер.       Мужчина отходит вглубь полутемного помещения, жестом приглашая Вики войти, и та слабо, благодарно ему улыбается, шепча на гране слышимости тихое《Спасибо, да, разумеется…》, но чуткий слух Люцифера улавливает ее фразу. Ее податливая покорность слегка настораживает демона, прикрывающего дверь за ней: на его редкие замечания она никак не отвечала, остроты прощала… Зачем же Уокер пришла к нему, черт возьми?       Зачем он вообще ее пустил?       Этим вопросом задаются оба.       Обернувшись к ней, демон с интересом следил за реакцией девушки, впервые пересекающей порог его жилища. Пожалуй, она первая Непризнанная, кому он позволил появиться там. Липкими руками неодобрительные возгласы Отца оживают на подкорках его сознания, царапая и изувечивая мысли, но демон слегка ведёт головой, отгоняя это подальше, затыкая. Сегодня с него хватит.       Оказавшись, наконец, внутри, Вики невольно замерла в центре спальни Дьявола, широко раскрыв слишком наивные для любого живого существа, по мнению Люцифера, круглые глаза. Взгляд хаотично скользил по плотным бордовым шторам, черному кожаному дивану с креслом и дубовым столиком рядом, широким мрачным стеллажам, доверху заполненным разного рода алкоголем, непонятными артефактами и книгами, по внушительных размеров подоконнику, останавливаясь на просто невозможных размеров кровати. Поистине королевской, кстати: черный плотный балдахин, шёлк алых простыней, искусная резьба, обилие всевозможных подушек в тон белья, пространство для пяти-шести персон… <      Разглядывая это довольно сдержанное в своём дизайне демоново ложе, Непризнанная невольно задумалась о том, сколько девушек бывало в его постели. И сколько развлекались с ним тут за раз, тоже… <      Хотя, что ей даст конкретное число, если оно явно больше, чем двузначное?       Стоп, что это вообще за домыслы? Почему это занимает ее голову?       Пока Уокер с таким энтузиазмом любовалась интерьером, демон не без интереса, в чем никогда бы себе не признался, рассматривал девушку, столь поздно заглянувшую к нему на огонек.       Тлеющие угли в радужках глаз мужчины загорелись чуть ярче обычного, когда тот неспешно, словно пробуя на вкус, очертил глазами донельзя хрупкие, словно детские плечи Непризнанной с ее этими выступающим косточками ключиц, чуть острые изгибы которых проступали через полупрозрачную белую блузку, заправленную в неприметную юбку до колена. Подол совсем слегка задрался, обнажая молочную кожу бедра. Демон с трудом подавляет желание съязвить на этот счет.       Игриво выглядит. Естественно, она это ненарочно, но этой своей ненаигранностью и беззащитностью девчонка подкупает.       Носочки ее туфель без каблука застенчиво сведены вместе, и при повороте Уокер чуть на них приподнимается, переступает с одной ноги на другую, как-то по-детски крутясь вокруг своей оси в попытках дотянуться взглядом до самых верхних полок стеллажей. Волосы в полумраке отливают нежно розовым, мягкие непослушные кудри чуть выбиваются из пучка, прихваченного заколкой высоко на затылке. Аристократично-белые запястья не украшены ничем, кроме едва-заметных чернильных строчек из Писания, которое та пыталась заучить, вероятно. Будущий ангел, по ней видно сразу. — Что, хочешь испытать кровать на прочность, Уокер? — Не отказал себе в колкости хозяин башни, проследив за взглядом Непризнанной.       Когда девушка возмущённо повернула слишком уж смущенное личико к Люциферу, чтобы ответить на его комментарий, он уже смотрел на нее абсолютно безэмоционально, словно не зарывался в ее вьющиеся прядки глазами секунду назад.       《Шепфа, она просто Непризнанная, ангелок без нимба, на кой ты на эту падаль вообще смотришь?! 》— сын Сатаны уже не понимает, чей же голос задал этот вопрос, вдруг выстрелом проделавший брешь у него в черепе: столь ненавистный голос Отца, или же его собственный. И кто из них двоих считает Уокер падалью, он тоже не знает. Но безопаснее чувствовать отвращение, ссылаясь на собственную натуру. Привычнее. Правильнее. Как и должно быть. — Люцифер, мы оба знаем, что мое общество тебе неприятно, поэтому давай не будем ссориться и сразу перейдем к сути, х-хорошо? — Произносит девушка, в незаметном для себя жесте прикладывая к одной из пылающих вишней щек маленькую ладонь. Контраст бледной кожи пальцев с румянцем выглядит так по-невинному сладко, что демон скалится. — Ладно, не хочу с тобой возиться, Уокер, располагайся, — бросил мужчина, замечая виноватые нотки в чуть дрогнувшем голосе собеседницы. Но как бы он этого не отрицал, находясь один на один с Непризнанной, он вовсе не хотел ее ухода. Обнаружение этой мысли чуть не заставило его скривиться от отвращения.       Кивнув девушке на место на диване, демон последовал к одному из стеллажей, протягивая покрытую чернильными узорами крепкую руку за бутылкой глифта, стоящей на полке. Вики робко пристроилась на самом краю слишком огромного по сравнению с ней дивана, украдкой наблюдая за тем, как под неизменной чёрной рубашкой на широкой спине Люцифера перекатывались мышцы. Сглотнула.       Когда мужчина вернулся с бутылкой и двумя бокалами в руках, девушка нервно теребила подол своей юбки, обрамляющей плотно сжатые острые колени. На молчаливый вопрос демона о том, будет ли она пить, она сжала губы в чуть виноватой улыбке и покачала головой, давая отрицательный ответ. Она дико стыдилась своей правильности, ведь саднящая мысль о том, насколько она скучна для Дьявола, почему-то ранила гораздо сильнее, чем Вики хотела бы признать, но сейчас она никак не могла позволить себе расслабиться… А впрочем, когда она действительнопозволяла себе это?..       Мягко пожав плечами на ожидаемый отказ отличницы, Люцифер без всяких усилий откупорил довольно древнюю на вид бутылку, ловко наполняя свой бокал до краев. Закушенная губа Непризнанной, с легко читаемым восхищением следившей за его руками в тот момент, не ускользнула от его глаз. Его победная усмешка осталась на языке. Знакомый запах глифта наполнил легкие, и мужчина с наслаждением сделал первый глоток. — А я думала, что ты пьешь из горла, — очень тихо хмыкает Уокер, смахивая с блузки несуществующие пылинки. Обстановку разряжает, серьезно? От чуткого слуха демона это не скрывается, но он, на удивление, совершенно спокойно отвечает на реплику Непризнанной, уже смутившейся от сорвавшихся с губ едва уловимых слов, даже не грубя: — Подобные пошлости меня не прельщают, — Люцифер вальяжно облокотился на подлокотник кресла, стоящего напротив девушки, и с какой-то хищной животной грацией опустился в него, расправив крылья за собой, — Ну что, душа моя, что привело тебя в логово греха? — Оскалился он в усмешке, проводя по зубам языком. <      От его обращения к ней, сопровождавшегося настолько самоуверенным и… возбуждающим действием, девушка судорожно втянула чуть раскаленный воздух приоткрытыми губами. Сердце заходилось, как бешеное. Под взглядом демона она чувствовала себя сплошным оголенным нервом.       А ведь он к ней даже не прикоснулся. — Выслушай меня сейчас очень внимательно, пожалуйста, и не прибегай к своим этим… уловочкам, — усердно прячет огромные глаза Уокер, выделяя последнее слово, и что-то в ее тоне заставляет Дьявола утвердительно хмыкнуть, коротко кивнув в знак согласия.       Девочка и так его боится до одури, не стоит еще больше ее изводить. Поиграть он всегда успеет. — В общем… — Слова давались ей с большим трудом, это ощущалось Люцифером почти что физически, — Ты же помнишь, что тебя поставили моим куратором в завтрашнем задании, чтоб я попрактиковала свою демоническую сторону тоже? — Недовольный выдох был ей ответом. Но она не дала себе показать, что в этот момент где-то внутри больно кольнуло. Или постаралась. На мгновение повисает тишина. Придав реплике напускного оптимизма, Вики продолжает, — Бьюсь об заклад, ты не потрудился узнать о его сути, верно? — В ее голосе на деле нет и намёка на вопрос: верно, они оба это знали, — Так вот, Люцифер, я… Я не смогу его выполнить, я… Пожалуйста, прости.       Она что, издевается? — Уокер, ты пришла сюда просить у меня зачет автоматом? — Задает вопрос мужчина, и в голосе очень явно проскальзывает раздражение вперемешку с угрозой. Девушка боязливо вздрагивает. Черт, а она действительно боится… — Ты настолько бесхребетна, что даже не попытаешься наступить на горло своей ангельской натуре? Что же тебя так напугало в твоем задании, а, девочка? — Он с какой-то животной грацией подается корпусом вперед, опираясь четко очерченным щетинистым подбородком на крепкие ладони, и выжидающе испепеляет ее взглядом.       《Ну же, Уокер, решайся, черт тебя дери! 》— Проносится в головах у обоих. — Я… Ну… Я должна буду толкнуть мужа на измену своей жене, чтобы разрушить их семью и не дать им завести детей, потому что их сын в будущем должен будет стать убийцей. По плану супруга должна застать нас… целующимися в ее квартире, — На скорости выпаливает Вики, и ее ангельская сущность кричит внутри с каждым словом. Но не успевает Люцифер вставить что-то, вероятно, весьма высокомерное и гадкое, Вики продолжает, слегка заикаясь, — Но не подумай, тут… Д-дело тут даже не в… Не в этом.       Повисла гнетущая тишина, прерываемая лишь треском медленно догорающих свечей. Демон слегка закатил пылающие очи, не желая показывать, что отличница его заинтриговала. 《Обойдется девочка》 — про себя усмехнулся Дьявол, одним большим глотком осушая бокал. 《Шепфа, да как ему удаётся это пить с таким каменным лицом?! 》       Девушка засматривается на чуть дергающийся кадык, покрытый татуировками, краснеет еще больше и никак не может собраться с духом. Ее будущее откровение, аура сына Сатаны, пробирающая до самого демонического и запрещенного, заставляющая бороться с состоянием, сходным с лихорадкой, клубок из давящих на нее страхов и предубеждений — это вводит в ступор. 《Слишком много для моей никчемной человеческой душонки…》       У нее вдруг появляется ощущение, что демон прожигает в ней дыру. Что буквально один шаг отделяет ее от еще более позорного падения в его глазах. Что она очень глупая, если пришла сюда, надеясь на понимание. Что нормальные люди и нелюди так свои проблемы не решают, и она поступила крайне по-идиотски, еще раз доказав себе, какая она замарашка и обуза для других.       Отличница трясущимися пальцами поправляет полупрозрачный фатин рубашки, обнимая себя за хрупкие подрагивающие плечи тонкими, даже аристократичными руками. Будто пытается защититься, спрятаться. Закусывает пухлые губы и впервые за весь их разговор, кажется, поднимает на мужчину свои бездонные, блестящие невинностью и дикой, блять, просто неземной чистотой глаза. Сдается, когда шепчет хрипло, чуть не срываясь на тоненький, беззащитный всхлип: — Я не целовалась никогда, понимаешь?..       Люцифер издает гортанный стон. До одури жаркий. Твою мать, Уокер. Просто. Твою. Мать.