***
Шэнь Цинцю всё пытался поудобнее перехватить тяжелое тело Лю Цингэ, когда на очередном перекрестке подземных лабиринтов им не повстречался… Ло Бинхэ. Глаза его были черны, без единого намека на сияющий красный или туманный серый цвет — в общем и целом, он вернулся в прежнее состояние. Как только Шэнь Цинцю заметил его, он тут же изменился в лице и остановился, крепче сжав руку Цингэ, перекинутую через плечо. Шэнь Цинцю был зол на Ло Бинхэ. Чрезвычайно зол. — У-учитель… — голос Ло Бинхэ чуть подрагивал, когда он начал говорить, но Шэнь Цинцю не дал ему возможности начать диалог. — Уйди с глаз моих, — угрожающе тихо прошипел он, выбирая другой поворот, в обход первому. Ло Бинхэ появился и в другом проходе. В этот раз на его лице застыло пристыженное выражение, взбесившее Шэнь Цинцю не на шутку. — Что тебе неясно?! Убирайся! — закричал он. Тяжесть Лю Цингэ больно оттягивала плечо, но Шэнь Цинцю не обращал на это внимания, вознамерившись защищать его тело своим, если Ло Бинхэ опять проявит агрессию. — Этот ученик может объясниться! — Ло Бинхэ упал на колени прямо посреди прохода. — Мой разум помутнился из-за темной силы Синьмо. Этот ученик практически ничего не помнит. Признаю, наша перепалка с Лю Цингэ была несколько неприятной… Однако, что важнее, там, на поверхности, я заметил… — «Перепалка»? «Несколько неприятной»? — Шэнь Цинцю не сдержал пораженного смешка. — Ты называешь перепалкой то, что чуть не закончилось смертью твоего шишу?! Ло Бинхэ опустил голову под криком Шэнь Цинцю. Плечи его напряглись. — Я не имел намерения убивать его. — Как видно, имел, — процедил он. — Если бы не я, Лю Цингэ не выжил там, куда ты его сбросил. — Я не сбрасывал! — Ло Бинхэ вскинул напряженный взгляд. — Клянусь, учитель, этот ученик не мог сделать ничего более, кроме как выставить Лю Цингэ за пределы дворца! И… на его теле нет видимых признаков, которые могли бы указывать на состояние, близкое к смерти, так почему вы думаете, что он мог… — Потому что этот учитель успел залечить его прежде, чем он распрощался с жизнью, — рявкнул Шэнь Цинцю. Вся ситуация его неимоверно раздражала. Он не хотел даже видеть Ло Бинхэ. Никакого — ни извиняющегося, ни умоляющего, ни злого. Никакого. Шэнь Цинцю просто хотел побыть в тишине и одиночестве. Заклинатель прошел мимо Ло Бинхэ, по-прежнему удерживая вес горного лорда на себе. Ло Бинхэ потерянно повернулся, словно не веря, что учитель может уйти так просто. — Б-быть может, этот ученик может помочь… — Уже помог, — отрезал Шэнь Цинцю и бросил на него колючий взгляд. — Не подходи к Лю Цингэ. Он тебе ничего не сделал. И ко мне… тоже. Шэнь Цинцю скрылся за поворотом. Ло Бинхэ как сидел на коленях, так и остался сидеть. Костяшки побелели, когда он сжал пальцы на своей черно-красной мантии, глаза расширились. Когда, казалось, всё только-только начало налаживаться, учитель… опять стал его ненавидеть. Ло Бинхэ схватился за голову, переживая сильную головную боль. Темная энергия демонического меча снова взметнулась внутри.***
«Система. Когда наказание вступит в силу?» [Система перегружена. Наказание отсрочено и будет сгенерировано в любой точке сюжета. Точное время не определено программой.] «Перегружена, ха… Ло Бинхэ до сих пор нестабилен?..» Шэнь Цинцю стер Лю Цингэ пот со лба теплой влажной тканью, а потом сменил её на другую, прохладную, сбивая жар, охвативший всё тело его шиди. Глаза Цингэ метались под закрытыми веками, словно внутри себя он переживал какой-то кошмар. Шэнь Цинцю было безумно жаль — не только Лю Цингэ, но и других, кто пал от руки протагониста или по воле читательских рейтингов. Никто не заслуживал участи пушечного мяса только потому, что он не был главным героем, пассией главного героя или потому, что являлся преградой между ними. Лю Цингэ оказался в числе последних. Шэнь Цинцю хотелось плеваться ядом во все сюжетные устои этого ненормального романа. Все сестрички — по постелькам, все злодеи — по могилкам? А что, все остальные персонажи, кто не из первых и не из вторых, обязательно должны быть забыты? Убиты, как будто их никогда и не было? Брошены живыми или мертвыми на середине сюжета, потому что читателям они ни на грамм не сдались? Роман стал их жизнями. И пусть сюжетные роли смешались, как карты в колоде ловкой гадалки, но эти жуткие правила придуманного мира всё ещё имели свою силу. Шэнь Цинцю был злодеем, и, как и положено, встретил свою смерть. Дважды. Однако теперь он стал непонятно кем, более всего походя на партнера главного солиста этой драмы, и потому воскрес — как и положено пассии протагониста. Ло Бинхэ страдал, как и любой главный герой, и стал сильнейшим — с некоторыми оговорками, чтобы не быть Марти Сью. Лю Цингэ… был второстепенным персонажем, и кончил бы так же, как любой не первостепенный герой. Он бы умер сегодня, если бы не помощь Шэнь Юаня. Юань впервые прервал ход гудящей машины сюжета. Ведь он ненавидел, когда действительно хороших персонажей убивают только потому, что… они «мешаются». Шэнь Цинцю подоткнул одеяло Лю Цингэ, переживая за то, что в комнате было очень холодно, и сам укутался посильнее в темную меховую накидку, которую нашел на стуле в этой комнате. Он решил не уходить. Лю Цингэ почти пожертвовал своей жизнью, чтобы вытащить его отсюда, поэтому Шэнь Цинцю просто не мог покинуть его. Они находились всё в той же комнате Шэнь Цинцю, где демонические слуги с помощью сил Мобэя уже залатали все дыры (Шэнь Юань хмыкнул: потому что подпорченные декорации очень ловко сменяются, пока зрительское внимание отвлечено. Ну конечно). Шэнь Юань использовал все свои знания по врачеванию с помощью ци, чтобы подлатать оставшиеся раны Лю Цингэ. Трав во дворце, конечно, не было — демоны болели иначе, чем люди, поэтому Мобэй ничего подобного не держал. К Цинхуа, у которого могли быть какие-то запасы, Шэнь Цинцю ещё не ходил, поэтому пока полагался только на свои силы. Лю Цингэ пробыл в беспробудном сне очень долгое время. Настолько долгое, что Шэнь Цинцю потерял счет часам. Но он неизменно находился подле, чтобы иногда выравнивать неровные потоки его ци и контролировать пульс. Цвет лица лорда Байчжань становился всё ярче, нахмуренный лоб разглаживался, и он начал что-то шептать во сне — неслышно, но настойчиво. Шэнь Цинцю наклонился, пытаясь разобрать его бормотание, но услышал только обрывки фраз. Что-то вроде «демон», «змея» и «ублюдок». Усмешка накрыла тонкие губы Шэнь Цинцю. Нетрудно догадаться, на кого сетовал Лю Цингэ, понося ругательствами даже во сне. Когда Лю Цингэ, наконец, распахнул глаза, Шэнь Цинцю почти уснул. Цингэ уставился в потолок и с трудом приподнялся на одном локте. Застыл, когда увидел рядом товарища по школе, клюющего носом. — Хэй, — хрипло позвал Лю Цингэ, и Шэнь Цинцю встрепенулся. — Шиди Лю, — поприветствовал Цинцю, машинально выискивая веер, обычно висевший на поясе. Не нашел, потому чинно сложил руки на коленях. — Ты очнулся. — Гм. — Помнишь что-нибудь? — аккуратно спросил Шэнь Цинцю, потянувшись ко лбу Лю Цингэ. Цингэ чуть дернулся, когда рука Шэнь Цинцю зависла близко к его лицу, но Цинцю просто забрал влажную ткань с его лба и положил её возле кровати, ничего более не предпринимая. — Я, — Лю Цингэ нахмурился. — Помню… Ло Бинхэ. Битва с ним, а потом… всё темно. Странно, — складочка меж бровей стала глубже. — Я как будто помнил, но… забыл?.. Не знаю, был ли там кто-нибудь ещё… Демоническая энергия вокруг была слишком сильна. — Ясно, — коротко отозвался Шэнь Цинцю. В этом слове крылась и подорванная надежда, и глубокое неудовольствие. Цинцю до последнего не хотел верить, что его Ло Бин-мэй способен на зверское убийство, но… видимо, он ошибался. Тень печали упала на его лицо. — Ты спас меня, — сказал Лю Цингэ, внимательно глядя на него. — Так и есть, — не стал скрывать Шэнь Цинцю. Голос его был слаб, настроение укатилось в Бездну, но закончить он смог вполне искренно: — Я рад, что ты в порядке. Лю Цингэ опустил глаза с нечитаемым выражением лица, а потом достал из-за пазухи веер и бросил его Шэнь Цинцю. Заклинатель поймал вещицу и удивленно улыбнулся, распахивая бумажные складочки с любимым этюдом зеленого бамбука на них. — Ты принёс его специально для меня? Спасибо, — тихо поблагодарил Шэнь Цинцю, скрывая улыбку за веером. Где-то в коридоре что-то будто бы сломалось, но никто не обратил на это внимания. Лицо Лю Цингэ стало чуть более розовым. «Вероятно, от холода», — решил Шэнь Цинцю. — Давай уйдем отсюда. Вместе, — решительно сказал Лю Цингэ. И вновь какой-то грохот. Заклинатели покосились на дверь. «Возводят стены?» Лю Цингэ никак не прокомментировал шум, но продолжил сверлить дверь орлиным взглядом. Шэнь Цинцю вздохнул, размышляя над ответом для Лю Цингэ. — Видишь ли… Многое произошло, шиди Лю. Боюсь… сейчас это невозможно. — Они держат тебя силой? — низко спросил Лю Цингэ, кидая взгляды по сторонам, словно и у стен были уши. — Нет, — покачал головой Шэнь Цинцю. — Мой ученик… как ты знаешь, не в себе. Я, как его учитель, не могу оставить его одного. Шэнь Цинцю успел о многом подумать, пока Лю Цингэ пребывал в беспамятстве. Одной из тем для рассуждения стало, конечно, дальнейшее продвижение сюжета. Шэнь Цинцю несложно было догадаться, что Лю Цингэ вознамерился вернуть его на хребет Цанцюн, откуда Ло Бинхэ «выкрал» его, и он будет пытаться вернуть его и дальше, но… разумом Шэнь Цинцю понимал, что вернуться назад, когда Ло Бинхэ так нестабилен, — не самое лучшее решение. Несмотря на то, что Шэнь Цинцю не может простить Ло Бинхэ за то, что тот сделал сегодня, Шэнь Цинцю поступит так, как должно, и поможет ученику сдержать силу Синьмо. Никто не может ручаться за то, что Ло Бинхэ снова не сойдет с ума, если Шэнь Цинцю не останется с ним и не попытается что-то с этим сделать. Ведь… он не желал более видеть смерть своих товарищей, которую вызвала его пассивность в решении проблем. — Ты по-прежнему считаешь его своим учеником? — чуть удивился Лю Цингэ. — Несмотря на то, что он демонический выродок? Что из-за него ты умер, а потом он похитил твое тело, напал на нашу школу, похитил тебя снова… — Лю-шиди, — Шэнь Цинцю мягко поднял руку в воздух, останавливая его. — Нельзя не признать, что Ло Бинхэ натворил много ужасных дел. Никто не умаляет его преступлений. Однако… у Ло Бинхэ есть причины, по которым он стал тем, кем является сейчас, и по которым он поступает так, а не иначе. В некоторой степени я… виню себя за то, что происходит, и верю, что его будущие ошибки ещё можно предотвратить. — Цанцюн ждёт тебя, — тяжело проговорил Лю Цингэ, сжимая ткань одеяла. — Я здесь только ради тебя. Я пришел за тобой. Твой дом там, а не здесь. — Я знаю, — с досадой признал Шэнь Цинцю, — я знаю… Но я вынужден временно отложить моё возвращение обратно. Прости меня, шиди Лю. Лю Цингэ решительно откинул одеяло и поднялся на ноги, чтобы уйти прочь, но тут же упал обратно на постель, зажмурившись от боли во всем теле. Неудивительно — ещё несколько часов назад всё тело Лю Цингэ представляло собой смузи. Шэнь Цинцю придержал собрата по школе, чтобы его не накренило набок, и, усадив, взялся за его запястье, проверяя пульс. Скачет. — Останься здесь ещё ненадолго, пока не восстановишься. Сегодня ты чуть не погиб. Отдохни, и… когда вернешься на хребет, передашь сообщение от меня? — Какое? — Лю Цингэ не смотрел на Шэнь Цинцю. Во всей его гордой позе сквозило напряжение, видимое и невооруженным глазом. Видимо, Лю Цингэ был действительно разочарован решением Шэнь Цинцю. — Царству Людей и Демонов грозит слияние. Это случится… через пару месяцев, когда пойдет первый снег. Эту информацию Шэнь Цинцю припомнил из оригинального романа. Стоило только надеяться, что нынешний сюжет не пойдет под откос и пустит в ход все карты вовремя. Брови Лю Цингэ поползли наверх. — Я так и вижу вопрос на твоем лице, но… не могу объяснить более. Прошу, просто поверь мне на слово. — Ло Бинхэ сделает это? — чуть ли не с бешенством спросил Лю Цингэ. — Ты… ты намерен помогать ему… — Нет-нет, Лю-шиди. Синьмо, меч Ло Бинхэ, позволяющий сотворить единение, был похищен его… кхм, то есть, Тяньлан-цзюнем. Это он вынашивает подобный план, не Бинхэ. Имя Тяньлан-цзюня хорошо знакомо Лю Цингэ. Ему прекрасно известно, насколько трудно было заклинателям разных школ одолеть этого демона и заточить под горой Байлу — о том событии до сих пор ходят разного рода легенды и тайны. — Тогда ты точно должен пойти со мной, чтобы защищать родной пик, — в этот раз в голосе Лю Цингэ слышался укор. Шэнь Цинцю прикрыл глаза. — Прости, Лю-шиди. Как я уже говорил… — Не продолжай, — перебил Лю Цингэ, раздраженно хмурясь. — Ты выбрал его. — Я не выбираю ничью сторону, я сражаюсь за Царство Людей в целом, — слегка возмутился Шэнь Цинцю. — Кроме того, в голову мне пришла одна неплохая мысль касательно того, как разрушить планы Тяньлан-цзюня. Или, вероятно, не разрушить, но хотя бы… ликвидировать большую часть урона, который они могут нанести. Послушаешь, шиди? Лю Цингэ, подумав, кивнул, и Шэнь Цинцю облегченно выдохнул про себя. Цингэ сердится, но не настолько, чтобы не слушать Цинцю вообще. Это хороший знак. — Мне подумалось, что Тяньлан-цзюнь, даже имея в руках такое могущественное оружие, как Синьмо, не сможет устроить единение миров без помех со стороны иных демонических лордов. Как тебе известно, Царство демонов представляет собой лоскутное одеяло, где каждый хозяин своей земли стремится поглотить соседа — между демонами никогда не существовало понятия «мирное соседство». Если Тяньлан-цзюнь бросит все свои силы на вторжение во имя укрепления новых границ с миром людей, то демонические лорды запада и востока могут попытаться захватить юг в его отсутствие. Я склонен верить, что в таком случае ему необходимо будет просить помощи других демонических лордов, чтобы двинуться на Царство Людей единой армией, и, таким образом, отвадить их от посягательства на свои земли, заманивая славой, о которой демоны так пекутся, и обещаниями обеспечить преимущество в установлении новых порядков на объединённых землях. Так как Ло Бинхэ, который, я уверен, примет нашу сторону, является главой севера, он имеет равные с ним шансы на убеждение демонических лордов и может заставить их присоединиться к нам. Иными словами… мне кажется, что Ло Бинхэ надо остаться в Царстве Демонов, чтобы попробовать подорвать планы Тяньлан-цзюня на укрепление сил ещё до его вторжения в Царство Людей. А я останусь с ним и помогу ему в этом. Ситуация, когда Ло Бин-гэ желал объединить миры, и ситуация, когда Тяньлан-цзюнь желал того же, значительно разнятся. Главное отличие заключается в том, что в руках Ло Бин-гэ уже была фактическая власть над всеми демоническими землями на тот момент времени, когда он приступил к выполнению своего плана, а у Тяньлан-цзюня — нет. Лорды запада и востока склонили головы перед оригинальным протагонистом благодаря его изощренному уму и коварству: Ло Бин-гэ вовсю использовал методы подкупа, увещевания, шантажа и открытого военного вторжения, чтобы укрепить свое положение, и, только добившись стабильного авторитарного правления, приступил к присоединению нового Царства. Тяньлан-цзюнь, напротив, был далек от политических интриг. Он упустил возможность влиться в активную переменчивую жизнь Царства Демонов, потеряв не один десяток лет в заточении, и потому не мог использовать свою былую славу для защиты своих интересов. Нетрудно догадаться, что нынешнее положение Тяньлан-цзюня было более шатким, чем у Ло Бин-гэ в оригинальном романе. Не имея связей с другими демоническими лордами, он не имел совершенно никакой поддержки; не имея поддержки, он мог подвергнуться нападению со стороны тех же демонов. И этим можно было очень удачно воспользоваться. Лю Цингэ неудовлетворенно хмурился, но пока молчал, поэтому Шэнь Цинцю продолжил рассуждения: — Всё же, лучше провести хоть какие-то переговоры, чем не проводить их вовсе. Север и юг могут сражаться бесконечно, но кто-то из соседей рано или поздно примет ту или иную сторону. Мы в силах на это повлиять, если поговорим с ними… — Как ты намерен это сделать? — перебил его Лю Цингэ. — Царство Демонов огромно — неужели вам придется пересечь его вдоль и поперек только ради того, чтобы, возможно, нарваться не на тот результат, на который вы рассчитываете? — Не думаю, что нам придется идти по всему демоническому царству. Мне кажется… нет, я почти уверен, что Тяньлан-цзюнь организует какое-то собрание, чтобы обсудиться со всеми демонами-лордами одновременно. Поскольку его миссия достаточно масштабна, ему необходимо присутствие как можно большего числа демонических лордов, князей и принцев — а, как тебе известно, даже пешки, мелкие хозяева отдельных земель, могут восстать против феодалов, если оказать на них определенное влияние. Чем больше внимания будет привлечено, тем больше возможных союзников у Тяньлан-цзюня появится. И наоборот, тем больше возможных противников — если мой план удастся. Лю Цингэ не мог не признать этой правды. Будучи сильнейшим воином школы Цанцюн, он также являлся прирожденным стратегом, поэтому сразу оценил эту идею, но что-то всё равно мешало ему согласиться с ней до конца. Лю Цингэ отвернул голову и замолчал. — Я вижу неодобрение на твоем лице, шиди, но если ты вникнешь в мои слова, ты поймешь, что я прав. Какой прок мне идти с тобой обратно в Царство Людей, если я уже нахожусь в Царстве Демонов — на той же земле, где и наш главный враг — и могу помочь вам, моим товарищам по совершенствованию, находясь прямо в стане противника? — попытался зайти с иной стороны Шэнь Цинцю. — Тяньлан-цзюнь вряд ли ожидает нападения со спины, обратив свою голову вперед. Тигр беззащитнее всего с хвоста. Он уже не обмахивался веером, а просто держал его у кромки губ — в комнате и так было слишком холодно — и ждал ответа своего шиди. Вероятно, речи Цинцю привели того в униженное чувство. Лю Цингэ ведь и правда пришел сюда именно за тем, чтобы забрать Шэнь Цинцю домой, но вот Цинцю говорит, что тот пришел зазря, потому что он собирается остаться со своим учеником. И, в принципе, исходя из имеющегося плана, он прав. Лю Цингэ понимал это. Но не хотел признавать вслух. Шэнь Цинцю коснулся плеча Лю Цингэ кончиком веера. — Я понимаю твои чувства, шиди. — Не понимаешь, — еле слышно пробормотал Лю Цингэ. — Хм? — Ничего. Ты остаешься? — вновь спросил Цингэ. — Это твоё последнее слово? — Да. Цинцю опустил глаза ниже и не упустил из виду легкую дрожь в красных от холода пальцах Лю Цингэ. И пусть лицо гордого лорда оставалось бесстрастным, он очевидно мерз. Шэнь Цинцю расстегнул свою черную накидку и положил на кровать. Лю Цингэ заметил это и толкнул накидку обратно. — Зачем? — Тебе холодно, и ты до сих пор не здоров. — Нет, — резко бросил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю вздохнул, распахнул накидку и бросил ее на грудь Цингэ, а потом встал и пошел прочь. Он знал, как сложно Лю Цингэ принимать обычную человеческую заботу, потому притворился, что это ему ничего не стоит. Цингэ поднял удивленные глаза на спину Шэнь Цинцю и столкнулся с ним взглядами, когда тот выходил из комнаты. — Спасибо, что пришел за мной, — поклонился Шэнь Цинцю на прощание. — Я позабочусь, чтобы никто не причинил тебе вреда, пока ты пребываешь во дворце. Дверь скрипнула, закрываясь. Лю Цингэ, оторопевший, укрытый теплой меховой накидкой с запахом Шэнь Цинцю, всё ещё смотрел на дверь. А потом сжал накидку, судорожно закрыл глаза, переживая теплую эмоцию, окутавшую его каменное сердце, и укутался в мех сильнее.***
Шэнь Цинцю аккуратно прикрыл дверь в комнату, а когда повернулся, едва сдержал крик, столкнувшись нос с носом с Ло Бинхэ. Ло Бинхэ сидел на коленях перед комнатой учителя — прямо на холодном полу — и, видимо, дожидался, когда Шэнь Цинцю выйдет. «Он что, сидел здесь на протяжении стольких часов?..». Шэнь Цинцю отшатнулся, но сохранил холодное выражение лица. Ло Бинхэ вскинул голову, напряженно глядя на него, и быстро проговорил: — Шицзунь, вы и правда… решили остаться со мной? — в его глазах заблестела, переливаясь, лихорадочная надежда. — Ты подслушивал? — у Шэнь Цинцю волосы на затылке зашевелились. И как… у него ещё хватает дерзости! После того, как он уже так взбесил этого мастера! — Это получилось само собой, я долго здесь сидел, — ответил Ло Бинхэ. Его лицо приняло выражение искреннего раскаяния: — Простите, за то… что потерял контроль сегодня. Это… я пытался противостоять тьме, клянусь, я… — Ты за этим пришел? — нахмурился Шэнь Цинцю, до сих пор не сумев погасить в себе огонь тяжелого негодования. — Я же говорил тебе не приходить ко мне какое-то время. Ло Бинхэ, кажется, настолько отчаялся, что готов был ткнуться лбом в холодный пол, но стальной голос Шэнь Цинцю остановил его. — Даже не думай. Вставай. Ло Бинхэ послушно встал, повесив голову. Шэнь Цинцю кивнул в коридор: — Иди. — У-учитель, я хотел сказать, что сегодня, там, на поверхности… — Что бы это ни было, да хоть сошествие небожителя, я не хочу говорить сейчас. Не испытывай моё терпение и убирайся с глаз моих! — поднял голос Шэнь Цинцю, и Ло Бинхэ снова осекся, но Цинцю не было его жаль. Он ни за что не хотел поднимать тему сегодняшнего происшествия, особенно подле комнаты, где находился Лю Цингэ. Цинцю не был готов вспоминать его развороченное тело, литры крови, текущие из всех отверстий, и жуткий запах смерти… Он не простил Ло Бинхэ. Произошедшее сегодня было вопиющим происшествием, от которого нельзя отойти так легко и быстро. Ло Бинхэ стиснул зубы и пошел прочь. Шэнь Цинцю оторвался от двери и пошел в противоположном направлении. Когда он остынет… он выслушает Ло Бинхэ. Но не тогда, когда в его ушах все ещё стояли хрипы Лю Цингэ, а в руках отдавалось эхо его увядающего пульса. На языке осела горечь, отдающая соком, извергнутым Цинцю из желудка. Настроение по-прежнему было прескверным. Без накидки Шэнь Цинцю стало ещё холодней. Он прикинул, что самое время найти Мобэя, чтобы попросить защиты от холода и заодно поблагодарить его за помощь с Сюя и заботу о Цинхуа. После продолжительного блуждания по коридорам и расспросов демонических слуг Шэнь Цинцю вышел в круглый зал с ледяными колоннами. Мобэй-цзюнь собственной королевской персоной по одному открывал ящички бесконечных полок, расположенных от пола до потолка по всему периметру круглой комнаты, выискивая что-то. Шэнь Цинцю подошел ближе, привлекая внимание короля, и слегка поклонился. — Благодарю за помощь сегодня, Мобэй-цзюнь. — Не стоит, — коротко отозвался тот. Шэнь Цинцю заметил амулеты на цепочках и шнурках, окольцовывающие пальцы Мобэя. Они были похожи на защитные артефакты, что также увеличивали силу носителя. У Цинцю была догадка насчет того, для кого северный король искал эти амулеты. — Как дела у Шан Цинхуа? — Жив. И всё. Мобэй Цзюнь был чуть ли не лаконичнее Лю Цингэ, когда дело касалось слов. «Ну, тем лучше», — подумал Шэнь Цинцю. У него тоже совсем не было желания вести долгие и бессмысленные беседы. Ему хотелось только отдохнуть и согреться. Кстати, о последнем… — Шан Цинхуа поведал мне о чарах, согревающих гостей вашего дворца. Не могли бы вы оказать этому Шэню услугу и милостиво подарить защиту от холода? Мобэй смерил его изучающим взглядом, словно прикидывая, насколько слаб и этот человек. Шэнь Цинцю встретил этот взгляд довольно апатично, дожидаясь, когда уже демон передаст ему эту услугу «рот-в-рот». Честно, Шэнь Цинцю было плевать, что его поцелует ещё один демон. Сегодня он испытал кое-что похуже; так что ж, разве это должно вообще считаться пыткой? Внезапно он ощутил присутствие за спиной. Заметил его и Мобэй. Нахмурившись, он произнес: — Шан Цинхуа. Из-за колонны действительно выглянул Шан Цинхуа. Заклинатель неуверенно задержался около неё, поглядывая на них. — Жди в кабинете, — приказал ледяной демон. Шан Цинхуа покачнулся и, поклонившись, развернулся, чтобы уйти. В его глазах читалась какая-то… не то обида, не то грусть. Шэнь Цинцю нашел в себе силы удивиться. Шан Цинхуа… ты же не просто так здесь оказался? — Покончим с этим быстро, Шэнь Цинцю, — холодно сказал Мобэй, и Цинцю, кивнув, сделал шаг ближе, закрывая глаза. Касание было… холодным. Как и ожидал Шэнь Цинцю. Но отнюдь не в губы, а в лоб. И не устами, а пальцами. Секундного прикосновения Мобэя хватило для того, чтобы Шэнь Цинцю перестал дрожать от холода. Он захлопал глазами, не понимая, почему всё произошло так быстро. А где же… поцелуй-то? — Всё, — бросил Мобэй Цзюнь и развернулся, чтобы уйти. На выходе из ледяного зала вдруг появился Ло Бинхэ, держа за воротник бледного Цинхуа, поджавшего руки, как испуганный хомячок — лапки. Бинхэ мрачно сказал: — Он подсматривал. Шэнь Цинцю чуть челюсть не уронил. А сам-то ты почему здесь?! Уж не с той же низкой целью?! Или… ты до сих пор подозреваешь Шан Цинхуа в несуществующих любовных связях со своим учителем и отслеживаешь каждый его шаг? Мобэй на мгновение замер, разглядывая Цинхуа, Цинхуа — Мобэя. Между ними промелькнула какая-то единая эмоция. Ло Бинхэ отпустил воротник, и Цинхуа ушел сам — на удивление, чрезвычайно быстро. Мобэй Цзюнь шагал хоть и размеренно, но широко, потому пошел следом за Цинхуа чуть ли не так же стремительно. Шэнь Цинцю сдержал смешок. Кажется, между ними что-то происходило. Но… это не было делом Шэнь Цинцю. Если Шан Цинхуа захочет, расскажет сам. Уходя, Шэнь Цинцю намеренно даже не взглянул в сторону Ло Бинхэ, что уже во второй раз нарушил приказ не показываться на глаза. Конечно, он не видел, с какой мукой ученик провожал его фигуру. Но чувствовал.***
Шэнь Цинцю ушел в другую комнату — соседнюю с той, где отлеживался Лю Цингэ, — и проспал не меньше пяти часов, если не больше. Когда он проснулся, не было ясно, стоял на дворе день или уже царила ночь. Всё равно в подземном пристанище Мобэй-цзюня не видно хода солнца — освещение давали только особые факелы, горящие синим пламенем, и мерцающие кристаллы, заменяющие местным жителям фонари и льющие с потолка какой-то потусторонний холодный свет. Шэнь Цинцю потер лицо, приходя в себя. День… определенно, был непростым. Сначала — пробуждение в руках Ло Бинхэ и его возмутительное желание поцеловаться, потом — сцена ревности и сорванная из-за Синьмо крыша, почти-смерть Лю Цингэ, его спасение и долгие часы подле чужой постели, «поцелуй» Мобэя и тяжелый взгляд Ло Бинхэ, преследовавший Шэнь Цинцю даже во сне. Шэнь Цинцю знал, что это именно его сознание, а не чужая воля, проигрывали эти события в воспаленном мозгу из раза в раз, мешая успокоиться и прийти в себя. Шэнь Цинцю ощущал себя разбитым и выжатым, как лимон. Как можно было разрабатывать план по противостоянию Тяньлан-цзюню, когда отношения между участниками противостояния натянуты, как тугая тетива боевого лука? Ло Бинхэ наверняка до сих пор ненавидит Шан Цинхуа, что уж говорить о его ненависти к Лю Цингэ. Лю Цингэ ответно ненавидит Шан Цинхуа и Ло Бинхэ. Шан Цинхуа огреб ни за что. Мобэю всё равно на всех. А что касаемо Шэнь Цинцю… он запутался. Ему трудно было оценивать обстановку здраво. А ещё… у него болело сердце. Шэнь Цинцю не успел понять, что конкретно вызвало эту боль, поскольку был прерван деликатным стуком в дверь. Аура за дверью не казалась враждебной — напротив, она источала осторожную дружелюбность. Шэнь Цинцю нахмурился: мог ли это снова быть Ло Бинхэ? — Кто? — холодно сказал он. — Шэнь-шисюн, это я, — отозвался знакомый голос. Шэнь Цинцю чуть расслабился. — Входи, Шан Цинхуа. Дверь приоткрылась, и сквозь небольшую щель внутрь проскользнула фигурка Шан Цинхуа. Заклинатель нервно теребил пальцы, собранные в замок, и нерешительно посматривал в пол. Шэнь Цинцю откинулся на подушки, махнув рукой: — Ну, заходи же. Не волнуйся, Бинхэ здесь нет. Он и не придёт. — Не придёт? Ты правда так думаешь? — вопросил Цинхуа со странным блеском в глазах. — Да не бзди, — поморщился Шэнь Цинцю, массируя переносицу. — Всё окей. Не после того, что он натворил. И того, что я ему наговорил. В этот раз нас не должны потревожить. Шан Цинхуа замер, взглянув на Шэнь Цинцю с долей удивления, но прошел в центр комнаты и встал ровно, шея вытянута. — Н-на самом деле, шисюн, я здесь по делу. И это как раз касается Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю приподнялся на подушках и поправил платье, вздохнув. — Вперёд. — Господин Ло очень сожалеет о том, что случилось сегодня, — произнес Шан Цинхуа, поклонившись, — и просит передать свои извинения хотя бы через меня, его жалкого слугу. Господин опечален и не может найти себе места — настолько он волнуется за те неприятные чувства, что уважаемый шисюн Шэнь пережил из-за него. Он искренне просит прощения и спрашивает о твоём здоровье. Чем больше Шэнь Цинцю слушал, тем больше округлялись его глаза. Это… это, что ли, оригинальный Шан Цинхуа сейчас перед ним? Чего? Это какой-то розыгрыш? — Самолёт, что за пургу городишь? — нервно улыбнулся Шэнь Цинцю. — Хватит уже, рядом никого нет, можешь быть собой. Шан Цинхуа сжал пальцы сильнее, опустив взгляд в пол. Шэнь Цинцю весь подобрался, энергетически нащупывая Сюя, который тут же откликнулся на зов хозяина. Это не Самолёт, но кто-то, кто очень хотел походить на оригинального Шан Цинхуа. Неприятель? Но аура человека перед ним до сих пор выражала дружелюбие. То не мог быть враг, ведь иначе он бы нанес удар, как только подошёл к ничего не подозревающему Шэнь Цинцю. Быть может, Самолёт намеренно не стал говорить с ним, как всегда, потому что ему что-то угрожало? Цинцю захотел кое в чем удостовериться. — Как ты меня называешь втайне ото всех? Шан Цинхуа вскинул подбородок, и во всем его лике на секунду промелькнуло какое-то горькое чувство. Шэнь Цинцю еле заметно прищурился. Ну давай же, начни с «Цзюэши», а дальше всё будет понятно, останется добавить только Огурец! Это ведь не должно выдать тебя, не так ли, Самолёт? — Я жду, — спокойно сказал Шэнь Цинцю. — Мой… дорогой? — выдавил Шан Цинхуа. Брови Шэнь Цинцю поползли наверх ещё больше. Шэнь Цинцю с трудом сдерживал колоссальное удивление пополам с нервическим весельем. — Вот как… замечательно. Как-нибудь ещё? — Любимый, — пробормотал Шан Цинхуа, чуть ли не впиваясь в ладони до крови. — Поразительно, — Шэнь Цинцю склонил голову вбок, с тройным вниманием изучая человека перед ним. Как будто кое-кто ревнивый заставил Самолёта говорить, как если бы он действительно был его любовником, чтобы Шэнь Цинцю ответил ему с тем же обращением и, таким образом попался на их «отношениях»… Последняя проверка. Если этот Шан Цинхуа не подаст хоть какой-то знак, что понял, то… — Послушай, Шан Цинхуа, а как же доширак? — с изящным удивлением спросил Шэнь Цинцю, замечательно изображая искреннее любопытство. — Разве ты не любишь его? Насколько я помню, твоя любовь к нему гораздо глубже, чем ко мне. — До Ширак? — тихо переспросил хмурый Шан Цинхуа, приподняв брови. — Мгм. А также нинтендо. — Цинцю встал с постели и медленно подошел к сжавшемуся заклинателю. — Ты с этими господами всю ночь напролет мог глаз не сомкнуть, по твоим же рассказам. Ах, хотел бы я к вам когда-нибудь присоединиться… — Ко… мне, Нин Тен До и… господину… До? — запинаясь, переспросил Шан Цинхуа, поднимая испуганные глаза на тихо ухмыляющегося Шэнь Цинцю. — Да-да, Цинхуа. Ох, и преинтересная, увлекательная ночка бы вышла, — таинственно фыркнул Шэнь Цинцю. Ну надо же, и правда не понял. Разделил доширак и нинтендо на части, приняв за имена, боже… Шэнь Цинцю еле сдерживал смех, уже догадавшись, кто именно нацепил маску Шан Цинхуа. Наверное, этот человек верил, что Шэнь Цинцю не будет злиться на своего «любовника», и решил воспользоваться этим, чтобы извиниться за Ло Бинхэ, которого тот к себе не подпускал. Какой наивный дурачок… — Ну что, припоминаешь наш разговор об этом? Когда Шэнь Цинцю подался ещё ближе, Шан Цинхуа вновь испуганно воззрился в пол, вцепившись пальцами в ханьфу. — Цинхуа? — настойчиво повторил Шэнь Цинцю. Тот неохотно кивнул. — Ответ неверный, — победно улыбнулся Шэнь Цинцю. Он подцепил подбородок Цинхуа веером, заставляя глядеть себе в глаза. — Между мной и Цинхуа нет обращений вроде «любимый» и «дорогой», как нет и каких-либо отношений. Господ Нин и До тоже не существует. Шан Цинхуа — точнее, человек, выдающий себя за него — задрожал, осознав, что попался, но не мог сдвинуться с места, пригвожденный к месту острым взглядом Шэнь Цинцю. — Отчего мы так робки, господин Шан? — почти ласково поинтересовался Шэнь Цинцю. — Ты же хотел поговорить насчет Ло Бинхэ, неужели это всё, что ты можешь о нём сказать? — М-моя миссия выполнена, — сказал Шан Цинхуа, вдруг краснея. — Ло Бинхэ просил передать ши… шисюну Шэню… о своем сожалении… — Я понимаю, — спокойно сказал Шэнь Цинцю, пристально глядя Шан Цинхуа в глаза. — А теперь я хотел бы услышать это от него лично. — Т-тогда я передам… — Шан Цинхуа попытался вывернуться, но появившаяся хватка Шэнь Цинцю на чужом плече оказалась поистине железной. Он наклонился к пылающему уху человека перед ним и прошептал: — Но ты ведь всё и так прекрасно услышал. Не так ли, мой милый белый лотос?