Phobia

      — Хён, может ты уже слезешь с меня?       Эти слова ворвались в сознание Минхо бурным вихрем, возвращая в реальность, и он моментально подорвался с места. Джисон встал следом за ним, причитая себе под нос о том, что сильно ударился, и принялся отряхивать одежду от пыли. Минхо же тупо стоял на одном месте и пялился на Хана во все глаза, пока к нему, наконец, снизошло осознание.       Он столкнулся прямо посреди улицы с Хан Джисоном, и при этом сердце его билось так, что готово было взорваться. Он не мог сказать и слова, в его голове было столько мыслей, что невозможно было остановиться на какой-то одной, прямо сейчас он не видел никого и ничего, кроме Джисона. И всё же что-то заставило отойти от него назад ещё на два шага.       — Прости, мне следовало быть внимательнее, — решил начать Минхо, и Хан на это поднял глаза. В тот момент, когда их взгляды встретились, что-то внутри Минхо будто бы оборвалось. Пустота. А затем сердце пропустило удар, и это «что-то» появилось снова, и этого было так много, что невольно захватывало Ли полностью, все его ощущения и чувства, всё как будто смешалось, и лишь это чувство, такое сильное и жаркое, пылало внутри него наиболее явственно.       — Ничего, я тоже виноват в случившемся, прости, — после довольно затянувшегося контакта глаз Джисон первым отвел взгляд, почувствовав не то страх не то смущение, и его голос снова вырвал Минхо из пучины, в которой он увяз с головой.       Ли судорожно вдохнул холодный воздух, понимая, что всё это время он даже не дышал, а Джисон слегка вздрогнул от неожиданности и хотел уже спросить, всё ли в порядке, но почему-то вдруг передумал и не сказал ни слова. Минхо поднял голову и снова посмотрел на Хана, и вся эта ситуация казалась ему слишком глупой и до ужаса нелепой, как в слишком клишированных дорамах про подростковую любовь. И в то же время он не мог оторвать взгляда от красивого лица парня напротив, не мог не думать, какое хрупкое и изящное у него тело и как сильно он хочет его коснуться. По телу пробежала странная дрожь, когда он подумал о чём-то подобном, и эта дрожь вовсе не была неприятна ему. Этот трепет, что он испытывает, просто глядя на Хана, невозможно описать. И всё же не может подойти ближе, чем на метр. Он подвисает уже третий раз за их внезапную встречу.       — Ну, мне, наверное, уже пора идти. Феликс ждёт, — проговорил Джисон, подумав, что упоминание Феликса будет уместно, махая ему рукой на прощание, и Минхо мог только помахать в ответ. Парень тут же кивнул, посмотрел на наручные часы и снова сорвался с места, убегая в противоположную сторону. Минхо остался стоять на месте ещё какое-то время, а когда, наконец, пришёл в себя, возобновил свой путь в университет.       Нужно поскорее разобраться с этим.

***

      Минхо делает глубокий вдох и старается привести все свои мысли в порядок — они запутались так, что распутывать этот бесконечный клубок придётся долго, но хочется сделать всё именно сейчас и именно в эту секунду, потому что мысли эти слишком надоедливые, от них пухнет голова и долго болит, и очень хочется поскорее от этого всего избавиться раз и навсегда. Джисон ярким силуэтом мелькает в сознании, и перестать думать о нём невозможно, сколько бы он не пытался, ничего не выходит. Минхо думает, что болен, что то, что он думает о ком-то так много — не нормально, тем более это же Джисон, и они даже не друзья. Сердце отчего-то нещадно ноет и просит ещё раз увидеть Джисона не в голове Ли, а наяву, в реальности, услышать его настоящий голос, а не проекцию из сознания, записанную несколько дней назад и всё это время стоящую на повторе. Голос Джисона — как самая успокаивающая колыбель; смех Джисона — как самая приятная мелодия. В глазах Джисона отражаются вселенные, неизведанные и безумно красивые галактики, и Минхо понятия не имеет, почему чувствует всё это и сравнивает глаза Хана с какими-то непонятными скоплениями звёзд, о которых раньше ни сном ни духом. Перед прикрытыми веками всё ещё удивлённое лицо младшего, а в груди сердце бьёт по рёбрам с такой силой, что становится даже больно. Он опускает голову ещё ниже, пряча лицо в ладонях, и устало стонет. Чувствовать это слишком утомительно, слишком больно, но отчего-то очень приятно. Как будто за одну единственную встречу стал мазохистом. Будто так и должно быть, словно так и было всегда. Щёки горят огнём, только когда он думает о том, как Джисон выглядел под ним, и сознание подкидывает ему весьма интересные картинки.       «Нет, это определённо не правильно. Это сумасшедствие… верно, я сошёл с ума.»       Голова уже болит от бесконечных безумных мыслей, и всё отходит на второй план.       Минхо ходит несколько дней как в воду опущенный, и Чан волнуется, не случилось ли чего, а потом видит скрытый взгляд (по крайней мере, Минхо пытался его скрыть) на Джисона за всё тем же столом в библиотеке, и снова всё понимает. Он и сам в таких делах не очень-то разбирается, но заметить искры в глазах друга не составило никакого труда. И он не знает, как помочь ему. Всегда, когда у Минхо случалось что-то из ряда вон выходящее, он приходил на помощь, давал советы и успокаивал, когда того требовала ситуация, но сейчас он правда не знает, что ему делать. Он не знает, что сказать по этому поводу, не может подобрать слов, которые могли бы помочь Минхо разобраться, не может ничего, кроме молчаливого наблюдения и тихого сочувствия. Он знает, что одного только сочувствия может быть недостаточно, но сделать что-то всё равно не в силах.       Когда Чан замечает, что Минхо смотрит на Джисона, не моргая, уже почти минуту, утешающе хлопает его по плечу и слабо улыбается, и, наконец, отпускает почти все тревоги, когда Ли улыбается ему в ответ. Они замечают, что Хан смотрит на них, и одновременно поворачиваются в его сторону. Джисон обворожительно улыбается им обоим, и Минхо чувствует, как останавливается его сердцебиение. Он не может не улыбнуться в ответ, это практически невозможно. Он бы не смог это сделать, даже если бы захотел.       Джисон отворачивается к Феликсу, говорящему ему что-то, и снова отвлекается на друга и какую-то работу, что они пишут вместе.       Минхо хочется закричать, чтобы показать все свои эмоции, которые не может выразить словами, хочет обнять крепко-крепко и чувствовать тёплое дыхание на своей шее.       Он всё ещё не понимает, что чувствует, не понимает, почему он это чувствует, и понимать почему-то совсем не хочется. Кажется, что с понимаем придут ещё более ненужные мысли, выпутаться из которых будет уже невозможно.       Он старается больше не смотреть на Джисона.

***

      И всё же, сколько бы он не хотел не думать, ничего не выходит. Шестеренки в его мозгу усиленно работают, мысли заполняют голову так, что он не может спать. Джисон попадается на глаза всё чаще, всё больше начинает говорить с ним на тренировках, и всё больше заставляет сердце Минхо сжиматься своим чистым смехом.       Минхо тяжело вздыхает, чувствуя, что его снова тянет на дно. Эмоции и мысли смешались с чувствами, и эта адская смесь так глубоко засела внутри, что невольно тянуло вниз, туда, откуда ему еле-еле удалось выбраться. И хоть встречи с Джисоном всегда были спасением, сейчас они делали только хуже. Но Минхо всё равно улыбался, чтобы младший не подумал о нём ничего плохого, и Хан улыбался в ответ, той самой своей яркой улыбкой, освещающей всё вокруг. Ли привык видеть её на лице парня, она прекрасно дополняла его черты лица и делала его ещё красивее. Минхо нравилась его улыбка.       А на следующий день произошло то, чего он никак не смог бы предсказать, а уж тем более понять.       Была прекрасная погода, и Минхо, как обычно бывает, отсиживался в библиотеке. Ничего не предвещало беды, как вдруг он почувствовал, как что-то коснулось его плеча. Едва заметно вздрогнув, он повернул голову в сторону и обнаружил стоящего за его спиной Джисона. Тот выглядел немного помято, как будто не спал всю ночь, но всё равно легко улыбался, виновато скосив взгляд.       — Хён, могу я… сесть с тобой? — неловко спросил он, как будто думал, что сейчас его прогонят отсюда восвояси. Минхо удивлённо захлопал ресницами. Джисон хочет сесть рядом с ним? Почему? А где Феликс? Окинув взглядом библиотеку, Ли обнаружил, что Феликса и правда нет, да и библиотека почти пустая. Вероятно, ему было скучно сидеть здесь одному, вот он и подошёл к единственному знакомому человеку, подумал Минхо.       Когда он понял, что молчит уже почти минуту, а Хан всё это время старается не смотреть на него и нервно теребит край своей огромной жёлтой худи, то встрепенулся и согласно закивал.       — Конечно, ты можешь сесть со мной.       В ту же секунду Джисон ярко улыбнулся, падая на стул напротив. А Минхо не мог оторвать от него глаз. В этой безразмерной худи он казался таким крошечным, таким милым и красивым, что его хотелось носить на руках. Наверняка он очень лёгкий. А ещё хотелось обнять его, прижать к себе за тонкую талию и вдохнуть, наконец, запах его волос. И Минхо, почему-то, больше не пугается этих мыслей. Почему-то всё именно так, как и должно быть, а мысли — это только мысли, Минхо же не собирается проделывать это всё в реальности, вы что, конечно нет. Такого просто быть не может.       Джисон снова начинает нервничать, собираясь спросить что-то ещё, но не уверен, стоит ли. А потом, собрав всю свою смелость в кулак, говорит:       — Хён, можно я попрошу кое-что? — Минхо удивлённо кивает, и он продолжает, — ты станешь моим тренером по танцам?