***
Чем ближе они подходили к месту собрания, тем сильнее становились толчки. Стены попеременно сотрясались, осыпаясь дождем ледяной крошки, а из-за незапертых массивных дверей тронного зала вылетали всполохи синего и красного, сопровождаемые злой руганью. — …твои демоны мне почти всю тюрьму разворотили, — жестко проговорил первый, мужской, голос. Судя по всему, это был Мобэй-цзюнь. И даже издалека было ясно, что он сильно не в духе. — Мне кажется, было бы уместно в ответ разорить что-нибудь на территории Западного королевства. — Не смей трогать Запад! — зашипел второй голос, женский. Ша Хуалин была взвинчена не меньше. Видно, красные всполохи демонической магии принадлежали именно ей. — «Разворотили», потому что сильны. Или же потому, что поля на твоей тюрьме слабые! Каков король, только поглядите — сходит с ума из-за собственной слабости! — На чьей ты стороне? — прорычал Мобэй-цзюнь. — П-прошу, не стоит так волноваться, — заикаясь, вклинился третий голос — напуганный и примирительный. Шан Цинхуа. — Давайте мы все у-успокоимся, и… — А ты не лезь! — взвизгнула Ша Хуалин. — Не трожь моего человека! — Ло Бинхэ! — быстро сказал Шэнь Цинцю. — Понял, — Ло Бинхэ переместился так быстро, что Шэнь Цинцю показалось, будто тот телепортировался. Вбежав в тронный зал ненамного позже Ло Бинхэ, он понял, что они подоспели вовремя. Мобэй-цзюнь, тяжело дыша, схватил Шан Цинхуа за шкирку, чтобы спрятать за собой, одним взглядом желая заморозить разъяренную Ша Хуалин. Ша Хуалин успела выпустить когти. От ледяного демона исходили видимые глазу морозные вихри, от бойкой демоницы — завитки огня; причем огонь успел подтопить направленные на Ша Хуалин ледяные иглы, наполовину вышедшие из стен. Воздух буквально искрился в предвестии драки! Ло Бинхэ, стоящий ровно между ними, успел её предотвратить и сейчас что-то жестко втолковывал двум демонам. — …не потерплю. Ясно? — услышал Шэнь Цинцю. После Ло Бинхэ раздраженно махнул рукой. Завитки огня и льда сами по себе испарились в воздухе, а острые иглы рухнули на пол, зазвенев кусочками волшебного льда. Мобэй-цзюнь и Ша Хуалин смерили друг друга высокомерными взглядами, но как только Ло Бинхэ выпустил свою демоническую ци, оба демона, фыркнув, отвернулись друг от друга. Шан Цинхуа успел втихомолку выскользнуть из крепкой хватки своего короля и сейчас пытался перевести дух у ближайшей колонны, оттягивая ворот голубого ханьфу. Шэнь Цинцю захотел вручить Самолёту медаль за храбрость. Да от такого напряжения даже камень бы раскрошился! — Шан-шиди, — позвал Шэнь Цинцю, отводя Самолёта в сторону, пока Ло Бинхэ продолжал разбираться со своими подчиненными. — Огу… Шэнь-шисюн! — радостно воскликнул Шан Цинхуа, с видимым облегчением идя навстречу. Шэнь Цинцю успел заметить молнии, промелькнувшие в глазах Мобэй-цзюня, когда тот заметил, как они вдвоем направились куда-то, и потому ловко оттащил Шан Цинхуа поближе к большому круглому столу, находящемуся аккурат позади Ло Бинхэ, чтобы ледяной демон не имел возможности убить их своим взглядом. На этом массивном прозрачном столе, сделанном изо льда, уже была разложена огромная карта демонического Царства с отмеченным на ней путем. С одной стороны её придавливали книги о демонической магии и ци, частично переведенные на человеческий язык в тех отрывках, которые были нужны. С другой стороны кипами лежали скрученные и раскрытые свитки, подготовленные лично им с Цинхуа — там содержалась информация о родственных семьях именитых демонов, среди которых можно было бы искать поддержки в Западном королевстве. В глаза бросилось то, что один из свитков обгорел, свисая со стола до самого пола. Видимо, его не успели дочитать. — Что случилось? — тихо спросил Шэнь Цинцю. — Трудный случай, — шепнул в ответ Шан Цинхуа, с грустью поглядывая на подпорченный огнем свиток. — Гордость Ша Хуалин не позволяет ей давать кому-либо принижать своих подчиненных. Мобэй хотел рассчитаться за расходы на починку дворца и развороченную тюрьму, но она рогом уперлась — «сам виноват», и всё тут. Я правда пытался их примирить, но сам чуть не попал под раздачу. — Видимо, только Ло Бинхэ под силу их урезонить, — понимающе кивнул Шэнь Цинцю. В приключениях оригинального Ло Бинхэ отношениям Мобэй-Бинхэ-Хуалин отводилось мало — если не сказать, никакого — внимания. Ша Хуалин, предводительница гарема Владыки, и Мобэй-цзюнь, правая рука Владыки, оба имели значительное влияние друг на друга, как и на Ло Бинхэ, но перепалок, подобной этой, между ними быть не могло. Они просто существовали в своих мирах, в каждом из которых центром был Ло Бинхэ, и почти не пересекались друг с другом. Сейчас же эта троица была связана иным типом отношений, который трудно было охарактеризовать наверняка. По крайней мере, они были гораздо более теплыми, чем у оригинальных персонажей, пусть пока и не дотягивали до дружеских. Наблюдать за их динамикой было даже интересно. Шэнь Цинцю мог только гадать, какой оборот она примет в будущем. Пока Шан Цинхуа горделиво показывал ему на карте путь, который по большей мере проложил он сам, демоны вернулись. Шэнь Цинцю не успел понять, что произошло, но между ними с Цинхуа резко оказалось сразу двое фигур — Мобэй-цзюнь, недовольно морщась, косился на Шэнь Цинцю, подталкивая Шан Цинхуа к противоположной стороне круглого стола, а Ло Бинхэ так же недовольно позыркивал в сторону Мобэя, закрывая учителя своим плечом. Ша Хуалин, хмыкнув, молча встала между двумя горными лордами. Шэнь Цинцю устало вздохнул — вечерок обещает быть тяжелым. Теперь, когда все были в сборе, собрание могло считаться открытым.***
Все прошло гораздо спокойнее, чем того ожидал Шэнь Цинцю: Мобэй-цзюнь и Ша Хуалин, погрузившись в обсуждения, словно позабыли о недавних разногласиях, Шан Цинхуа вносил лепту дельными замечаниями, Шэнь Цинцю корректировал заметки в путеводных свитках, а Ло Бинхэ руководил всеми, отдавая приказания некоторым генералам, которые по его вызову заходили во время собрания, имея право последнего слова в любом решаемом вопросе. Шэнь Цинцю не мог сдержать своего довольства, наблюдая за тем, как умело Ло Бинхэ решает дела. Конечно, он видел это и прежде — останавливаясь в дверях тронного зала и украдкой, чтобы не помешать, подсматривая за Ло Бинхэ и его генералами; но сейчас, принимая в обсуждениях непосредственное участие, он ещё более убедился в том, насколько сильно вырос его маленький белый лотос. Кто скажет, что этот статный и уверенный в себе лорд демонического Севера когда-то был мишенью для издевок старших собратьев по школе и плакал у него на ханьфу редкими холодными вечерами? Разумеется, с того далекого времени всё кардинально поменялось. Юный лотос расцвел, и Шэнь Цинцю был искренне рад присутствовать на всех стадиях становления главного героя — от маленького, но бойкого мальчишки до сильного и спокойного молодого человека. Шэнь Цинцю нравилось, что все подчинялись Ло Бинхэ без лишних вопросов — в этот момент тот более всего походил на властного и решительного Императора, которым ему наречено стать в будущем. Честно признаться, за таким хотелось идти и в огонь, и в воду. Неудивительно, что он смог поставить весь мир на колени! — Учитель, вы о чем-то задумались? — донесся до Шэнь Цинцю голос Ло Бинхэ, и веер стремительно прикрыл половину его лица, мелко-мелко затрепетав в длинных пальцах заклинателя. — Нет-нет, я внимательно слушаю. — В таком случае, позвольте подвести итоги, — Ло Бинхэ положил руки на один из свитков, растягивая бумагу на весь стол. — Лорд Шан, на сколько хватит провизии для эскорта? — Около двух недель, господин Ло. Если использовать ресурсы рационально, получится даже больше, — ответил Шан Цинхуа, сверяясь со своими заметками. — А если сократить количество ездовых волков до половины, заменив их плотоядными лошадьми, то можно будет выиграть и на корме для животных. — Нельзя, — заметил Шэнь Цинцю. — Эти животные не годятся для дальних походов. — Если накормить всех, лошади волков не тронут, — сказал Шан Цинхуа. — После пересечения границ от лошадей могут быть проблемы, — вклинилась Ша Хуалин. — Такого зверья у нас нет, это привлечет ненужное внимание со стороны нелюдей. Для нас важнее всего добраться до Королевства в полном составе. — Тогда оставляем волков, — кивнул Ло Бинхэ, записал решение и передал стоящему рядом генералу, наказав готовить транспорт и животных для отъезда. — Мобэй, что с армией? — Потери от вторжения восполнены. Необходимости в продолжении мобилизации уже нет. — Отлично. Перевертыши? — Выдрессированы и утихомирены, — ухмыльнулась Ша Хуалин, как бы невзначай скользнув своими длинными коготками по хлысту на боку. — Шицзунь, есть какие-либо критические замечания? — Никаких, — подумав, ответил Шэнь Цинцю. — В таком случае… Шан Цинхуа успел радостно вздохнуть, но Шэнь Цинцю схлопнул веер, привлекая к себе внимание: — Постойте. Осталось ещё кое-что. С этого дня у нас появился новый союзник. Возможно, это несколько неожиданно, но… И Шэнь Цинцю рассказал о Чжучжи-лане: о том, как он выручил его во время осады, и о том, как он может помочь им в будущем. Ша Хуалин и Мобэй-цзюнь, вопреки ожиданиям, не выглядели особо впечатленными — они никогда не слышали о Чжучжи-лане. Шан Цинхуа, напротив, ухнул и воззрился на Шэнь Цинцю в полном ошеломлении. Шэнь Цинцю понимал его эмоции, поэтому послал незаметный взмах веером: мол, подробнее — позже. — Вот так, — закончил свой рассказ Шэнь Цинцю. — К сожалению, на данный момент он не может присутствовать, чтобы должным образом поприветствовать вас, но… — Почему же, он здесь, — вдруг сказал Ло Бинхэ и сложил руки на груди, глянув куда-то вбок и недовольно хмыкнув. — Давно прячется. — Чжучжи-лан? — неуверенно позвал Шэнь Цинцю, оглядываясь по сторонам, и тут, в самом деле, из глубокой расщелины в ледяной стене выползла зеленая змейка, тут же перевоплотившаяся в человека. Со стороны Шан Цинхуа послышался новый подозрительный вздох. — Прошу прощения, я боялся помешать, но я слышал всё, о чем вы говорили, и премного благодарен мастеру Шэню за то, что тот потрудился меня представить, — Чжучжи-лан глубоко поклонился демонам и заклинателям. — Моё имя — Чжучжи-лан, бывший священный генерал Юга, ныне — подопечный лорда Сюя, Шэнь Цинцю. Приветствую лорда Ло, северного короля Мобэя, деву Ша и лорда Шана. — Ему можно доверять? — поинтересовался Мобэй-цзюнь довольно равнодушно и даже пренебрежительно, как если бы Чжучжи-лан перед ним был не легендарным генералом, способным одним взмахом своего змеиного хвоста в истинном обличье прихлопнуть с десятка три обыкновенных солдат, а какой-то жалкой прислугой. — Мы проверили его, — неохотно ответил Ло Бинхэ. — До тех пор, пока шизцунь считает его полезным, он останется с нами. Ло Бинхэ, не выразив ни единой эмоции, отвернулся к круглому столу. Мобэй-цзюнь и Ша Хуалин сделали то же самое. Шэнь Цинцю бросил взгляд на Шан Цинхуа. Тот предельно внимательно глядел на Чжучжи-лана, о чем-то усиленно думая, а потом посмотрел на Шэнь Цинцю с немым вопросом а-ля: «И ты скрывал это от меня все это время?!». Шэнь Цинцю неопределенно повел плечом, снова распахнул веер и обратился к Чжучжи-лану: — Не желаешь взглянуть на результаты наших трудов? Может, тебе будет что сказать. Чжучжи-лан снова слабо улыбнулся, ни капли не опечаленный не самым уважительным к нему отношением со стороны демонов, и поклонился: — Этот нижайший уверен, что горный лорд Шэнь редко допускает оплошности. Но если вы настаиваете, этот скромный слуга с радостью присоединится к вашему собранию. Когда Чжучжи-лан присоединился, в воздухе за круглым столом повисло некоторое напряжение. Чжучжи-лан, однако, вновь не обратил на это внимания, собранно и сосредоточенно следя за ходом обсуждений. По большей части он молчал — но если и открывал рот, то только для метких и уместных замечаний. — Позвольте порекомендовать слегка изменить маршрут. Новая семья, поставленная Цзючжун-цзюнем на охрану этой части границ, довольно вздорна и самоуверенна, она не побоится смеху ради дать бой даже Лорду Севера… — Этот нижайший смеет заметить, что обращаться за помощью к демонам верхнего круга опасно — все они находятся под пятой Владыки Запада. Верней будет начать со среднего круга… — Эта река соединяется с Проклятым морем. Зимой морские драконы мигрируют — можно нарваться на целый выводок обозленных существ… Шэнь Цинцю внимательно следил за малейшим изменением в настроении их маленького собрания и не мог не обрадоваться, заметив, что лед начал таять. Даже Мобэй-цзюнь и Ша Хуалин, при всем их равнодушии, не могли проигнорировать ценность чужих знаний и периодически подключались к дискуссии. Только Шан Цинхуа благоразумно прибился ближе к надежному плечу своего короля, да Ло Бинхэ продолжал неодобрительно молчать. Когда с делами было покончено, а Ло Бинхэ объявил собрание закрытым, все начали разбредаться кто куда. Ша Хуалин, сославшись на холод, сразу же отправилась в отапливаемую приемную ледяного короля, Мобэй-цзюнь, тихо передав Шан Цинхуа пару наказов, скрылся в коридоре с Ло Бинхэ, а Шан Цинхуа остался за столом, притворно перебирая документы и очевидно желая пообщаться на тему прибавления в их отряде. Чжучжи-лан тоже хотел уйти, но был остановлен окликом Шэнь Цинцю. Заклинатель не мог не чувствовать некоторую вину за своих не самых радушных товарищей, но и винить их за подозрительность тоже не мог. Отозвав Чжучжи-лана в сторонку, он вежливо произнес: — Благодарю за помощь. — Вовсе не за что, господин Шэнь, — Чжучжи-лан неловко замялся на месте и сказал: — Позвольте откланяться. Если я понадоблюсь, только позовите. — Кстати, куда ты все время уходишь? — полюбопытствовал Шэнь Цинцю. Он сомневался, что Чжучжи-лан мог без спросу занять какую-либо из комнат в ледяном дворце, но должен же он был где-то спать? — В подземелья. Шэнь Цинцю аж передернуло. Воспоминания о многочасовой ходьбе вызывали в нем не самые приятные воспоминания. «Неужели кто-то может жить в этих жутких, холодных, промозглых лабиринтах?» — Однако, разве там не холодно? Насколько известно этому мастеру, змеиный род не особо жалует холод, предпочитая южное солнце… — Что вы, мастер, всё в порядке, — спохватился Чжучжи-лан. — Этот нижайший всё-таки демон, поэтому низкие температуры ему не страшны, — еле заметная дрожь в чужом голосе выдала ложь с потрохами. Шэнь Цинцю покачал головой. — Тем не менее, ты и змей тоже. Этот мастер прекрасно знает, что тебе трудно поддерживать тепло в таких условиях. Как ты не окоченел до этого? — Этот нижайший концентрировал ци внутри, а когда становилось совсем худо, ловил мелкое зверье в подземельях, и питался им, — сдался Чжучжи-лан. — Чужое тепло ненадолго помогало мне согреться. Но, правда, ваше беспокойство совсем того не стоит… Шэнь Цинцю настигло подобие шока. Чтобы не попадаться на глаза Ло Бинхэ или другим обитателям дворца, Чжучжи-лан ел и спал как самое настоящее животное! Совершенно удивительно, что он ещё стоит на ногах! Да такую жизнь и последней шавке не пожелаешь! — Чжужи-лан, у меня есть для тебя задание. — Слушаю, мастер Шэнь, — демон тут же подобрался, так и сияя готовностью к свершениям. — Прямо сейчас направляйся в покои Ло Бинхэ. На прикроватном столике ты найдешь два подноса с едой. Она ещё должна быть горячей. — Что мне с ней сделать, господин? Принести вам? — Нет. Съешь одну порцию. Конечно, он их недавний враг, и все же сердце Шэнь Цинцю не настолько окоченело, чтобы после таких пугающих откровенностей просто закрыть глаза на чужие лишения. Тем более, что поделиться пищей было сущей мелочью — в конечном итоге, Чжучжи-лан был лишен возможности есть, как человек, уже долгое время, а другого варианта помочь очевидно голодному и продрогшему до костей змеелюду Шэнь Цинцю не знал. И вряд ли Бинхэ будет рад, узнай он об очередном акте сердоболия своего учителя, так что… — Эт-то же… пища мастера Шэня и господина Ло, я… я не могу… — серебристо-зеленые чешуйки на скулах Чжучжи-лана вдруг заиграли нежным розовым цветом. Шэнь Цинцю только убедился в правильности своего решения. — Бинхэ приготовит ещё. Иди скорей, пока мы не вернулись в комнату, — подтолкнул Шэнь Цинцю Чжучжи-лана в сторону выхода. — Н-но я!.. — Чжучжи-лан всё ещё не мог согласиться. — Ты теперь один из нас, — как бы невзначай заметил Шэнь Цинцю, взмахнув веером и внимательно глядя на Чжучжи-лана. — Я не могу позволить тебе терпеть лишения, когда этого можно избежать. — …Этот нижайший не забудет вашей доброты, достопочтенный мастер Шэнь, — в конце концов поклонился Чжучжи-лан. Шэнь Цинцю спрятал улыбку за веером. — А ещё, пусть мы скоро покинем Северные земли, я всё-таки намерен придумать тебе какой-нибудь согревающий талисман. Пока погрейся у меня в комнате, а потом… посмотрим. Чжучжи-лан глубоко поклонился вновь. Приподнятые уголки его губ выражали искреннюю благодарность. Как только Чжучжи-лан вышел из тронного зала, Шан Цинхуа налетел на Шэнь Цинцю коршуном: — Ты не выйдешь отсюда, пока не ответишь на все мои вопросы, братец Огурец. — Ну… я и не сомневался, братец Самолёт.***
Чжучжи-лан не успел далеко уйти. Идя по длинному коридору в сторону жилого крыла, Чжучжи-лан вдруг оказался прижат к стене. Ло Бинхэ, не мигая, смотрел прямо в змеиные глаза с вертикальным зрачком, и придерживал локоть у чужого горла, не давая сдвинуться ни на цунь. Он долго ждал, когда Шэнь Цинцю закончит вести с ним беспрецедентно милую беседу, поэтому часть сил в его руках давала ему тихо подогреваемая ревность. — Ну что же, дорогой братец. Кажется, наша недавняя беседа была прервана на самом интересном месте, не так ли? — Господин Ло всё-таки решил воспользоваться правом мести? — кадык Чжучжи-лана тяжело упал, и змеелюд прикрыл глаза. — Как пожелаете. — Ты действительно готов вот так запросто отдать себя на растерзание? — подивился Ло Бинхэ. — С таким отношением к собственной жизни ты должен был умереть ещё давным-давно. — Этот недостойный следует своим принципам чести. В этот раз я знаю, что заслужил наказание. Ло Бинхэ прищурился. Он хотел проверить Чжучжи-лана на стойкость, чтобы узнать, каков тот был на самом деле, когда Шэнь Цинцю не было рядом. Несмотря на то, что Бинхэ не скрывал свою ци, позволяя ей плотным коконом опутывать змеелюда, тот, казалось, совсем не тревожился. Он вполне смирно застыл в тот же миг, когда его приперли к стенке, и до сего момента не пытался вырываться, даже зная, что в этот раз некому будет прийти ему на помощь. Пальцы Ло Бинхэ угрожающе медленно скользнули по чужому торсу. — И ты можешь поклясться, что не будешь мне мешать, даже если я распорю твоё брюхо? Прямо здесь и сейчас? Чжучжи-лан не шелохнулся, когда от этого прикосновения по его внутренностям расползся могильный холод. — Как я уже сказал, вы можете сделать со мной то, что посчитаете нужным, чтобы успокоить свой гнев. Ло Бинхэ нахмурился. Подобная стойкость пусть и заслуживала уважения, но отчего-то Ло Бинхэ совсем не нравилась. Это было подобно палке о двух концах: бездумная самоотверженность могла как помочь им в нелегком деле, так и подставить их всех под удар. — Шицзунь не будет рад, если я поступлю таким образом, — с притворной грустью вздохнул Ло Бинхэ, но в следующий момент его голос отяжелился. — Однако я убью тебя при малейшем сомнении в твоей верности шицзуню. Второго шанса у тебя не будет. — Я не причиню вреда мастеру Шэню, господин Ло, — покаялся Чжучжи-лан. — Я тревожусь о его судьбе не меньше вашего! — Не меньше моего? Ты не знаешь, о чем говоришь, — сморщился Ло Бинхэ. Змей не знает, каково это — терять любимого человека дважды за одну жизнь. — Кроме того, эта твоя «тревога» не должна заставлять тебя следить за каждым его шагом. Я почувствовал твоё присутствие задолго до того, как учитель заговорил о тебе сегодня. Зачем тебе вообще было идти за ним следом? — Я пообещал защищать его… — чуть нахмурился Чжучжи-лан. — От кого? — усмехнулся Ло Бинхэ. — Он был со мной, и одного меня уже достаточно. Держись от него подальше, если для этого нет особой нужды. Иначе мне подумается, что ты следишь за шицзунем по какой-то иной причине. — Вы и правда волнуетесь за него, господин Ло? — вдруг спросил Чжучжи-лан, глядя на него внимательно. Этот внезапный вопрос чуть не сбил Ло Бинхэ с толку, но он собрался, отвечая гневно: — Разве это не очевидно? — Он слаб, — заметил Чжучжи-лан. — Ему нужно противоядие, иначе в Западном Царстве его может ждать беда. — Это угроза? — опять ощерился Ло Бинхэ, но Чжучжи-лан покачал головой: — Нет, одно лишь беспокойство. Прошу, избавьте мастера от яда как можно скорее. — Если бы это было так просто, я бы уже давно это сделал, — тяжело вздохнул Ло Бинхэ, с недоверием глядя на змеелюда. Неужели он и в самом деле дошел до того, чтобы обсуждать подобное с бывшим врагом? — Но почему вы до сих пор не воспользовались тем самым способом? — Каким? — Ло Бинхэ начинал раздражаться. — Господин Ло, — Чжучжи-лан непонимающе хлопнул глазами, — прошу простить моё невежество, однако, по моим наблюдениям, вы с господином Шэнем достаточно близки, чтобы… использовать способ лечения, доступный только священным демонам. Ло Бинхэ молча испепелял молниями почтительно приостановившегося, но почему-то совсем не боявшегося его Чжучжи-лана, и в конце концов тот, ошеломленный, выдал догадку: — Так вы не знаете… — Клянусь всеми богами, если ты не перестанешь говорить загадками… — начал Ло Бинхэ, но Чжучжи-лан сказал: — Не гневайтесь, я сейчас же обо всем вам поведаю! Способ, о котором я говорил, заключается в следующем…***
Шэнь Цинцю, потягиваясь, направлялся к себе в покои. Шан Цинхуа совсем его вымотал — настолько, что под конец эмоционального диалога Цинцю уже не мог говорить иначе, чем односложными «да», «нет» и «ага». — Это реально тот самый Чжучжи-лан?! — Так это всё-таки он почти убил Лю Цингэ! — А у него язык-таки раздвоенный или обыкновенный? — Слушай, что-что, а дизайн зашел. Ты видел его третье веко?! Клёво, да? «А пожалуй, и вправду клёво…» — подумал Шэнь Цинцю, заходя в их с Ло Бинхэ покои и ища глазами Чжучжи-лана. Странно, но внутри никого не было. Ло Бинхэ тоже пока ещё не вернулся — скорее всего, всё ещё был занят с Мобэй Цзюнем. Шэнь Цинцю бегло оглядел прикроватный столик, заметил, что одна порция исчезла, и задумался: Желейка был здесь, но не решился дождаться его прихода, как было оговорено? Порой действия Чжучжи-лана вызывали много вопросов, но объяснить их оказалось не так уж сложно — Шэнь Цинцю было, с кем сравнивать. Чжучжи-лан в чем-то походил на одного его горячо любимого ученика, который одно время был так же слишком застенчив, чтобы принимать чужую доброту. Если подумать, между кузенами и впрямь можно было заметить какое-то сходство. В любом случае, Шэнь Цинцю был доволен хотя бы тем, что его новый подопечный теперь отогрет и не голоден. Совесть этого старого учителя чиста. Шэнь Цинцю принялся раздеваться, только сейчас ощущая, какой тяжестью налились его конечности. Это был долгий день — поиски информации по противоядию в библиотеке и допрос Чжучжи-лана уже были достойными подвигами, после которых хотелось завалиться спать на ближайших лет сто. Что Шэнь Цинцю и собирался сделать — как только Ло Бинхэ проведет вечернюю сессию врачевания ци. Облачившись в спальные одеяния молочного цвета, заклинатель забрался под одеяла, достал книгу о диковинных монстрах северных глубин, которую прихватил из библиотеки, и принялся читать. Только когда глаза Шэнь Цинцю начали закрываться, а книга медленно выскальзывать из пальцев, дверь в комнату отворилась. Шэнь Цинцю встрепенулся, просыпаясь. В покои вошел Ло Бинхэ. Спросонья Шэнь Цинцю не заметил ничего странного, но, продравши глаза, он сразу же обнаружил, что его ученик бел, как снег. Словно бы с его лица схлынули все краски. Заклинатель обеспокоенно нахмурился. — Бинхэ? Всё в порядке? — Да, конечно, — натянуто улыбнулся Ло Бинхэ, закладывая руки за спину и глядя в пол. Подозрительность Шэнь Цинцю увеличилась. — Выкладывай, в чем дело, — вздохнул он. Ло Бинхэ вздохнул, прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями, и сказал: — Учитель. Чжучжи-лан… как вы и советовали, я… поговорил с ним. — Это же хорошо? Погоди! Вы оба в порядке? — Шэнь Цинцю быстро осмотрел Ло Бинхэ на наличие следов потасовки, но тот покачал головой: — Всё хорошо, мы не дрались. Мы просто поговорили, и Чжучжи-лан… дал мне один совет. Касательно того, как можно избавить вас от яда демонов, крадущих лики. — Неужели? — Шэнь Цинцю заметно удивился и воодушевился: — Это просто замечательные вести! А ведь этот мастер говорил, что общение с Чжучжи-ланом может быть полезным! — Да, — согласился Ло Бинхэ, всё ещё глядя в пол. Шэнь Цинцю, чтобы настроиться на разговор и согнать сонливость, вылез из-под одеяла, пригладил ночные одеяния, сел поверх покрывала и нетерпеливо похлопал по постели, приглашая ученика присесть следом. Ло Бинхэ, не особо задумываясь, сел, глядя в одну точку. — Прошу, поведай этому мастеру всё. О чем вы поговорили? Что он сказал? — Он сказал… что… — Ло Бинхэ сделал паузу, как перед прыжком в воду, и выпалил на одном дыхании: — Нам нужно разделить ложе, шицзунь. И если мы это сделаем, вы сможете излечиться от яда. Ло Бинхэ зажмурился. Система выдала оповещение о новом достижении, а Шэнь Цинцю переклинило. — У-учитель? — Ло Бинхэ испугался отрешенного выражения на лице учителя. Эти слова его оскорбили? — Я понимаю, это звучит странно и абсурдно, но, по словам Чжучжи-лана, этот способ обязательно сработает, и… шицзунь? Шицзунь, прошу, только не молчите, — взмолился Ло Бинхэ. Ло Бинхэ сжал пальцы на своем ханьфу. Он признавал, что его двоюродный братец знает об их семейном наследии больше, чем он сам, и потому, пускай и с неохотой, вынужден был ему поверить. Он был готов сделать это, но… согласится ли шицзунь? В тот раз, когда Ло Бинхэ грозило искажение ци, учитель решился разделить с ним ложе потому, что волновался за него, но в этот раз всё было несколько иначе. Ло Бинхэ хорошо знал своего шицзуня — тот сделает всё для других, однако когда речь зайдет о нем самом, ему будет легче игнорировать проблему. Наверняка Шэнь Цинцю сейчас выставит его вон, в холодные коридоры, запретив даже подходить к их постели, мучаясь от яда и дальше, но… Ло Бинхэ не мог отступить, даже не попытавшись. Поиски противоядия в древних фолиантах не дали своих плодов, путешествие на Запад запланировано на завтрашний день — то, что предложил Чжучжи-лан, это их единственная и последняя возможность избавиться от яда. — Шицзунь, — позвал Ло Бинхэ снова, и Шэнь Цинцю перевел на него осмысленный взгляд. Пока он был в прострации, Ло Бинхэ успел переволноваться, и сейчас его смущенное, но не лишенное воинственности лицо было красным, под цвет демонической метки на лбу. — Шицзунь, простите мою дерзость. Можете наказать меня после, если вам так будет угодно. Но мне кажется, нам стоит… хотя бы попробовать? Шэнь Цинцю подавил желание по-старчески схватиться за своё сердце. «Да что там пробовать! — готов был взвыть он. — Я и так прекрасно знаю, насколько действенно па-па-па с главным героем! Да вот только этот бедный учитель надеялся, чтобы ты о нем никогда не узнал!!!» Плакали его надежды на спокойную жизнь! Даже Система зафиксировала, что Ло Бинхэ обрел знание о лечащем па-па-па — а значит, что теперь, как назло, на их пути будет встречаться в три раза больше всяких ядовитых тварей, цветков и другой дряни, которые только и будут стараться насыпать им в штаны побольше острого перца! [Всё возможно в этом мире! (´｡• ᵕ •｡`)] «А тебя кто вообще спрашивал?!» Шэнь Цинцю заставил себя успокоиться и сосредоточиться. В нем течет яд. Ло Бинхэ хочет его вылечить. Ло Бинхэ знает, как это сделать. Всё складывается просто идеально. На самом деле, если отбросить любые посторонние мысли, предложение Ло Бинхэ… не вызывало отторжения. Напротив, только представив горячий, темный взгляд Ло Бинхэ, каким его ученик смотрел на него однажды, Шэнь Цинцю ощутил томительное волнение. И всё-таки… Всё-таки… Ло Бинхэ, этот чертов бог рода мужского, в самом деле предлагает ему секс?! Прямо сейчас?! К щекам Шэнь Цинцю прилила горячая кровь. И пусть втайне он был не против, он всё же не был к этому готов! Совсем, категорически, абсолютно не готов! Может быть, зайдете завтра? — Что вы думаете, шицзунь? — Ло Бинхэ склонил голову набок, состроив милую мордашку, но Шэнь Цинцю только откинулся на подушки подальше, стараясь не смотреть в просящие глаза, перед которыми никогда не мог устоять. — Даже если мы решим проверить правдивость слов Чжучжи-лана, этот учитель слишком устал, — Шэнь Цинцю очень натурально зевнул. В принципе, он не соврал. Яд на самом деле быстро отнимал его силы, к тому же сегодня был и так непростой день. — Наверное, ничего не выйдет. Давай лучше полечимся, как обычно, и ляжем спать, хорошо? Ло Бинхэ втайне воодушевился тем, что его не выставили вон сразу, и решил попытать удачу ещё немного: — Но, учитель, мы выезжаем завтра. У нас больше не будет возможности вылечить вас… так. — А кто сказал, что меня вообще нужно лечить? Яд не приносит этому мастеру особого беспокойства! Разумеется, это была ложь. — Учитель, вы ведете себя неразумно, — Ло Бинхэ подался вперед, а Шэнь Цинцю, напротив, назад. — Вы себя не слышите. Разве не лучше вылечиться раз и навсегда, чем мучиться неделями? — Этот мастер — не изнеженная девица. Могу и потерпеть, — Шэнь Цинцю всё ещё не терял надежды переубедить своего ученика. Он с радостью использовал своё смущение, чтобы изобразить недовольство: — Неужели бессмертный заклинатель не справится с легким недомоганием и усталостью? Ты сомневаешься в силе своего учителя? — Нет, что вы, конечно, нет. Но вы и сами знаете, что последствия яда куда серьезней, — прониковенно сказал Ло Бинхэ, подсаживаясь ещё ближе. — Ло Бинхэ! — Шэнь Цинцю некуда было отступать — совсем как в тот раз, когда его ученик выпросил у него поцелуй, и заклинатель в буквальном смысле оказался загнан в угол. Внутри него боролись два зла — одно стремилось поддаться, а другое по старой привычке противилось до отчаяния, и он не знал, какому из них можно отдать свою душу на растерзание. Шэнь Цинцю неплохо удерживал себя от того, чтобы посмотреть Ло Бинхэ в глаза, вместо этого вперившись взглядом куда-то в район чужого пояса. Уже ни на что особо не надеясь, он попробовал снова, массажируя переносицу: — Ты пойдешь против воли своего мастера? — Неужели вам так противна даже мысль о том, чтобы попробовать? — в голосе Бинхэ послышался намек на слезы, и Шэнь Цинцю буквально зажмурился. — Да нет же! Просто… Шэнь Цинцю осекся, и Ло Бинхэ замер. — Просто? — не заметить испытывающие нотки было просто невозможно. — Ло Бинхэ, не забывайся! — Учитель, — Шэнь Цинцю не видел, но буквально почувствовал, как рука Бинхэ легла на изголовье у его головы, а постель под чужим весом немного прогнулась. Голос Бинхэ стал серьезным. — Пожалуйста, верьте мне. Ничего не случится, если мы просто попробуем. Всего один раз — и я вас больше не трону. Шэнь Цинцю, замешкавшись, всё-таки открыл глаза, глядя на ученика чуть недоверчиво. Тот и правда был близко. Непозволительно близко в обычной ситуации, но сейчас… Шэнь Цинцю отчего-то не смог оттолкнуть его. Было ли это следствием чужого упрямства или же непреодолимого очарования, но он правда не мог этого сделать. Ло Бинхэ тяжело сглотнул, выдержав паузу. Учитель явно хотел выглядеть строгим, но было отчетливо видно, что тот позволяет ему гораздо больше, чем прежде. В этот момент Ло Бинхэ со всей ясностью понял: если бы он и в самом деле был против и захотел выставить вон — сделал бы это раньше. А значит… Шэнь Цинцю молчал, внимательно глядя на Ло Бинхэ, а Бинхэ глядел в ответ, ощущая, что они пересекли какую-то невидимую черту. Мир сузился до них двоих, и даже дышать стало страшно. — Если учитель говорит, что устал, я мог бы… — Ло Бинхэ медленно посмотрел куда-то вниз, сглотнув. — Сделать всё сам. Шэнь Цинцю, угадав направление чужого взгляда, машинально запахнул полы одежд до щиколоток. — Сам? — пытаясь не паниковать, как можно спокойнее произнес он. За этим таинственным «сам» в голове у Бинхэ могло роиться столько идей, что уже было страшно. Шэнь Цинцю всеми силами старался сохранить сдержанное выражение лица, но в животе уже скрутился обжигающий внутренности узел, отправляющий мысли гулять совсем не в том направлении. — Шицзунь, — проникновенно позвал Ло Бинхэ и подсел ближе, коснувшись чужих бедер. — Вам совсем ничего не надо будет делать. Этот ученик обо всем позаботится. Его пальцы медленно скользнули вниз, вдоль линии длинных ног, и задели краешек ночных одеяний молочного цвета. Ло Бинхэ внимательно следил за реакцией учителя: вот Шэнь Цинцю вздрогнул, но не отстранился, а вот чуть-чуть нахмурился… Но даже его очаровательно сведенные брови не позволяли Бинхэ думать, что тот против: разве же не видно, как шицзунь раскраснелся, и как не мешает своему ученику трогать его? — Ты уверен, что всё получится? — Цинцю пялился на длинные пальцы, скользившие по его ноге, и пытался оттянуть время. — Не проверив, не узнаем, — решительно, но мягко сказал Бинхэ и поддел самый край нежной ткани, отводя одну полу в сторону. Взору открылось бледное бедро, которое Ло Бинхэ тут же накрыл своей теплой ладонью. Заклинатель поднял глаза к потолку, не вынося интимности момента. Как бы смущен он ни был и что бы ни говорил… он позволит сделать это. Шэнь Цинцю был слишком слаб, когда дело касалось Ло Бинхэ. Ло Бинхэ, скользнув кончиком носа по алеющей щеке, наклонился к его губам и сказал тихо: — Если вы и в самом деле против, шицзунь, самое время оттолкнуть меня. Прямо сейчас. Шэнь Цинцю не удержался от внутреннего смешка. Как будто они оба не знают, что он уже проиграл. Еле слышно вздохнув, Шэнь Цинцю трепетно прикрыл глаза и подался губами навстречу… Но поцелуя не последовало. Ло Бинхэ вдруг резко отстранился, нащупал рукой один из бугорков небрежно застеленного одеяла и резко дернул покрывало в сторону. Глазам ошеломленных учителя и ученика предстала маленькая змейка, свернувшаяся в клубочек. Она подняла головку, сверкая своими круглыми глазками-бусинками, и её раздвоенный язычок обеспокоенно мазнул по воздуху. Испуганный голос Чжучжи-лана прозвучал в их головах одновременно: «П-простите за вмешательство, г-господа! Этот н-нижайший просто сомлел, дожидаясь мастера Шэня, и…» Шэнь Цинцю потерял дар речи, уставившись на непрошенного гостя в своей постели. Так Желейка, значит, никуда и не уходил… И сколько он собирался тут прятаться?! До победного конца? На лицо Ло Бинхэ словно опустилась гигантская грозовая туча. Цапнув не успевшее дернуться змеиное тельце, он поднес Чжучжи-лана к лицу и прорычал: — Разве я не говорил тебе держаться от учителя подальше?! «Э-этот нижайший не задумывал ничего такого! Я просто дожидался мастера, как было велено, но уснул, тут было так тепло… К-клянусь, я бы сам исчез, когда подвернулась бы возможность!» — зеленый хвостик заметался, змейка попыталась выскользнуть, но Бинхэ успел не на шутку взбеситься — скрутив пискнувшего Чжучжи-лана в узел, он соскочил с постели, одним махом распахнул входные двери и выбросил змею из комнаты. — Ло Бинхэ! — настала очередь Шэнь Цинцю злиться, но не успел он и слова сказать, как его ученика окутала темная аура. Заклинатель прикусил язык. — Учитель, — низко проговорил Ло Бинхэ, полуоборачиваясь и бросая на Шэнь Цинцю мрачный взгляд, в котором явственно виднелась… ревность! О, дьявол, она самая! Плохо, это очень-очень плохо! Наученный горьким опытом, Шэнь Цинцю принялся быстро загибать пальцы: — Нет, я не знал, что он спит в этой постели, пока ты сам его не нашел. Да, я действительно его ждал, но только для того, чтобы дать какую-нибудь согревающую накидку или амулет, поскольку змеи плохо переносят холод. И да, признаю, я разрешил ему съесть мою порцию, потому что он сто лет не ел нормальной горячей пищи, и… Чем больше говорил Шэнь Цинцю, тем мрачнее становился Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю и не понял, что сболтнул лишнего, пока не увидел, как его ученик прожигает глазами съеденную подчистую — очевидно, Чжучжи-ланом — порцию еды, которую тот с такой заботой приготовил для него. — А, кхм, — Шэнь Цинцю ощутил, как в голову ударила кровь. Это он от паники! Это всё от паники! И что теперь делать?! Кажется, Ло Бинхэ разозлился ещё больше! — Т-то есть… Я… Не успел Шэнь Цинцю закончить, как в губы ему впился дикий поцелуй, поваливший два тела на постель. — Б-бинхэ?! — Шэнь Цинцю вскрикнул, когда зубы Бинхэ оставили на его шее красный след. — Почему вы так милы с любым встречным! — зло выдохнул Ло Бинхэ, до боли сжимая его плечи в своих руках. Шэнь Цинцю захотел сжаться, но Ло Бинхэ поймал его запястья, одним сильным движением заведя их ему за голову. — Ваша доброта довела до того, что без недели враг оказался в вашей постели! — Постой, успокойся для начала!.. Шэнь Цинцю не сдержал болезненно-сладкого стона от череды ярких поцелуев-укусов вдоль кромки ворота. И пусть эта напористость была чрезвычайно волнующей, если так пойдет и дальше, то его просто съедят в пылу ревности! — Бинхэ, — тело Цинцю дернулось, руки осторожно попытались освободиться, — в самом деле, подожди. Посмотри на меня. Зализав очередной укус, Бинхэ вскинул на Цинцю свои полыхающие жгучей ревностью глаза, и Цинцю почти растерял все свои мысли. Как же он, дьявол его дери, красив, когда он такой… — Т-ты… — Шэнь Цинцю неровно сглотнул, возвращая ясность мыслям. — Вновь дал волю эмоциям. Если ты не научишься сдерживаться… — Я не могу не злиться, — нахмурился Ло Бинхэ. — Вы слишком обходительны с этой змеей. — О, — бровь Шэнь Цинцю приподнялась, губы изогнула улыбка: — Кажется, только ты так думаешь. Я беспокоюсь о нем не более, чем о тебе. — Заботьтесь обо мне больше, чем об остальных, шицзунь, — в огненных глазах Ло Бинхэ промелькнула тень обиды, и губы сжались в тонкую линию. — Думайте обо мне больше, чем о ком бы то ни было. Шэнь Цинцю нашел это очаровательным. — Тогда ты, наконец, успокоишь своё сердце? — Этот ученик не уверен, что это возможно, если речь идет о вас, — Ло Бинхэ уронил лоб на его грудь. — Зря ты так, — сказал Шэнь Цинцю ровно, и Ло Бинхэ разом весь как-то сжался, отпуская чужие запястья. Он нерешительно поднял голову, ожидая увидеть на лице учителя насмешку или упрек, но его встретила… улыбка? Ло Бинхэ, боясь пошевелиться, почувствовал, как руки Шэнь Цинцю ласково вплелись в его кудрявые волосы. — Потому что ты и так тот, о ком этот мастер думает больше всего. Смысл сказанного дошел до Шэнь Цинцю не сразу. Ло Бинхэ задержал дыхание. То же сделал и Шэнь Цинцю. — Э-то из-за того, что мы уже давно путешествуем вместе, — неловко выдавил он, тут же отдергивая руки, — разумеется. О, небеса, просто пошлите молнию в этого Шэня, чтобы ему не пришлось отвечать за свой длинный язык… Сердце Шэнь Цинцю стучало так сильно и больно, что в голове мутилось. Это не укрылось от Ло Бинхэ, который чувствовал каждый его толчок под собой, как свой собственный. — Я могу считать это за признание в любви? — усмехнулся Ло Бинхэ чуть игриво, пряча за подначиваниями свои надежды и сомнения, но тут же заработал один сердитый подзатыльник. Ло Бинхэ широко распахнул глаза — он уже и забыл, каково это, быть наказанным таким обидным способом! — но не успел среагировать, как Шэнь Цинцю, нещадно краснея, прошипел: — Скажешь ещё хоть слово, сейчас же окажешься за дверью. А потом, вопреки всему, он взял лицо Ло Бинхэ в свои ладони и ткнулся в его губы своими. Отчего-то это у него вышло неуверенно, как в первый раз. А ещё ладони шицзуня почему-то… подрагивали? На Ло Бинхэ вдруг обрушился новый шквал волнующих вопросов: «Что происходит с учителем? Почему он взволнован не меньше его, если для него это не должно ничего значить?». Но думалось тяжело. Не тогда, когда учитель берет инициативу и целует первым. Ло Бинхэ еле слышно застонал, отвечая, но Шэнь Цинцю уже оторвался, пряча горящий взгляд, и выдавил чуть стыдливо, переходя на шепот: — Давай просто… сделаем это поскорее. И как после этого учитель может говорить ему быть сдержанным? Ло Бинхэ с трудом выдохнул, и уже через пару секунд их обоих, опрокинутых в мягкость одеял, затянул новый чувственный поцелуй. Долгие, сладкие мгновения спустя Ло Бинхэ отстранился, чтобы перевести дыхание, и, сглотнув, спросил: — Тогда я… приступаю, учитель? Шэнь Цинцю не ответил. Только прикрыл глаза, не переставая красиво краснеть, и кивнул. Последнее разрешение, в котором уже не было нужды, распалило Ло Бинхэ ещё сильнее. Руки Ло Бинхэ опустились на пояс Шэнь Цинцю, легко развязывая слабый узел. Ведомая едва ощутимым касанием пальцев, неплотная ткань спального халата соскользнула, открывая поджарый живот, аккуратную белую грудь с розовыми пятнышками сосков, покатые плечи… Ло Бинхэ трепетно отодвигал ткань в сторону, не прося Шэнь Цинцю раздеться. Он не просил Шэнь Цинцю вообще ни о чем, словно на самом деле хотел все сделать сам, следуя своему обещанию. Шэнь Цинцю был рад возможности лежать неподвижно, потому что своему телу он уже совсем не доверял. Внутри царило предвкушение, делавшее конечности слабыми. Эмоции были почти такими же, как в первый раз, но с большим (и очень приятным) дополнением — теперь Шэнь Цинцю знал, на что способны выходящие за границы возможного способности протагониста, позволяющие ему быть обходительным любовником при самых нулевых способностях. Это позволяло думать, что в этот раз всё будет не хуже, чем в первый. Любовником… Так странно звучит. Но Ло Бинхэ, как герою-романтику, почему-то очень подходит. Шэнь Цинцю вздрогнул, ощутив, как неторопливые пальцы Ло Бинхэ мазнули по коже плеч, щекоча ключицу, словно привлекая внимание. Они встретились взглядами. — Шицзунь, о чем вы задумались? «Так мы всё-таки… любовники?» Теперь у Шэнь Цинцю красными были не только скулы и щеки, но и шея. — Ни о чем, — соврал он. Голос почему-то был немного хриплым. — Пожалуйста, расслабьтесь, — тихо попросил Ло Бинхэ, поудобнее располагаясь между его бедер. Шэнь Цинцю послушался, глубоко выдыхая, склоняя голову чуть набок, и перевел на ученика любопытный взгляд. Бинхэ сказал, что всё сделает сам, но что он имел под этим в виду? Ло Бинхэ продолжил медленно раскрывать его тело, скользя пальцами по голым бокам. Полы одеяний все ещё скрывали крепкие ноги, но стоило Шэнь Цинцю чуть сместиться, когда Ло Бинхэ подтянул его на себя, как ткань скатилась с колен мягкими волнами, оголяя бледные бедра и аккуратный изгиб икр. Ло Бинхэ впитывал в себя каждое мгновение. Эти моменты, когда он мог беспрепятственно касаться шицзуня, целовать его, гладить его, исполняя свои тайные желания, были дороже любых сокровищ на свете. Ведь, возможно, подобного с ними больше не случится. Этот раз вполне мог оказаться последним. Именно поэтому Ло Бинхэ не хотел торопиться, созерцая, запоминая, чувствуя… Как бы он хотел, чтобы к учителю можно было прикасаться в любое время, когда захочется… Его дыхание постепенно становилось медленным и тяжелым, а слюна — вязкой. Ему не терпелось попробовать кожу шицзуня на вкус. Ло Бинхэ припал к поднимающейся и опускающейся беззащитной груди в теплом поцелуе. Шэнь Цинцю от неожиданности чуть нахмурился, закусив губу. Бинхэ намеренно оставил первый поцелуй там, где билось его сердце? Цепочка поцелуев стала опускаться ниже. Ло Бинхэ с чрезвычайной аккуратностью оставлял их, казалось, везде: сначала на ребрах, потом на солнечном сплетении, и на поджарых боках, и в ложбинке пупка, идя ниже, ещё ниже, прямо к… Шэнь Цинцю схватился за простыни, когда Ло Бинхэ несдержанно зарылся лицом в теплое место между его бедром и пахом. Дыхание щекотало кожу интимного места. Шэнь Цинцю закусил губы, сдерживая сладкий стон. — Учитель… Проведя носом по гладкому бедру, Бинхэ оставил там укус, умирая от того, насколько нежной там была кожа. Ноги Шэнь Цинцю сами собой дернулись, поджимаясь, и Ло Бинхэ помог согнуть их в коленях, нависая над чужим пахом и утыкаясь носом во все то же место. От Шэнь Цинцю приятно пахло мылом после утреннего омовения и совсем немного — терпким возбуждением, медленно поднимающим его плоть. — Шизцунь, вы потрясающий даже в этом месте, — прошептал он. — Не болтай лишнего, — Шэнь Цинцю поднял руку к лицу, прикрываясь, и Ло Бинхэ вспомнил, как уже видел это движение однажды в своих снах-воспоминаниях. Этот жест был таким ранимым и милым, что он не смог сдержать улыбку. Ло Бинхэ обхватил чужое возбуждение своей ладонью. Сверху раздался приглушенный стон. Ло Бинхэ опустился ниже, целуя самое основание чужой плоти, и из любопытства посмотрел выше. Его сердце подпрыгнуло — Шэнь Цинцю следил за ним. Пристально, но не отнимая руки от лица. Не отрывая зрительного контакта от глаз шицзуня, Ло Бинхэ открыл рот и длинно провел по полутвердому стволу языком. Шэнь Цинцю тут же резко отвернулся, не в силах вынести этого зрелища. — Что ты задумал? — хрипло спросил он. — Прошу меня простить, — пробормотал Ло Бинхэ, и Шэнь Цинцю ощутил на себе жар чужого рта. Из его горла сам собой вырвался неконтролируемый всхлип. Так вот, что значило это его «сам»! По нижней половине тела прокатилась волна возбуждения. Внизу было так мокро, так странно жарко и непривычно, что Шэнь Цинцю, за неимением опыта, не сразу привык к новым ощущениям. Они были другими, но это было… приятно? Но только Ло Бинхэ приступил к делу по-настоящему, как Шэнь Цинцю быстро спустился с небес на землю. В кои-то веки, впервые с момента их первого раза, Ло Бинхэ доказал, что может быть особенно плох, когда дело касалось постели. Он совсем не умел делать ми… ублажать мужское естество ртом! Искренние попытки Ло Бинхэ принести ему удовольствие были очень неуклюжими. Наверняка не зная, как доставить наслаждение таким способом, он просто делал то, что мог, по наитию, как придется, но даже так Шэнь Цинцю ощущал через каждое его движение желание показаться лучшим для своего учителя. Именно поэтому, когда по его члену случайно проходились зубы или же создавалось излишне сильное давление, Цинцю закусывал рукав спущенного на плечи одеяния, чтобы не издать ни звука дискомфорта. Ведь Бинхэ, как бы плох он ни был, на самом деле очень старался. — Учитель, вам нравится? — выпустив плоть изо рта, Бинхэ прижался к пульсирующей венке губами и посмотрел на него, солнечно улыбаясь. Шэнь Цинцю выпустил дрожащий вздох, получив секунду передышки, и ничего не ответил. Посчитав это за молчаливое согласие, Бинхэ чмокнул верхушку его плоти и вернулся к своему занятию. Когда по нежной плоти снова проехались зубы, Цинцю застонал, скрывая исказившееся лицо за двумя ладонями: уж в чем-чем, а в этом Бинхэ был ну просто ужасен! — У меня получается? — тут же живо вскинулся Бинхэ. Цинцю чуть приоткрыл два пальца, создавая щелочку для глаз. Взволнованные глаза Бинхэ, как и его губы, блестели. Заклинатель почувствовал бы себя самым последним мерзавцем, если бы огорошил его плохими вестями, и выпустил неопределенный смешок. — Как тебе сказать… — Он то становится мягким, то снова твердым, — с непониманием произнес Бинхэ, помогая себе рукой. — Этот ученик делает что-то неправильно? Шэнь Цинцю вздохнул про себя: почему ты спрашиваешь меня, словно я знаю о том, как делать это правильно? — Быть может, тебе стоит… — Цинцю прочистил горло: продолжать быть учителем в столь смущающей ситуации было настоящим испытанием даже для него, — …быть чуть осторожнее с зубами. — Вот так? — Ло Бинхэ с усилием насадился на ствол, прикрыв зубы, но на этот раз — слишком сильно. Цинцю машинально запустил руку ему в волосы, оттягивая его голову от себя. — Нежнее! Когда Бинхэ послушался, принимаясь ласкать член во рту легкими круговыми движениями, бедра Шэнь Цинцю дрогнули, расслабляясь, и заклинатель погладил своего ученика по голове. — Вот так, — прошелестел Шэнь Цинцю, и Ло Бинхэ довольно замычал. Шэнь Цинцю хотел отстранить свою руку, но Ло Бинхэ успел её попридержать, прихватив за запястье. — Направляйте меня, — попросил он. — Покажите, как вам нравится, учитель. — Я не знаю, как мне понравится, — после небольшой паузы ответил Шэнь Цинцю. — Я никогда не получал… В общем, это мой первый раз так. Пальцы Ло Бинхэ на его запястье на мгновение стиснулись, мигнула и пропала красная радужка глаз, и Шэнь Цинцю вздрогнул от неожиданности. Кажется, он только что, сам того не осознавая, возбудил протагониста сильнее возможного! Ло Бинхэ с тройным рвением — но не меньшей аккуратностью — вернул губы на естество учителя и замер в ожидании. Шэнь Цинцю сразу понял, чего тот хочет. Вздохнув, он робко вплел свои пальцы ему в волосы, и Ло Бинхэ заурчал, насаживаясь на член глубже. Это урчание волной прокатилось по животу Шэнь Цинцю, отчего тот несдержанно замычал; его ноги разъехались в стороны, тело как-то обмякло, но пальцы держались за волосы так же крепко, как прежде. Когда он посмотрел на своего ученика, его тело прошибло новой волной возбуждения: Ло Бинхэ, нависающий над его разведенными ногами, с пальцами, вцепившимися ему в волосы, красными губами, непотребно растянутыми вокруг его плоти… Это вообще законно? — Приступай, — слабо выдохнул Шэнь Цинцю, и Ло Бинхэ послушался. Ведомый рукой учителя, Ло Бинхэ попробовал менять свою тактику ублажения, и совсем скоро его старание окупилось. Радуясь смазке, периодически попадавшей ему на язык, окрыленный Бинхэ старался ещё больше, внимательно следя за самыми незаметными изменениями в хватке учителя: потянул волосы вбок — значит, нужно попробовать иначе; впился пальцами — значит, Бинхэ угадал с правильным движением; пригладил макушку — значит, хвалит… И хоть Ло Бинхэ определенно точно ничего не умел, но молчаливая помощь учителя помогла ему стать лучше. Он всегда быстро учился. Стараясь не причинять боль, Ло Бинхэ использовал те движения, от которых учитель вздыхал не болезненно, а сладостно, и, руководствуясь опытом прошлого раза, выпускал плоть изо рта, когда бедра Шэнь Цинцю бесконтрольно поднимались выше — явный знак, что учитель на грани. Довольно скоро все пришло к тому, что Шэнь Цинцю не смог даже держаться за его волосы. У него просто не осталось сил. В конце концов, как бы неумел ни был Бинхэ, Цинцю оставался мужчиной. Даже подобные неловкие, но неизменно нежные ласки смогли в итоге выбросить его на волны оргазма — не самого яркого в его жизни, но, определенно, одного из самых долгих. С легким стоном Шэнь Цинцю успел отстранить Бинхэ быстрее, чем белые капли оказались у него во рту, но какая-то часть всё равно попала на чужие красные губы. Дрожа от пережитой вспышки удовольствия, Шэнь Цинцю почти бессознательно наблюдал за тем, как Бинхэ большим пальцем собрал эти капли, чтобы после отправить их к себе в… — Не пробуй!.. — порывисто выдал Шэнь Цинцю, но было поздно. — Совсем не противно, — улыбнулся Ло Бинхэ, потираясь носом о его бедро, а потом добавил тише: — Так вот, что чувствовал учитель, когда делал то же самое со мной… — А? — растерянно отозвался Цинцю, резко приходя в себя. — Когда это я делал с тобой подобное? — О, — Бинхэ моргнул пару раз, — тогда, в наш самый первый раз, вы сделали это мне, учитель. Поэтому… — его щеки тронул легкий румянец, — …честно признаться, я всегда хотел сделать подобное в ответ. — Но, насколько я помню, в наш первый раз я не… И потом Шэнь Цинцю понял. В тот первый раз, да? И тогда ему захотелось умереть, сжечься пеплом, развеяться по ветру и никогда не возрождаться. Он правда сделал это с семнадцатилетним Бинхэ? С маленьким невинным белым лотосом? О, небеса, почему вы не покарали его ещё тогда? — Твоя очередь? — пытаясь убежать от чувства всепоглощающего стыда, Шэнь Цинцю быстро перевел тему, коснувшись стопой паха Ло Бинхэ, сокрытого под слоями ханьфу, но с удивлением обнаружил, что Ло Бинхэ… Не был возбужден? Это открытие почти ранило его гордость, но тут Шэнь Цинцю обнаружил какое-то влажное пятно у ученика между ног. Он что, уже?.. — Ублажать учителя оказалось слишком приятно, — смущенно пробормотал Бинхэ, прикрывая открытое тело Шэнь Цинцю распахнутым ханьфу. — Учитель, у нас получилось? Вы чувствуете прилив сил? Внезапный вопрос Ло Бинхэ выдернул Шэнь Цинцю из глубин стыда, в котором он барахтался на протяжении последнего получаса, и вдруг заставил осознать кое-что. Вот ведь верно! Яд в теле больше не ощущался! Шэнь Цинцю взмахнул рукой, не встречая ни малейшего сопротивления, поднялся с постели и сделал пару выпадов призванным Сюя, проверяя свое чувство баланса — всё было замечательно! — Получилось, — широко улыбнулся Шэнь Цинцю, глядя на Бинхэ и ловя его ответную улыбку. — Этот ученик очень рад. «Система, я правда теперь здоров?» [Ответ положительный.] «Но разве мы не должны были сделать… ну, прониковение или что-то в этом роде?» [Главное условие — обоюдное удовольствие партнёров — выполнено.] «…А прошлый раз, когда мы не могли закончить, пока каждый из нас не кончил по нескольку раз, причем каждый раз Бинхэ — внутрь, был каким-то исключением?» [Тот раз был ключевым пунктом в развитии романтической ветки. Требования, разумеется, были гораздо выше.] «Вот как…» — Учитель? — Да? — Шэнь Цинцю, вполне удовлетворенный ответом Системы, развернулся, оправляя свой халат и возвращая волосам более-менее ухоженный вид, и вдруг приостановился, вперившись в донельзя серьезного Ло Бинхэ, чинно воссевшего на кровати. Серьезного и почему-то странно взволнованного. — Учитель, по поводу того, о чем я хотел поговорить с вами сегодня. Поначалу Шэнь Цинцю не понял, о чем конкретно говорит Ло Бинхэ, но совсем скоро ему вспомнилось, как тот, радостный и смущенный одновременно, влетел в их покои с некими «добрыми вестями». В первый раз он не успел озвучить их из-за Чжучжи-лана, а во второй — из-за почти произошедшего конфликта в главном зале. — Ах да, верно, я почти позабыл… Этот учитель слушает. Ло Бинхэ глубоко вдохнул. — То, что я сейчас скажу, может показаться безумием, но я, кажется, нашел оптимальный способ, подходящий для заключения нашей с вами связи. — Правда? — Шэнь Цинцю чуть удивленно склонил голову набок, как следует запахивая свои спальные одеяния. Он чувствовал себя намного лучше — усталость спала, и теперь, когда момент близости прошел, он почувствовал непреодолимое желание поскорее набросить на себя побольше слоев одежды. Он подобрал своё ханьфу с прикроватного столика. — Это ведь хорошо? Почему тогда ты так напряжен? Руки Бинхэ непроизвольно сжались на коленях, что не укрылось от чуткого взгляда Шэнь Цинцю. Да что происходит? — Неужели этот договор будет заключаться на худших условиях, чем рабская связь? — Нет, что вы! — всполошился Бинхэ, краснея. — Вы будете равным мне. Никто не посмеет и взгляда лишнего бросить в вашу сторону. Вы получите несметную власть и силу. Вы будете столь же желанным гостем для лордов, как и я сам. Но… я боюсь, для вас эта связь может показаться несколько… — он замялся, не зная, как закончить. Цинцю перенял инициативу на себя: — Если предлагаемая тобой связь настолько хороша, то тебе не о чем беспокоиться, — Шэнь Цинцю встряхнул свою накидку и вдел руку в один рукав. — Да и не думаю, что после сегодняшних событий что-то сможет удивить меня больше. Не тяни же! О чем ты говоришь? — Станьте моим супругом. Шэнь Цинцю прирос к месту, не успев продеть в рукав вторую руку. — Что ты сказал? — Прошу вас, — Ло Бинхэ коснулся лбом постели, принося самый почтительный поклон из всех возможных. — Этот ученик… делает шицзуню… официальное предложение. Пожалуйста. Выходите за меня. Назвать лицо Шэнь Цинцю менее, чем ахуевшим, было нельзя.