Предложение, от которого невозможно отказаться

По каким-то совершенно неуловимым признакам Азирафаэль понял, что Кроули заскучал. То ли по тому, как он растекался по дивану, проверяя в интернете, не появится ли информация про новый сезон "Арчера", каждый раз разочарованно стеная как привидение. То ли из-за того вечера, когда демон метнулся танцевать на стойке в пабе, после чего закономерно ввязался в драку, притворно оскорбившись характеристикой "городской пидрила"*, а потом до самого дома отказывался сводить синяк со скулы, утверждая, что он его украшает. Азирафаэль был полностью согласен, но вслух только читал нотации. Возможно, о скуке намекали поездки с ветерком и рёвом гитар по тихим ночным улицам, из-за которых потом днём к Азирафаэлю приходили жаловаться местные жители, а Кроули только корчил им рожи и показывал пару пальцев со второго этажа. Поведение Кроули рядом с ним тоже, кажется, изменилось. Он почти всё время находился где-то совсем рядом — руку протяни и наткнёшься кончиками пальцев. Он профилактически менял кружку с какао на свежую, когда Азирафаэль зачитывался в гостиной. Он приглашал ангела полюбоваться на растения после своих воспитательных бесед и даже почти не шипел, если звучало что-то "слишком балующее этих неблагодарных засранцев". Он готовил вкуснейшие завтраки и ужины, правда, только по настроению. Эти и подобные проявления дружеского внимания вызывали у Азирафаэля крайне тёплые чувства**. Но оставался всё же момент, который он считал исключительно проявлением скуки. Кроули как будто решил не терять профессиональные навыки, оттачивая их на Азирафаэле. А может, демон был не в курсе, какое влияние на него оказывает, и просто вёл себя, как ему самому было удобно. По утрам, после горячего душа, Кроули пил кофе на кухне в полураспахнутом атласном халате, источая головокружительные ароматы. Ангел получал комплименты*** по поводу и без. На диване демон всегда валялся под наилучшим ракурсом, делавшим его стройные длинные ноги ещё стройнее и длиннее. Теперь он практически не надевал очки, и можно было видеть, как его горящий взгляд почти постоянно скользит по ангелу, а если был хотя бы малейший предлог коснуться Азирафаэля — Кроули непременно касался. Азирафаэль с ностальгией вспоминал, как нянюшка Аштарот заигрывала с ним-садовником над розовыми кустами, как она красовалась перед ним. И он мог не скрывать свою любовь — ведь любить ту шикарную женщину было просто и естественно. И так мучительно. Азирафаэль никогда не мог понять, действительно ли Кроули так проявляет свои чувства (как умеет, но всё же) или это всё морок и привычка, и, не рискуя заговорить, искренне, в духе эпохи регентства****, страдал. За последнюю неделю уровень страданий достиг максимума. *** После чудесного ужина с бутылкой солнечного кипрского вина ангел и демон расходились на ночь по своим комнатам. Наверху лестницы Кроули замер, всматриваясь в лицо Азирафаэля, и сказал: — Ты немного запачкался, — он пытался показать на себе, приоткрыл рот и кончиком языка мазнул в уголке. — Вот тут. А впрочем, сам сотру. Не дожидаясь согласия, он мягко положил руку на щёку Азирафаэля и большим пальцем провёл пару раз в уголке его губ. — Так гораздо лучше. Спокойной ночи, ангел, — и Кроули ушёл в свою комнату, оставляя Азирафаэля, прячущего ускользающее тепло его руки под своими пальцами. *** Как известно, Зло не дремлет, а Добро неусыпно. В настоящий момент Добро лежало в своей кровати и прикусывало сустав пальца, чтобы стонами не разбудить Зло, тихое похрапывание которого доносилось из-за тонкой стенки. Азирафаэль плотно обхватывал член, размеренными движениями размазывая по нему чуть липкую влагу. Прикосновение на лестнице после недели тесного общения окончательно его доконало. Он представлял, как поутру отводит пальцы Кроули, которые небрежно распахнули ворот халата, чтобы потереть ключицу, и целует его остро пахнущую кожу, прикусывает тонкую косточку, а тот ласкает его в ответ. Чуть раньше Азирафаэль пощипывал и протягивал между пальцев соски, представляя, как демон вылизывает его своим горячим влажным языком, но вскоре ему стало слишком тяжело сдерживать рвущиеся наружу стоны, и пальцы пришлось закусить. Азирафаэль уже чувствовал, как внизу живота бурлит будущий оргазм, и только сильнее подавался бёдрами вверх, вбиваясь в кулак. С приглушённым вздохом, переполненный мечтами об обладании Кроули, ангел несколькими толчками излился на живот и грудь. Душевное спокойствие его, однако, не восстановилось. Азирафаэль понимал, что нужно поговорить с Кроули, но не находил слов, которые могли бы выразить одновременно всё: обожание, любовь, страсть, желание быть вместе в любом качестве — и страх потерять хотя бы часть их дружбы. Азирафаэль посетил душ, но у него всё равно продолжали трястись руки. Он достал из прикроватной тумбочки набор, которым пользовался для успокоения нервов, расстелил тонкий лист бумаги на тумбочке, насыпал тонкую полоску табака из кисета с вышитым цветочным узором и аккуратно и умело свернул самокрутку. По пути к окну он лизнул край бумаги, завершив работу, распахнул окно, чиркнул о наличник спичкой, захваченной из тумбочки, и закурил, подставив лицо прохладному ночному воздуху. Горьковатый дым приятно опал на язык. Он успел сделать пару-тройку затяжек, когда открылось окно соседней комнаты и в нём показался зевающий, чуть помятый Кроули. — О! Ночи. Слушай, меня тут несколько минут назад так тряхнуло во сне, даже проснулся, ты ничего не... — он присмотрелся к ангелу и резко сменил тон на недовольный: — Ты ещё и куришь в дополнение к картам? Слушай, давай ты мне сразу расскажешь про все свои викторианские приколы, чтобы отламывать мой мир не по кусочкам, а сразу вдребезги? — Как-нибудь потом, — усмехнулся Азирафаэль, протянул сигарету в его сторону, хотя явно не дотянулся бы и сказал: — Угостишься? — Нееее, — демон помотал головой. — Я лучше попытаюсь заснуть обратно, чтобы пережить этот стресс. Спокойной ночи, ангел.