Предложение, от которого невозможно отказаться

Через холл гостиницы в довольно быстром темпе прошли уже знакомые администратору двое мужчин*. В этот раз они, видимо, уже растеряли стеснительность: "рок-звезда" что-то нашёптывал на ухо своему винтажному компаньону, а тот только сильнее стискивал пальцы на его талии. Как только двери лифта, так и оставшегося с самого утра внизу, закрылись, послышался глухой звук столкновения тела с железной обшивкой. *** С Мейнленда на "большую землю" на пароме возвращались буквально трое: ангел, демон и Бентли. Азирафаэль и Кроули прогуливались по верхней палубе в уютном молчании, которое вскоре было прервано: — Кроули. Когда я, эм, ляпнул про "единение", ты назвал его любовью. Почему ты так сказал? Кроули помолчал ещё некоторое время. Его скулы заметно напряглись, крылья носа заострились. В конце концов, он ответил: — Дополнительная защита. Демоны не помнят, как чувствуется любовь. Если кому-то из демонов вздумается снова искать Лигура и он расскажет о нас, они даже не станут пытаться повторить наш с тобой успех. Просто не поймут, но, наверное, поверят — меня всегда считали неправильным демоном. Он снова замолчал. Почему-то они всегда избегали эту тему в своих разговорах. Наверное, демон даже не должен был пытаться задаваться подобными вопросами, но Кроули всегда был особенным. Азирафаэль, чувствуя в нём смятение, в успокаивающем жесте положил руку на его плечо. — Ангел, — произнёс Кроули через некоторое время, — как ощущается любовь? *** Кроули любовался припухшими от поцелуев губами Азирафаэля, его потемневшими глазами, прелестно растрёпанными кудрями. Ангел сосредоточенно — пуговица за пуговицей — расстёгивал его рубашку, впитывая мутноватым взглядом каждый сантиметр открывающегося ему тела. — Как же ты прекрасен, — сказал он и наклонился, чтобы оставить поцелуй где-то на рёбрах. Пуговицы на рубашке внезапно закончились. Азирафаэль расстегнул узкие брюки и приспустил их вместе с бельём. — Прекрасен, — повторил ангел и, спустившись ниже, широко лизнул головку Кроули. *** Азирафаэль настоял, чтобы они вернулись в Бентли. Они сидели на более широком и удобном заднем сиденье и, как прошлым утром, положили руки друг другу на виски. — Ты готов? Ты уверен, что с тобой не случится ничего плохого? — Это просто обмен мыслями, ангел, что может пойти не так? Голова взорвётся? Давай уже. Кроули почувствовал, как его наполняет изнутри, от висков и до пяток, белым светом. Нежностью, настежь распахивающей грудную клетку. Мягким стремлением защитить от всех бед, от которого всё в животе перевернулось. Раскалённым желанием, которое заставило пальцы ног поджаться. В голове звенело сотней колоколов: "КроулиКроулиКроули". — Кажется, я увлёкся, — прошептал Азирафаэль. — Вышло слишком лично. — Я знаю это чувство, — ответил Кроули. — Оно всегда было со мной. Он запустил пальцы в волосы ангела, притянул его к себе, надеясь только, что ангел не испугается в последний момент, не оттолкнёт, и коснулся его губ поцелуем. К его восторгу и удивлению, Азирафаэль ответил — мягко, нежно и страстно, — а через несколько секунд раздвинул его губы своими и скользнул языком в его рот. Они не знали, сколько уже не разрывали поцелуй. Или это был уже не первый? Кроули чувствовал, как сжимаются пальцы Азирафаэля на его бедре, и совершенно не знал, когда они туда попали. — Хочу тебя, — наконец он жарко шепнул в губы ангела, затем осмотрел салон Бентли и неожиданно усмехнулся: — Будет, как в "Титанике". — Мы утонем на пароме? — с расфокусированным взглядом уточнил Азирафаэль. Кроули одними губами произнёс: "И за что мне это?" и занялся его ширинкой. *** Кроули не запомнил момент, когда с него пропали брюки. Да его это и совершенно не занимало, когда пальцы Азирафаэля так правильно двигались внутри, заставляя спину выгибаться дугой от острого удовольствия. Он схватился за кудри и потянул, услышал и почувствовал вибрацию стона ангела внизу. — Прости. Слишком? Азирафаэль с сочным причмокиванием оторвался от своего занятия и ответил: — В самый раз. Тебе хорошо? — Лучше, чем когда-либо. Хочу больше. Ангел кивнул, заставил одежду на себе исчезнуть и приподнял Кроули за бёдра. *** Кроули успел позабыть за две тысячи лет, что кудряшки у Азирафаэля не только на голове. Волоски мягко щекотнули щёку, когда он вышел из ангела и, очистив обоих, устроился на его груди. Тот прижал его к себе теснее и поцеловал в макушку. — Потрясающе, — выдохнул Кроули. — Где ты этого набрался? — Это, как ты на днях выразился, "викторианский прикол", — Азирафаэль улыбался. — Я очень по тебе скучал. — У тебя ещё остались? Ну, "приколы", — уточнил Кроули и в который раз поцеловал бледную кожу. — Или уже закончились все?.. — Практически. Ещё я умею танцевать, варить джемы и вязать. — К вязанию мы ещё, пожалуй, вернёмся, — задумчиво ответил Кроули.