Предложение, от которого невозможно отказаться

Роуз считала, что её жизнь сложилась очень даже неплохо. Получше, чем у некоторых, по крайней мере. Счастливое детство, проведённое без забот, в играх с братьями на ферме на берегу Лох-оф-Кирбистер*. В более старшем возрасте совмещение хозяйственных работ с учёбой не вызывало проблем: бяшки были на редкость спокойными и мало болели, а в школе неподалёку от Орфира с неё многого не требовали, не рассчитывая на последующее образование. Братья не захотели "торчать в этой дыре" и уехали получать вышку (старший в Абердин, младший в Глазго)**. После непредвиденной смерти отца стало немного сложнее, но Роуз с матерью как-то справлялись. Чуть меньше гурт, чуть меньше выручка, но на жизнь хватало. Может быть, только с личной жизнью были небольшие проблемы, но, кажется, только в глазах местных сплетниц. Роуз долгое время вежливо отклоняла ухаживания местных парней. Не то чтобы она ждала какого-то принца — принцы её возрастной категории уже женаты, а старше и младше ходят в подгузниках, каждый по своей причине, — просто не видела в сверстниках опору, которую потеряла со смертью отца, и поэтому особо не задумывалась об этом аспекте своей жизни. *** Примерно год назад, навещая младшего братишку на большой земле, Роуз встретила Саймона. Мужчина сидел на лавочке и выглядел потерянным. На девушку напал случайный приступ добросердечности, и она предложила ему помощь, хотя город знала, наверное, не лучше его, а чем ещё бы могла помочь потеряшке, не придумала. Мужчина представился Саймоном и объяснил, что просто отдыхает. Правда, оказалось, что его потерянный вид связан с иной проблемой. Саймон сказал, что ветеринар по образованию, но из-за сложностей с легализацией лицензии не может найти работу. Оценив тон его кожи, Роуз подумала, что он приехал откуда-то из бывших колоний, что мужчина позже подтвердил, хотя его акцент утверждал, что он всю жизнь прожил в Лондоне. Рассказ о ветеринарном опыте показался девушке правдоподобным и достойным, а дома была припрятана пара дробовиков в секретных местечках, поэтому она практически без колебаний предложила ему работу на ферме. Мужчина радостно согласился. Роуз повезло. Саймон действительно великолепно справлялся с овцами. В его умелых руках гурт процветал, плодился, шерстился как сумасшедший и совершенно перестал болеть. Самые гулёны даже ноги не подворачивали в кротовьих норах. Через несколько месяцев Роуз позвала Саймона на свидание (если пикник на озере в сопровождении любимого ягнёнка можно так назвать), и вскоре их отношения переросли из рабочих в семейные. *** У Саймона была забавная привычка. Каждый вечер он разговаривал с овцами. Гладил их пушистые бока с ярко-зелёными пятнами краски, хвалил особо смирных и журил бодливых и своенравных. Овцам, судя по всему, нравилось. Они слушали его как зачарованные, иногда подталкивая ягнят поближе. Как будто понимали, что он им говорит. Роуз нравилось, насколько с душой Саймон подошёл к делу. Саму её с раннего детства хватало только на то, чтобы выбрать самого хилого ягнёнка и выхаживать его, пока он не станет достаточно большим, чтобы пойти к столу в сопровождении картошки и гороха. А Саймон, человек явно городской, как-то проникся этими хитрыми овечьими мордами. Этим июньским вечером Саймон традиционно болтал со своими подопечными. — Ты скоро? — спросила Роуз, стоя на пороге хлева. — Ужин стынет. — Да-да, — ответил Саймон, повернувшись к ней с улыбкой. — Через пару минут выдвинусь. Иди пока домой. — Ох, дольше туда-сюда ходить буду. Тут подожду. — Да иди лучше. Мне тут надо осмотреть ещё пару подозреваемых в поедании всякой гадости. Не уверен, сколько времени займёт. Роуз махнула на него рукой и вернулась в дом. А Саймон плотно закрыл двери хлева и, щёлкнув пальцами, очистил от крысиного яда желудки пары овец, которые ещё пока не проявляли признаков отравления. Завтра ему предстояло разобраться с уродами, которые хотят вредить их — его! — хозяйству.