***
Как стало понятно ещё издали, город не имел защитных стен. Я невольно задумался: «Разве это не должно создавать проблем? Ну, вот как понять, что ты уже въехал на его территорию? Где граница? Где проводится таможенный досмотр? С космическими станциями просто: там есть внешняя обшивка; залетел в ангар — плати. А тут?» — я смерил взглядом рисовые поля по обе стороны дороги и работающих на них крестьян. — «По идее, поля должны относиться к городу. Значит ли это, что мы уже внутри?». Взгляд наткнулся на нищих — куцую группку людей, сидевших прямо на краю дороги и… да, просивших милостыню. «Почему именно тут, у кучи… какого-то мусора?» — вопрос, поначалу оставшийся без ответа, вскоре его получил: оказалось, что нищие сидели за кучей мусора. Впереди, у первых домов, показался пост стражи — именно такое впечатление создавали вооружённые люди в однотипной броне. Проехав вперёд по теперь уже мощёной булыжником дороге, мы поравнялись с ними. Один из мужчин — с красным ромбом на шлеме — лишь обменялся кивками с Тетсуо, а простые стражники лениво проводили нас взглядами. Мы двинулись дальше. «Без досмотра», — подметил про себя я. На улицах было… светло. Тонкий налёт пыли на стенах домов не мешал яркому солнцу, и нам предстал цветастый образ — торговый город Мурасаки. Окрашенные — наконец — стены домов, резные ставни и разнообразные вывески, показавшиеся над головами. Письменная речь мне пока не очень даётся, но различить «Обувь Шимео» и «Инструменты Иванадэ» я смог. Мы свернули, ещё свернули… и остановились у невысокого здания с широкими, тяжёлыми воротами. Впереди уже стояла телега, и её разгружала тройка рабочих. Тетсуо не торопясь проскакал вперёд, спешился и поздоровался с пожилым мужчиной в таком же, как у него, наряде — сером халате с красными ромбами — и со странным головным убором. Чиновники обменялись парой фраз, и новоприбывший двинулся к воротам. Из них как раз появился полноватый мужичок — заведующий складом, догадался я. Ждать пришлось недолго. Рабочие споро перетаскали внутрь груз из телеги впереди, и не прошло и двадцати минут, как закончили с нашей. «Роботы бы управились быстрее», — не мог не подметить я, но, как для людей, рабочие действительно были неплохи. Я бы так не смог. При разгрузке мне пришлось слезть с телеги, и теперь я стоял со своим мешком в руках, дожидаясь, пока Тетсуо и завскладом оформят всю приёмочную документацию. Небольшая чернильная печать, затем рельефная — по мягкому комку липкой жижи (1), и мы свободны. Хотя, вернее, свободен был Мичи вместе с лошадью и телегой, которых он и погнал в обратный путь, отпросившись у чиновника. Нам же предстояла прогулка к зданию местной администрации. Мы шли… к богатой части города. Внешний вид домов, улучшающийся с каждым шагом, не оставлял простора для догадок. Стены быстро перестали быть деревянными, дома стали расти в высоту, и — о чудо! — некоторые из развешанных повсюду вывесок явно должны были светиться ночью. «Не берём в расчёт бумажные фонари со свечкой внутри — плевать. Вон те тонкие стеклянные трубки… здесь есть электричество!» — обрадовался я. — «А значит, и базовые электроприборы. Может быть, радио, медицинские капсулы (2), да хотя бы холодильные камеры! Никаких больше «ешь сейчас, а то завтра испортится», и…» — меня поразила догадка: — «Или сеть? Может, здесь всё-таки есть сеть?» — поддался я робкой надежде. — «А ну-ка…» Нет. Ни на одной из доступных для приёма частот. Только галимый белый шум, который есть везде, даже в космосе. «Э-э-эх», — вздохнул я, признавая ещё одно поражение. — «Ну ладно. Ладно, вселенская справедливость! Я обойдусь без гипнофильмов… и даже без игр. Довольна?!» — Вселенная, естественно, не дала ответа. — «Эх. Ну и похер… Один фиг, протоколы связи (3) тут были бы другие. Даже будь здесь сеть, я бы просто не смог подключиться». Тетсуо не упустил мою внезапную смену настроения. Он лишь скосил на меня взгляд — но я кивнул, мол, всё нормально, и мы продолжили идти молча. Административный район располагался на возвышенности — у самого склона холма. После шумных торговых рядов здешний покой казался приятным. Редкие прохожие, редкие вывески… Только участившиеся посты стражи говорили, что именно тут находилось пусть не сердце, но уж точно мозг города. Остановившись у одного из зданий, Тетсуо мельком глянул на меня и двинулся к широкой лестнице у входа. Я последовал за ним. Правда, уже в дверях стража потребовала сдать мой мешок с комбинезоном — так что внутрь я прошёл налегке. Строгое богатство — такое впечатление, видимо, хотели создать строители этих помещений. Светлые стены с изящным рисунком и выложенные из дерева разных оттенков полы, зал украшали декоративные колонны, а по краям его стояли небольшие скамеечки. И всё это освещалось мягким светом множества миниатюрных лампочек на люстрах. Просторный холл легко вмещал в себя небольшую очередь просителей, протянувшуюся к стойке у дальней стены, за которой сидел серьёзный мужчина. Тетсуо, не тратя времени зря, прошёл прямо к началу очереди и, кивком поздоровавшись с ресепшионистом, спросил: — Инамото-сан у себя? — Скоро будет. — Отлично, — видимо повеселел Тетсуо и, поблагодарив мужчину, обернулся ко мне: — Пошли. Вскоре мы стояли у дверей с отдельным, личным охранником. Тетсуо напутствовал меня: — У Инамото-сана не будет на тебя много времени. Коротко расскажи всё, что говорил мне, и попроси подданства. Хм, не забудь, что делать это надо с глубоким поклоном. И вот, возьми, — он протянул мне небольшой лист бумаги, на котором одним из видов местного письма было каллиграфически точно выведено «Маку Томбарудо». — Старейшины Больших Карпов говорили, что у тебя пока проблемы с письменной речью. Я поднял взгляд на мужчину, наполовину веселясь — снова увидев местное написание моего имени, и наполовину растерянно: — Спасибо, Катагаши-сан. Но я даже не знаю, чем вас… — Не надо, Мак-кун, — прервал меня чиновник. Его взгляд приобрёл какой-то новый, ещё невиданный оттенок. — Просто найди себе занятие, в котором пригодится твоё умение считать. Повисла короткая пауза. Он окинул меня взглядом, будто в чём-то удостоверяясь, и кивнул: — Ну, прощай. — Прощайте, Катагаши… Тетсуо-сан, — произнёс я уже в спину развернувшемуся мужчине.***
Охранник был явно не рад моему присутствию. Он кидал косые взгляды на ношеную одежду и простенькие деревянные сандалии-гэта (4) — всё, что нашлось в деревне на замену моему выделяющемуся комбинезону, чего не жалко было отдать. О возвращении обратно в Большие Карпы местные предпочитали не говорить — явно понимали, что я могу не вернуться и что вещи они отдают насовсем. А что одежда старая… охранник при всём желании не может меня выставить наружу, и мне этого достаточно. В ожидании прошли полчаса. Затем ещё. И ещё. И наконец, когда набралось уже почти два часа, хозяин кабинета соизволил появиться. За уверенным чуть полноватым мужчиной следовала небольшая процессия из элегантно разодетых людей, при приближении к заветной двери оттеснившая меня в сторонку. Я даже опешил — но под бдительным взглядом охранника не стал возмущаться, а просто пристроился в конец образовавшейся очереди и снова стал ждать. Судя по услышанным фразам, собравшиеся тут мужчины и женщины едва ли были знакомы друг с другом. Это к лучшему: меньше шанс, что все разом ополчатся на меня. Вскоре выдался случай это проверить. Женщина, пришедшая уже после меня, не видела проблемы в том, чтобы встать в очередь. Но вот её молодому кавалеру я чем-то не понравился. Смерив меня презрительным взглядом, он процедил: — Чернь, — и, подойдя вплотную, двинул головой — мол, «Подвинься». Был он при этом как раз на эту самую голову ниже меня. — Что? — произнёс я на родном языке, едином для стран Содружества, изображая удивление. — Я вас не понимаю. Мужчина нахмурился, поднял бровь, но не отступил. — Отойди, — повторил он вслух, привлекая внимание стоявших в очереди. — Иноштраньец. Граждаштво. Инамото Котоширо-доно, — выговорил я, старательно коверкая слова на манер злодея из детского гипнофильма про пиратов. — Котоширо-доно, граждаштво, — повторил я, намеренно добавляя к фамилии чиновника «феодальный» суффикс, равняющий его с местными монархами. Я даже достал оставленную мне Тетсуо бумагу: — Катагаши-шан. Докумьент. Парень вылупился на меня, снова окидывая взглядом. — Да ты что?! Иностранец? В Стране Чая? — произнёс он ещё громче, привлекая всё больше внимания. Пришедшая с ним дама безуспешно пыталась его успокоить. — Ну и откуда же ты? — обвинительно указал он на меня пальцем. — В йо-осо странах все говорят по-нашему. На сосед-цу территориях — тоже! — говорил он, подходя всё ближе и ближе, будто грозя схватить и вышвырнуть отсюда вон. — Тихо! — вдруг прошипели от дверей. Головы всех присутствующих обернулись, чтобы увидеть выглянувшего недовольного Котоширо. — Ты! — указал он пальцем на шумевшего мужчину; тон его не предвещал ничего хорошего. — Ещё раз ты повысишь голос… — он выразительно посмотрел на буяна, предлагая ему додумать последствия. Тот, только-только набравший в грудь воздуха, раздражённо выдохнул… и склонил голову в знак извинения. Кинув на молодого мужчину последний испепеляющий взгляд, чиновник скрылся в своём кабинете. Больше на моё место в очереди никто не претендовал. Мужчина позади лишь кривился, вынужденный стоять рядом с «чернью», но, надо отдать ему должное, даму собой от меня закрыл. На часах было уже 16:30 и в желудке обосновалось тянущее чувство голода, когда меня всё-таки приняли. В кабинете советника градоправителя по цехам было на редкость… мягко. Мягкие кресла, мягкий диван, мягкие ковры на стенах и мягкая подушечка на тумбе (5) у окна. Но, несмотря на это, помещение производило впечатление рабочего кабинета: бумаги на столе, в двух шкафах у стены, на подушечке и даже под подушечкой. Сам же Инамото Котоширо что-то быстро писал. Не дожидаясь, пока я поздороваюсь, чиновник исподлобья глянул на меня: — Садись. — Я сел. — Кто такой, и что тебе надо? — произнёс он, не прекращая писать. — Меня зовут Мак Томбард, я из… Чиновник махнул рукой: — Неважно. Быстрее. — Я иностранец, и прошу подданства Мэзэто-доно. На этот раз Котоширо перестал писать. Пристально оглядев меня, он спросил: — Кто прислал? — Эм… Катагаши Тетсуо-сан! — ответил я, замявшись. — Что умеешь делать? — Считать, — под столь же пристальным взглядом я поспешил пояснить: — Я хорошо считаю, Котоширо-сан! — Хм… — хмыкнул он, не отрывая от меня глаз. — Триста пятьдесят семь раз по две тысячи сто. — Э… Семьсот сорок девять тысяч семьсот. — Разделить на тридцать девять. — Ну… 19223 целых и 3/39… 1/13, — сократил я дробь. Котоширо оторвал от меня взгляд и откинулся в кресле, глядя в потолок. Лицо его, теперь полностью видимое, приняло озадаченное выражение. — Да… Ну и прислал же ты мне… — пробормотал чиновник, погружаясь в свои мысли. Но пара мгновений — и взгляд его вернулся ко мне, а на его лице проступила недоверчивость напополам с интересом. — Двадцать три миллиона… — он продиктовал задачу, теперь с большими числами и с множеством операций над ними, на этот раз даже потрудившись всё записать. Договорив, он вопросительно посмотрел на меня — и, убедившись, что я всё понял, принялся считать сам. Но уже через десяток секунд чиновник уловил мой взгляд, направленный на него. — 112073 целых, 2113 пятитыс… пятитыче… в общем, поделить на 5417, — произнёс я, запнувшись только на дробных числительных. Произношение пока слабовато: мало практики. Котоширо в ответ просто вылупился на меня. Секунда, две, три… Наконец, справившись с удивлением, он спешно продолжил вычислять. Но, когда он закончил, картина повторилась: чиновник глядел на меня не отрываясь, будто силясь что-то уложить в голове. Становилось неловко. Я поёрзал в кресле для посетителей, удостоверяясь, что взгляд мужчины всё ещё направлен на меня, а не застыл в одной точке. — Ты… Как ты?.. — он поводил в воздухе руками, пытаясь сформулировать мысль. — Кхм… Да… — руки опустились и стали перебирать мирно лежавшие на столе документы, укладывая их в стопочку. — Да… — он бросил взгляд на меня, явно надеясь, что я не заметил его конфуза. Я невинно глядел в сторонку: «На той подушке довольно замысловатые узоры…» Чиновник прочистил горло: — Кхм. Ты действительно… хорошо считаешь, Мак-кун. Не вижу причин отказать тебе в твоей просьбе… подданства, да? — Дождавшись кивка, он продолжил: — Вот, сейчас я, — он принялся искать руками что-то на столе. — Ах да, — выудил из образовавшейся стопки бумаг какой-то бланк и тут же принялся его споро заполнять. Минута — и чиновник протянул его мне. — Вот, прочти. Неуверенно приняв его, я повертел бумагу в руках, но так толком и не понял, что на ней написано. — Не могли бы вы про… как это… проговорить? А то я… — Ах да, — вспомнил о моей нездешности чиновник. — Кхэ-кхем. Клянёшься ли ты… Мак-ку Тонубад, — повторил он за мной, — соблюдать законы Страны Чая и хранить верность её всемилостивейшему владетелю — Мэзэто-доно — и его потомкам? — Клянусь, — с небольшой задержкой произнёс я. — Клянёшься ли ты, в случае беды, защищать её? — Беды? — поднял бровь я. — Будешь платить особый налог во время войны, — отмахнулся Котоширо. — Эм, клянусь. — Клянёшься ли ты честно вести дела на территориях Страны Чая и сопредельной с ней Страны Огня? — Клянусь, — твёрдо произнёс я. — Хорошо, — улыбнулся Котоширо. — Подпиши здесь, здесь, здесь и тут, — указал он на бланке, протянув мне некое подобие жидкостной ручки. На поверку та оказалась модификацией писчего пера и писала чёрными чернилами. Неловко оставив закорючку, должную, судя по всему, быть уникальной и только моей, я протянул документ и ручку обратно чиновнику. Тот привычным движением убрал перо на место, проверил подписанную мной бумагу — и согласно кивнул. — Итак, Мак-кун, — произнёс он, откладывая документ в сторону и доставая ещё листок, поменьше. — Ты уже думал, кем станешь работать здесь? С твоим навыком счёта мы могли бы… — он замолк, заполняя бумажку. — Я… — осторожно начал я, — мне лучше покинуть Страну Чая. — Как? Почему? — не понял Котоширо, отрываясь от бумаги. — Тетсуо… Катагаши-сан сказал, что мне лучше всего быть чиновником или торговцем, — проговорил я, и Котоширо согласно кивнул. — Но так как я чужестранец… — По лицу собеседника я понял, что он уже обо всём догадался. — Ах да. Да-а… — лицо его приняло понимающее выражение. Понимающее и кислое. — А я уж было подумал… Погоди, а Тетсуо, он ведь… — пробормотал чиновник и снова взглянул на меня: — Он ничего не просил передать? — А! Точно! — вспомнил я и вытащил из-за пазухи листок с неведомым посланием. Сломав печать и развернув письмо, Котоширо быстро пробежал его содержимое глазами. — Ну конечно, — кисло улыбнулся он и поднял взгляд на меня, взмахнув рукой с бумагой. — Тетсуо-сан… Да, он прав, тебя не возьмут во дворец. А мелким чиновником с твоими способностями… И в торговцы тебе тоже нельзя, — поджал губы он, кивая головой своим мыслям. Секунды потянулись в молчании. Я невольно вспомнил Тетсуо, так же раздумывавшего над моей судьбой. Неужели всем здешним чиновникам настолько небезразлично благо людей? Или это просто я такой особенный? На уроках истории говорили, что одной из причин экономического роста в XXII веке стал как раз отказ от людей на таких мелких чиновничьих должностях. Люди просто не могут каждый день, год за годом решать чьи-то проблемы — и оставаться при этом психически здоровыми. А тут, в этом мире — могут? — Вот что, Мак-кун, — вновь заговорил Котоширо, взяв ручку и какой-то новый, уже третий бланк. — Я дам тебе письмо. — Письмо? Кому? — Никому. Вернее, оно будет предназначено Ои Сакамэ, главе администрации… одного из городов в Стране Огня, — пояснил он, указывая на листке имя адресата. — Но в действительности, — Котоширо перевернул лист — пустой с обратной стороны, — это будет твой тикетто на караван, — чиновник сложил лист на манер письма, разогрел воск для печати над декоративной свечой… и поставил штамп. — Мой что? — спросил я, когда он закончил. — Что? А, Тикетто. Это… это образное выражение. Оно значит, что у тебя будет право ехать с караваном. «То есть билет», — догадался я. — И, — Котоширо подмигнул, — тебе не придётся платить ввозную пошлину за ту одежду, что у тебя в мешке. Мой взгляд переместился с лица собеседника на письмо Тетсуо: «Он и об этом написал? Ну-у… ясно». — А насчёт билета… — произнёс я по-местному. — Получается, мне не надо будет платить за саму поездку? — Нет, платить всё равно придётся. Но не «за поездку», — он выделил голосом последнее. — Деньги пойдут на оплату охраны. — Котоширо сделал паузу, ожидая, пока недоумение на моём лице сменится пониманием, и затем продолжил: — Просто, раз уж охрану организовывают торговцы, то и деньги нужно отдавать им… Кстати об этом, — он осмотрел меня с ног до головы. — У тебя ведь нет местных денег, не так ли? — Я лишь состроил кислую мину. — Хм-м, ясно… В разговоре снова повисла пауза. Котоширо наверняка понимал, что самый простой способ помочь мне — это банально дать мне денег. В конце концов, вряд ли путешествие в составе каравана стоит дорого, тем более — по меркам его высокой должности. Однако он также не мог не понимать, что так он решил бы мои проблемы за меня, а не помог мне решить их. Это была граница, принципиальная даже для обычных людей. А уж как к ней относится чиновник, чья работа заключается именно в помощи гражданам, я вообще едва ли могу представить. — А мне нельзя, ну… оплатить пребывание в караване работой? — Хм, нет, это вряд ли. Да и чем ты можешь… — чиновник прервался. Пару секунд я мог буквально по выражению его лица наблюдать, как у него в голове зреет план. — А ведь ты мог бы! — наконец произнёс он, выуживая откуда-то чистый лист и начиная на нём что-то писать. — С твоими способностями ты мог бы даже проверять чьи-то расчёты, да вот беда, — играя на публику, с хитринкой продолжил он, — кто поверит оборванцу?.. Однако! Тут на сутеджи выхожу я — член городской администрации. И моему слову здесь верят, — произнёс он, размашисто подписывая бумажку и передавая мне. Взяв её, я потянул на себя, но, как оказалось, Котоширо её не отпустил. Лицо его резко приняло серьёзный, почти мрачный вид. — Не подведи меня и моё слово, — медленно произнёс он, глядя мне в глаза. Я сглотнул. Кивнул. Через пару мгновений чиновник отпустил бумагу. Миг — и давящей атмосферы как не бывало. Чиновник снова улыбался мне, а я… я улыбался в ответ. Ведь всё прошло замечательно.