***
— … В соседних территориальных водах затонул корабль, перевозивший секретную документацию. Среди прочего — чертежи ракетного комплекса нового поколения, его аналогов в мире не существует. Если чертежи окажутся в чужих руках… думаю, не надо объяснять, что тогда будет. Интерес к кораблю уже проявили, удалось засечь судно, которое трется неподалеку, сомневаюсь, что это простые рыбаки мимо проплывали… Так что они наверняка попытаются забрать документы раньше, чем это сделаем мы. Ваша задача — этого не допустить, если понадобится — отразить нападение и вообще, сделать все, чтобы ни одна бумажка с этого корабля не попала к третьим лицам. Все ясно? — Так точно, — отчеканил Бизон. — Вот и отлично. Выполняйте, — Пригов, более мрачный, чем обычно, уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен. Борис, прикрыв за собой дверь кабинета, усмехнулся. — Что-то товарищ генерал какой-то сердитый в последнее время, опять вдохновение пропало, что ли? Ох уж эти художники… Рита даже не улыбнулась. — Да ладно тебе, Бизон, может, неприятности у человека. — Я и говорю — вдохновения нет, — хохотнул Тарасов и, похлопав Риту по плечу, направился в комнату отдыха — пора было собирать ребят.***
Минуты и часы, кажется, застыли — время остановилось. Багира с кем-то связывалась, уточняла информацию, торопила, приказывала, бегала на доклады к Пригову, упрашивала Батю хоть что-нибудь сделать — а стрелки на часах будто прилипли к циферблату: время не шло. И в то же время парадоксально утекало сквозь пальцы. Слишком стремительно. Простое с виду задание обернулось неожиданными осложнениями — сначала ребята с трудом отбили нападение с судна, курсировавшего неподалеку; потом Бизон оказался заперт в каюте затонувшего корабля — произошло обрушение, дверь завалило, к тому же у Бизона должен был скоро закончиться воздух. Ума и Мура вдвоем пытались разобрать завалы, терпеливо ожидая помощи — но подмога должна была прибыть не раньше, чем через час. Час… За целый час могло произойти что угодно. — Бать, — Рита обессиленно уткнулась лицом в ладони, опустила сведенные напряжением плечи. — Надо что-то делать. Может, обратиться к местным спасателям? Наши будут на месте в лучшем случае через час… К тому времени у него закончится воздух! — Багира, успокойся, — Булатов отрезвляюще-крепко стиснул ее плечо. — Ты же сама понимаешь, что мы не можем так рисковать, вместо спасателей запросто могут появиться военные, террористы, да кто угодно, а у ребят даже патронов не осталось, и тогда… Тогда все! — Да ты что, не понимаешь?! — вскинулась Рита, сбрасывая его руку со своего плеча. — Там Бизон, наш Бизон, под завалами! Возможно, ранен… А через час там уже некого будет спасать! На лице Бати не дрогнул ни один мускул. — Багира, я уверен, ребята справятся сами. Не впервой. Отставить панику! Ты офицер или нет, в конце-то концов?! — все же повысил голос, пытаясь привести ее в чувство. Рита несколько секунд сверлила его неподвижным взглядом, затем опустила голову, тяжело выдыхая; резким движением пододвинула к себе микрофон. — Ума, это Багира, прием…***
В КТЦ никто из ребят не вернулся. Прямо с причала всех забрала «Скорая»: у Муры диагностировали сотрясение мозга — во время разбора завалов на нее рухнула балка; Ума обошлась трещиной в ребре; а вот Бизону пришлось хуже всех — кроме кислородного голодания у него было тяжелое огнестрельное ранение, полученное, когда группа отражала вторичное нападение на корабль. В больничном коридоре, обнимая всхлипывающую Уму, Рита отчетливо понимала: Олеся не может не винить ее в произошедшем. Это она командовала операцией, это она признала правоту Бати и не вызвала подмогу, это из-за ее решения ребятам пришлось задержаться и снова попасть в перестрелку… Но она понимала и другое: рисковать они не имели права, приказ есть приказ, иностранные спасатели непременно заинтересовались бы, что в их водах делает русский спецназ, и тогда… — Рита, он же выживет? — Ума подняла на нее заплаканные глаза. Но даже сквозь мутную пелену слез в самой глубине взгляда бился упрек. — Ведь выживет?.. — Девочка моя, ну конечно, ты что, нашего Бизона не знаешь? — Рита попыталась ободряюще улыбнуться, но губы предательски задрожали. — Вот увидишь, очнется, вернется, опять вас будет гонять… Борька, он… Не договорив, пошатнулась, чувствуя, как вокруг закачалась густая холодная чернота. С трудом сделала пару шагов, опускаясь на ближайшую скамейку и пытаясь выровнять сбившееся сердцебиение. К горлу снова подступила дурнота; руки задрожали. — Рит, что с тобой? — испуганно вскинулась Олеся. — Рита! Багира медленно выдохнула, заставила себя подняться. Приобняла Уму за плечи. — Все нормально, Олесь. Пойдем, провожу тебя в палату… Уже в такси, откинувшись на спинку сиденья и устало закрыв глаза, Рита наконец осознала, как сильно она измотана. Снова всплыла в голове недавняя раздраженная фраза Бати: «… Ты офицер или нет?!» — и глаза почему-то предательски защипало. Вдруг ощутила себя очень слабой и очень уставшей, а еще очень-очень одинокой — и впервые за последние годы стало страшно вернуться в пустую квартиру. Страшно — осознать, что никто не ждет, что некому обнять, успокоить. Сейчас рядом с ней не осталось почти никого — и оказалось вдруг, что одна она вовсе не такая уж сильная, как ей хотелось бы думать. Слабая… непозволительно слабая…