Тридцать градусов в тени

Полночи Кот провертелся на узком гостиничном диванчике совершенно без сна. Казалось бы, в каких только условиях не приходилось ночевать — в насквозь промокшей палатке под настойчивый вой гнуса, на колючем лапнике под открытым небом, а то и вовсе на голой земле — но вот именно сейчас, в прохладном номере отеля, на мягкой мебели, он не мог сомкнуть глаз. От одной мысли, что Рита там, за стеной, совсем рядом, бросало в жар и крупную дрожь. И впрямь — как зеленый пацан… Сколько у него было девушек до нее? Разных — совсем молоденьких, хорошеньких, умных, интересных… Существовало только одно «но»: в них не было и сотой доли того, что было в Багире. И снова под плотно сомкнутыми веками заполыхали короткие, ослепительные, горячие обрывки видений — ее руки, плавно скользящие по его плечам; ее искусанные губы и срывающийся с них сбивчивый шепот; упругая высокая грудь, тесно обтянутая целомудренной темной майкой… Прерывистое дыхание, лихорадочный румянец на загорелых щеках, движения… эти невероятные податливо-мягкие движения, словно по волнам уносящие в какую-то неизведанную, запредельную вышину… Что она творит с ним? Безумие, проклятие, наваждение. Лучше бы он и не знал никогда этой невозможной, сводящей с ума, прекрасно-мучительной близости… Но Кот отчетливо понимал — если бы он мог все вернуть, он не удержался бы все равно. Просто не смог бы. Медленно сел на диване, понимая, что заснуть все равно не получится. Жадно глотнул воды из бутылки, плеснул немного в ладонь, проводя мокрой рукой по горящему лицу. О чем он думает, господи? Завтра заключительная стадия его задания, завтра ему нужно вычислить киллера, завтра здесь будут ребята, завтра он должен предотвратить покушение и не допустить международного скандала, заказанного кем-то наверху. Вот о чем нужно думать. А он…       — Вась, ты чего не спишь? Вскинул голову, не совсем понимая — он все-таки отрубился и это видение между явью и сном? Или она действительно стоит в этой полутьме, прислонившись к косяку?       — А ты? — спросил хрипло, не сразу очнувшись. — Опять кошмары?       — Вроде того, — вздохнула Багира. Почти бесшумно прошла вглубь гостиной; опустилась на край дивана — не рядом, нет, с противоположной стороны. Как будто ему от этого могло быть легче… — Все какие-то взрывы, стрельба… Как в кино каком-то дурацком… Что? — голос опустился до тревожного шепота. — Почему ты так на меня смотришь? Ясный, четкий, ярко высвечивающий реальность день остался позади — сейчас царили прохлада, полумрак, тишина. Это было время совсем другой реальности. Это было время, когда притупляется критичность мыслей, трезвость сознания, и на смену им приходит совсем другое. Запретное. Накрепко запертое. Настоящее.       — Рита, — и голос на ее имени треснул, надломился хрустким весенним льдом. Опустился на пол напротив нее. — Рита… — повторил еще тише, бережно-бережно касаясь ее теплой твердой ладони. — Ты даже не представляешь, что я пережил, когда думал, что ты погибла… когда думал, что никогда больше… не знаю, как не свихнулся… Господи, — выдохнул рвано, целуя ее пальцы, — не отталкивай меня, пожалуйста… Что бы ни случилось — не отталкивай меня. Я просто не знаю, как буду без тебя.       — Ну что ты такое говоришь? — она склонилась к его лицу, мягко провела по щеке ладонью. — Мы же знакомы совсем ничего. И я даже не помню тебя… я даже себя не помню… А еще я…       — Это неважно, — перебил он, перехватывая ее руку и легонько поглаживая пальцы. Сразу понял, что еще она хотела сказать — да он всегда понимал ее с полуслова, с полувзгляда, с одного жеста. Ну что за глупости? Какое значение имеют эти дурацкие цифры? — Это все совершенно неважно…

***

Царапины, выбоинки, шрамы. На плечах, на спине, на груди, животе… Вот это, наверное, от лезвия ножа… а это от пули. Сколько же всего успел пережить этот мальчик с чересчур взрослыми для своего возраста глазами?       — Куда меньше, чем ты, — тихо произнес Кот, осторожно целуя ее в плечо. Рита вздрогнула. Мысли он, что ли, читает? Вася чуть заметно усмехнулся, провел кончиками пальцев по ее руке — и Багира замерла: на левой ладони змейкой вилась точно такая же царапина, разве что не настолько глубокая. Надо же, а она даже не замечала раньше… и уж тем более ей не приходило в голову спросить у своих «друзей» о тех отметинах, что замечала порой на коже. А ведь это явно не след от кухонного ножа… Так, значит, это все-таки правда? Но что теперь будет с ней?       — Уже сегодня все закончится, — он снова считал невысказанный вопрос. — Уже сегодня. Все будет хорошо. Потерпи немного. Рита закрыла глаза, крепче прижимаясь к нему. Верить. Как же ей хотелось верить ему…