Даже король не властен над сердцами

Марии была ненавистна одна мысль о том, что королева, если её можно было так назвать, наябедничала Генриху, словно маленький ребёнок, ищущий защиты у своего влиятельного отца. Да, королевой её назвать было крайне сложно. В ней взыграли качества какой-нибудь служанки с кухни, в которой нет ни целомудрия, ни сдержанности. Девушка не обладала статной походкой, в речах её не слышалось той мудрости, всегда присущей королеве. Всех прошлых избранниц Генриха объединяло одно — умение держать себя в руках и сохранять достоинство. Такой и должна быть королева. Женщиной, которая одним своим присутствием прекращает все безнравственные речи. Женщиной, которая олицетворяет идеал своим поведением. Также королева должна быть умна и проворна. Сохранение достоинства. В любой ситуации королева должна вести себя учтиво, тактично воспринимать любые слова в свою сторону. Королева обязана уметь отвечать на любые колкости вежливо. Нынешняя же королева из всего перечисленного была лишь проворна. — Несдержанная, несносная дурочка, — думала Мэри пока шла к королевским покоям. Что уж там говорить о невинности или мудрости, когда девушка выносит скандал на люди, тем самым показывая себя не с лучшей стороны. Но Мэри это даже на руку. Она остановилась у покоев своего отца и попросила оповестить о том, что она пришла. Было уже довольно поздно. — Если отец не подождал до завтра, значит, он сильно разгневан, — не успела Мэри об этом подумать, как двери в королевские покои открылись. Девушка тяжело вздохнула и с видимым спокойствием прошла в кабинет отца. Она буквально угадала. Мужчина сидел за письменным столом. Встретившись с ней взглядом, он заметно нахмурился. Кого не ожидала дочь короля здесь увидеть, так это королеву. Девушка вальяжно вышла из спальни и встала за Генрихом. Она посмотрела на Мэри взглядом победителя и слащаво улыбнулась. — Мэри, — как-то по-особенному резко сказал Генрих. — Как ты посмела прилюдно оскорбить королеву?! — громко и внятно проговорил отец. — Как ты посмела относиться к королеве Англии с таким пренебрежением?! Объяснений было не нужно. Эта дурочка, эта несносная дурочка направила против неё отца. Она положила одну руку Генриху на плечо и аккуратно поглаживала. Мэри даже не хотелось знать, каким способом Кэтрин ополчила против неё отца. Девушка хотела было что-то сказать, хотела оправдать себя. Но Генрих не дал ей и слова вставить. — Кэт говорит, что ты сказала, будто она легкомысленна! — Мужчина резко поднялся со своего кресла. — А-р-х, — он тут же сел обратно и сжал руки в кулаки. — Отец, вам нездоровится? — Мэри обеспокоено взглянула на мужчину и подошла на шаг ближе. — Не перебивай меня, Мария! — он с силой ударил кулаком по столу. — За твоё непозволительное отношение ты отлучена от двора на два месяца! Я всё сказал! Сегодня же собирай всё необходимое и завтра уезжай! Кэтрин села рядом с Генрихом и мило ему улыбнулась. Мужчина взял её руку в свою и томно поцеловал. На Мэри уже никто не обращал внимания. На глазах девушки навернулись непрошеные слёзы. Она сделала реверанс и, развернувшись, вышла из покоев короля. Быстрым шагом она преодолела несколько коридоров. Все, кто встречались ей на пути, кланялись и говорили "Ваше Высочество", она же лишь кивала и попутно пыталась удержать слёзы, которые так и норовили потечь из красивых глаз. Завидев в одном из пролётов лорда-канцлера, девушка устремила взгляд прямо перед собой и попыталась пройти мимо мужчины. — Ваше Высочество! — И тут гнев буквально вспыхнул в Марии. Девушка резко остановилась и проговорила: — Это всё вы! Неужели вы так ненавидите меня, что помогли этой дурочке–королеве? Неужели Вам так ненавистен католицизм, что ничего не принесёт вам такой радости, как отлучение от двора католической принцессы? — Руки девушки были сжаты в кулаки, а во взгляде её смешалось всё, что только можно было смешать. Злость, неприкрытый гнев, горечь и обида. На этот раз слёзы уже было невозможно удержать. Они ручьями скатывались по фарфоровым щекам принцессы. Она быстро отвернулась и попыталась стереть их руками, что было крайне сложно. Томас Кромвель же стоял в полной растерянности и даже не знал, что сказать на все обвинения принцессы. Хоть он и ненавидел католиков, но он бы никогда не стал помогать новой пассии короля. — Ваше Высочество! — она стояла к нему спиной, поэтому мужчина обошёл её и заглянул в лицо девушки. Он аккуратно взял её за плечи, но та быстро отпрянула. — Миледи, я бы никогда так не поступил, хоть и правда не отношусь хорошо к вашей вере, так же, как и вы к моей, между прочим. Но я бы не стал настраивать против вас короля! — он немного запыхался от всего, что сказал. Девушка медленно подняла на него глаза, и он увидел в них лишь обиду. — Прошу меня простить, милорд. Я не должна была обвинять вас без доказательств. Но я не верю вам, — С этими словами она развернулась и пошла к своим покоям. Фигура принцессы удалялась, а лорд-канцлер всё стоял и не мог пошевелиться, будто кто-то удерживал его на месте. Рано утром принцесса покинула замок. Её вышли проводить немногочисленные слуги, герцог Саффолк и имперский посол. Лорд-канцлер же наблюдал за всем этим из окна своих покоев. А когда карета уже скрылась из виду, он вдруг подумал о том, как сейчас хотелось бы ещё раз взглянуть в её глаза.