Правдивая история Итачи: книга яркого света

— С сегодняшнего дня вы трое будете трудиться под моим началом в качестве генинов. Некоторые ваши миссии будут трудны, поэтому вам нужно доверять друг другу и делать все сообща! — мужчина лет сорока, стоявший перед Итачи, громко кричал, повязав на лоб защитную повязку так туго, что это выглядело болезненно. Миназуки Юки. Он был назначен сенсеем джонином для Итачи и двух других новоиспеченных выпускников Академии. В отличие от своего лирического имени, он был непривлекательным мужчиной, а под защитной повязкой, зарывающейся в короткие темные волосы на голове, были брови, похожие на старые, использованные метлы. Глаза под нечесаными бровями были круглыми, как у рыбы, ноздри большими, и хотя губы мужчины были довольно пухлыми, рот его был до нелепости маленьким. — Доверять друг другу. Если бы… — пробубнил генин рядом с Итачи, достаточно тихо, чтобы Юки не мог услышать его. Изумо Тенма… Он был лидером компании, которая в Академии пыталась заставить Итачи встать на колени и просить прощения. Пока Юки продолжал свою беглую лекцию, Тенма сидел, обхватив руками колени, и смотрел на Итачи. — На шее нашей команды повис деревенский альбатрос. К черту командную работу. В тот день с ними был еще один человек. Девушка, что сидела по другую сторону от Тенмы. — Слушай, не мог бы ты уже заткнуться? — сердито крикнула она, прерывая лекцию Юки. Ее звали Инари Шинко, она была ровесницей Тенмы, — Ты еще с Академии только и делаешь, что без умолку ноешь из-за Итачи. Но теперь ты генин, да? Поэтому просто прекрати уже со своим нытьем! — Заткнись! — сказал Тенма, — Ты всего лишь девчонка. Ты ведь знаешь, что это не дает мне покоя с тех пор, как мы учились в Академии!.. Твое произношение настолько плохо, что на середине предложения едва ли можно понять смысл сказанного! — Я переехала в Коноху всего три года назад! Я ничего не могу с этим поделать, — крикнула Шинко, поджав губы. — Не могли бы вы оба прекратить это, пожалуйста? — Юки робко попытался успокоить ссорящуюся пару. Но они просто смотрели друг на друга, не выказывая намерения успокоиться. — В любом случае, девчонки всегда липнут к красивым парням. — З-зачем мне быть тут ради Итачи? Очнись, мальчику всего семь лет. Мне тринадцать, слышишь? Он определенно не может мне нравиться! — Возраст не имеет значения, когда речь идет о любви! — Ч-что вы такое говорите? — Эх… Все трое из них были такими жалкими, что Итачи не смог сдержать бессознательного вздоха. Естественно, Тенма решил придраться к этому вздоху. — Чего вы все такие злые? Я не могу проводить все время с этими людьми… Итачи встал, закрыв глаза. — Эй, придурок! Ты сбегаешь? — Давай, Итачи, вернись и наподдай ему! Не обращая внимания на них обоих, Итачи посмотрел на Юки. — Мне сказали, что сегодня будет просто знакомство. — В-верно… — Юки явно больше всех был заинтересован в Итачи, самом юном члене команды. — Тогда разве мы еще не закончили то, зачем пришли сюда? — П-полагаю, что да. — Тогда я пошел. — Ох! Завтра у нас миссия, так что постарайся прийти вовремя. Собираясь уходить, Итачи остановился и посмотрел на Юки через плечо: — Понял. — Да ты просто сбегаешь, придурок! — крикнул Тенма, вставая, — А я еще даже не закончил говорить! Шинко схватила Тенму за низ штанов. — Что ты делаешь? — Ты такой громкий! Услышав, как они переругиваются, Итачи больше не обернулся. Он понимал, что ему будет нелегко.

***

— Ты уже идешь домой? — окрикнул Итачи знакомый голос. Лицо человека, когда он обернулся, просияло. Это была Учиха Изуми. — Итачи, у тебя сегодня миссия? — Сегодня было лишь знакомство. Миссия будет завтра. — А… Изуми все еще училась в Академии. Когда он подумал о том, что еще месяц назад учился там же, его охватило чувство ностальгии. Их дорога домой, в поселение клана Учиха, была одинаковой. Они двинулись в путь. — Кто в твоей команде? — спросила Изуми. — Тот старший в ней. — А? — Тот старший с самым громким голосом из компании трех учеников, с которыми ты мне помогла. В ее глазах вспыхнул огонек понимания. — Помогла… Я хочу сказать… Я не… — она опустила голову, словно не зная, что сказать. Внезапно, пока он смотрел на нее, из его груди вырвался смех. Изуми уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Почему ты смеешься? — Просто это смешно. — Просто смешно? Ты ужасен. — Извини. Теперь смеялась и она. Хотя никто не сказал ничего смешного, по какой-то причине они оба смеялись. — Теперь ты можешь пользоваться шаринганом? — спросил Итачи. — Если бы я могла, то выпустилась бы так же рано, как и ты. Итачи даже не взглянул на нее. Изуми с досадой поджала губы. — Я еще даже не пробудил свой… — Но при этом ты уже закончил Академию и стал генином. Так что представь, каким ниндзя ты станешь, когда у тебя пробудится шаринган? — Не знаю… Перед ними показалась стена, отделяющая поселение Учиха. На великолепных черепичных воротах, отделяющих поселение от деревни, был нарисован фамильный герб. — В последнее время взрослые стали вести себя немного жутко, да? — тихо спросила Изуми, когда они медленно приблизились к поселению. — Ты что-то слышала? — Нет, — она покачала головой из стороны в сторону, — Но иногда, когда я хожу по нашему поселению, мне вдруг становится страшно. Изуми было всего семь лет, но она уже пробудила шаринган. Даже если она пока не могла полностью контролировать его, она все еще тренировалась как ниндзя. Кроме того, у клана Учиха с рождения острая интуиция. — Что тебя пугает? — мягко спросил он напуганную Изуми. — Мне кажется, будто взрослые задумали что-то плохое или типа того… Что-то плохое… В глубине его сознания всплыли лица трех подчиненных, которые приходили в дом к его отцу. Когда они обсуждали назначение на пост Четвертого Хокаге; переезд клана Учиха в единое поселение после инцидента с Девятихвостым; собрания в храме Нака, куда отец постоянно ходил… Он не мог не согласиться с тем, что все это подтверждало догадки Изуми. — Изуми, — сказал Итачи, когда они проскользнули в ворота поселения. Он не взглянул на нее, а продолжил смотреть прямо перед собой, — Тебе, пожалуй, не стоит говорить об этом больше ни с кем другим. — Д-да… — Изуми непреднамеренно кивнула, — Если ты так говоришь, Итачи, то я не стану. Затем они молча разошлись по своим домам.